Агнес Жиберн - Энтони Грэжжс

АРЕНДАТОР ЭНТОНИ КРЭГГА АНЬЕС ЖИБЕРН
СОДЕРЖАНИЕ
ГЛАВА

I. Первое появление мистера Дейла
II. Неожиданный крах
III. Миссис Энтони Крэгг
IV. Спасение
V. Один в большом мире
VI. Следующий шаг
VII. В новый дом
VIII. Несанкционированный поиск
IX. Что сказал г-н Петерсон
X. Мнение Дот
XI. В самом акте
XII. Эти три буквы
XIII. Что пошло не так
XIV. Маленькая точка — катастрофа
XV. Тяжелое падение
XVI. Ход событий
XVII. Секрет стал известен
XVIII. Ужасная ошибка
XIX. Очень узкий побег
XX. Сделано ясно
 

АРЕНДАТОР ЭНТОНИ КРЕГГА

Глава I
Первое появление
мистера Дейла



«ЭНТОНИ! Я говорю, Энтони! Ты собираешься прийти или нет?

— Хорошо, моя дорогая, — сказал мужской голос вдалеке, не напрягаясь.

Миссис Крэгг постучала своим шикарным зонтиком по пыльному полу. Хотя слова ее звучали повелительно, она обращалась к мужу, а не к мальчишке-продавцу. Лучшая половина мистера Крэгга славилась остротой на язык.

Обычно ей нравилось выходить через частную дверь, куда нельзя было вести дела; но на этот раз она обошла склад и спустилась по деревянной лестнице без ковра в задней части магазина к двери, которая вела в переулок. У этой двери она наткнулась на двух человек, терпеливо ожидающих внимания, — высокого мужчину в потертом пальто и девушку.

Потрепанные люди были неприятны в глазах миссис Крэгг. Она считала себя прекрасной дамой и любила яркую одежду, которую считала признаком аристократизма. Миссис Крэгг была не первым человеком в мире, допустившим эту ошибку.

В этот момент на ней было ярко-синее платье, а большое алое крыло агрессивно торчало из-под ее зеленой соломенной шляпы. У нее был яркий румянец, черные глаза-бусинки, обильная челка желтоватых волос и заметные черты лица. Не всем понравится такое сочетание, но миссис Крэгг имела обыкновение испытывать удовлетворение, глядя в свое зеркало.

Шесть лет назад, когда она фигурировала единственной и трудолюбивой дочерью третьеразрядного и неудачливого сельского поверенного, с больной женой и несколькими мальчиками, она была довольно хорошенькой девушкой. Но тогда она не носила пушистую челку, не одевалась в синее, зеленое и алое, не хрипела и не смеялась важным тоном. Эти новые события застали ее мужа врасплох, и он еще не привык к переменам.

«Вам не нужно ожидать, что я остановлюсь здесь, если вы хотите целую неделю подниматься с вершины лестницы до низа!» воскликнула она. — У меня есть еще кое-что, о чем нужно позаботиться.

— В этом нет необходимости. Если вы просто попросите джентльмена войти внутрь… —

Мы можем подождать там, где находимся. Не беспокойтесь. Может, мы ошиблись дверью? предложил высокий мужчина. «Полагаю, нам следовало бы пойти к главному входу на Хай-стрит».

"Это не имеет значения. Можете также остановиться, теперь вы здесь," сказала миссис Крэгг. «Он сейчас же спустится вниз. Он всегда медлительный. Это его манера».

Она собиралась выйти с этой стороны, чтобы сэкономить время, но, подумав, повернулась и встретила своего мужа.

"Ну, я надеюсь, что вы были достаточно долго," было ее приветствие. -- Это кто-то охотится за вашим новым домом, и я бы на вашем месте не имел с ним ничего общего. Он ветхий, как ветхий. Не смотрите. И я думаю, что его брюки были сшиты в ателье. Если вы отдадите ему этот дом, вы не получите за него никакой платы.

-- Не всегда самые стильно одетые люди платят по счетам быстрее всех, -- ответил Крэгг с мудростью, порожденной опытом.

"Он не будет. Вы видите, если я не прав." Миссис Крэгг любила всегда быть правой и редко признавала, что неправа. Приняв однажды этот особый взгляд на вопрос, она была уверена, что впредь не будет благосклонно относиться к высокому мужчине. Крэгг знал это, но ничего не сказал.

