Киносценарий "Добрососедская история"
Аннотация
Итак, три старых деревянных дома на старинной улице маленького городка, почти жмутся друг к дружке.
В первом доме покрепче живут "середнячки" - торговцы с рынка, держат хозяйство, занимаются птицеводством и растениеводством, имеют большую собаку, знают про всё и всех.
Во втором доме - ветхом и "отпетом" ещё в СССР - живут соседи победнее, престарелый отец с сыном. Выпивают, читают книжки, фотографируют родной край.
В третьем доме - побольше размером двух первых - большая семья рабочих; ездят на машинах, слушают громкую музыку, любят жизнь.
Поскольку все три дома имеют сильное акустическое поле, то соседи слышат друг друга и со дворов и не выходя из дома, и соседи побогаче из первого и соседи победнее из третьего пользуются тем, одни больше других находят в этом свои резоны. Соседи победнее из ветхого дома держат "круговую оборону", пользуясь исключительно сетью Интернета. Три заявления в прокуратуру ситуацию не спасли, дело передали в полицию, та провела опрос... и соседи побогаче продолжают свои застенные крики (не воспринимают бедняков всеръёз и болтают что хотят) в сторону соседей победнее.
А именно! В один прекрасный день - первого апреля - соседи из первого дома разыгрывают сценку с выбивальщиками долгов; те якобы стучат в дом и пытаются открыть двери. Сын из ветхого вызывает МЧС, а те - полицию, которая обещает охрану. После той истории сын из ветхого узнаёт, что его дом увешан жучками, и соседи из первого управляют ими и кошмарят его в круглосуточном режиме, где увиденное тут же обговаривается закошмарщиками с помощью программы фиксации речи, "которая читает и ваши мысли и видит ваши сны".
С первого апреля проходит более года и соседи из ветхого догадываются, что соседи из первого... имеют тайную мысль "экспроприировать" их территорию с яблонями и кустами вишен - в будущем... благодаря в том числе и процессу закошмаривания с "чудо-технологией" влезания в мозги через речь.
Поскольку у соседей из ветхого нет прямых доказательств, то соседи с рынка входят в "закошмаривающий раж"... с облаиванием собакой в том числе, не имеют забора и не хотят ставить его ввиду "слабости" соседей из ветхого - "бессвязных читателей и алкоголиков".
В детском саду
Апрельским утром Белов зашёл в детский садик. За древними воротами Витьку встречали весьма повзрослевшие берёзы и тополя, покрышка от колеса трактора в качестве клумбы была слева. Скрип входной двери напомнил Витьке о детстве. В серокоричневом костюме - школьном, "выпускном", одетом им дважды в жизни и не любимом, но теперь пришедшимся кстати, в любимой рубашке цвета морской волны, джинсах и кроссовках - Витька тут проделал путь до детского зала.
- А вот и я... - поклонился он заведующей. - Тамара Андреевна, я готов... - махнул он шевелюрой и подкинул сумку на плече.
- Ах Виктор!.. - просияла заведующая. - А мы только со двора... располагайся... дети крутили твою фотокарточку с моряком... да чуть не порвали... а родители смеялись... - здесь засмеялась и Тамара Андреевна, а Витька слегка улыбнулся и посмотрел в зал с детьми.
- Как тебя зовут, крошка? - спросил Витька девочку лет шести, когда расчёсывал её волосы и примеривал бескозырку, ушитую им самим под детскую головку.
- Я Ксения... - пролепетала девочка.
- Ксюша... теперь ты морячка... как в песне... знаешь?.. - дотронулся Витька до штатива.
- Да... - почти прошептала девочка, и улыбнулась.
Бескозырка не всегда позволяла детям дать волю чувствам и в такие моменты съёмок дети обычно замирали; глаза детей иногда слезились от света софитов, которые Витька закреплял на спинках детских стульчиков в метре от ребёнка. И казалось, что это были слёзы радости и счастья.
На кухне садика готовился обед. Заведующая сидела под тумбочками с продуктовыми припасами и что-то писала в тетрадку.
- Тамара Андреевна... ах, как вкусно пахнет... мы испеклись... ещё несколько моряков и морячек прибыло к большому морскому отряду города Б. - словно отрапортовал Витька. - Дня через два буду с фотографиями...
- Ладно, ладно... Виктор... чайку будешь? А то подожди... с нами вместе и пообедаешь... - привстала женщина.
- Тамара Андреевна... - спасибо, но я побежал, отец ждёт... голодный, поди... до встречи... - махнул Витька рукой, и через мгновение входная дверь садика снова заскрипела.
На провинциальном бульваре
Утренний Витька почти бежал по бульвару. Весна подстёгивала шебутного парня и одаривала того надеждами. (здесь фоном звучит рок-музыка и на экране "проявляются" титры с именами режиссёра, актёров и автора музыки к фильму)
Встреча с атлетом
На бульваре навстречу фотографу бежал лысоголовый паренёк в экипировке.
- Ура спорту! - поднял правую руку Витька, будто отдавал честь старшему по званию. - Физкультпривет!
- А... Витёк.. салют.. на службе? - щёлкнул грузной клешнёй по Витькиной ладони спортсмен, остановившись, но не прекращая бега, напротив Витьки.
- Ну да... стараюсь... вот держи, Слава... - Витька достал из сумки набор открыток. - Здесь наш Б. в полном цвете...
Слава сделал непредвиденную остановку и взял открытки.
- Ух ты, молодец, Витя... так держать... ты, вижу, наматываешь не меньше меня? - повеселел атлет.
- Ну... около десятка км, пожалуй, в день делаю, если весь день с сумкой... а так... - ответил Витька и махнул ещё раз рукой. А атлет снова взял курс на бульвар.
Рынок
День был ясный, как личико ребёнка. Местный рынок провинциального городка бурлил морской пеной - справа и слева лавки и магазины, палатки посередине, с множеством торговцев и покупателей.
Витька, паренёк лет тридцати, длинноволосый, низкорослый, с большими синими глазами, нёсся с сумкой фотографий навстречу всем ветрам, конторам и кабинетам, там и сям Витьку поджидала удача, если тот успевал. Снимки с родным городом Б. шли влёт - только, Витька, сумку открывай!
- Во бежит! во бежит!.. - вдруг прокричала румяная женщина за прилавком с трикотажем. - Не споткнулся бы... который раз вижу...
- Сосед мой... культурник... Шамбалову дверь ногой в кабинет открывает и фотографии из сумки достаёт... - будто ответил соседке по прилавку круглолицый мужчина средних лет среди разложенной радугой детской одёжкой.
"А что бегать-то... наверно и налогов не платит?" - добродушно съязвила женщина.
- Какой?! - ответил мужчина. - Сама инспекторша налоговая у него фотографии покупает...
- А мы что?! Сидим здесь... и налоги, и бандитам отстёгиваем... - заволновалась женщина.
- Посмотрим, куда и далеко ли Витька прибежит... - успокоил женщину мужчина.
Витька Белов заметил соседа, махнул длинными волосами, и был таков, скрывшись за спинами любопытных горожан.
Типография
Несколько лет Витька пробегал от детского садика к детскому садику, от школы к школе, и однажды лестничная площадка районной администрации подняла его... к кабинету зам. главы района Быстролаза. В тот счастливый час Витькина сумка скрывала в себе крупноформатный постер с видом памятника основателю Великорусского оркестра В.В. Андрееву.
- Здравствуйте, я тут бегаю с фотографиями, может, вы слышали... глава сейчас отсутствует и я зашёл к вам... - отчеканил Витька.
- А... Виктор... да я слышал... фотографии с нашим городом Б. распространяете... давайте посмотрим... - любезно ответил Быстролаз.
Витька быстро достал рулон, а зам. с интересом развернул его, прочитав чёткие буквы, улыбнулся, взял трубку и позвонил в Отдел культуры...
Таким образом, Витька реализовал часть тиража, часть своего первого успеха на издательском фронте.
За рамками и фотографиями Витька ездил в областной город Т. На углу Волоколамского он угощался вкусными булочками и кофе, а раз зашёл в магазин "Евросеть"; там он купил первый телефон в кредит, рассчитался за год... дальше Витьке пришла по почте карта, он взял потребительский кредит, купил велосипед и... замахнулся на серию цветных открыток с видом родного города, которую едва продал; залез в долги, чтобы издать вторую серию открыток, издал, едва продал; снова взял в долг на третию серию - тут уже сам Шамбалов сделал заказ, часть едва продал, а там... родилась четвёртая серия открыток... роковая и последняя. Так, Витька с долгами вступил в провинциальную эру Интернета, со страницей в Моём Мире.
Коллекторы
Кредитная история
Рассказ как часть сценария
Был Иван Петрович Коллекторов служивым что надо. Звёзд на небе не хватал и соплю не лил по всякому не подъёмному делу, коих в трудовой копилке их спаянного коллектива насчитывалось не два и не три. А практика тех дел порой была весьма ого-го как горяча: от утюгов как то сковородок - которыми припечатывали злостных должников с ходу и на которых поджаривали этаких мерзавцев будь то котлеты и грибочки... до сюжетов, так сказать, исторических - когда лично самому Ивану Петровичу приходилось шустро выезжать на место и брать голыми руками сволочь за горло - и душить, душить как самую последнюю контру.
Однако с тех славных пор в служебном быту Бюро... перекосилось с сильно ощутимым градусом: бумажная волокита почти без остатка заменила боевую методу из жизни и кино; теперь предлагалось, что называется, кумекать - шевелить извилинами и даже волосами в разных участках тела: как сигналами да знаками подвести потребителя банковских услуг к конечному результату. Благо миру явилась сеть интернет, с её фантастическими возможностями обратить на самую мало-мальскую вещь и сторону жизни, казалось бы, самое пристальное зрительское внимание, и многим виделись в этом подвиге человеческого разума... полёт в открытый космос, райские кущи и электронный концлагерь одновременно. А то ж! Практически вся страна подсела на символику и прочую изотерику, где цифры, крестики и нолики превращались в жесты и образы, и довольно кстати и не кстати живые; правда, в итогах экономических, политических, моральных и правовых много чего поубавилось - жизнь становилась сложней, но - как всегда на Руси - веселей.
А слюни... - сухо иронизировал Иван Петрович - не принято такое в семье Коллекторовых разводить!
Кабинет Ивана Петровича был обставлен не на шутку скромно. Шкаф, стол, три стула и табуретка. Ультрасовременное хозяйское кресло числилось как бы в комплекте стола, кружилось по оси в минуту бодрого расположения духа в среднегабаритном корпусе кредитного взыскателя. Со стены свисал цветной календарь с русской красавицей, круглый плафон на потолке, с единственной лампочкой, полностью заменял солнце. Скорее самой яркой достопримечательностью в принципе вполне обычного рабочего помещения были... многочисленные белые и серые папки с историями людей; их плотные стопки заполняли пространство гостеприимного наполированного шкафа чуть ли не под-завязку, а редкая часть из них - лежала сейчас на углу стола; по всей видимости, держалась в работе...
В центре стола - как бог Будда - созерцал компьютер скромных размеров, на других площадях "инструмента для благоденствия мысли" с удобством лежали разные подручные предметы, не особо заслуживающие нашего читательского внимания.
Сложный организм Бюро... шевелился на всех этажах. Разнокалиберный шум трудовых российских будней разносился в этот миг всюду, минуя стены, оконные рамы, чердаки и подвалы. Иван Петрович усердно смотрел в серое поле папки, и думал.
...Уткнувшись в тыльную сторону стола ботинком, бравый службист как будто бы тихо подрёмывал; получасом раньше был преодолён плотный обед, и теперь Иван Петрович живо чувствовал лёгкое недомогание в чреслах: веки глаз словно заполнялись водой, тяжёлые - они мешали заострить внимание на фамилиях папочных дел... впрочем, усилия бывалого активиста коллекторского фронта почти всегда брали верх: он всё же видел; одним глазом в строки, буквы, цифры и даты, другим - рисовалась живописная картинка с супругой Ленкой в главной роли, которая конечно ждёт суженого дома. В какую-то секунду физиология природная напомнила о себе: Иван Петрович громко зевнул, что вероятно само по себе сообщало миру - кабинетному в данном обстоятельстве - о настигшей служаку радости? Похоже, мысли его пробежали по тем местам мозгового лабиринта, где ведётся настройка на чувства амурные? Потом вдруг что-то грохнуло; Иван Петрович не сразу понял - что, осмотрелся по сторонам в чём подвох, всё на местах; тонкий, но звонкий пук... его амбре уже стремилось решительно прорваться сквозь прочные ткани униформы и разползтись химическим облаком по кабинетному небу, как тут же, вовремя, Иван Петрович осознал... успел-таки продвинуться к окну. Махом открыв пластиковую раму нараспашку, он увидел цветущий май, в котором было всё, кроме него. Как и вчера, так и сегодня такой нужный банковскому искусству рабочий день тянулся без выездов по другим текущим делам, и сидение в четырёх стенах воспринималось солдатским сердцем как заточение, вызывало тупую досаду.
Струя майского ветра дунула ему в лицо, оживила; Ивану Петровичу даже показалось, что молодая берёзовая ветка вдруг как-то пригнулась к самому окну - и так, понимаешь, весело размахивала перед ним своей юной зелёной листвой, что Иван Петрович поневоле заулыбался. На ветке сидел толи воробей, толи дрозд... поди его разбери в тени дерева, однако барабанные перепонки Ивана Петровича явно услышали голос, нечто из ряда вон выходящее, обращённое, видимо, к нему: "Эй, соня, сидишь в кабинете? Посмотри-ка лучше, как красиво на свете!" "М-да" - только и смог сказать про себя очарованный весной человек. Отвернувшись и повернувшись, он машинально потащил за собой раскрытую ранее створку, чтобы чуток прикрыть её; свежий взгляд обрёл цель и упёрся в вещи на столе.
"Интересно, как там Ленка?.. "
"Стрелять бы им сразу в лоб... нет человека, нет проблемы..." - почему-то вырвалась мыслишка из его приподятого маем настроения. Затем, как прежде, погрузился в работу. Правда, последнее размышление не оставляло сознание в покое - "Без них и нас нет, не нужны будем... и вообще права есть... и год на дворе не тридцать седьмой... ".
Здесь в Иване Петровиче заговорил ребёнок; он вспомнил про курицу и яйцо, про мокрую воду и прочее. С монитора компьютера рвались на стол новости; их Иван Петрович не всегда пропускал мимо себя, но... сейчас нужно было закрыть серую папку и открыть белую, в которую вписывали "безнадёжных".
Белов Виктор Сергеевич был простым пареньком из провинциального городка. Молодых лет. Не высок. О звёздах даже не помышлял; как и все, смотрел на них иногда в прогулках под чёрным небом и на фото в Рунете, благо космическая тема в нём всегда представлена в самую полную силу. Звёзды земные, которые живут на погонах, Виктор Сергеевич не брал в расчёт, хотя однажды учился на мичмана, восхищался морской формой и ходил в морях.
Виктор Сергеевич или, по-простому, Витька по жизни занимался фотопроцессом: сам снимал, сам бегал с сумкой по городу и предлагал купить свои работы. Везде, где только ступала нога человеческая; конечно, не всякий встречный-поперечный оценивал его труд, потому одним он "впаривал", другим - продавал, а третьим - были и четвёртые с пятыми - продавал, брал заказы и всё прочее, поскольку все люди разные и у Витьки не было единой стратегии для всех, ибо единое - оно только за прилавком, в бане и на погосте. Бегать начал на стыке столетий, а закончил в десятых годах настоящего века. Город и страна к тому году максимально быстро просвещались в вопросах фотодосуга и Витькин "танец" подходил к логическому концу - " с падением на ногу и её крепким вывихом". Примерно, на полпути того забега Витька и взял кредит. Ему его предложили по почте - в обычном почтовом конверте; по тем временам, эта форма была весьма нова и любопытна. С удовольствием парень бегает и сегодня, правда, - без сумки... зато с заплечной историей; бедовой, но своей.
