Сети старого Паука

               
                Там, где море синее синего, а травы зеленей зеленого, там, где день ярче яркого, а ночь темнее темного, когда-то стоял сказочный лес. Могучие дубы закрывали вход в него, а стройные стволы берез, сосен и елей устремлялись в небо, зелеными кронами укрывая его от яркого света солнца. Летом в лесу было не жарко, а зимой не холодно, потому что стволы деревьев находились рядом и отдавали свое тепло друг другу. Суровый и непроходимый лес утопал в полумраке и прохладе. В нем росло много красивых цветов, покрывавших землю сине-бело-желтым ковром. Здесь можно было услышать пение птиц, нежный треск сверчков, и стрекотание цикад. А если внимательно присмотреться, впору было обнаружить следы диких зверей – волка, лисы, медведя и кабана. Лес дышал и жил, переливаясь многоголосием своих таинственных звуков. Звери, птицы и природа жили между собой в полной гармонии, мире и согласии.

                И все было хорошо в этом лесу, кроме… Кроме того, что в самой глухой его части жил старый Паук. Он был такой древний, что помнил, когда могучие дубы оставались еще тонкими деревцами, гнущимися от сильного ветра. Всю свою жизнь Паук плел паутину, и был ловким охотником. А как же иначе? Ведь в их - паучьей - школе, кроме того, как плести паутину и ловить в нее всякую живность, больше ничему не учили. И, надо сказать, сети Паук плел очень примечательные. Лучше всего ему удавались липкие ловчие сети. Паук выбирал укромное место, выпускал нити и ждал, когда они зацепятся за какую-нибудь опору. Затем перебирался на другое место и снова выпускал нить. Так и ползал с места на место, чтобы получилась большая сеть из паутины. Эти тонкие нити хотя и были легки, но обладали особой прочностью. Такой, что могли спокойно выдержать попадание в них крупного насекомого. И если прилипали к кому-нибудь, то выбраться из них было уже невозможно.

                Еще он плёл сигнальные сети, которые крепил к своим лапкам. Эти нити нужны были для того, чтобы точно знать, что кто-то попался в его ловушку. Как только добыча попадала в сеть, нитка натягивалась и дергала Паука. А так, как ловушек у Паука было много, то он привязывал их к разным лапкам, и точно знал, какая нить от какой ловушки. «Ловись добыча большая и маленькая, – шептал Паук, развешивая свои ловушки на ветках. - Маленькую я съем сразу, а большую оставлю про запас. И чем больше у меня будет запасов, тем веселее мне будет зимой, когда станет холодно, выпадет снег, и нечего будет есть». Паук всегда делал запасы на зиму, но в это время года он, обычно, прятался под корой какого-нибудь большого дерева и впадал в спячку. А весной снова просыпался, и до глубокой осени ловил живность в свои ловушки и опять готовил запасы на зимнее время.

                Сети свои Паук любил плести и развешивать на ветках по ночам. В это время ему ничто не мешало и не отвлекало – ни жара, ни ветер. Лес засыпал, становилось тихо, и солнечный свет не бил в глаза. В тишине слышен лишь был скрипучий шепот Паука: «Ловись добыча большая и маленькая… Маленькую съем сразу… А большую оставлю про запас…»

                Днем Паук отдыхал после тяжёлой ночной работы. Ведь с вечера до утра он трудился, и теперь ему надо было набираться сил. Он лежал в какой-нибудь своей паутинке, словно в гамаке, и лёгкий ветерок раскачивал его на весу. Паук заваривал чай из лесных трав и читал «Лесную газету»:
- Ну, и что у нас тут интересного? «У медведицы родилось трое медвежат». Нет, не то. «У зайцев прошла линька, и они из серых стали белыми». Тоже не то. «Зима в этом году будет суровой, так что советуем всем зверям сделать побольше запасов». Вот! То, что надо! Надо пойти проверить ловушки, да хорошенько подкрепиться.   
               