"Понимаете!" - повторила миссис Крэгг. - Я знаю человека, на которого нельзя положиться, когда я его встречу. упакуем его в спешке».

Крэгг не имел привычки прислушиваться к женским советам в вопросах бизнеса, хотя и получал их в большом количестве бесплатно от своей жены. Ее мнение, щедро данное и непрошенное во всех случаях, потеряло ценность от его изобилия.

Миссис Крег прошла дальше, а мистер Крэгг закончил спуск по лестнице с видом человека, гордящегося тем, что никогда не спешит.

— Доброе утро. Сюда, пожалуйста, — сказал он и повел незнакомцев в комнату за складом.

Крэгг продавал новую и подержанную мебель и вообще все, что нужно для обустройства дома. Главный склад или магазин, открывавшийся на Хай-стрит, был заставлен всевозможной мебелью, сваленной в кучу, с проходами между штабелями. В этой меньшей комнате в задней части были свернуты ковры и кучи ковриков. Один стул стоял посередине, и на него медленно опустился вновь пришедший, вздохнув с облегчением, как будто нагулялся. Девушка прислонилась к нему, опустив голову, как делала все это время, так что широкополая шляпа скрывала ее лицо. Судя по ее росту, Крэгг предположил, что ей лет тринадцать, но не обратил на это особого внимания.

С деловым видом ожидания он стоял и ждал. Он был намного старше своей жены, ближе к пятидесяти, чем к сорока, а ей еще не исполнилось тридцати. У него было разумное лицо с горизонтальными линиями заботы на лбу и отсутствующими глазами. Людям, разговаривавшим с мистером Крэггом, часто казалось, что его мысли были где-то в другом месте; тем не менее, он обычно слышал, что было сказано.

«Я чужой в Путворте», — было первое замечание. «Меня зовут Дейл, и мне сказали, что вы сдаете дом».

— Да. О единственном свободном доме сейчас в Путворте.

"Так я слышал. Тот, который вы только что построили. Я пошел к почтмейстеру, и он посоветовал мне прийти к вам. Мы с дочерью приехали вчера днем. Мы хотим найти тихий дом, где-нибудь на этой линии железной дороги. Легче передвинуть мою мебель, чем если бы мы пошли куда-нибудь. Мне может понадобиться одна или две вещи от вас, возможно, — оглядываясь вокруг, — хотя у нас почти достаточно, почти достаточно.

— Путворт — здоровое место. Вы, конечно, еще не видели дом?

— Снаружи. Вчера вечером мы ходили посмотреть. Слишком поздно что-либо делать. Похоже, это именно то, что мне нужно.

«Очень удачно расположен.»

— Ну да. Впереди луг сырой, да и вокруг некрасиво. Все-таки всего не бывает.

"Не красиво!" Крэгг слегка ощетинился. «Там зеленая трава и ручей. Чего еще хотеть? И луг осушился».

Мистер Дейл не распространялся о своих желаниях. Слабая улыбка тронула его губы. Он просто сказал: "Какая арендная плата?"

Крэгг внимательно посмотрел на него. Он хотел хорошей арендной платы, но также хотел не потерять арендатора. Не то чтобы он был по натуре жадным; но дела в Путворте шли неважно, а у Крэгга была экстравагантная жена. Ее экстравагантность росла в ней постепенно, и Крэгг едва ли начал пытаться ее сдерживать. Тем не менее он знал, что в этом была необходимость, потому что смущения нарастали на него, неизвестные его друзьям. В то же время у него был более сильный мотив делать деньги и экономить, чем когда-либо в прошлые годы.

Этим мотивом было внимание к его дочери, а не к жене. Он не переставал испытывать привязанность к своей жене, хотя и находил ее все возрастающим испытанием; но самые его сердечные струны были намотаны вокруг ребенка. Каждую минуту, которую он мог освободить от дел, он посвящал Дот.

Строительство нового дома было внезапной идеей не так давно, вызванной видом пустыря за пределами города, выставленного на продажу. Запрошенная цена была чисто номинальной, -- "чертовски дешево", -- сказал он себе, а не продавцу, -- и, имея страсть к кирпичам и известковому раствору, он не смог устоять перед искушением; хотя эта страсть уже привела его к трудностям. Это ни в коем случае не было первой спекуляцией такого рода, на которую он отважился.