"Челночил", стало быть... - впрягся в чтение Витькиной папки внимательный Иван Петрович. Морща лоб, он бегал глазами по строкам "Витькиного досье" - то спускаясь, то опять поднимаясь по достаточно плотному тексту, в котором безусловно отсутствовала вся пестрота Витькиного движения. Передвигаясь по городам и весям, челноками в ту российскую пору занимались многие, были свои плюсы и нужды: парфюмерия, бижутерия, костюмерия, книги... да весь набор, блин, умещался в баулах бегунов и разносился "вездесущими пилигримами" по отделам, проходным разных организаций - нервно размышлял Иван Петрович. - Прям в рабочее время и на рабочее место заходили черти с добром... - купите, мол... А Витька, значит, с фотографиями... - всё больше морщил лоб следопыт. С таким бэк-граундом... самое место Витьке в грузчиках! - ухмыльнулся, потирая лоб Иван Петрович.
Ну да... фотографы - они такие - в салонах.. правда, это уже другая история... налоги, коммуналка, пожарка... сам чёрт ногу сломит, сколько их... - смог домыслить участливый Иван Петрович. Откинувшись на спинку кресла, "Шерлок Холмс" крутнул плечами, сцепил пальцы кистей рук и вытянул их от себя; потом, выдохнув, посмотрел на потолок, и далее глаза его зацепились за календарь, который показался ему необычным и красивым, чем это было раньше, когда сотрудница по общим вопросам принесла его на Рождество; на ладонях красавицы лежал пирог с ягодами малины в центре, а на макушке головы сельчанки - по наряду, ровно так - красовался цветочный венок, букет из разных наименований: ромашек, астр, пионов... Иван Петрович немного разбирался в цветах, черпнув свои знания от жены Ленки. Позже он поспешил в карман к телефону, чтобы вызвать "почтовика" Алексея Петровича Приставова.
Почтовых дел мастер Алексей Петрович Приставов был поистине звёздным малым. Как говорится, - нарасхват. Многие отделы Системы просто мечтали заполучить талант Алексея Петровича к себе на службу, однако Бюро... всегда жёстко ставило жирную точку: "Приставов - наш!"
Нет, он не был посланником из Космоса, не был и баловнем судьбы, не приходился также миру и сыном потомственных почтальонов. Родители его имели военную специфику; потому, может, любили писать письма, подписывать открытки, запечатывать-распечатывать многочисленные конверты от друзей и близких, словно бы фронт был рядом, и надо успеть... Почтовыми делами родители занимались в присутствии маленького Алёши, таким романтическим образом и привили ребёнку любовь к почтовому ремеслу.
Буквально на днях Алексей Петрович получил заказ от высших сфер Бюро... изготовить специальную посыльную коробку с сюрпризом, путь которой лежал бы к должнику под красный день календаря, и теперь Приставов трудился, как пишут, в поте лица и не покладая рук. Конструируя проект в нужной программе на компьютере, мастер делал пометки в тетрадь, оперируя цифрами и линиями с помощью шариковой ручки. Да, для особой изящности творческого процесса тут пригодилось бы даже гусиное перо с полотен великих художников, но... "Скоро обед - а надо ещё многое успеть!" - слегка паниковал Алексей Петрович.
Пим-пим-пим - запиликал сотовый Алексея, как раз на самом горячем - проекции мощной пружины на прочную платформу днища посылочной коробки. "Ух, подишь ты, сам Коллекторов звонит, что-то важное знать... - в секунду переключил своё звёздное внимание почтовик. "Петрович, привет! Есть минутка отлучиться от дел?" - как по радио, проскрипело из трубки. "Иван Петрович, прямо сейчас буду..." - отозвался Приставов. Их компактные кабинеты разделяли длинные этажи, и молодым ногам далеко не старца ещё хотелось пробежаться, размять кости таза и конечностей.
Визиты к Коллекторову не многих сотрудников Бюро... совершались "без стука". Секретарш босс не жаловал, а звонки принимал и отправлял - лично.
- Приветствую, Иван Петрович!" - выпалил, распахнув высокочтимую дверь, почтовик Приставов. Тепло пожав друг другу руки, коллеги по цеху разместились: Иван Петрович в любимом кресле, Алексей Петрович - на том казённом стуле из трёх; простом, но практичном, как отметили за мгновение опытный изобретатель Алексей Петрович Приставов и читатель.
- Помнишь... Белова, Петрович? - упёрся крепкой ногой в дубовый стол начальник.
- Ну... тот, что фотограф? - быстро сообразил почтовик.
- Ну да... - засмеялся Коллекторов.
- Сколько писем ему отправил... молчок? - добавил к слову и тоже повеселел Алексей Петрович; более сложный вопрос - его новый проект, с пружиной для гутаперчивого кулака... и это по-прежнему заполняло его голову. "А тут..." - пробилось тщеславие улыбкой "звёздного мальчика".
- Молчит... - молча кивнул шеф.
- Так вот, Петрович, родилась здесь вчера идейка... вспомнил я кое-что... - вновь воскрес Коллекторов. - Помнишь, месяца два назад новость в Сети проскочила... один прокремлёвский политик выставил в своём Инстаграме фото оппозиционного политика... в окуляре оптического прицела... разговоров и пересудов разных тогда много в народе либеральном ходило... помнишь?!
- Ну... ещё бы, Иван Петрович, такое забыть! Конечно... хотя деталей там не много было... моглось и забыться, кстати... страна, подишь, уже забыла... - с иронизировал внимательный почтовик.
- А слышал, пару дней назад... новость новостей, там же в Сети? Мужик из села был остановлен нарядом ППС, прикинь, вёз на тракторе целый перископ от подводной лодки, чтобы сдать на лом?! - почти загорелся живым огнём босс.
- Ну ж... родоки передали, мы за обедом смеялись - засмеялся Приставов.
- Так вот, смотри, Петрович, какая мысль мне в голову пришла, когда я этот пазл с политиком и перископом в голове сложил! - прочеканил по слогам взявшийся за рыжую голову обеими руками возбуждённый слушатель новостных историй. - Мы Белову на почтовом конверте это нарисуем. - Сможешь?
- Как дважды два... - резюмировал сказанное Коллекторовым его подчинённый, теперь уже полностью врубившийся в идею начальника. - Завтра и сделаю, скажи, Иван Петрович, как нарисовать сюжет?
- Да, он фотограф... значит, изобразишь фотоплёнку... 35мм, знаешь... три кадра в сером на чёрном, а по ободам плёнки... ну... где дырочки для шестерёнок перемотки и рычага взвода... там колючую проволоку проведёшь... белым цветом... я уже думал, представлял конверт, так сказать... В каждом кадре вставишь окуляр с перекрёстными линиями, как в перископе... и цифры 3, 2, 1, - каждой цифре по кадру отдашь.... это, понимаешь, как бы счёт - 3, 2, 1, 0 - пух - вскинул правую руку, будто играющий в компьютерную игру, геймер Коллекторов. - Всё! - переведя дух Иван Петрович встал с кресла и прогулялся по кабинету, впялив расширенные зрачки очей в каштановые локоны девичьих волос.
- Мы так... помнишь как говорил персонаж Алексея Гуськова в фильме "Четыре дня в мае"? - "Шугнём только"... - рассмеялся Коллекторов. - А вдруг ответит парень? Хотя...
- Иван Петрович... - вступил в разговор Приставов. - Нет проблем, завтра копию почтового конверта, с утра, к вам принесу! Дома набросаю... Сегодня у меня проект, сами знаете...
- О да... работай, работай Петрович... то, что ты сейчас конструируешь - поважней будет, салют!
Ночью Ивану Петровичу снился кошмарный сон. Он лез по стволу молодой берёзы, который нежно царапал его шею и руки - будто подразнивал... Был вооружён фотоаппаратом. Преоодолев расстояние до первого сука, Иван Петрович нашёл удобную позоцию для съёмки. Большие птичьи лица сидели на ветках и смеялись, глядя на человеческого мишку, в объектив его фотокамеры. В видоискателе Иван Петрович видел прицел снайперской винтовки и перископ подводной лодки... пот градом прошибал во лбу и груди. Внизу, под берёзой почему-то прыгала Ленка, размахивала руками и кричала ему: "Милый, пойдём домой!"
На следующий день Иван Петрович вызвал Приставова.
- Алексей Петрович, закончишь с "кулаком" после, давай езжай в Б. к фотографу и распроси соседей, кто он такой, что мы ему письма три года пишем, а он молчит, как тетерев... - на одном дыхании выговорил Коллекторов.
- Так вы не забыли его, Иван Петрович? - вспомнил ранний разговор Приставов.
- Ну... забудешь его, после вчерашнего... - выдохнул Коллекторов, и рассказал свой сон с птицами и Ленкой.
Интернет
Одно время Витька бегал к другу, у того дома стоял большой компьютер, и сам Витькин друг был большим и живописным - с орлиным носом и кудрявой головой; рисовал рисунки, что даже однажды Витька организовал Лехину выставку рисунков на стенах Детской библиотеки. Играл Леха и на гитаре и на гармоне, слушал рокмузыку.
- Так по пивку? - подразнивал Лёху Витька. И Лёха расплывался в большой улыбке, почёсывал в затылке и животе...
Потом ноги Витьки обивали пороги местной библиотеки, в читальном зале которой предоставлялся общественный платный компьютер "рубль за минуту", и Витька порой донимал персонал, если компьютер не заводился или у Витьки не было денег, чтобы доработать начатое в Сети.
- Что-то у вас глючит, Раиса Петровна?.. никак не заводится... - случалось говорить рассерженному Витьке.
- Всё должно работать, Виктор Сергеевич, а... вот..." - обнадёживала Витьку методистка.
Года два или три прошло, пока Витькин отец Сергей Павлович не разговелся на подарок сыну. Однажды утром послепраздничный Сергей Павлович протянул сонному послепраздничному Витьке горячую руку с двумя бумажками, и Витька сразу проснулся, оделся, и побежал в магазин, откуда вернулся с нетбуком корейского производства. Тогда Витька больше был дома - в Сети, постил фотографии, писал небольшие тексты и стишки, мечтал...
И в некоторых городских кругах, наблюдая за бурной Витькиной интернет-деятельностью, Витьке дали прозвище "Интернет".
Приставов
Уполномоченный Алексей Петрович Приставов нагрянул в город Б. ближе к полудню. Чтобы застать должника Белова с занесённой ко рту ложкой. Приставов подошёл к дому, оформленному в банковском договоре как залог на взятый потребительский кредит, и не увидел ничего, кроме весьма ветхого перекошенного строения, будто вырезанного ножницами из пейзажа разрушенной русской деревни. Дом сильно контрастировал с близлежащими домами и первым совсем не плохим впечатлением Приставова во въезжающий незнакомый ему провинциальный городок. Не было ни звонка, ни ворот, ни ручки на ветхой двери кривой воротины, едва крепящейся на накренившемся заборе, которые вместе решительно остановили Приставова так, что он некоторое время не мог сделать и шагу. "Не стучать же в серое окно, сразу давшее понять Приставову, что дом нежилой" Тут сотрудник коллекторского бюро решил спросить соседей, здесь ли живёт Белов. Он посмотрел вправа и услышал скрежет железных ворот. Из двери их вышел круглолицый мужик средних лет в яркой бейсболке и тёмных спортивных трико.
- Можно ли вас спросить... здравствуйте... - заторопился в сторону мужика Приставов. - Живут ли в этом доме?
- Живут, - кивнул мужик, с лёгким волнением.
- Меня зовут Алексей Петрович Приставов, а вас? - представился и спросил мужика он, протягивая тому руку.
- Толя... Анатолий Кабанков, вас Белов интересует? Так он на той стороне дома, нету, поди...
- Очень занят? - парировал Приставов.
- А вам зачем он? - удивился Кабанков.
Глядя на Кабанкова, здесь удивился и Приставов... впервые в жизни он не знал "почему". Секунды три он не мог сказать ни слова, но потом нашёлся.
- Должник... должен в банк, письма пишем, звоним, не отвечает... - выпалил Приставов.
Тут вдруг засмеялся Кабанков, а с ним и Приставов.
- Бегает с фотографиями целый день... вряд ли дома, - раздухарясь вставил Кабанков.
И разговор перешёл в более доверительную нишу.
- Вот телефон мой, Анатолий Иванович, можете позвонить, если увидите паренька, как он жив-здоров? - сказал Приставов напоследок.
- Хорошо, Алексей Петрович, - взял визитку Кабанков.
И Приставов, всегда влекомый делом, поспешил к машине.
Дина Чернова
Витька летел с подпрыгивающей сумкой на плече по большому проспекту города Т. как поэт на крыльях Пегаса - он даже представлял огромный тёмный свод с собой на коне, а там вдалеке среди звёзд ему улыбалась прекрасная Дина - корректор издательства, которое Витька выбрал как-то быстро. Впереди пути маячила высотка, Витька миновал вертушку охранника, тот кивнул Витьке, как своему, поднялся на пятый этаж. Двери офиса открыл всегда приветливый Захар Юрьевич, почти обнял Витьку, как родного брата, и усадил за стол в своём кабинете.
- Дина, - звонит Захар Юрьевич - зайди на минутку, тут Виктор приехал.
Дина зашла в кабинет, присела за стол рядом с Витькой.
- Гляньте, что к чему там в открытках будет, что за чем... - прокоординировал встречу Захар Юрьевич.
- Виктор, в прошлый раз Захар Юрьевич мне бегло показал задачу, давайте конкретнее, что нужно сделать? - сказала Дина голосом первой учительницы.
Витька встрепенулся, на миг он забыл о планах, держал в голове, пока ехал в автобусе, а здесь, при новой сотруднице, с которой он только говорил по телефону, не смог собраться и задумался.
- Ну... Дина, вот посмотрите... - вспомнил Витька про список видов города Б., который достал из сумки.
- В принципе, сначала старина, затем современные виды... или лучше поменять их местами? - проговорил негромко Витька.
- Вроде город древний, город молодой... или напротив? - едва не засмеялся Витька.
Дина посмотрела на Захара Юрьевича, когда тот что-то писал, тот заметил Динин взгляд и улыбнулся.
Здесь зазвонил Витькин телефон, Витька достал трубку и сказал несколько слов таксисту из его города, который уже выезжал с вокзала и мог захватить Витьку домой.
- Да... скоро... сейчас... - только и смог сказать Витька, взгляд его был устремлён на Динины руки - одна прижимала листок бумаги, другая что-то рисовала и записывала.
Таксист Саня
Таксист Саня, перебравшийся в свои молодые годы в областной Т., не терял связи с малой родиной; ловил земляков и не только... на вокзалах и возвращался к вокзалам, чтобы вновь и вновь увидеть родные знакомые и незнакомые лица. Витьку он знал давно - сначала бегавшего на автобусы, которые Витька останавливал перед самим вокзалам или, случалось, остановить автобус прямо на большом проспекте - то было дешевле, и автобусы ещё были тогда... резиновые. Потом Витька поехал на такси по цене автобусного билета, и ему понравилось, ибо Саня любил скорость и был земляком - знающим.
- Привет! - кивнул, а потом махнул Саня Витьке рукой.
