Стуится время

Ритм дыхания, температура, кровяное давление, густая кровь бежит по выпуклым венам, как вышедшая из берегов река, жадно ловлю открытым ртом убегающие моменты "сейчас".
Иссякают мои чувства, в них нет больше жизни, лопается и распадается непрочная ткань, сумерки поглощают землю, останавливается сердце, я сплетаюсь с землей и растворяюсь в бесконечности, сломанную, бесполезную куклу сбрасывают в кювет или сжигают в печи.
Но я не умираю, погибает только это тело, уставшая растрепанная плоть и вместе с ней всё то, что я не успел, за чем бежал, к чему стремился, что считал своей собственностью.
Затем я очнусь и начну осознавать себя в ином, модифицированном, усовершенствованном эволюционирующем варианте, может быть поменяю страну, национальность, цвет кожи, пол, рост, почерк, цвет глаз, родителей, спутников на жизненном пути, обстоятельства проживания, сопутствующие декорации и интерьеры.
Но за всей этой ширмой, обложкой, оберткой, раскрашенной кожурой буду тот же я, с теми же невоплощенными идеями, с теми же не исполненными желаниями, с теми же мечтами и пойду я по жизни той же дорогой, дорогою своего сияющего счастья.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 12
Как птицы в тисках мы бьемся в сетях времени, послушные высшей воле.
Все мы, люди и звери, точно соломенные куклы, танцуем на нитях невидимого Кукловода.
Он определяет нам роли, раздает имена и Им выверен каждый наш шаг.
Все существа и вещество, проявленные образы, самомнение, стихии, чувства, мысли и рассудок, всё что составляет зримый мир взаимодействует между собою, повинуясь высшей воле.
Разрозненное не способно совокупиться без вмешательства высшего Начала.
Невежда мыслит себя повелителем своей и чужих судеб, хотя сам целиком зависит от внешних обстоятельств.
Без нашего прошения к нам приходят радости и печали, богатство и слава, долголетие и власть, и без нашего прошения они покидают нас в должный срок.
Потому, пусть позор и слава, победа и поражение, спасение и смерть не выводят тебя из равновесия, будь всегда невозмутим и в радости, и в печали.

Годы упрямо бегут один за другим, цепляясь секундами за кровавые закаты и малиновые рассветы, умирают сонмы людей, сражения проигрываются, зло побеждает добро, диктаторы лишаются своих престолов, изменяются геометрии государственных границ, а молодость, не обращая внимания на все эти широкомасштабные события и политико-экономические метаморфозы, живёт так, словно впереди у неё целая вечность.
Незаметно время догоняет её, скорость движения молодости постепенно уменьшается, она задыхается, спотыкается, блекнет, ослабевает, изнашивается и исчезает в мчащихся водах реки беспредельности.
Мир не обращает внимание на эти незначительные курьёзы и прецеденты, он продолжает вращаться днями и ночами, закатами и рассветами, для него смерть одного или смерть многих тысячи ничего не значит.
То, что сегодня быстроходная жизнь, завтра уже немногословная смерть, а то, что сегодня застывшая смерть, уже завтра новорождённым младенцем смеётся у счастливой матери на руках.
Мир истлевающих форм, конструкций и конфигураций, всё вокруг тлеет, распадается и скоропостижно обращается в прах.
Ребенок, которого счастливая мать носит под сердцем – изначально приговорён смертью, он родится, подрастет, повзрослеет, некоторое время беспечно побежит по дороге своего необнаруженного счастья, затем состарится, а потом умрёт, как и все.
Машина смерти отметает все надежды, альтернативы и возможности, у неё вечный мандат на мою жизнь.
Беспроигрышная ненасытная лотерея, победившие и проигравшие в одном футляре, бытие истощается, разрушается, обращается в тлен и сплетается с телом земли.
В зеркале времени отражаются смуглые длиннорукие тени, расплывчатые образы лунных ночей, годы, похищающие спутников, знакомых, друзей, завистников, врагов одного за другим.
Театр активных военных действий, жизненные драмы проходят без предварительных увертюр, прелюдий и репетиций.
Шеренги вчерашних романтических героев обречённо редеют, на освободившиеся вакансии прибывают новые, свежие, модифицированные партии решительных, смелых и удачливых энтузиастов, которые весёлой находчивой гурьбой или отдельными разрозненными группами жизнерадостно бегут по дороге счастья.
Дуэль со смертью, и первый, и последний выстрел за ней, проблема не во времени, выбраться живым, вот в чем задача.
А вдруг мне повезет, может быть сегодня она обойдет мою дверь стороной?
«Никогда», как нож к горлу, как ампула с ядом, простреленные тела, выброшенные за ненадобностью на помойку, на восковых лицах застывшее недоумение, растерянность и страх.
Друг мой, «никогда» это скоро?
«Никогда» - это навсегда, комедия с трагическим финалом, дотянется до всех её костлявая рука.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 12
Всевышний устроил мир таким образом, что рождённый во плоти непременно умрет.
Сам Господь в облике Времени даёт нам жизнь и отбирает её в должный срок.
В иллюзии мы отождествляем себя с бренной плотью, всякий кто мыслит себя прахом вынужден будет умереть, что бы потом опять восстать из праха.
Кто попал в сети самообмана, тому не разорвать порочного круга бесчисленных перерождений.
Все мы равны перед Всевышним, Он наше последнее прибежище, Он всё что у нас есть, всё прочее лишь разукрашенное наваждение.
Вручи себя Всевышнему, Он один способен избавить тебя от видимости смерти.
Окружающий мир - наваждение, очнуться от которого есть дело всякого человека.
Время и пространство сотворенный Всевышним обман в который погружаются живые существа.