                С каждым днем паук был всё прожорливее. Он ел всё больше и больше, а сам при этом становился всё крупнее и крупнее, и наконец, превратился в могучего огромного Паука. Сети его делались всё толще и мощнее, и в них теперь застревали не только букашки и таракашки, но и птицы со зверями. Бедные животные, попав в жуткие ловушки, не могли вырваться из толстых сетей. Они бились в них, но этим только усугубляли свое положение. Сети, словно стальные пружины, затягивались, перекрывали дыхание, и бедные животные умирали. А Паук пожирал их, и лишь довольно смеялся:
- С каждой новой добычей я становлюсь все сильнее и больше. Скоро я стану властелином всего мира. Меня будут бояться все!

                Сказочный лес, еще совсем недавно кипевший жизнью, вдруг замер. Из него больше не доносилось ни одного звука. Там не осталось ни зверей, ни птиц, ни насекомых. Многих съел Паук, а те, что выжили, в спешке покинули свои дома. Ни одно живое существо не заходило больше в лес, все старались обходить его стороной. Казалось, что жизнь навсегда ушла из его.

                Как-то над лесом пролетал Сокол. Он летел много дней, устал, и решил присесть на дерево, чтобы передохнуть. Но как только присел на ветку, мощная паутина вмиг окутала все его тело. Сокол попытался вырваться, но у него ничего не получилось. Стало только еще хуже. Сети, словно стальные прутья, стянулись и сжали его намертво. А через минуту, продираясь сквозь сучья и ветки, к нему подполз огромный Паук. Ведь сигнальная сеть сработала и дала Пауку понять, что в его ловушке очередной трофей.

- Ух ты! Ну и добыча мне попалась. Славненько! – в радостном предвкушении зашипел Паук. – Давно я хотел полакомиться вкусненькой птичкой. Какой шикарный будет у меня сегодня ужин.
- А, ты знаешь, с какого края меня надо начинать есть? – спросил Сокол. - И что во мне самое вкусное?
- Мне все равно, - заскрежетал Паук, - я съем тебя целиком.
- И только испортишь себе аппетит. А вот если съесть меня правильно, то сможешь насладиться всем великолепием вкуса.
- И как же тебя надо есть? – заинтересовался Паук.
- Подойди поближе, - прошептал Сокол, - я открою тебе секрет. Не хочу, чтобы кто-то еще услышал.
- Ну, если ты так хочешь угодить мне, то, пожалуйста, - и Паук, предвкушая трапезу, подполз к Соколу.

                Сокол понимал,что сейчас погибнет, ведь сил с каждой секундой становилось все  меньше, а грубые сети окутывали его все сильнее. Но он не хотел так просто отдавать свою жизнь какому-то поганому Пауку. Только любовь к детям, которые могут остаться сиротами без отца, еще держала его в этом мире. Сокол перестал трепыхаться, чтобы сети не затягивались, и собрал все оставшиеся силы для своего последнего, решающего броска. Когда он увидел, что Паук подполз к нему достаточно близко, то мощно оттолкнулся, прыгнул вперед и изо всех сил клюнул Паука в глаз. Сокол вложил в этот удар всю свою любовь, ненависть, страх, доброту и желание жить. Паук заревел от дикой боли, дернулся назад и… упал в свою же паутину-ловушку. Липкие волокна прилипли к Пауку и уже не отпускали его. Паук вырывался, кидался из стороны в сторону, но не мог освободиться. Мощная сеть крепко держала его в своих объятиях, и никакая сила уже не могла помочь ему. Недаром же столько лет он обучался этому искусству в паучьей школе. Паук шипел, изрыгал проклятья, но все было понапрасну. Сети все туже стягивали его с каждой минутой, и обвивали его все крепче и крепче. Скоро Паук стал похож на один огромный кокон. Наконец он издал последний вздох и свет в его глазах потух.

                Как только Паук затих, вся паутина в лесу, словно по мановению волшебной палочки, разом исчезла. Гордый Сокол освободился от пут и вспарил вверх. Он полетел над землей и возвестил на весь мир о том, что страшного Паука больше нет.

                И сказочный лес тут же проснулся. Он зашелестел листвой, зажурчал веселым ручейком, загомонил звериными и птичьими голосами, зашептал жучками и сверчками. Жизнь в него снова вернулась. Птицы и звери возвратились домой, и вновь стали жить в мире и согласии, благодаря за спасение храброго Сокола. И ничего уже не напоминало о том, что когда-то здесь было мертвое царство старого Паука.