- Погуляй пока, ещё одного человека возьмём.. - и Саня углубился в толпу.
Скоро все сели в иномарку, и отъехали в Б.
- Ну как фотография?.. - бегло спросил таксист Витьку.
- Растём... - выстрелил Витька, распечатывая банку пива, - третью серию открыток с видами Б. делаем... Юбилейную... сам Шамбалов часть тиража берёт...
- О.. крутнул головой Саня. - Ты молодец!
- Стараюсь... - повеселел Витька, хлебнув ещё глоток.
Отец Сергей Павлович
Сергей Павлович встречал Витьку недобрым лицом. Всё бы ничего, но тот возвращался из Т. слегка навеселе и, пока шёл до дому, докупал к "празднику" ещё. Витькина сумка и без того была полной, но за ней Сергей Павлович обнаруживал пакет и глаза его злели. Не то чтобы он был не добрым отцом, Сергей Павлович недоумевал, как это он работал всю жизнь, а Витька - ерундой занимается!
- Витька, я на производстве был, барабаны крутил, котлы ремонтировал... а ты? Снова пьяный.
- Витька всегда отвечал отцу так.
- Я тоже, батя , произвожу... кто-то рамки делает, кто-то фотографии печатает... а я делаю снимок... всё вместе получается - что? Фотокартина, которая ждёт своего покупателя. Также, как ваша льноуборочная мащина. Собирается группой, потом продаётся.
Сейчас Витька "расквартировывался" с сумкой и большими коробками - всё на стол, всё по порядку... быстро перекусить, и за дело. Процедура была такой. Открытки были отпечатаны каждая по нескольку сотен, и задача Витьки была - скомпоновать набор и оформить его в обложку. Дело к ночи, а Витька в трудах. Самому - дешевле. Так, за баночкой ячменного, Витька укладывал... полтиража цветных открыток, и к утру ещё поспевал час-другой поспать, чтобы к сроку, как говорится, быть готовым к "бою" - выйти в народ, донести своё творчество до заказчиков и потенциальных покупателей, которые "прятались" от Витьки за стенами госучреждений и самых разных организаций.
Сергей Павлович, глядя на Витькин труд, только разводил руками при встречи родных и близких. Иногда он подходил к столу и трогал Витькины открытки с явной досадой в глазах - "Как это?.. без начальника, без кассы, так свободно... упаковать набор и получить за него деньги?"
- Слава тебе нужна, Витька!.. - поругивал отец сына. - А я бы плюнул на всё это и пошёл на завод... посмотрим, что выйдет из тебя...
Витька только улыбался, но иногда и злился - "Ничего, батя, прорвёмся!"
...Он уже одевался после лёгкой зарядки и бодрящего чая, сумка была готова лечь на плечо, как отец заёрзал в постели...
- Батя, я пошёл... - тронул отца рукой.
Сергей Павлович открыл наполовину глаза.
- Иди... - махнул Витьке рукой и перевернулся на бок.
Студентка Даша и её друзья
Студентка Даша училась в педагогическом интституте в городе П. Белова знала отдалённо. Две встречи с ним на малой родине рассказали романтической Даше, что перед ней - знаменитый фотограф, куролесящий теперь по родному краю на велосипеде. Открытки Белова разукрашивали счастливые студенческие будни, а также - потрафляли ностальгическому чувству и, держа их в руках, Даша осязала и понимала: "Родина - со мной!"
Отсидев сразу две пары в аудитории по литературе и русскому языку, где была активной и внимательной, Даша направилась в общагу.
- Дашка, - закричала в комнате Катя. - Твой брат заезжал, поехал по магазинам. Сумки, пакеты, провизия с огорода, смотри... а там открытки.... Их разъехавшаяся стопка лежала на Дашиной постели и горела зелёным огнём; новая Витькина серия была весенней - и на обложке преобладал зелёный цвет.
- Пока ты училась, я уже посмотрела, прости, Дашка, красотища... ваш Б. прям город золотой, как у Б.Г. - обрушилась на разбиравшую гостинец Дашу бойкая Катя.
Картошка, лук, морковь, банки с тушонкой и овощами нашли своё место.
- Ну-ка, ну-ка, Виктор Сергеевич... - плюхнулась Даша на постель. - Чем на этот раз удивите. Обещал сам приехать и поснимать меня на фоне П. А нет паразита...
- Катька иронично посмотрела на подругу, и тоже бросилась на постель, закинув учебник на полку, и взяв набор Витькиных открыток.
- Ну-у... был бы золотой... разве приехала бы я сюда и познакомилась с тобой, Катька... - разворачивала и переворачивала яркую открытку Даша.
- Что ты говоришь... - странными глазами посмотрела на Дашу Катя. - Очень приличный городок, как-нибудь покажешь его мне...
- Дырка ещё та... а Витя её улучшает... - засмеялась Даша.
Здесь засмеялась и Катька, разглядывая фото на обложке с текстом будущей учительницы. Та писала о любви к родному городу - как предисловие к серии, вроде вступления и приветствия будущего зрителя. Витька находил красивых авторов текста от серии к серии, предлагал несколько наборов в дар и выражал благодарность от Её Величества Истории и города Б. сразу.
Школьники, студенты...
- Как помню, смотрю в окно погоду узнать, а там Витя бежит, с сумкой на перевес. Ну ладно - раз бежит, два... Так он и три, и четыре бежит... а потом и тридцать три... - снова засмеялась Даша. - Я уж покой потеряла, вся оживать стала, ну ты понимаешь, Катька... правда, тогда я не знала как его зовут... лохматый, длинноволосый... говорят снимал детей в садиках в костюмах... сам шил, то есть ему шили на заказ... Мальвина... платье, а парик он в ДДЮ на прокат брал... потом фланку моряка пошил, а бескозырка у него со службы была...
- Так и бегает, поди... вот бедненький... - вступилась за Витьку Катька. - Потому и к тебе не приехал, в делах...
Тут дверь отворилась и... в комнату вошёл Игорь. Брат увидел сестру с открытками на постели. По-рыцарски, преклонил колено и поцеловал в щёку.
- Дашка, я уж думал назад ехать... сквозь потоки такие, как у вас, не протолкнуться... боялся в пробку попасть... - выдохнул Игорь, и тоже взял набор с родным Б. в руки.
- Да ну... мы ещё вина выпьем... и ты расскажешь, как там дома... - приободрилась сестра.
- Витя сказал, что весь в пене... серию надо разнести и за новую браться... у него какой-то спорт пошёл... только об этом и говорит... не заболел бы, - сказал брат, глядя на сестру, когда та вставала с постели.
- Итак, мальчики и девочки, что мы приготовим на праздничный ужин в честь Игоря и Вити? - пропела Даша.
Стала собираться, одеваться, пора в магазин...
- Игорь, тут рядом... я пешком дойду... - сестра показалась Игорю выше, чем была раньше. К гостинцу он передал Даше несколько бумажек от родителей. Та положила их в сумочку и показала Игорю воздушный поцелуй, закрыв за собой дверь.
Игорь и Катя
Пока Даша бегала в магазин, Игорь обратил своё внимание на Катю.
- Катя, а как с тобой поздороваться?
Катя увлеклась видом Введенской колокольни из Витькиного набора, и краем глаза смотрела на Игоря.
- Я вся твоя... - засмеялась Катька. - Бери меня на руки...
Игорь так и сделал. Приподняв Катю на руках, Игорь закружил её по комнате. Длинные волосы Кати наполнили помещение приятным ароматом из женских духов. Потом Игорь усадил Катю за стол и вложил в её руки учебник.
- Ну дуралей... - засмеялась Катя. - вот посмотрим, как ты поднимешь меня на дискотеке. Сегодня, кстати, традиционный вечер, и он не только в честь вас.
- А домой я завтра поеду?.. - задумался Игорь вслух. - Ну... может быть.
Даша не сильно спешила в общагу. Медлила с выбором вина и снеди, она заметила как Игорь смотрел в сторону Кати в прошлые свои рейды к сестре, и Кате, кажется, это нравилось. Даша думала так не потому что желала серъёзных отношений между братом и подругой - нет, она просто медлила ради... любопытства и смеха. Ну, чтобы потом было что обсудить и посмеяться между парой и в шумной ночи общаги.
Тем не менее Игорь взял штурвал в свои руки и вознёс Катю на свои колени - так они и сидели. Игорь мурлыкал, как кот, целуя Катину щёку, а Катя смотрела в потолок. Там, за потолком, она представляла Витю, который будто бы сфотографировал колокольню Введенского монастыря - для неё, Кати; она представляла себя и Витю на звонице среди больших колоколов и Витя раскачивал их верёвкой.
Даша тоже думала о Вите. Затарившись провиантом, она решила прогуляться по аллее, вспомнить родной Б. и Витю. Как они там - что нового, что интересного? Ей представлялось, как Витя общается с разными людьми и такие же девушки, как она, могли покупать его открытки.
- А вот и я... - вошла в комнату Даша. Игорь лежал на Катиной постели и спал, а Катя читала конспект...
- Я думала, что вы уже празднуете, и забыли про меня... - Даша поставила пакеты на стол.
- Игорь-то устал, Дашка, свалился с дороги... я не стала против... пусть спит... завтра ответственный день, а мы ещё и за стол не садились. Пора что-нибудь состряпать, одеться...
Тут Катя не договорила, проснулся Игорь.
"Кулак" Алексея Приставова
О результатах своей поездки в город Б. Алексей Петрович доложил Коллекторову сразу. Не моргнув глазом на своё интеллектуальное детище "Подарок должнику". Все части подарка были готовы к сборке испытательногго образца и сейчас Алексей Петрович думал об их компоновке. Фотограф крепко засел в его мозги; Приставов не представлял, что встретится с ветхим жилищем должника, прописанном в закладе.
"Пусть Коллекторов думает..." - думал Алексей Петрович. - "А я займусь "кулаком". Может, Белов будет первым, испытавшем моё ноу-хау на себе?"
- Иван Петрович... - сказал он в трубку телефона. - Последние стришки... день, два... и приступим к испытанию. Белову и отправим..." - засмеялся Приставов, и услышал смех на том конце трубки.
Дискотека
Дискотеки будущих педагогов проходили в вестибюле общежития; местечко от вертушки до лестницы на этажи. Тёплые фотообои на тему русского языка и литературы вокруг просторных окон настраивали студентов на поэтический лад, будто б институт взращивал новых поэтов и писателей. Над окнами висел торжественный банер "Русский язык - третий хлеб", а в углах были установлены переносные "комбики" со звукоусилительным пультом. Около которого вертелся "диджей" - из своих же. В воздухе гремело что-то французское... Stromae... или кто другой из авторов их песенного жанра - публике нравился выбор диджея, она встречала его аплодисментами - простого парня, соседа по аудитории на паре.
Для Игоря - это было в первый раз... ну так, чтоб с сестрой и её подругой в едином кружку. Он сильно удивлялся и восхищался, что случай и родители подарили ему столь прекрасное создание. Рядом танцующая Катька подогревала братское чувство и слегка захмелевший Игорь временами не мог выделить одну из двух - обе девушки были прекрасны, веселы, и чуть-чуть пьяны.
- Игорь, ты обещал поднять меня на руки!.. - прокричала Катька. - Ну, давай же...
- Ну держись, Катька, распускай крылья... - ответил ей распаренный танцем Игорь, зашёл сзади неё и, приподняв за талию в полунаклоне занёс свою голову под Катькины ягодицы, та обхватила её в качестве упора и закрепилась на широких плечах Игоря.
- Вау... - прокричала Катька, раскинув руки. - Лечу...
Игорь стал кружиться перед Дашей, а Катька, вновь поправлять волосы и оттопыривать в стороны кисти рук.
Зал бы полон людьми, многие рукоплескали Катьке и Игорю, смеялись и кричали. Взрослые дяди и тёти наблюдали и тоже смеялись, были тут мамы и папы, друзья друзей из П. Танцующие и нетанцующие.
- Молодой человек... - какой-то щуплый парень подошёл сбоку - я Дантес, остановитесь, я вызываю вас на дуэль... вы дотронулись руками до моей Музы.
Катька, Даша, и парень вдруг засмеялись, а слегка опешивший Игорь, не сразу понявший "местного юмора", только улыбнулся и развернулся к незнакомцу всей грудью.
- Игорь... это мой друг... - прокричала Катька, знакомься.
- Я Игорь... брат Даши... - протянул он руку виновнику остановки Катькиного полёта.
- Я Дантес... - вновь засмеялся парень. - Георгий... просто Гера. Катькин одногруппник...
Гера приобнял Дашу, а Игорь - Катю, и друзья решили подняться в комнату девушек.
Звонок Кабанкова
Ближе к обеду Витька пробегал через местный базар, с довольно облегчённой сумкой.
- О... дядя Толя... привет! - заметил Витька соседа по улице, расправляющего обеими руками товар.
- Привет, Витя... всё бегаешь?.. - повернул голову вправо Кабанков.
- Держи... свежеиспечённый пирожок... прямо с конвейера... дарю на память... - выпалил Витька.
- Как торговля, дядя Толя?.. - поинтересовался и Витька.
- Мало по малу идёт... а ты всё с фотографиями? - ответить вопросом на вопрос сумел Кабанков, и Витьке пришлось-таки сказать "да"... несут его ноги.
- Что тут у тебя... а открытки... с Б. - стал рассматривать яркий набор Кабанков. Эка ты молодец... когда успеваешь только!
Витька ничего больше не сказал, а только махнул рукой - мол, пора бежать дальше...
Кабанков ещё некоторое время крутил открытки одну за другой, потом вспомнил про недавнего Витькиного визитёра, достал из кармана телефон и набрал номер.
Послышались длинные гудки.
- Алексей Петрович? - спросил сказавшего мужским голосом "Да.."
- Да, я слушаю... - отозвался Приставов.
- Я Анатолий Иванович из города Б. - сказал Кабанков. - Помните, вы заезжали к нам по поводу Белова?
- А... Кабанков Анатолий Иванович... Белов... да, помню, что случилось?! - взял нить разговора в руки уполномоченный Бюро.
- Только что его видел, набор открыток подарил... я даже не ожидал, думал снова фотографии из сумки достанет... жив-здоров... говорить ему о вашем визите не стал... - дополнил начатое Витькин сосед.
- Анатолий Иванович, большое спасибо, очень важная информация... передам главному о Белове... - вошёл в курс дела Приставов, и сказал Кабанкову "До свидания".
Переезд матери Белова из деревни в город
Аварийное жилище досталось Витьке и Сергею Павловичу от их матери и жены - Галины Ивановны, мечтавшей в детстве о переезде из деревни в город. Она так и сделала, однако, поспешив, купила большую комнату, а после рождения Вити и Серёжи - вторую комнату в доме... без фундамента. И за дорогущую сумму - 3500 рублей! - у двух бабушек, хозяек дома. Почившая в бозе Галина Ивановна писала стихи - и обоим детям передалось, похоже, это увлечение от неё, родной? Писала про дом, про деревню, про милый сердцу край своего детства и свою мать, скопившей дочке на новую жизнь в городе. Галина Ивановна была почтальонкой "со стажем".
- Галя... тебе хорошо будет здесь одной... - поторапливала при осмотре жилища главная бабушка.
- Галя... не пожалеешь... огород, как в твоей деревне, кусты, яблони... - вторила первой бабушка постарше.
И Галина Ивановна стала горожанкой... пусть в тесноте, да не обиде, как говорится. Бабки пытались управлять молодой Галей, пока та не спаслась от них... замужеством. Сергей Павлович во время проявил ловкость, поставив под дом напротив своей большой комнаты... пять опор по углам и тяжёлой русской печкой, которые и по сей день держат дом на земле. Дом имеет несколько пристроек под одной крышей.