Люди однажды рождаются, растут, определяются в жизни, получают образование, работают, стараются, обзаводятся семьями, слоняются по земле какое-то время, а затем закономерным образом исчезают с её поверхности, оставляя место на сцене для нетерпеливых новичков, вновь прибывших активных и инициативных энтузиастов.
Струится насквозь время, устало бредут хромые дни неверными шагами, моросящий дождь, грустные глаза рассветов, туман тончайшей серо-голубой акварелью растекается по полям, пригоркам, заливным лугам, берёзовым перелескам, овражкам.
Колесо крутится, жернова, ступицы, молнии, вращающиеся шестерёнки, события, происшествия, эпизоды, стихии: остановилось, выгорело, потухло, стерлось, растворилось во времени.
Тот, предыдущий, за ним последующий и этот ловкий, быстрый, удачливый, умелый, быстрее всех бегущий, их догнала, сбила с ног и накрыла вражеская стрела времени.
Кому-нибудь повезло, кто-то увернулся от её разящего отравленного жала?
Безусловно, тихие престижные кладбища, тенистые липовые аллеи, гранитные монументы, кованные ограды, свежие цветы каждую неделю.
У мертвых претензий нет, претензии только у тех, кто ещё живет, кто ещё дышит, кто ещё надеется, кто ещё отчаянно сражается за своё счастье.
Частичка сознания, облачённая в бренную плоть, ассоциирует конец своей жизни с остановкой работы внутренних органов.
На самом же деле сознание не угасает, а продолжает жить, мыслить, чувствовать, ощущать, анализировать, но уже в ином информационном формате, за гранью потерянной телесной оболочки.

Шримад Бхагаватам книга 11, глава 9, стих 29
После бесконечной череды рождений и смертей душа обретает редкое человеческое тело, которое хотя и бренно, но дает возможность достичь высшего совершенства.
Поэтому разумный человек старается как можно быстрее достичь высшего совершенства жизни, пока его тело, готовое умереть в любой момент, не упало замертво.
В конце концов чувственное наслаждение доступно даже существам в самых отвратительных формах жизни, тогда как сознание Бога доступно только человеку.

Молчание сердец, молчание надгробий, молчание звёзд, молчание теней, молчание надежд, я молча иду никуда сквозь холод мертвых зим.
Мы все в плену у времени, у его неодолимого, неудержимого хода, в разбитых окнах моей жизни мелькают сгорбленные тени моих умерших родных, товарищей, знакомых, завистников, недоброжелателей, друзей, а рядом с ними дисциплинированно маршируют размытые призраки моей попранной юности.
Ты, я, они, все те, кого мы любим будут забыты и растворятся в упругих потоках реки времени,
как это снисходительное лето с запахом земляники на детских ладошках, где закаты нежными розовыми волнами разливались по вечернему небу,
как эта юность, что безвозвратно ускользнула в голубовато-сиреневом небе,
как это медно-красное солнце, бессильно падающее за горизонт,
как эти засыпающие деревья, погрузившиеся в фиолетово-синие тени,
как это грустное дождливое утро, как эта вода, смывающая мои следы на песке,
как эти журчащие подпрыгивающие ручейки, весело бегущие по ложбинкам и овражкам,
как этот ветер, задувающий пламя моей прогорающей свечи,
как эти дождинки, монотонно стучащие по черепичной крыше,
как это дыхание, которое сегодня есть, а завтра уже прервётся.
Не останется никого, помнящих о том, что мы делали, как строили, о чем писали, что придумали, что открыли, чего достигли, кого любили, к чему стремились, мне остаётся только наблюдать, как рушатся вокруг меня мои надежды и мечты.


Шримад Бхагаватам книга 4, глава 29
Ни мудрость, ни добрые дела, ни верность заповедям не откроют тебе Всевышнего, ибо Он обнаруживает Себя лишь собственною волею.
Пленить Его можно лишь беззаветной, безрассудной преданостью.
Когда Всевышний заполнит Твоё сердце, ты словно очнувшись увидишь, что добрые дела, мудроствование, верность заповедям и обрядам были чудовищным наваждением.
Пленнёный Им ты забудешь о заветах, приличии и обо всём, что ласкало слух и сулило счастье в бренном мире.
Писания не откроют тебе истины жизни, ибо указывают пути благоденствию в суетном мире, жизни научит сердце, оно одно освещает дорогу домой.
На земле не осталось места, где бы ты, гордец, не принёс жертву полубогам и людям в надежде ублажить Всевышнего.
Но будет тебе известно, чтобы угодить Ему можно лишь самозабвенной верностью.
Господь Бог Душа всех душ, ничто не ускользает от Его взора и не происходит против Его воли, Он лучший друг и Учитель каждого, и нет иного счастья, чем сдаться Ему на милость.
Кто вручил себя воле Нерождённого, тому нечего бояться, ибо обрёл самого могущественого Друга!
Постигший эту тайну есть истинный учитель, он постиг волю Вседержителя.


