Блок и горец

Когда Александр Блок и Любовь Менделеева поженились, их первым домом стал деревянный флигель в Шахматово. Любовь Дмитриевна начала вить гнездышко изнутри. Она раскрыла старый бабушкин сундук и стала вынимать из него драгоценное наследство. Это были шали, платки,  и просто отрезы материй,  и большие веера. Всем этим богатством она украсила бревенчатые стены. Домашним и ей самой убранство понравилось. Блок вил гнездо снаружи. Лопата и топор, впрочем, как и перо,  были его любимыми орудиями.  Прежде всего,  у флигеля он устроил травяной диван, а сам флигель окружил посадками кустарников и деревьев, не забыл он и траву, посеял  сахалинскую гречиху. Что такое травяной диван и что такое сахалинская гречиха я не знал. Позже прочитал, что сахалинская гречиха гигантское растение. Еще бы,  на Сахалине все травы почему-то гигантские. За коленчатые стебли ее называют северным бамбуком. Для ботаников это просто горец. На гречишных полях я бывал, ничего особенного, кроме цветения. Оказалось,  у нас в Сибири тоже есть дикий горец, настоящий император. Он возвышается над всеми родственниками, всеми этими щавелями, ревенями и  другими несчастными однолетними горцами своей  величавой статью,  блистает белыми соцветиями. Это альпийский горец, или таран.

Своей статью этот горец и раньше меня удивлял, но о Шахматове я долго ничего не знал, и  не знал, что таран самое таинственное растение из всех горцев. Во-первых, таинственно его происхождение.  Точно не известен его первый типовой лист. Ботаники народ строгий. Нет первого гербарного листа, нет и растения. Но вот имя крестного отца известно. Это был итальянский ботаник Туринского университета Карло Аллиони. Он первый держал в руках лист с неизвестным растением. На листе было указано небрежно  место сбора – Гельвеция.  Таинственно и романтично. Именно в эти годы на берегах Женевского озера бродил Жан-Жак Руссо, может быть, он встретил не только Юлию, но и это растение? Ботаникой он интересовался. Незнакомец получил имя – горец альпийский. Но во «Флоре Пьемонта» позднее Аллиони  упомянул и другое первое  место встречи в речной долине родных Альп. Так где же твоя родина, дикий горец? Увы, в его родословную снова вмешались вездесущие немецкие ботаники. Ботаник  и успешный предприниматель из Кёнигсбергского университета Филипп Шур решил, что альпийский горец слишком не похож на все другие и назвал его тараном. До сих пор ботаники не решили, кто он – горец или таран. И началась чехарда. Горец называли тысячью имен, в честь других ботаников, уж больно изменчив  по мнению Ледебура.  Неужели  сравнительно небольшой альпийский горец в Европе и гигант в человеческий рост из Гималаев это один вид?  Для меня удивительно еще одно его свойство. Родина тарана Альпы, но его можно встретить на огромных горных просторах:  на хребтах Кавказа, Алтая, Тянь-Шаня и Гималаев. Странно, познакомился я с ним на пустыре возле дома. Частенько таран спускается с гор и бродит вдоль обочин дорог юга Западной Сибири, к удивлению местных жителей забредает  даже в рязанские и московские земли и, конечно попадает там в Красные книги.
Но есть у горца обычное для всех родственников,  но немаловажное для нас свойство. Он … горький. Не так уж часто вступаем мы во вкусовое общение с природой. Всегда вспоминаю встречу в заповеднике под Москвой  с нашим главным натуралистом Петром Петровичем Смолином (почитатели называли его ППСом). Как всегда по выходным вел он экскурсию в летнем, влажном после дождя   лесу, по солнечной мозаике от липовой  листвы,  и обращал внимание горожан на самые неприметные на их взгляд растения. «Попробуйте эту травку на вкус». Я попробовал,  и маленький костер горит внутри у меня  до сих пор. Кого я вспоминаю? Горец или Петра Петровича?
Каждый день, отправляясь на прогулку, вижу я на обочине большой куст альпийского тарана. Напрасно пытаются вырвать его местные старушки. Таран живуч. Не знаю, как старушки его используют, от каких болезней и вряд ли они пытаются испытать его на вкус. Но какое лекарство можно получить от растения, живущего рядом с металлургическим заводом, когда на наши головы и на растения ежегодно опускаются с неба  тысячи тонн вредных веществ? Вопрос риторический.

Блок посеял свою сахалинскую гречиху, гигантский горец,  чтобы укрыться от излишне  любопытных глаз.  Альпийский  таран,  напротив, духовно  связывает нас с миром. Поднимитесь над утилитарным отношением к растениям. Не думайте, а можно ли его сесть, или использовать для добывания краски. Думайте о Блоке, Руссо, о великих ботаниках, о заснеженных вершинах. Для этого не обязательно карабкаться на Гималаи. Почаще заглядывайте на пустыри и на обочины дорог. Удачи