Таким образом, Витька стал заложником соседского набега на его частную жизнь... с применением спец.средств. Дом не был крепостью, был открыт для преступных глаз и ушей.
Белов
Четвёртая серия открыток далась Белову сложнее первой - никак не находился главный заказчик тиража, который бы взял и оплатил вперёд большую часть, однако Белову повезло с автором вступительного текста на обложке - известном местном коллекционером и краеведом - Демьяном Тузовым. Тот предоставил крепкий текст о культуре города Б. и реальную дорогую марку с гербом города, которая планировалась отпечататься на углах обложки и открыток. Если третья "административная" серия была зелёной, то четвёртая - красной. Это был пожар - весь Витька горел будущим своим детищем, возлагал надежды, правда, сам не знал на что... бежал и бежал вперёд.
Захар Юрьевич был сильно зол на Белова, за то, что тот не рассчитался полностью за вторую знаковую серию - и для автора открыток и для издательства Захара Юрьевича. Он уже не приглашал Дину в свой кабинет, когда приезжал Витька, и Витька расстраивался, как молодой рояль.
Для издания четвёртой серии он выбрал издателя его первой серии - самого дорогого и брендового в областном Т., а отпечатал её в новом, третьем издательстве - в котором Белова приняли с распростёртыми руками, не смотря на духмяный хмелёк, волочившийся за ним, как воздушный шарик.
- Виктор Сергеевич... двадцать открыток в наборе... вы ставите рекорд... - подбадривали автора дипломатичные издатели.
- Ну да... лучшая "двадцатка"... - иронизировал Витька. - Да ещё со старинной маркой... родной Б. будет в восторге...
За дорогую марку Белов тоже переживал. С предыханием передавал её в руки менеджера и говорил, что не вернётся домой, если марка будет утеряна или испорчена. Печатники только разводили руками и смеялись.
Холодное пиво художника Митропольского
Митропольский читал книжку, когда домофон сообщил ему о Белове. Громоздкая фигура мастера "панковского рисунка" встала с дивана и пошлёпала к двери... а Витька же, открыв железную дверь "сталинки", попал в холодный проход к ступеням на этажи. Дополнительная зарядка для ног Витьке не нравилась, и он намеренно медленно передвигал их, представляя художника за новым "полотном". В приоткрытой двери - Митропольский жил под самой крышей огромного дома - показался сам...
- Заходи, Сергеич - выдул он из большой головы с ленинскими завитками.
- Как сам, Лёх? - пожал руку Белов.
- Читаю "Мёртвых душ" Гоголя и лопаюсь от смеха, - заулыбался Митропольский.
В комнате работал телевизор - по экрану бегали разноцветные смешарики с большими головами и большими человеческими глазами. Том классика лежал на диване, раскрытый и перевёрнутый страницами к плоскости дивана, а в целом - наблюдался "маленький хаос". Музыкальная коллекция Митропольского была известна многим горожанам "от музыки" - диски лежали тут и там в раскрытых футлярах.
- Что новенького в жизни, Сергеич? - спросил Лёха, вытянув руки над головой. - Давненько не видел тебя... гадаю, как там Витя со своей сумкой живёт...
Здесь Митропольский полно рассмеялся и предложил чаю.
- Четвёртую серию открыток "разменял", ношу по городу на парах, а часть тиража в П. отправил - там она разойдётся по студентам, деканам и профессорам... - подхватил деловой тон Витька.
Митропольский засуетился с чаем ещё быстрее, мельком глянув на красную обложку свежего набора. Бокалы и тарелка с печеньем и конфетами нашли своё место на столе, а мастер взял в руки открытки.
-Ух!.. красота... - стал пересматривать... - Ух ты, и Тузов здесь, и марка с гербом Б. - удивился Мэтр, как его называли не "заглаза".
Горячий чай наполнил комнату душистым ароматом, напоминающим сосбеседникам о фойе роксцен, где подавали и коньяк с лимоном, и пиво "Мартовское" и "Жигулёвское" тоже.
- Сергеич, так может по пивку?.. - повеселел Лёша. При этом слове "пиво", он вдруг весь вздрагивал и разливался в улыбке.
- А что? За встречу!.. - согласился Витька.
- Я быстро сбегаю... Летова тебе поставить? - встал из-за стола и направился к дискам Митропольский. - Я мигом...
Белов кивнул головой, а спустя три секунды, высокорослое тело художника скрылось за чёрной металлической дверью квартиры.
Небеса Интернета
С приходом в провинциальную жизнь Сети Интернет у Белова появились соблазны перенести свою фотографическую деятельность туда, в необъятный мир информации и возможностей продемонстрировать своё творчество. Родной Б. был решительно запружен Витькиной продукцией - огромное количество фотографий, обрамлённых и нет, два карманных календарика, один большой постер, четыре серии цветных открыток - как казалось Витьке - сдвинули Б. в сторону развития краеведения, и теперь резоны "прописаться" в Сети только возрастали. Компьютер у Митропольского появился раньше, чем у Витьки, и тот бегал к Митропольскому, чтобы запостить фото, написать текст, публикацию, статью, комментарий... - голова Витьки кружилась от потока мыслей, готовых пойти на помощь несчастному человечеству.
- Лёх, дай-ка я "сделаю укол"... - говорил Витька Митропольскому, когда тот скачивал музыку к себе на компьютер. Так Витька называл свои комментарии на разные темы. И внимательный Мэтр уступал кресло перед экраном.
- Давай... - отвечал Лёха.
Оба провинциала чувствовали некоторое взаимовлияние с появлением Сети... коротали время, пили пиво и смеялись.
Года два ещё прошло, а Витька так и бегал от случая к случаю с заказами фотографий... пока отец не купил ему нетбук, который почти "упрятал" Витьку в стенах родного дома. Профессионалы. ру, Фейсбук, Майл.ру - везде писал, комментировал, влиял... За крохотным нетбуком проходили дни, недели, месяцы и годы, а долги Витьки не куда не девались.... напоминали ему о прошлых победах с горчинкой финансовых неудач.
Письма из интернета
Помимо лайков за фотографии, которых было очень много - например, прекрасная дама из Калининграда однажды проголосовала за 80! снимков, что невероятно восхищало их автора - на электронную почту приходили письма, самые разные, с приглашениями к тому-то и тому-то.
Витька не часто принимал их, даже не читал - время поджимало, а он знал, что такое время... и не знал одновременно. Лайки - хорошо, это - подарки; одно печально - денег за них не платят, но всё-равно приятно. А вот подарок бы кто подарил... реальный - досадовал Витька не раз. И письмо с таким подарком-сюрпризом ему пришло. Витька победил в какой-то лёгкой викторине, и получил приз. Нужно было заполнить форму с адресом проживания. Витька это сделал, а через неделю на реальную почту пришла реальная посылка - почти квадратная коробка, которую Витька, с прилежанием школьника, нёс под мышкой домой. - Ух!
Фотограф быстро занёс посылку в дом. Поставил на стол, возле своего маленького друга - нетбука; он даже дал ему имя, мой "сверчок".
- Ух! - ещё раз крикнул радостный Витька. Отблагодарили-таки из Сети его, а по-жизни медаль бы ему, но не дали.
Витька стал напористо открывать коробку, следуя стрелкам и... что-то невероятное, что не смог предотвратить Витька, случилось через секунду - сильный удар пришёлся в район левого глаза, в подлобье и в бровь. В доли секунды на том месте взросла ощутимая шишка, и Витька неделю ходил с ней, удивляя и радуя земляков.
Звонок Приставова
Алексей Петрович Приставов - автор "кулака" - с щепетильным усердием "ожидал" результатов своего большого труда.
Он позвонил Кабанкову и попросил того посмотреть на лицо Белова; всё ли у него хорошо с лицом, мол, его агенты из Бюро доложили ему неприятную новость, что Белов был на днях в постпраздничной "переделке". И чуть не выронил трубку, подавляя в себе смех а на деле выражая печаль, когда Кабанков сказал следующее:
- Алексей Петрович, только вчера видел Белова... по огороду ходил... забора-то у нас нет... так он как на ладони моей был... шишка у него на лбу, ближе к брови... я хотел спросить, где он так погулял, но не стал... дело обычное...
- Ах вон оно что... как же так... а мы Белова в звёзды записали... в маленькую, правда, в провинциальную... - ответил Кабанкову Приставов.
- Так и звёздам морды бьют, Алексей Петрович... - засмеялся Кабанков.
- Ну да... - спасибо за информацию, Анатолий Иванович.
Приставов собрался с мыслями и позвонил Коллекторову.
- Иван Петрович, у нас праздник... мой "кулак" отлично поработал... Белов-то с шишкой на лбу ходит... только что Кабанков рассказал...
- Ах вон оно что... так труды твои были не зря... может, выровняют должников и настроят на верный путь к отдаче долгов? - рассылай всем письма, Алексей Петрович... пусть играют... и в морды получают... - повеселел босс коллекторского фронта.
- Премия за мной причитается... - сказал напоследок Коллекторов Приставову и вызвал Ирину Петровну.
Кабанков
Анатолий Иванович Кабанков переехал с семьёй на родную Витькину улицу откуда-то из деревни, из колхоза. Купил дом по соседству, завёл большую собаку, держал поросят и кур, а также занимался растениеводством - рассадой, и приторговывал водкой на дому... "по звонку" - то есть в круглосуточном режиме. Сам Витька однажды покупал у них бутылочку от тоски душевной. По приезду на новое место предприимчивый Анатолий Иванович разобрал старый забор и натянул сетку, которую любезно "экспроприировал" у Витькиного отца - Сергея Павловича, тот принёс её с завода и долго не мог найти ей применение. Видя, что перед ними простая семья, в ветхом, аварийном доме, Кабанковы не церемонились... - их собака решительно не хотела "признавать" новых соседей и облаивала их, прыгая лапами сначала на забор, потом на сетку. А при появлении соседей в зоне сетки, хитроумный хозяин пса придерживал того - мол, "хватит лаять, тут свои"... Ни разу Кабанков не выводил свою собаку за ворота, ни разу не купал, как и других своих собак, которые менялись на протяжении Витькиной истории.
Жена Юля, дочь Марина - школьница, позднее вышедшая замуж и нашедшая себя вместе с отцом на местном рынке... - все мечтали о своём магазинчике. Не тесниться же в лавке всю жизнь! И позднее, этот магазинчик получили, когда постановлением муниципалитета, ларьки, лавки стали заменять на павильоны с крепкими стенами и крышами. Радости "новосёлов" было не занимать - рассада, лук, цветы и прочее переместились с улицы под прочный навес.
Выставка рисунков Алексея Митропольского
День был жарким, а пиво - холодным. Художник Митропольский открывал очередную бутылку.
- Сергеич, бокал наполовину полон или наполовину пуст?
- Полон, Лёх, полон... если с "Жигулёвским", а с каким другим - то наполовину пуст... - лениво отвечал Белов, когда на экране Лёхиного компа загорелые девчата бойко прыгали на загорелых парнях.
- Лёх, я вот что думаю... - Может, выставку твоих рисунков в Детской библиотеке сварганить? - пробудился Белов. - Заведующая, думаю, саму идею поймёт. У них там мои фотографии на стенах висят... и твоим рисункам места хватит...
- А что? Я не против, Сергеич, спроси... - оживился Мэтр.
Его красное лицо напоминало о парной бане, которую Белов не пропускал, и уже завтра, в субботу, ему предстоял танец с берёзовым веником... ни много, ни мало.
Заведующая Алла Алексеевна прикупала Витькино творчество для развернувшегося в те времена краеведения. Сейчас она заседала в своём кабинете и что-то записывала.
- Алла Алексеевна, добрый день, мимо бежал, не пробежал... - приветствовал её с улыбкой Витька.
- А... Виктор... заходи... - говорят, ты серию новую издал... красивая? - приятно огорошила Белова заведующая Окунькова.
- У меня только красивое, Алла Алексеевна, другого не носим... - с иронией ответил Белов.
"Красный маячок" выскользнул из сумки фотографа и переместился в руки заведующей. Демократичная Алла Алексеевна мечтала стать художницей, а связалась с книгами, однако на вещи смотрела с художественной точки зрения.
- Ну молодец, Виктор, наборов пять возьму... - обрадовалась Алла Алексеевна новому почину и пополнению своих библиотечных закромов.
- Алла Алексеевна, про Митропольского, его рисунки я рассказывал вам... может, выставим их на ваших стенах? - взял быка за рога Витька.
- Да не вопрос, Виктор, пусть приносит рисунки, фото автора, биографию, народ посмотрит...
Дня через три, Белов заскочил к Мэтру на чай.
- Лёха, договорился... давай прямо сейчас выбирай рисунки... я буду в том районе сегодня и передам их... - Что у нас в наличии... фото твоё с гитарой есть... пиши краткую биографию... одного параграфа хватит... - озадачил Витька Митропольского.
По-жизни, Митропольский никуда не спешил. С молодой женой не ужился, но в душе мечтал о принцессе из сюжетов своих рисунков. А здесь вдруг заторопился, и достал из стола весомую папку.
- Рисунков 30-ть хватит? - спросил он Белова.
- Вполне... самые-самые... ну те, которые приводили нас в ступор от смеха... ты помнишь... - резюмировал Белов важную часть задачи.
Митропольский засмеялся. Он рисовал в основном человеко-зверей, оленей там, носорогов, бегемотов, птиц... с человеческими лицами, с неестественными формами туловищ из какого-то только ему известного мира. Мэтр мог смотреть телевизор и тут же рисовать что-то... ради самого рисования.
- Я рисую... - говорил он. - И легко на душе...
- Вожу рукой карандаш... - и легче, и легче, и вот прямо счастье надвигается... - как-то упомянул Лёха, наполняя бокал пивом.
Кабанковы на Железнодорожной улице
В один из колхозов Б. района Кабанковы переехали из другого региона или даже республики необъятной Родины.
После трудов праведных, Кабанков почитывал районную газету с разделом "Продажа недвижимости". Работящие супруги подумывали о скромном домике в городе. Колхоз разваливался.
- Юля... - как-то на досуге произнёс Кабанков. - надо бы делать отсюда ноги... смотри домишко прямо у станции... а то начнут раскулачивать, как в ранней Совдепии...
И передал той газету.
- И правда, не дорого... давай съездим, посмотрим... - встрепенулась Юля.
Дом, в котором жила одинокая бабушка, располагался на Железнодорожной улице. Маленький, будто дача, но с огородом. А соседский уже заваливался на бок, и даже рассмешил Кабанковых.
- Собаку заведём, кур, свиней... всё как в деревне... а этих выживем со временем, Юля... - оживился Кабанков, когда из дому напротив вышел пьяненький мужик с гармонью.
- Ну да... скучно не будет... да и город в пяти минутах... торговать начнём на местном рынке... - весело согласилась Юля.
На том пресный досуг сельчан и последующие смотрины увенчались решением - "дом брать".
Позднее, после въезда, Кабанковы завели огромного пса - "кавказца", и тот - всегда цепной - крепко полаивал на соседей, не признавал, да и сами хозяева не давали ему повода признать тех не опасными для их хозяйства, даже тихо "поджуживали" пса на соседей; тот резко прыгал на ветхий забор, а Кабанков его будто оттаскивал - мол, мы добрые, это собака такая... породистая...
Ещё позднее, Кабанков разобрал забор на дрова и натянул сетку, которую пёс гнул лапами в сторону старожилов с мощностью кузнеца.