Нет ни хороших, ни плохих, ни правых, ни виноватых, ни грешников, ни праведников, есть только ещё живые и уже мёртвые.
19.. — 20.., целая жизнь заключена в этом крошечном тире, зажатым между двумя четырёхзначными цифрами, 19.. — вход, 20.. — выход, цепочка, движущаяся по реке времени: рождение — смерть, рождение — смерть, цикличность.
То, что называется рождением, это просто обратная сторона смерти, как одна из двух сторон монеты, смерть не выход, не конечная станция, смерть - это вход.

Шримад Бхагаватам книга 2, глава 3
Что проку от жизни, если она не отдана поиску прекрасного.
Неужели жизнь дана нам, чтобы только есть, спать и испускать семя.
Собаки, свиньи, верблюды и ослы в человеческом обличии с радостью превозносят любого своего собрата, кто снабдит их обильной едой и плотскими удовольствиями.
Но гонят прочь рабов Божьих, осмелившихся вещать им о прекрасном Господе, чьей палицы страшится сама смерть.
Человек, не осыпавший головы своей пылью со стоп рабов Божьих, всё равно, что обезглавлен!

Кто я, чем я обладаю, каково моё положение на сегодняшний день?
Распадающейся биологической конструкцией, подверженной хроническим болезням и форсированному старению, небольшим промежутком времени, ничтожной точкой, вспыхнувшей на миг в беспредельной бездне вечности.
Поражённый вирусом старости я спрашиваю у неё: «да или нет?»
«Какая уже разница», усмехаясь отвечает мне смерть!
Кровавый закат, солнце, плавящееся в зеркальной воде, крохотная фигурка на шахматной доске бытия, кто-то за меня переставляет фишки и бумажный корабль моей судьбы несет меня на мель, меняя свой курс на противоположный.
Дыхание смерти, её усердная и сплочённая армия догоняет меня, следуя за мной по пятам, я беспросветно старею.
Скоро моя плоть превратится в пепел и будет развеяна бездомными ветрами по телу земли, что со мной будет после смерти?
Кто Он, невидимый Магистр, что движет каждой жизнью, незримый Властелин космической шахматной доски?
Что такое бесконечность? Мерцающие звёзды над моей головой, если там жизнь?
Кто я, это просто случайность, мазок, штрих на полотне вечности или в моей жизни есть какой-то смысл?
Что будет дальше со мной, когда тело моё упадет и разложится на первоэлементы?
Боюсь ли я смерти? Нет не боюсь, я боюсь боли перед смертью!
Как бы смерть ловко не склоняла чашу весов моей жизни в свою сторону, ничто не может сломить мою способность надеяться и верить.
Смерть: «Во что тебе, бесправный пленник мой, надеяться и верить?»
Ответ: “В то, что я не твой пленник, забирай уже побыстрей это сломанное, заштопанное, усталое тело!
В то, что я вечная душа, частичка света и уже не имею никакого отношения к этому распадающемуся куску плоти.
В то, что у Господина моего сердца, в Его вечном царстве, заготовлено место для каждой простой, скромной, нуждающейся в Его милости души.”
Да хранит меня всегда, везде и повсюду, низвергающий печаль и сомнения беспристрастный Свидетель дел наших, Заступник кротких и Наблюдающий за всеми наблюдающими, запредельная Действительность, к стопам которой в изумлении припадают все вселенные.
Да не позволит Он мне сойти с пути истины, да избавит меня от тщеславия и гордыни, да не даст мне сгинуть в аду, да скроет меня от ненавистных врагов моих, да ослепит их нечестивые очи.
Всеобъемлющий, беспредельный, безмятежный и вездесущий, в ком проявляются мириады вселенных, наполненных бесконечным разнообразием существ и качеств, в Тебе, сокрытого от взора корыстного, ищу я своё последнее пристанище.
Ты конечный оплот всякой души, последнее прибежище покорных рабов Истины, лишь преклонение пред стопами Твоими приносит душе плоды вечные, неуничтожимые временем.
Господин мой, дарующий Себя нуждающимся, кротким и смиренным, к Тебе обращаюсь я за милостью,
разруби тугой узел сомнений и нерешительности в сердце моём,
позволь мне быть в услужении у безропотных рабов Твоих, тех терпеливых, умилённых и умиротворённых душ, кто удостоился убежища у стоп Твоих.
Пусть имя Твоё святое спасёт меня от всех бед и несчастий, пусть похоть, зависть и гнев сбегут из моего неугомонного сердца, и обретут покой.