Бестолковые дети

– На физмате, – многозначительно говорит Федя, – дураков не держали!
Физико-математический факультет он закончил сорок лет назад. Планы были большие. Сразу в «ящик». Не сыграть в ящик, а распределиться на номерной оборонный завод. На нём зарплата повыше, защититься можно по секретной теме, а значит с меньшими трудами. Кандидатская диссертация, докторская. Там и академикам придётся потесниться.
Работал на заводе. Учился в аспирантуре. Было и хобби. Вполне доступное. Покупал открытки, по две-три копейки. Лениниану и города СССР.
– Вклад в будущее, – говорил Федя, поглаживая пухлые альбомы, – лет через сорок станут антиквариатом, будут стоить в сто раз дороже.
Потом все рухнуло. В девяностом перед самой защитой диссертации завод сам «в ящик сыграл». Федя на рынке торговал, челночил. Вспомнил про свой физмат и пошел преподавать. И уже много лет носится по городу с потертым портфелем.
Отчитал в сельскохозяйственном – понёсся в строительный, оттуда в академию менеджмента. Дальше в университете управления ждут.
– Физика – наука наук! – говорит с кафедры. – Выучили физику – в жизни не пропадёте.
Старый костюм. Потёртый портфель. Всклокоченные волосы. В пальцы въелся мел.
Студенты смотрят на него и не верят. Перед сессией скидываются и экзамен сдают успешно. А Федя, простите, Федор Степанович, в метро едет домой. Повезло. Место занял. Портфель на коленях. Глаза закрыты, о жизни думает.
Прикидывает, сколько еще лет до пенсии с портфелем мотаться. Когда с научной карьерой не вышло, решил всё в детей вложить. Сын – с семи лет по олимпиадам, отличник, в старших классах вузовские задачи как орехи щелкал. Терпел до восемнадцати лет, потом взбунтовался. Тетрадки и учебники выбросил, занялся коммерцией. Поставил ларек – не пошло, и магазинчик его разорился. Стал площади в торговых центрах в аренду брать и сдавать в субаренду. Вот здесь получилось. Сегодня не арендованные, свои площади под магазины и офисы сдает. Живёт и в ус не дует.
Махнул Федя на сына рукой и решил из дочери вторую Марию Кюри сделать.
Час занимаются, другой. Доча глазами хлопает, потом реветь начинает.
Папа настойчив:
– Газы расширяются, что происходит, когда газы расширяются?
– Шарик надувается и летит! – радостно кричит дочка.
Шариками этими всех достала. Сначала просто играла, потом стала из них фигуры делать. Покупала тонкие и длинные как сосиски, надувала и вертела из них разных Лошариков. Забавлялась, а выросла – зарабатывать стала. На такой-то ерунде. Где детский праздник, день рождения – дочка нарасхват.
Федор Степанович на нее давил, чтобы высшее образование получила. Уже и на гуманитарное был согласен. Но дочь загранпаспорт оформила и укатила в Турцию аниматором. С мая по октябрь. Вернулась загорелая как шоколадка. Заработала больше, чем папа за год на лекциях.
Главное, и дочь, и сын смотрят на него как на мамонта в музее.
Сын в выходной заехал проведать. Телефон из рук не выпускает. Проблема у него. В торговом комплексе стена, где провода проложены, греется.
– Закон Джоуля-Ленца! – отец радостно кричит. – Тепло прямо пропорционально квадрату силы тока, сопротивлению проводника и времени прохождения.
Хватает тетрадь, пишет формулы и чертит графики.
Сын, чешет голову телефоном:
– Ну, батя, загнул! Какой Джоуль? Какой Ленц?! Таджики накосячили при ремонте!
Отодвигает лист с формулами и орет в телефон на прораба.
Зато дочь приезжает всегда веселая. Хохочет, на новый год ее с шариками позвали, заранее их надула, а они на холоде скукожились.
– Закон Гей-Люсака! – торжествует Федор Степанович. – Для данной массы данного газа при постоянном давлении отношение объема к абсолютной температуре есть величина постоянная!
Когда-то дочка от таких криков вздрагивала и ревела, теперь рукой отмахивается:
– Какой еще Гей? Никаких геев, там дети. Пап, нормально всё, из баллона подкачала, никто твоего сволочного Люсака не заметил.
Надолго не приезжают, дела...
Федор Степанович, проводив детей, долго ходит по квартире, бурчит. Чтобы успокоиться садится за альбом, перебирает поблекшие открытки.
Ленин с прищуром, города уже не СССР. Все сбылось. За сорок лет открытки подорожали в сто раз. Стоили по две копейки, теперь по два рубля. Вложился, понимаешь, в антиквариат.
Листает альбомы, смотрит на прошедшую жизнь и думает, правильно ли она прошла?
Дети выросли, устроились в жизни, хорошо зарабатывают. И ни в грош ни ставят ни отца, ни его физику. Хотя, причем тут физика?

Андрей Макаров
04.2023