- Витя, зашёл бы к нам шкафы переставить, мы с подругой не справимся... - позвала соседа Юля, за что налила тому сто грамм сильно разбавленной водки или спирта, улыбнулась и проводила до ворот. Сам новоиспечённый хозяин тогда отсутствовал... видимо, налаживал торговые связи?
Витя тогда выпил и понял новых соседей... за раз.
Кабанков за прилавком
Кабанков, упёршись носом в закаменевшую доску древнего прилавка складывал в руках ворох купюр. Временами он смотрел прямо, потом вправо, потом влево, опуская то поднимая голову.
- Блин, опять "эти ходят"... - выругался почти вслух торговец.
Тут вдруг он услышал смех ребёнка и женский голос. А через секунду те появились, как на экране, прямо перед замершим Кабанковым. Женщина огляделась по сторонам лавки.
- Здравствуйте... нам, пожалуйста, вон ту рубашонку... на девочку трёх лет...
Кабанков тут расплылся в улыбке, а мама ребёнка отвела взгляд на дочку, которая переносила пальчик с пары на пару детских ботиночек, босоножек - так, будто считала их, приговаривая что-то своё, детское, под носик-курносик.
- Вот, пожалуйста... - Кабанков снял рубашку с прилавка и нежно положил её на руки женщины, обнажив при этом свои руки, которые были не меньше, чем у борца сумо. Мама примерила одёжку на девочке, та подошла по росту... затем достала кошелёк и рассчиталась с продавцом. Здесь Кабанков снова низко присел, чтобы уйти с линии обстрела глаз тех, "кто ходил" и добавил купюру к другим купюрам, крякнул, затем взял в руки местную газету.
Витькины университеты
Лето. Оно ближе к концу. Сделано много, но нужно сделать ещё больше - а Витька не учён! И вот как-то за завтраком, листая местную газету, Белов наткнулся на объявление о дополнительном наборе на филологический факультет университета в областном Т. Специальность "Литературное творчество". "Звучит гордо" - подумал Витька, и задержал газету в руках. В этот же день он созвонился с подателем объявления и был приглашён на факультет для собеседования.
Поводом для поездки в Т. был и шанс увидеть Дину... окольными путями, минуя встречу с самим Захаром Юрьевичем. Скоро Витька приехал познакомиться с "преподами", а со своим будущим - преподавателем лит.творчества, весьма молодой девушкой - случилось вместе прокатиться на трамвае... от корпуса факультета до управления факультетом, где Белов написал заявление на поступление. Эта романтическая поездка придала Витьке уверенности, что он на верном пути. Через две недели начались экзамены, а до них - Витькин стол был заполнен учебниками. Сочинение писали в фойе областной библиотеки Т. Написал, и был зачислен. Теперь предстояло отучиться две недели установочной сессии, и Витька отучился, постоянно удивляясь, коротая вечера в общаге факультета, столь резкой перемене в его движении - тут он бегал, и вдруг - снова парта!
Расчёт Белова был следующим - устроиться в одну из местных газет на "полставки", свободно посещать редакцию, готовить полосу раз в неделю и оплачивать учёбу, два раза в год выезжать на сессии в Т. - и так пять лет, а потом устроиться в школу и преподавать русский язык и литературу. Однако, пока учился на сессии, Витька стал бегать по редакциям в Т. и пытаться попасть в их штат. Там ему дали отворот-поворот, и он стал искать работу в Т., где также не хотели брать иногороднего студента. Отец Сергей Павлович "тихо офигевал" от планов сына - в одиночестве без Витьки он едва ли не плакал, и тоже говорил себе - как оно так повернулось-то!
Стоит заметить, что Белов ходил к самому Шамбалову и просил того повлиять не местных редакторов, и тот обещал поговорить, однако редакторы не давали места, ссылаясь на полную занятость.
- Виктор, приносите свои тексты... посмотрим... опубликуем, заплатим... но вот только так... - отвечали они в один голос.
Концом Витькиных надежд стал... совет Сергея Павловича устроиться в литейный цех местного градообразующего завода, и Витька даже ходил туда и приглашался, однако он понимал разность трудов - с железными болванками и литературным словом: долго смеялся, плевался, и по-прежнему постил в Сеть. Несколько звонков из Т. Витька проигнорировал, забыв о заключенном с университетом договоре. "Денег нет. Может быть, в другой раз..." - успокаивал себя Белов и мысленно извинялся перед "преподами" - простыми и профессорами - за свою нерешительность.
Позднее, "трамвайная попутчица" пообещала Белову "перевестись на бюджет", но интерес к образованию на тот момент от Витьки отвернулся. Белов сидел в Сети, фотографировал, писал свои стишки и читал других.
Прибыв домой, Витька не сразу понял, что его не было две недели... и кто-то мог заходить к отцу и спрашивать о нём.
- Батя, вот меня не было дома... а как ты здесь жил, заходил кто?
Отец задумывался, вроде как вспоминал, и говорил так:
"Витя, заходил твой высокий друг... один раз... я ему сказал, что ты в Т. на сессии... а потом, да, заходили двое... электрики... зашли во двор..."
В суете сын не стал распрашивать отца "как это было"... типа - как зашли так и ушли... а "зачем зашли" пожилой родитель вряд ли бы ответил, просто не владея вопросом того визита.
Более ничего странного не происходило - странным был сам отъезд Витьки из отчего дома.
Второй звонок Кабанкова
После отъезда Белова в Т. в доме Сергея Павловича наступила редкая тишина. Сам он был молчалив, читал книги при сыне, а без сына - книги оставались единственным утешением среди одиночества.
Сосед Белова Кабанков заметил эту перемену атмосферы... вспомнил говорливого в последние дни Витьку, а именно - разговоры про учёбу. Так он решил позвонить Приставову ещё раз, в надежде быть полезным в разоблачении "дурака".
- Алло, Алексей Петрович... - это Кабанков из Б.
- Да, Анатолий Иванович... что случилось, жив ли Белов? - уже с нотками юмора отозвался "конструктор".
- Алексей Петрович, в доме Беловых странная тишина, отец Витьки Сергей Павлович говорит будто б сам с собой "оставил меня сын... вот негодник..." - повторил Витькиного отца Кабанков.
- Что вы говорите, Анатолий Иванович, как это... вы слышите?! - удивился Приставов.
- Так и слышу... дома-то наши рядом совсем стоят, а у них - аварийный... щели одни... Белов говорил про поступление в университет Т., зубрил русский язык и литературу перед экзаменами и, похоже, поехал в Т., но дома уже дня три его нет... - вспотел Кабанков.
- Это интересно, Анатолий Иванович, наблюдайте дальше, мы проверим геолокацию Белова по своим каналам... спасибо! - Приставов отключил связь и задумался.
Пора к Коллекторову. Его ноу-хау приносило Бюро свои результаты и добрая дюжина должников уже ходила по стране с шишками и фингалами. Однако этого было недостаточно - требовались более жёсткие меры без явного насилия, которое теперь оговаривалось в законах, принятых "думцами".
В кабинете Коллекторова
Несколько дней спустя, Приставов сидел в кабинете патрона и обрисовывал тому ситуацию вокруг Белова.
- Иван Петрович... мы выяснили через соседа Белова и администрацию университета, что Белов сейчас учится на сессии... вторую неделю живёт в общаге... Может, поставить ему наружное наблюдение, пока он не дома? Престарелый отец не заметит... - отчитался и внёс предложение Приставов.
- А этот... как его... Кабан... Кабанков - подхватил речь коллеги Приставов - да... чем он занимается? - начал Коллекторов с вопросов.
- Торгует на базаре ширпотребом, рассадой... - ответил боссу Приставов, покручивая в руках телефон.
- А что поставить-то, Алексей Петрович? - озабоченно спросил Коллекторов.
- Видеорегистраторы, датчики... пусть Кабанков гонит того на работу... А будет работать, и долг в банк отдаст... - отстрелялся Приставов.
- А что? Дело! - оживился уставший Иван Петрович.
- Сначала всё обмозгуй, не торопись, Алексей Петрович... а аппаратуру у "спецуры" спроси - "пусть дадут попользоваться" - заключил будто б пари Коллекторов.
На том и разошлись.
Забор
После отказа Кабанкова поставить забор и начать гулять с собакой, Белов написал заявление в прокуратуру, а не получив помощи, сам сколотил забор из горбыля... и более не замечал соседа и не здоровался с ним.
Свободная газета
От начала "Витькиных университетов" в Т. прошёл год, и Белов окончательно не знал как проявить свои силы: виртуальный мир - это интересно, а реальный - интереснее втройне, и здесь Витьку посетили мысли о... свободной газете. Местный центр занятости предлагал обучение на частного предпринимателя, а после написания бизнес-плана - грант в несколько десятков тысяч рублей в помощь на открытие собственного дела. Две недели Витька учился на базе местного техникума, с такими же, как он; молодые люди думали о собственном бизнесе в рамках законодательства. Получил диплом багрового цвета.
Витька затевал 8-полосную газету... без редакции, и это сильно возмутило "приёмную комиссию", которая распрашивала Витьку как при защите диплома.
- Виктор Сергеевич, как это... без редакции?! - спросила дама из районной администрации.
- Очень просто... - отвечал Белов. - корреспонденты пишут тексты дома и пересылают их мне, я вношу редактуру или не вношу, набираю газету на диске и везу диск в областной Т., где в типографии печатают тираж. Возращаюсь с тиражом в наш Б. Всё! - отвечал "студентом" Белов.
- А есть ли уже корреспонденты? - спросил солидный дядька, соискатель места главы района на выборах с десяток лет тому назад.
- Конечно есть, многие согласны писать даже бесплатно... главное - свободно... господин Блом, например, - редактор почившей в бозе газеты "Лицом к Б."
- Ух! - встрепенулся дядька, и более ничего не сказал.
В итоге, Витьке в гранте отказали. Да перед выборами... такая Свободная газета представляла опасность для действующей власти, как понял Витька, и скоро о газете забыл, развернув широкую деятельность в интернете.
Второй визит Приставова
На этот раз Алексей Петрович Приставов ворвался в город Б. ранним утром. Долго петлял по его улочкам.
"Что он тут снимал..." - почти вслух подумал Приставов. "Ах вот, узнаю... Введенская колокольня с его открытки... да... красива..." Он остановил машину, вышел, походил рядом... затем сел в машину и подъехал к ТЦ "Звезда". "Надо бы перекусить и тяпнуть полтинничек..." - предстоял важный диалог с соседом Белова.
Приставов так и сделал; приветливая девушка отцедила столичному кавалеру хрустальную рюмку и жирно помазала красной икрой румяную булку, что Приставов чуть не лопнул со смеху.
- Ух, спасибо, сударыня... не пожалели... а я голоден, как волк... - поблагодарил он девицу и принялся за завтрак.
Между скромной трапезой Приставов набрал номер Кабанкова и позвонил.
- Анатолий Иванович, доброе утро... я у вас в Б... есть разговор по Белову... можете сейчас встретить меня? - разогрелся коньяком бравый службист.
- А... Алексей Петрович... доброе... конечно, подъезжайте! - обрадовался слегка подзабытому гостю Кабанков.
- А как там Белов? - поинтересовался Приставов.
- Спят... оба пьяные... - кратко отрезюмировал вопрос Кабанков.
- Это как?! - удивился Приставов.
- Праздновали с отцом вчера... как всегда, перебрали... - уточнил Кабанков.
- А, ясно... - засмеялся Приставов. - Сейчас буду...
В руках Анатолия Ивановича не хватало только каравая с хлебом-солью на полотенце, он не знал, что с ними делать... - то ли в карманы сунуть, то ли по швам развести... Он выбрал второе.
Приставов протянул руку, как полковник - строевому солдату.
- Анатолий Иванович, Бюро предлагает вам сотрудничество за плату... нужно отправить Белова на работу... согласны?
- Ну... я не знаю... я уже говорю ему... то есть через забор говорю, что пора работать начинать...
- Вот... именно, а мы вас оснастим технологией, как это вернее сделать... пройдёмте в машину, всё расскажу... - приобнял Кабанкова Приставов, и оба направились к авто. Сели.
- Анатолий Иванович, вот смартфон... с программой по очищению звука, мы вручаем смартфон вам для работы, сложной работы... - Приставов вынул из дипломата смартфон, включил его.
- У меня почти такой же... - пошутил Кабанков.
- Но без программы... - пошутил Приставов.
- Смотрите... здесь камеры, их несколько по всему дому Белова... датчики... видеорегистраторы... вы нажимаете кнопку - камера такая-то... далее, я даю вам микрофон и наушник одновременно... он всегда должен быть на вас... чтобы слышать Белова... его речь - как внешнюю, так и внутреннюю...
- Это как?! - удивился Кабанков. Он стал потеть и принюхиваться к кабине авто Приставова; вдруг запахло Москвой, лоском, деньгами... "Номер-то московский у него, а я думал сначала, что он из Т." - подумал Кабанков, и взгляд его врезался в смартфон.
- Датчик ловит шум, среди которого образец голоса Белова, потом программа очищает голос от шумов и выводит вам на наушник. А вы вслух отвечаете Белову... как я понял, вы друг друга слышите через забор... сбиваете с толку его, смущаете, ищите ошибки в его действиях и... так он скоро побежит из дома на работу...
- А если не побежит? - спросил ошалевший Кабанков.
- Значит, сойдёт с ума... - как бы пошутил Приставов. - Смотря как он это воспримет...
"На работу его не возьмут, а с ума я его сведу..." - подумал слегка успокоившийся Кабанков, но вслух сказал другое.
- Что важно заметить, Анатолий Иванович, программа работает везде, где есть специальные датчики... 25 метров поле действия... идёт он по улице, а там на столбе датчик - всё! - он в поле, вы его видите и также слышите его речь вне и внутри... - продолжил рассказ Приставов.
После слов "вне и внутри" Кабанкову захотелось в туалет, и он только поёрзал по дорогой коже сидения, так что Приставов понял силу удивления соседа Белова, улыбнулся, и передал смартфон в руки Кабанкова.
- Вот наушник, программа называется... - здесь громко залаял Кекс Кабанкова, две блудные собаки подбежали к воротам и стали облаивать Кекса, домашнего седака, такого же Белова, только с хвостом и лапами. Белова же облаивал другой пёс - человеческий, ныне вооружённый столичным смартфоном... - Приставов не договорил, кивнул Кабанкову, мол, пора...
- Анатолий Иванович, нам, Бюро, интересно как Белов поведёт себя... мы уже поняли по его реакциям на ваши крики... про тексты о вас в Сети, что он сильно рискует, находясь в акустическом поле аварийного дома... что будет дальше интресно и нам... Об оплате вам позвонят отдельно... это хорошие деньги, Анатолий Иванович! - закончил Приставов. Лоб его взмок и тонкая струя пота подбиралась к синему глазу.
Кабанков вышел из машины с новым "инструментом" в руке, махнул Приставову рукой и скрылся за железной дверью ворот.
Ранний закошмарщик
Кабанков резал большую репу и думал, как отомстить Белову за его "выходку с забором".
"Я слышу его отца, слышу самого Витьку, бытовые и физиологические звуки, музыку из их проклятого дома... " - размышлял Анатолий Иванович.
"Значит, логично полагать, что и Витя слышит меня, Юлю, Марину и всех, кто рядом... Форда-то он точно слышит... " - продолжал развивать мысль "дядя Толя".
Потому, к общему собачьему шуму, Кабанков стал вплетать собственные слова, выражения и целые предложения, оскорбительные для Белова.