Кирпичи и раствор стоят дорого, независимо от того, насколько дешево они могут быть собраны вместе. Теперь, когда дом был готов для постояльцев, вплоть до того, что его покрасили и оклеили обоями, что, по словам некоторых, ему следовало отложить до тех пор, пока не найдется жилец, он, естественно, стремился избавиться от него как можно скорее.

— Зависит от срока аренды, — осторожно ответил он.

— Я не хочу аренды. Я хочу дом к году, ваш, если он подойдет. Не очень сомневаюсь, что он будет. также скажите сразу, что я не могу дать больше двадцати фунтов. Этого достаточно для бедного человека.

Крэгг знал, что ему вряд ли удастся получить большую сумму. Дом обходился очень дешево, в нем не было современных удобств. Недавно он снял еще один дом, почти такого же размера, только в более красивом месте, за восемнадцать фунтов; но это было в аренде. Двадцать фунтов за это, взятых за год, было бы столько, сколько он имел право требовать. Тем не менее, с инстинктами делового человека, он колебался. Не стоило хвататься за это предложение.

"Может быть, вы хотели бы прийти и посмотреть на это место."

— Да, должен. Но сначала я должен узнать ваши условия. Мы же не хотим долго тащиться по пустякам, не так ли, Пэтти?

В ответ девушка подняла лицо, и Крегга пронзила дрожь от удивления, несмотря на то, что он был закален разнообразием лиц. У нее не было обычного лица. Вряд ли его можно было назвать красивым в полном смысле, но он был полон добра и чистоты; черты лица были мелкими и бесцветными; глаза были глубокого и задумчивого синего цвета; чувствительные губы были печальны. Она выглядела старше, чем ожидал Крэгг.

"Мы, Патти?" повторил ее отец; и она тихо сказала:

«Нет, папа».

«Так что, если вы хотите большего, мы сразу же сдадимся и пойдем в другое место. Я сомневался между этой и следующей деревней».

-- Ну... я не знаю... -- начал Крэгг.

Затем он остановился. Эти голубые глаза обратились к нему, полные безымянной умоляющей печали, и по ним пробежал слабый румянец непролитых слез. Деловые инстинкты Крэгга уступили место более сильному порыву отцовской жалости. Взгляд Патти заставил его подумать о Дот.

— Да, этого достаточно. Двадцать фунтов в год.

"О, спасибо," выдохнула Патти; "Я так рад."

Затем они направились к дому, который находился в добрых двадцати минутах ходьбы. Предложение Крэгга взять такси было отклонено. В этом нет необходимости, сказал мистер Дейл; им понравится прогулка.

Знаков удовольствия было мало; но им удалось ужиться, хотя и с отставанием в темпе. Мистер Дейл говорил судорожно, отмечая, как вырос город со времен его детства. Мистер Крэгг заметил, что не может вспомнить ни одного имени Дейла. Мистер Дейл сказал: «Нет», — он уже три года учился в школе для больших мальчиков, и жители не знали его, если только не бывший владелец «магазина пряников».

Дом одиноко стоял на клочке неровной земли, который со временем мог превратиться в сад. В настоящее время в нем не было почвы, растений и кустарников; на самом деле это была не более чем каменная ограда, окружавшая уродливый домик. На первом этаже было две комнаты, кухня сзади и три комнаты наверху.

«Точно правильный размер», — сказал мистер Дейл.

С одной стороны лежали ровные поля, а с другой, за пространством вспаханной земли, стоял тесный ряд красных изб. Впереди протекал мутный ручей с флажками по краю, а сзади шесть или семь чопорных тополей.

Мистер Дейл решительно отказался проводить «внешний ремонт», и на минуту Крэгг почувствовал, что готов драться. Но опять эти глаза умоляюще обратились к нему; он снова подумал о Дот; и снова он был побежден, - он не мог бы сказать почему.

Все дело было быстро улажено, и мистер Дейл вернулся в гостиницу со своей дочерью, Крэгг шел впереди более быстрым шагом.

"Это хороший человек, Патти. Хороший человек, я уверен. Приятно иметь приятного хозяина. Это был настоящий инстинкт, который привел меня сюда, желая снова увидеть место, где я был в школе. Наверное, все школьники несчастливы, а я был... счастливее, чем был с тех пор. Не унывайте, малышка. У нас все будет хорошо... теперь... я не сомневаюсь.