"Иуда... иди на работу!" - крикнул громко однажды Кабанков. И... тишина; Витька не прибежал, не возмутился.
"Эка свобода... кричи, что захочешь..." - восхищался собой тщеславный Анатолий Иванович.
Или "Онанист, уже шесть утра, вставай чай пить... а потом иди на завод..." - и тишина.
Или "Голубой... мои друзья передают тебе привет... скоро за долгами придут..." - и тишина.
"А к слогу-то я и Форда заведу, пусть облаивает дурачка!"
Внимательность и слух торговца с базара вкупе с природной памятью позволяли вести опасную игру. Кабанков решительно шёл в наступление; фронт его маленькими осторожными, но точными шажками продвигался в сторону Белова и давал свои результаты - Белов реагировал. Один раз прибежал, второй... - "Дядя Толя, ты что это кричишь?!.. Сутками напролёт!..."
- Ты что, Витька, больной... тебе послышалось... смотри... сдам тебя в психушку..." - отвечал тому Кабанков. - "Докажи, мол... что это я кричу, а не в твоей голове голоса... пить надо меньше, Витя!"
И Витька замолкал, вновь слыша застенные выражения соседа и лай его пса. Уже Кекса. Длинношерстного, похожего на медведя и надресированного на том же соседе, вроде циркового. Пока не написал в Сеть первые тексты... с фотографией забора Кабанкова, с надписью "Злая собака". После того Кабанков потерял покой - но радость безнаказанного "лая" подвигала его к новым крикам и выдумкам новых "слов, выражений и целых предложений", оскорбляющих Белова. Так прошло несколько лет... пока ранним утром на дисплее телефона Кабанкова не высветилось приятное слово "Приставов".
Юля Кабанкова
Утомлённая поездкой на вещевой рынок в город У. Юля лежала на диване и краем уха слышала, что муж говорит по телефону, а затем выходит из дома.
- Толя, с кем ты там разговаривал? - открыла глаза озабоченная Юля.
- С Приставовым... - ответил её муж.
- А... он к Белову приезжал?.. - совсем проснулась Юля.
- Нет... ко мне... - Юле вдруг показалось, что в этот момент Толя пророс на голову и даже помолодел.
- Правда?! - поднялась с дивана Юля и надела шлёпанцы.
- Смотри, Юля, что у нас теперь есть... Белов-то... чёрт пьяный, как на ладони... - здесь, растроенный ранее супруг оживился и показал Юле смартфон.
- Дай посмотреть... - чуть ли не выхватила из рук подарочный гаджет Юля и уставилась в дисплей.
- Ищи программу фиксации речи... она так и называется... - скомандовал жене Кабанков. Та так и сделала, но сначала зашла в "камеры".
- Смотри-смотри, Толя... Витька жопу в тазике моет... - едва не прыснула со смеху Юля. - Ну и ну... послал же нам боженька этого Приставова... то ли ещё будет...
Через неделю, как заметил Витька через щели его горбылёвого забора, его соседи Кабанковы... опухли от смеха.
"Всё смеются и смеются... с чего бы?!" - размышлял Витька. Лая стало меньше, уже больше "лаял" сам сосед, вставляя в свои реплики форс-мажорные обороты.
Дело шло к весне, вот и март, и праздник самый-самый... Витька смотрел на фотопортрет матери и вспоминал счастливые дни. А уже к концу марта... романтический книгочей Сергей Павлович лежал неделю пластом, и Витька негодовал: "Как рискуем, как рискуем!.." - горячая слеза катилась по его щеке, а отец так и не вставал. Сам Витька с трудами вышел из того постпраздничного "шторма" и, как всегда, надеялся на скорый "выход" отца. Он протянул отцу руку и взял его руку в свою, тот зашевелился... и здесь Витька услышал голос соседа из-за стены:
- Ему не рука твоя нужна, а член..."
Витька офигел от такого обращения и впервые задумался о... "жучках", спрятанных в его ветхом жилище.
В те тревожные дни соседи вслух "хороняли" отца Витьки, и Витька, слышавший тот стёб через стену, ещё больше приходил к мысли о слежке. Тем не менее, Сергей Павлович ожил, встал, и вместе они подошли к Первому апреля, которое... "никому не веря".
А тем временем в доме соседей поселился праздник: теперь с новым смартфоном немолодым супругам было о чём поговорить, над чем посмеяться, да и денежку за удовольствие ещё получить.
Кабанков попытался упросить Приставова разрешить ему скачать чудо-программу для супруги Юлии, и тот отказал, сказал что это невозможно и строго секретно, однако может достать ещё такой же с наушником и микрофоном в "одном флаконе", как говорится, и через несколько дней со второго визита уполномоченного в Б. специальный курьер передал Кабанкову такой же "агрегат". "Муж занят - дублирует жена, а вместе - быстрый результат.." - размышлял Приставов и не жалел средств. А месяц спустя, исполнительная Ирина Петровна позвонила Кабанкову и спросила номер его карты, тот молниеносно назвал шестнадцать цифер и... через полчаса снял двести тысяч в местном банкомате.
- Ух ты, Юля, смотри-ка.. Приставов не обманул! - едва не плясал перед женой муж. - Заживём... дочку в институт отправим, что ей на базаре-то делать... пусть учится...
Второй звонок Приставова
В начале апреля Приставов позвонил Кабанкову.
- Анатолий Иванович, день добрый, как там наш подопечный?
- Здравствуйте, Алексей Петрович... сопротивляется, раза два срывался и кричал мне через стену, чтобы я умолк... а я стараюсь и стараюсь... всё по плану, Алексей Петрович... круглосуточно... и я, верите или нет, сейчас вторую молодость переживаю...
- Ну и ну, Анатолий Иванович... как же хватает вас?! - удивился Приставов такой находке... специального человека, чтобы должника "достать".
- Секрет прост, Алексей Петрович, половину речовок я на диктофон записываю и потом подаю Белову в нужное мне время с нужной мне громкостью, а сам в это время отдыхаю... иначе бы у меня язык отсох... вот...
- Ну и ну... - восхитился Приставов, и тут оба рассмеялись.
- Первого апреля, знаете, я закошмарил Белова конкретно... придумал "выбивальщиков долгов", которые стояли у воротины Белова дома и стучали в доски, чтобы тот впустил их в дом... я сам через датчик производил звук... и Белов засуетился... в МЧС звонил, те полицию вызвали, полиция приехала - никого нет - уехала... а я опять ему настукиваю... и говорю про друзей своих на улице... имена их называю... говорю им, где у отца Белова деньги спрятаны, что Белов это слышит... тут-то он в шнурок полез уже в ночь на второе... Да, а перед тем я ему с месяц в мозг втирал про Аниса - друга моего с базара... и Белов, знаете, поверил...
- Что вы говорите, Анатолий Иванович?! - широко раскрыл рот Приставов.
- Так и было... но вовремя подтянул себя правой рукой... а тут и отец из кухни вышел... ничего не заметил... похоже, сын не захотел оставлять отца одного? Так я ему стучал до утра... а утром тот прозрел и вслух назвал нас, соседей, террористами... понял, что мы разыграли его. Да, Белов поверил в Аниса - главаря той группы... звонил брату, однокласснику, чтобы спастись... разговор я записал, и потом ему включал по громкоговорящей связи...
- Эка вы мастер, Анатолий Иванович, я бы до такого не додумался...
- А как Белов держится, его реакции последующие были? Какие изменения в привычках? - ещё больше заинтересовался событиями Приставов.
- Выпивать стал больше, стихов не пишет, книг не читает... принимает меня за чистую монету, всерьёз... так ведь я ему на болевые точки нажимаю... про родственников, про первую любовь... всё что заранее знал про него и их семью Беловых, дома-то наши рядом, и теперь я выворачиваю ему на уши в круглосуточном режиме. Он в шоке, но молчит... и вот что... стал писать про меня чаще в интернет... стал разбираться... про слежку, про аппаратуру в доме, но доказать это не может...
- Это не входит в наши планы, Анатолий Иванович... - прервал диалог Приставов. - Надо чтобы он на работу пошёл или с ума сошёл, тогда мы оприходуем его участок... дом-то - дрова...
- Ну... я не знаю... думать и писать ему не запретишь... - парировал Кабанков.
- Кстати, в марте он переболел ковидом... от госпитализации в Т. отказался, отца не с кем оставить, съел много таблеток, потом выпивал неделю... и поправился... тут-то я его на первом апреле и настиг...
- Анатолий Иванович, кошмарьте его пока в обычном режиме... без явного насилия... пусть его мозг записывает ваши речовки, а там посмотрим... нам интересно его сопротивление... скоро у вас зарплата и у нас тоже... так что мы в одной лодке... - успокоил Кабанкова шеф.
На том их телефоны отключились, и оба впали в думу - один в Б. , другой - в М.
Звуки в доме Беловых
Ветхий дом Белова представлял кладезь разных звуков, к которым юный Витька и его родственники по семье привыкли.
Помимо физиологических звуков - таких как кашель, чихи и т.д. - и бытовых - скрип половиц и дверей ветхого "особняка" - в доме отражались и звуки посторонние, с улицы. Едет авто, несётся и гудит тепловоз, что-то говорят люди, идущие по улице и те же соседи по домам и лай их собак - всё доносится до ушей. И не только Витьки.
Но с новых пор, уже повзрослевший парень, стал слышать неусыпный голос соседа, который относился к нему - Витьке, из-за стены, и с разными "претензиями" и грубыми словами, а временами - под навязчивый лай его собаки; сначала одной, потом второй, потом третьей, потом четвёртой. И звуки...
- Витя, ты слышал звук?! - прокричал Кабанков. - Это была автоматная очередь...
Белов слышал...
- Витя, ты слышал капель?! - прокричал Кабанков. - Такая же, как у вас, из старого умывальника...
И Белов слышал...
- Витя, а это звук удара в челюсть... - неугомонялся сосед. - Страшно?!..
И Белов слышал, но не отвечал. Тогда он стал писать про это в Сеть. А Кабанков раздухаривался всё больше и больше.
- Витя, ты слышал звук? Это был удар под дых...
- Витя, а это специальный звук, действующий на психику и сводящий постепенно с ума...
И Белов слышал свистящий звук - тонкий, едва различимый, но явно присутствующий. И у Белова начинала тяжелеть голова, будто бы наполнялась водой...
- Витя, а это физиологические звуки, такие же как у тебя... мы слушали вашу семейку десятки лет, теперь ты послушай... у нас реванш, Витя... - растрескивался в утробных звуках Кабанков.
И Белов начинал понимать, что в доме стоят скрытые датчики с оповещением - на кухнях, их две, в комнате, в коридоре, везде, и во дворе тоже... и писать о том.
Затем и сам Кабанков стал упоминать о прослушке и подавать версии, чтобы сбить Белова с толку - называл абревеатуры спец.служб, банков, имена друзей-кредиторов, поводы личной мести и прочего; "только сломай себе голову, Белов, нам это и нужно!"
Иногда Белов "резко отвечал" через стену Кабанкову, что пора заканчивать этот балаган: ставить забор и отворачиваться глазами к своей жизни и к своему огороду. Кабанков умолкал, затем угрожал записью голоса Белова и подачей на него в суд, потом снова начинал загаживать мозг Белова разной болтовнёй и звуками.
- Витя, всё так... но тебе это не доказать, ты не записываешь меня, да тебе и не позволят... здесь аппаратура ого-го! - тщеславие и себялюбие переполняло соседа, мешал только визгливый женский голос, о котором Кабанков знал, и который годился в торговом ряду, но не через стену. Так Кабанков постепенно лишался рассудка, а Белов писал в Сеть о редкой "истории добрососедства".
Дума Кабанкова
В своих диалогах с Приставовым работник рынка... не всё рассказывал тому. Например, с первых дней апреля он сообщал Белову через стену о вариантах слежки за ним и характеристиках средств слежения, а также их источниках появления в ветхом Витькином жилище. С точки зрения Кабанкова, любые слова, сказанные им в сторону Белова, подходили под процесс закошмаривания, и здесь он был чист перед высоким начальством, однако...
"Пусть поломает голову Белов, погадает что и кто и откуда... всё равно ничего не докажет... он не записывает меня, а я могу... и запишу... и пишу уже... его добрососедство, блин..." - думал Кабанков.
Это с одной стороны успокаивало, но с другой - на Кабанкова дипломатично давил его новый столичный друг своими распросами про Белова, надеясь услышать, что Белов уже на заводе или где ещё работает, либо "готов" к отправке в психушку. И жена Юля... - та кусала супруга за его длинный язык.
- Зачем ты всё ему рассказываешь?.. Смотри-ка, он уже бегал в прокуратуру... а что он про тебя и про всё это пишет в Сети! - убивалась за мужа Юля.
- Ну да... я думал, что он уже зачухан... я сильный, а он слабый... пора подчиниться мне... а он, пи..р, молчит и снова пишет... - отвечал чуть расстроенный Анатолий Иванович.
В первый раз, Кабанков "сказал" Белову, что их группа хочет взять его в свои ряды, что у него "армейский диктофон" и тот пишет на сотню метров всё вокруг, даже шёпот, что они охраняют вокзал и подчиняются МО. И ему, Белову, нужно отказаться от своих прежних убеждений... не поддерживать партию Я. и господина Н. Потом Кабанков "сообщил" Белову, что на его смартфоне установлена программа "Закрой рот"... это когда Витька сорвался и обложил соседа "великим и могучим". Затем-таки Кабанков выложил Белову ещё пару версий и тот, кажется, запутался, однако продолжал писать в Сеть и размышлять о случившемся с ним открыто.
Так прошёл ещё месяц. На дворе распустился май - и вездесущий Кабанков лез и лез... теперь уже в Витькины живописные фотографии, когда тот редактирировал их перед загрузкой в Сеть; пытался мешать, сбить с толку, управлять... друзья Белова не верили, что застенный закошмарщик видит Витькино творчество - первым...
Апельсиновый сок
- Батя, батя... давай апельсинового сока возьмём, а лучше - гранатового, сельдь в масле утомила... давай... - поговаривал Витька в ухо отцу за столом по поводу Дня летнего солнцестояния. Повод к той пьянке ещё ознаменовался активной колкой и пилкой горбыля - что было "культурой"... не меньше, чем красный день календаря и смерть генсека.
- Иди, Витька... иди... возьми что-нибудь... давай... - похлопывал по сыновнему плечу Сергей Павлович.
Белов так и сделал. Супермаркет встречал его зелёными огнями, а там, за кассой, сквозь очки на него смотрела одноклассница далёких школьных лет.
- Лариса... привет... вот... - выложил Витька на резиновый транспортёр чекушку "Майкопской", литровую "флягу" грейпфрутового сока и две конфетины-шоколадки с "Черносливом". А перед тем Витька рассматривал дюжину апельсиновых соков и.. выбрал... "J7".. то ли за 87 рублей, то ли за 197 рублей... Да, гранатовый сок, отмеченный ценником в 165 рублей, легко укладывался в Витькин "финансовый план", но... апельсиновый, как выяснилось на кассе, когда гранатовый сок вырос до 199 рублей и от "пятисотки" в Витькином кармане оставалось около 70 рублей, никак не пробивался... и Витька будто б не заметил "ёмкость" с ним в чёрнокрасной корзинке... взял сдачу, поздравил Ларису с Днём летнего солнцестояния, не забыл чек и двинулся к дому...
И здесь "началось"! Кабанков, застенный закошмарщик - вслух! - выяснял стоимость взятого апельсинового сока... мол, всё записано, верни сок, Витя, а то... В ответ ему Белов - про себя, не вслух, говорил следующее: "Уважаемая налоговая инспекция, прошу вас проверить (магазин такого-то на предмет неуплаты налогов)..."
Тут, при определении речи про налоговую, прослушки внутреннего голоса Белова, застенный пёс вдруг весь "изъёжился".
- Витя, я беру свои слова обратно, но то, как я слышу тебя, очень секретно... не пиши больше... " - уж в который раз закошмарщик ставит соседу условия, затем о них забывает, и "по новой"?! И Белов перестал реагировать в сторону удаления своих текстов, стал писать о закошмарщике чаще и конкретнее.
Тем не менее бумажный пакет с апельсиновым соком стоял на шкафу непочатым.
- Блин... я хочу испить его, ну... меня душит "сушняк"... А потом или позже... вернуть "Пятёрочке" стоимость... Вы верите, братцы-режиссёры, что я так и поступлю?! Однажды я уже возвращал на кассу груду конфет, которую "подзабыл" в кармане куртки за мыслями и выбором других продуктов... - размышлял Белов.
- Да, и сейчас я выпью апельсиновый сок, чтобы потом "не было мучительно больно за..." - решил Витька.
На следующий день Белов купил пакет такого же сока и передал администратору с просьбой поставить пакет на прилавок. Девушка долго улыбалась у кассы, потом взяла сок и направилась к полкам, а Витьке было приятно за свою честность.
Белов "фиксирует" прослушку телефона и использование его в качестве микрофона, а самого Белова - "ходячим микрофоном", с целью будущего закошмаривания, болезненного вынюхивания чужих секретов, личных интересов своего "продвижения по жизни" через других людей
"Не хрена себе!" - удивлялся Витька. - его - фотографа со стажем использует сосед по улице... и как?! Ходячим микрофоном!..
Об этом Белов узнал от самого же Кабанкова, да и соспоставил многое сам... многие реплики застенного закошмарщика, сделанные тем тщеславия ради и самолюбования перед собственной женой.
- Витя, на мониторе моего компьютера я вижу твой телефон, все разделы его и опции, и также вижу твои действия, телефонную книгу - тоже... - проговорился однажды Кабанков. Сверкал перед супругой своей крутизной?
- Витя, твой телефон - и маячок одновременно! Я вижу его перемещение в твоём кармане... что включенным, что отключенном... уж не говорю про прослушку входящих и исходящих, сынок ты мой...
- Витя, тебе смс пришла, давай открывай... - я жду, может, тебе террорист пишет? - всё больше распалялся болезный.
"Если он прямо сейчас откроет, значит он зачухан..." - говорил громко вслух Кабанков жене. Пытаясь, видимо, "усадить" Белова между двух стульев, тем и смутить и подчинить своей воле? - догадывался Белов.
- Витя, тебе баба звонила со странным именем... продавцом мебели тебя считала... это - наша... намекаем тебе, что получишь звездюлей, если не перестанешь писать про меня в Сеть... - чуть ли не кричал Белову через стену закошмарщик, опьянённый слежкой сосед.
"Возможно, просто ошиблась или получила мой номер телефона - как клиента - покупавшего в мебельном салоне матрац для отца? А застенный тут развёл целую историю... Зачем? Посеять страх!" - размышлял Белов.
- Витя, давай показывай фотографии!... вместе будем редактировать... у меня доступ к твоей вебкамере и всему твоему сайту без возможности удаления... мне передали "ключи"...
"Так и есть, он редактирует фото, а закошмарщик видит и кричит ему через стену - "Здесь отрежь, а там оставь... учить тебя надо, голубь мой ясный..." - охреневал автор и думал о прокуроре.
Дума Приставова
Несмотря на ровный характер, про себя Приставов "белел от досады" и сокрушался от нестыковки в делах.
"Как же так?! - восклицал один из главных руководителей Бюро. - Такие деньжищи соседу Белова платим, а Белов ещё не на работе или не сидит в стенах псих-диспансера... и будто б не собирается туда!"
И сам Коллекторов с тем не спешит - что было хорошо; мол, "цель взята"... однако силовики, у которых Бюро позаимствовала спец.средства для слежки за должником, неожиданно проявили интерес к "добрососедской истории" и поторапливали сердобольного Алексея Петровича с "результатами" - им интересно было узнать, как хорошо работает их программа по фиксации речи, не даёт ли сбоев? И как сам наблюдаемый Белов себя чувствует? "Может, изъять всё к чёртовой матери и повесить табличку "Закрыто"? - думали они.
Одним обстоятельством тешил себя Приставов, что Белов был уязвлён: писал стишки - теперь не пишет, читал книги - и ещё какие! Всего Достоевского, всего Стендаля, всего Виктора Гюго, почти всего Бальзака, застрял на каком-то плюгавом романе, второй год не прочтёт его... - теперь не читает, и ведь в горлышко бутылочное - радовался Приставов - стал чаще заглядывать... Значит, превращение человека в "цифру" идёт верным ходом, и нужно запастись терпением?
Так шли дни, за днями - недели... и Приставов смотрел в оба.
Сон Юли
Сон представлялся Юле в розово-голубых тонах. Вот дверь за Толей закрылась, его вызвали друзья по неотложным делам, и Юля осталась дома одна. А перед тем супруг снял с уха наушник-микрофон; не хотел "светиться" перед компаньонами, дабы те не спросили - откуда это у Толи такой навороченный "агрегат" на ухе крепится? Тем самым Кабанков разомкнул связь с видеорегистраторами в доме Белова, и "наблюдательный пункт" - в виде смартфона - перешёл в руки жены.
Юля держала в руках смартфон и вцепилась взглядом в дисплей, облизываясь, как при кусании конфеты. На том конце экрана за столом сидел Витька и разглядывал на мониторе обнажённых девушек - по факту одиноких, а на деле - разглядываемых сейчас миллионами глаз. Вскоре Белов привстал из-за стола, спустил ткани "спортивок" и его конёк-горбунок выскользнул из-под трусов. Он будто бы задребезжал... завибрировал гитарной струной, но потом в секунды... превратился в твёрдую морковину.
- Витя... - прошептала Юля. Вся обмерла, её руки задрожали, затем левая рука задержала смартфон, а правая - соскользнула в Юлину промежность. Здесь вдруг что-то грохнуло, как показалось Юле, залаял Кекс, и в дом зашёл Толя. Юля только и успела сменить позу и по-новому взглянуть на дисплей смартфона.
- Что он там делает?.. - спросил Толя.
- Делал... - ответила Юля.
- Делал? - переспросил Толя. - Что он там делал... чёрт косоголовый!...
- Сидел в Интернете и разглядывал голых женщин... - улыбаясь, ответила мужу Юля.
- А ты что делала? - засмеялся Кабанков.
- А я следила за ним, как ты велел... - едва не заплакала Юля, привстала с дивана и поправила юбку.
Кабанков приобнял жену и нацепил на ухо мини-наушник. В нём что-то затрещало и Юля разобрала слова - то говорил Белов "про себя", то есть думал. И, как казалось, Юле - думал красиво.
Так Юля проснулась, и увидела Толю - тот сидел за компьютером и смотрел порно.
Белов пишет в Сети об использовании Кабанковым близких и дальних родственников Белова, "опуская тех ниже плинтуса"
- Витя, а отец-то твой - голубой... девушка в мужском теле.. давай нагибай его... ему это и нужно... - ошарашил Белова застенный голос соседа, доброхота базарного.
Белов ещё не успел проснуться, а Кабанков уже отрабатывал свой "заказной хлеб" дикторским голосом Левитана вперемешку с женским визгом после страшной сцены из фильма ужасов. Погоду делал, видимо, и спец. эквалайзер по изменению тембра голоса? И громкоговоритель давал нужный для Кабанкова эффект звучания.
- Витя, а мать твоя... Галя-дура... родила урода... когда ты уехал в Лениград после армии, я был у тебя дома в гостях... и Галя-дура показывала мне твои записные книжки оттуда, твои фотографии... у Гали-дуры плохие зубы и я долго не просидел...
- Витя, когда тебя не было, а отец Серёжа-дурак был на работе, я заходил к вам по приглашению Гали-дуры и имел её...
- Зачем ты так ему говоришь? - женский голос. - Он тебе не простит...
"Так и есть..." - офигевал Белов, и включал компьютер для написания заметки.
Позднее, использование родственников стало регулярным: братьев, сестёр, тёток, даже воевавшего деда Кабанков назвал предателем, потому тот и остался жив. Всё, что знал Кабанков про моих родственников, он стал вываливать на уши Белова с частотой робота. И Белов удивлялся ещё шибче засевшей в закошмарщике болезни и злом, стяжательном, его нутре.
Параллельно Кабанков "касался" своим "кабаньим рылом" и одноклассников Белова. С теми он был мягче, потому что они были дальше от Белова. И тот мог сильно "нагреться", если бы те услышали про себя то, что застенный городит про них, используя любимую гендерную тему и пошлый нижнепоясный юмор.
Ролики
Подустав ко второму месяцу от закошмарного ремесла с "технологическим сопровождением от Приставова", Анатолий Иванович решил прибегнуть к помощи родственников и друзей. Которые зачитывали свои и текстовые заготовки самого Кабанкова через скрытые датчики внутри дома Белова - на повышенной скорости. И Белов называл эту форму давления - роликами. Как одиночными, так и перекрёстными... это когда говорят сразу несколько человек в разных звуковых диапазонах; одни тише, другие громче. Ночь, надо спать, и тут начинаются ролики - с пошлостью, угрозами, с самым "разным-заразным", как иронизировал Белов. "Только распахивай уши и слушай, и не засыпай... нельзя засыпать!" Как правило, ролики сопровождались громким голосом Кабанкова.
- Витя... а это кто?! Узнаёшь? Это лысый мужчина, которого ты видел в машине с радиотелефоном в руке, когда ты шёл с вёдрами воды домой..." И Витька помнил... "да, было дело... лысый мужчина..."
- Витя... а это мой зять тебе привет передаёт... - продолжает Кабанков голосом конферансье. И Витька слышит голос Антохи. "Надо же так опуститься... тесть в колодец, и зять туда же!"
- Витя.. а это сам командир МЧС тебя просвещает... - и Кабанков, со смешками, увеличивает громкость звукопередающего устройства.
Иногда Витька сопротивлялся роликам, как мог: например, громко пукал - и ролики тут же прекращались... под злобный рык Кабанкова. Затем снова начинались... Со временем, Витька научился засыпать под их "голосовую мелодию", стал писать об этом в Сети - и ролики прекратились; однако одиночные, вероятно, от самого Кабанкова, появлялись от случая к случаю - ну да, круглолицому мужику нужно было отрабатывать "столичный хлеб"! И тот старался.
Кабанков в бане
Впервые Витька обнаружил слежку за собой "вне дома"... в бане! И случилось это 3-го апреля, аккурат после приснопамятного первого и ночи 2-го апреля, когда Витьке пришлось выбирать между жизнью и смертью... и Витька выбрал жизнь! В то воскресенье отец и сын парились вместе. И вдруг, уже после банных дел, ближе к вечеру Витька услышал застенный голос соседа Кабанкова. Тот пересказал ему сцену в бане, когда брат Витьки и знакомый Женя стояли под душем, а Витька говорил брату про армейский диктофон, - "У них там армейский диктофон, на сотню метров всё вокруг пишет..." - пересказывал Витька слова Кабанкова. - и Женя смотрел на Витьку удивлёнными глазами, улыбался, но не подавал виду, что замечает у того на шее едва проступающий странгуляционный шов.
- Витя... Женя-то на нас работает... - откровенничал Кабанков. - В следующую твою баню я дам ему команду и он вытащит у тебя из куртки телефон... это он рассказал мне про твой разговор с братом под душем...
Таким образом Белов понял, как Кабанков использует случайных людей, приближающихся к Витьке или вступающих с ним в разговор, в своём закошмарном ремесле.
Поначалу Витька не верил своим ушам - "Как это?! Сосед ясновидящий, что ли?" И только потом понял, что в бане стоят скрытые видеорегистраторы, которые "видят, пишут, и оповещают" одновременно. Последнее их качество Витька испытал уже в следующую баню - через неделю.
- Витька, у тебя жопа чернее чёрной дыры... - услышал он голос Кабанкова, трещаще-шипящий радиозвук в предбаннике, в момент своего раздевания, голос обращался исключительно к нему, Витьке, потому другие посетители бани пропускали его мимо ушей. И с того времени, Витька регулярно кошмарился своими новыми друзьями - барабашками, как он их незлобно называл.
- Витя, давай ещё раз парься... и домой к отцу иди, а то в дом ворвёмся, вынесем твоего отца в машину, и деньги заберём.. - молотил Кабанков вполне серьёзным тоном, что казалось так и будет, если Витька не поторопится.
"Веришь не веришь..." - думал Витька. - "А неприятно такое слышать, когда под уши кричат и париться мешают..."
Таким образом, голоса из дома Белова переместились на улицу и в другие городские помещения - туда, где есть специальные видеорегистраторы, датчики, жучки и тому подобное. Именно о том и говорил Приставов Кабанкову в салоне свого авто, когда вручал тому спец.смартфон.
Таким образом - в бане и вне бани, в доме и вне дома - прошёл ещё год, а Белов по-прежнему занимался домашним хозяйством, уходом за отцом, фотографией, и... онанизмом под одеялом, что особенно бесило соседа с рынка.
- Витя, думать тебе нельзя... микрофоны, программа очищения; в туалет тебе нельзя - там камеры стоят; и "под одеялом" тоже нельзя - те же камеры сообщают нам... Мы запишем видео с тобой и покажем в Сети, а друзьям уже показываем... - кошмарил Кабанков.
- Так записывай, показывай, чёрт застенный!.. - отвечал ему Витька "про себя" и вслух. - В чём проблема? Я у себя дома...
Тогда же, в апреле или в мае, Белов опубликовал текст в Интернете, с названием "Вспоминая первое апреля"
Об использовании отца Витьки - Сергея Павловича - в ремесле закошмарщика
Пост-похмельные дни "подопечных" - есть любимое время для закошмарщика. Три "сухих" дня для Беловых, традиционно наклюкавшихся в честь Дня России и ещё парочки праздников поменьше, стали истинной Голгофой по части борьбы за неповреждение своих рассудков.
- Вить... да кто там опять стучит... надо открыть... я вижу детей в окне... им нужно помочь... вон девочка на раме, смотри, а там еще двое... - рвался с послели распалённый похмельем Сергей Павлович.
- Да где же... батя... ты что... спи давай тебе померещилось, ночь на дворе!.. - отвечал ему сын с противоположной стороны, уже дремавши на диване, на что 84-летний старец делал удивлённые глаза и обвинял сына в предательстве и малодушии.
- Витя, ты слышишь шум газа?! Я пойду проверю плиту... - встаёт в который раз Сергей Павлович и идёт на кухню.
- Да батя... ты снова... я тебе объясню природу этого шума, этих стуков... они подаются через скрытые датчики закошмарщиком - застенным Кабанковым... ты понимаешь?! Не реагируй, плюнь, пусть стучат...
И Сергей Павлович кивал, ругался, но реагировал снова и снова.
- Витя, я слышу шум воды... - тут голова отца вылезает из-под одеяла и тот откидывает его в сторону, выбрасывая вперёд стариковские белёсые ноги.
- Ты опять, Батя... - это звук "наполяющегося бассейна", в котором признавался сам чёрт Кабанков ещё год назад... ты будто бы тонешь, чувствуя повышение в нём воды... я тебе потом расскажу, спи давай... - Витька офигевал от фашисткой бесчувственности Кабанкова, когда тот ещё и говорил через стену - "Витя, мы достанем тебя через отца... завтра он умрёт от этих "ночных бросков", лучше вставай и пол мой перед приходом гостей..."
Параллельно со стуками, в доме Белова звучали перекрёстные ролики из громкоговорителей смартфонов или других устройств - персонажы "Лысый мужчина", "Командир МЧС", "Участковый", и зять-полицейский Кабанкова - Антоха, представляемые Кабанковым, как на сцене, запугивали и замусоривали мозг, как могли и умели; однако, Белов включал громко музыку РетроФМ на телефоне и угрожал им "громким пуком". Тогда ролики резко прекращались, кроме голоса Кабанкова.
Так отец и сын дважды или трижды бегали друг за другом по ночному двору в поисках голодных детей, а под утро Сергей Павлович разбудил сына и торопил одеваться - мол, бандиты стучат снова и одного он уже прогнал.
Витька уложил отца в постель, а к субботней бане они уже вместе ехали на такси - здоровые и не очень, и к полудню, за обеденным столом, послебанный, начитанный, и ранее закошмаренный Сергей Павлович удивлялся и смеялся своему провалу в памяти.
- Витя, как же так.. с утра свой дом не узнал?! А теперь всё хорошо... но надо уезжать отсюда... бандиты кругом.
- Это точно, бать.. - соглашался Витька, уминая холодную окрошку. - Надо б...
Вспоминая Первое апреля
Вечер Первого апреля. Я на диване - постковидный и слабый, пошёл шестой день после "шторма"... получилось прижечь, победить, и снова родиться... В глазах - праздничная сцена с Колей Васиным в ДК железнодорожников на Тамбовской, рядом с ним - музыканты, напротив - полный зал рокочущей козами публики из хипарей и панков. Странно... они уживались вместе и благоговели перед Её Величеством Музыкой, в сонных глазах - окно с прыгающими тенями яблоневых веток и горящий на стекле фонарь.
Тут-тук-тук - кажется, стук в ворота, я просыпаюсь окончательно, смотрю по сторонам большой комнаты ветхого дома.
Тук-тук-тук... слышу голоса.
"Я набью ему ****о..." - мужской. "Я нассу ему в рот..." - женский. "Витя, мы идём к тебе мириться..." - будто сказали хором. "Зайдём... вытащим его из дома... бросим в тамбур... и вывезем в лес..."
След Первого апреля пропал... фонарь в окне увеличился до размеров Луны, я встаю, нащупываю в кармане телефон. Расстояние от дивана до входной двери кажется бесконечным. Метр до двери - крадусь, не касаясь древних половиц, которые прогибаются и издают загробный звук.
Тут-тук-тук... Телефон подскакивает в руке, будто просится помочь.
Тук-тук-тук... Едва приоткрываю дверь и снова слышу стук, кажется, громче прежнего.
Решаюсь поозвонить, звоню в МЧС. Меня перенаправляют в местную полицию, через минут десять приезжает полиция. Двух полицейских я встречаю на крыльце дома.
"Почему вы не открыли дверь и не посмотрели кто к вам пришёл?" Я: " Так только б открыл, они сбили бы меня с ног..." "Где следы, где?.." - кажется, лейтенант по-детски крутит фонариком по уже промёрзшей земле. Он кажется ребёнком высокого роста, огоньки бегают по земле, как блики от шаров на новогодней елке.
"А давайте зайдём в дом..." - инициатива снова исходит от "лейтенанта", второй полицейский смотрит по сторонам, в тёмные окна соседского дома. Заходим, с фонариком, словно в пещеру. "Ложитесь на диван..." - полицейский показывает рукой. А я представляю бессмысленность этой затеи, и не ложусь.
"Так... идите к двери, а ты (похоже, говорит старший младшему) выйди в коридор и постучи в косяк.
"Вы слышите стук?" Я: "Нет... но тогда слышал и стуков было много..."
Потом мы знакомимся с комнатой, показываю им спящего отца, фото брата на стене - музыкант, говорю - и сам удивляюсь, будто новым краскам своего жилища, мне видится во всём что-то учительское, познавательное, с компьютером, книгами... тени Первого апреля напрочь выскользнули из головы и я провожаю полицейских вполне себе оптимистично. Лейтенант вежливо, по имени-отчеству, желает мне "Спокойной ночи". Закрываю ворота.
Тук-тук-тук.. - ещё раз. И снова голоса. Теперь уже с гулом авто, редкими в тот поздний праздничный вечер, все сидят по домам, дураков нет, за стенами - нечистая сила...
"Анис... Анис едет" - женский голос. "Анис!.." - за женским мужской.
Двигатель авто умолкает где-то рядом.
Тишина.
"А кто он?.." - голос с акцентом. "В прошлом, говорят, бандит... долгов наделал... фотографировал, бегал по городу..." - женский.
"Витя... открой, поговорим..." - голос новичка придаёт новую остроту. Потёмки в спящем доме становятся ещё темнее, и после ещё одного стука из целой группы стуков, я решаюсь выйти "в сени" и спросить.
"Алё, кто там?!", а голосов как и нет. И я слышу голос "соседа слева": "Витя, не выходи из дома, их трое у ворот, если Анис зайдёт, он сначала набьёт тебе морду, потом "всё опишет", а если будешь говорить с ним, скажи всё честно, паспорт покажи, национальность, сколько должен и кому, но он и так знает, у него есть список твоих долгов, который ты опубликовал в Сети..."
Тук-тук-тук...- тишина перемежается со стуком, меняется местами.
"Анис!.. он не откроет, он снова набирает телефон..." - голос "соседа слева". Слышу двигатель авто, машина отъезжает, и голоса пропадают в глубине первоапрельской ночи.
Тук-тук-тук... стук в ночь второго апреля.
"Витя, Анис с друзьями сейчас приедет, я только что говорил с ним по телефону, он сказал, что если не откроешь, то они приедут с болгаркой... так что встречай, я передам ему..." - лидером праздничного вечера становится "сосед слева", а голоса с другой стороны как бы уходят в историю. Первое апреля ни кому не веря.
Некоторое время я не предпринимал никаких действий, выходил на крыльцо с фонариком телефона, заходил в дом, звонил однокласснику и брату.
Тук-тук-тук... - мне показалось бьют уже в саму дверь у крыльца (у страха глаза велики, а после таблеток-то - тем паче).
"Анис... когда зайдёте в дом, поваричивай налево, там деньги отца (про знание этой семейной тайны "сосед слева" сообщил мне ещё в конце марта, и я постоянно думал об этом "проколе", потом понял, что смежные дома, всё прослушивалось многие годы и запоминалось, и вот теперь - вываливается на мои уши... с Анисом вместе)... Возьми всё!.." - усердствует "сосед слева".
"Витя, Анис не злой парень, он выбивальщик долгов... как правило, сначала бьёт, потом описывает имущество, либо делает то и другое одновременно..." Некоторые время на мои уши лились живописные картины со сценами насилия, которые Анис со товарищи предпринимает иногда, но если послушать его с уважением, он только даст пару раз по морде и возьмётся за опись добра.
В ответ я решаюсь на повторный звонок в МЧС, меня снова отсылают в полицию, по телефону я рассказываю суть да дело, там обещают охрану дома со стороны - мол, вдруг кто будет у ворот, то заметим.
Дальше было больше. Сосед связывался с Анисом и тот обращался ко мне через стену по громкоговорящей связи, я даже извинился перед ним за "Алё, кто там", потом "сосед слева" говорил прямопротивоположное, что Анис снова зол и требует сатисфакции, сосед живо рисует образ Аниса, его историю; мол, спортсмен, нос картошкой... грубоват в делах, но по жизни весел, и весь местный базар им не налюбуется.
"Давай живей открывай ему двери.. и выходи на крыльцо!" - не угомонялся "сосед слева".
Тук-тук-тук... - "Витя... Слава с той стороны будет бить "по трубе" пока ты не откроешь двери. У нас тут, как в Армии, один виноват - отвечают все..." - стук продолжался часа полтора с промежутками, в которые "сосед слева" искусно вставлял реплики новых героев с акцентом и без.
"Витя, а это друг Аниса, его правая рука, с тобой говорит..."
Отец мой к тому моменту тихо выходил из тени, проснулся, пил чай, но был не вполне красив на лицо - опухоль, которую я впервые увидел в жизни, и на лице родного человека, очень сильно смутила меня и я, кажется, поверил в тот час в самого чёрта?
Вместе с тем в сознании родилось и безверие в людей и в полицию, шнурок от ботинка мог бы помочь мне, но я вовремя заметил выходящего с кухни отца и постеснялся этого редкого момента выхода из положения - на полпути оставил затею, отец ничего не заметил, прошёл мимо и лёг в постель.
Утром, всё изменилось. Я не сразу, но стал понимать, что никакого Аниса нет в природе, и всё происходящее с его именем было вымыслом - первоапрельским розыгрышем? Да, я повёлся... Бывает... Соседи-террористы "сделали" тот день.
Выгорание Кабанкова и его друзей
Прошёл ещё год, а Белов так никуда и не спешил.
- Что же делать, Витя.. ковидный ты мой?.. - размышлял вслух Кабанков, и часть того монолога Белов слышал у себя дома.
- Как жить будешь... жениться надо... дом ремонтировать... - продолжал Кабанков. - Работать.. Впрочем, он держит уход за отцом, идёт пенсионный стаж, и небольшие деньги ежемесячно.. это, блин, тоже работа... - "переворачивался" Кабанков... чтобы найти новый ход для закошмаривающей темы.
- Да, Витя, я был сама пошлость... просклонял "в падежах" всех твоих родственников, одноклассников, друзей и приятелей, копался в душе и в голове... а ты так и сидишь дома, и пишешь про меня... всё так, но доказательств-то нету...
- Что же делать, Глеб?! - любил повторять Кабанков речовку из известного фильма с Высоцким.
Он и Юля не сразу поняли, что взяв в руки "смартфоны Приставова", становились субъектами преступления - вторжения в частную жизнь гражданина и в его голову с применением закошмаривающих практик.
Последнее открытое заявление Белова на имя ген.прокурора РФ слегка остепенили соседей и они решительно не знали "что делать". Болтовня через стену резко сократилась в количестве употреблений и в своих размерах тоже. Все тогда чего-то ждали - Коллекторов, Приставов, Кабанковы и их друзья, Белов... Но, не знали чего.
Расследование, о котором так много писал Белов, не наступало. И маячок надежды достичь своих целей тускнел у тех и у других. А время шло.
Белов пишет и пишет
Про программу распознавания лиц Белов слышал несколько лет назад. В обществе даже велась дискуссия о вреде и пользе такой программы - мол, как она соотносится с правами человека и как эффективна в поиске преступников. Дальше обсуждение поутихло, и Белов позабыл о том до... настоящего момента, когда он сам, вероятно, попал "под раздачу" с помощью этой самой программы. Молодой парень размышлял, как это Кабанков угадывает его мысли, намерения, его внутренний голос, сны и... тут же комментирует их Белову через стену дома в нужном ему тоне и тональности?
Да, вероятно, используются... микрофоны, а сначала - образцы голоса "поднадзорного" заносятся в программу" и та идентифицирует голос, записанный специальным микрофоном, тайно установленным в его доме. Или видеорегистраторе с функцией микрофона? Что-то Белов почитал в интернете про эту программу, но там нет ни слова про фиксацию речи, зато полно описано про фотофиксацию. Упоминалась камера PTZ - кабельная и беспроводная в открытом доступе для глаз, но... тут закричал через стену Кабанков? Что Белов едва не лишился рассудка - крик был по истине дьявольским и касался его размышлений на тему слежки с таким высоким уровнем "порчи мозга".
- Витя.. вот! А "спецура" пошла дальше... те же камеры, только в меньших размерах и, как ты правильно заметил, услышал... они и установлены у тебя... ищи, дам тебе подсказку...
Дважды Белов искал эти жучки, но в аварийном доме такие вещи искать, как иголку в стоге. Кабанков, похоже, посмеивался, а Витька попросил помощи у прокуратуры, которая отказалась от дела в отсутсвии следователя.
Ранее неустанный Кабанков "предлагал" Белову разные версии программ.
Первая - у него военный диктофон, который пишет даже шопот в радиусе ста метров.
Вторая - программа против вора "Закрой рот", типа молчи, тебя и не услышат...
Третья - медицинская программа помощи инвалидам и их родственникам общаться друг с другом
Четвёртая - программа МЧС в поиске людей под завалами. Во включенном телефоне есть микрофон, к которому подсоединяется радиосвязь, и таким образом находится потерпевший.
Пятая - "нейро-акустическая связь" или "голосовая". Человек говорит что-то не вслух, а микрофон ловит его "защёчный" голос. При сильном акустическом поле эта связь лучше нежели на улице, однако и на улице Белов был досягаем для Кабанкова, и в помещениях, и в бане, и на кладбище так, что парень поверил в вездесущность Кабанкова и стал взывать к федеральной помощи и врачам, дабы не сойти с ума.
Так, с помощью версий, Кабанков "обстряпывал задачи закошмаривания", как вдруг не вернулся к "программе распознавания лиц", которая и явилась для Белова более "привлекательной" в описании.
Так, в круглосуточном режиме, с упоеним и прилежанием, Кабанков кошмарил Белова "открытостью" его мыслей для него самого, пока тому не позвонил Приставов ещё раз.
- Анатолий Иванович, что тут Белов-то пишет про вас?! Коллекторов за голову взялся... и весь отдел смеётся... Вы, похоже, специалист в закошмарном ремесле... с высшем-то образованием механизатора!.. Не останавливайтесь, продолжайте в том же духе - читайте мысли, сны, гипнотизируйте Белова по-полной!.. За нами не заржавеет...
Пуля
Жарким полуднем Белов бежал в магазин. На полпути его встретила... пуля, и он замертво рухнул на горячий асфальт.
Даша и Катя у стен Введенской колокольни
После успешного окончания института Даша переехала на свою родину в Б. Устроилась в школу, преподавала русский язык и литературу. Даша нравилась коллегам и школьникам, была классным руководителем и заводилой всех полезных и весёлых начинаний. Пела, танцевала, играла на пианино...
- Игорь, - поднесла Даша телефонную трубку к живописному ушку с яркой серёжкой. - сегодня встречаем Катьку, будь готов с машиной к десяти... Покажем ей наш Б. в полных красках!
- Нет проблем, Дашка... Катьку встретим и не отпустим... пусть в Б. остаётся... - засмеялся бонвиваном Игорь.
К тем дням город накрыло золотым осенним покрывалом - родной стихией Катьки, и та собралась-таки к подруге прекрасных студенческих лет в гости. Обещалась...
К ЖД-вокзалу прибыли в срок. Он обновился, был совсем не тем, что видела Катька на открытках Витьки. На просторах без деревьев - у входа - вокзал казался игрушечным бронепоездом из Детского садика. Похорошевшая и повзрослевшая Катька ступила на перрон и обняла Дашу, поцеловала Игоря... так сели в машину и поехали к Даше.
Утром подруги долго ходили по городу, пили-ели в кафе, смеялись, вышли, завернули на Большую улицу - главную...
- Дашка, смотри-ка... колоколенка Введенская... я помню... пошли туда! - удивилась Катя.
Девушки подошли к стенам колоколенки, посмотрели вверх, помолчали, затем присели на лавочку, и так оказались во власти грёз.
Сергей Чернов, май-июнь 2023
Киносценарий Добрососедская история
© Copyright: Сережка Чернов, 2023
Свидетельство о публикации №223060100514
Свидетельство о публикации №223060100514
Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.