Легкое рыдание сотрясло стройное тело девушки, но она не позволила ему вырваться ни звука, а когда подняла глаза, на ее губах была улыбка.

— Мистер Петерсон вряд ли найдет нас в Путворте, папа.

— Нет, дитя, нет.

— Он и не подумает искать нас в таком месте.

"Нет, нет, конечно нет. Почему он должен?"

- А с тех пор, как ты отрастил бородку, ты выглядишь совсем по-другому. Я бы хотел, чтобы это было не так. Мне нравится, когда ты выглядишь, как прежде. знаю тебя."

— Нам не нужно говорить о мистере Петерсоне, Патти. Мы постараемся все это забыть.

«Только я иногда удивляюсь, почему он должен быть недобрым к такому милому дорогому папочке, как ты».

«У людей есть свои причины для действий, моя дорогая, и нельзя всегда ожидать, что они поймут. Столько ошибок, знаете ли, и суровых суждений. Но утешение в том, что моя Патти знает своего старого отца».

"Я должен думать , что я сделал!" Две слезы упали.

-- А теперь нам нужно подумать, что делать. Нужно уделить внимание многим делам -- и дом не может быть готов принять нас, пока -- сколько он сказал? Уже неделя? Мне нужно еще раз поговорить с мистером ... Крэгг, и уладить все мелкие вопросы. Но мы вернемся на ферму на неделю. Вы можете написать и сказать им об этом, скажите им, чтобы они ждали нас завтра. Боже мой, мне очень нравится этот человек, Крэгг, очень ... Не стоит гадать, не поможет ли он нам найти слугу, какое-нибудь милое, респектабельное тело, которое нам подойдет.

«Если бы мы только могли оставить Сьюзан! Ей бы так хотелось, чтобы она приехала».

"Нет мой дорогой." Мистер Дейл говорил нервно. — Думаю, мы все это устроили.







ГЛАВА II

Неожиданный

крах



MR. ДЕЙЛ стоял в дверях своего нового дома, глядя наружу.

Он и Патти приехали почти неделю назад, и дом уже был в довольно приличном порядке.

Мебели было не слишком много, и он проявил нежелание делать много покупок, хотя Крэгг называл самые низкие цены на вещи, без которых действительно нельзя было обойтись. Над каждым из них мистер Дейл размышлял с сомнением; и над каждым, когда он сдавался, он делал это со вздохом.

Мистер Крэгг нашел для них девушку; неуклюжий, медлительный и тупой, это правда, но добродушный; и Патти трудилась, как лошадь, чтобы компенсировать недостатки.

Те ковры, которые у них были, были квадратными, и их нужно было только положить на хорошо вычищенные доски; и старые занавески подошли к окнам почти без переделки. Мистер Дейл оказывал судорожную помощь, но он не был умелым человеком; и большую часть того, что он делал, Патти приходилось отменять и делать снова, когда он исчезал из виду.

Он уже устал, даже несмотря на то, что так мало делал; и он направился к открытой входной двери, чтобы подышать свежим воздухом.

Это был очень мягкий и ароматный воздух, который встречал его, и мир вокруг казался полным жизни. Насекомые жужжали и мелькали взад и вперед, а птицы пели во весь голос со всех сторон. Солнце только что скрылось за горизонтом, и длинные красные облака лежали над далекими холмами, сияя его сиянием. Хотя окрестности нельзя было назвать красивыми, но теперь они выглядели красиво, как почти в любой английской стране погожим июньским вечером.

Куст рядом был окутан дикими клематисами, а на живой изгороди распустились бутоны диких белых роз. Грязный ручеек, струящийся среди травы и флагов, отливал красным.

Мистеру Дейлу, похоже, не нравилась эта красота. В глазах его было несчастное, утомленное выражение; и он глубоко вздохнул, как только он нашел себя в одиночестве.

Возможно, вздох был достаточно громким, чтобы проникнуть в комнату позади, где Патти была занята, нанося последние штрихи. Было видно, что Пэтти устала от недельного труда, очень устала. Голубые глаза были тяжелыми, с темными тенями под ними, а маленькое лицо было совершенно бесцветным. Однако, подойдя к двери, быть может, в ответ на этот вздох, она улыбнулась и заговорила веселым тоном; потому что, когда мистер Дейл был в депрессии, у Патти обязательно было веселое лицо.

"Как птицы поют, папа! Разве это не мило?"

«Мой дорогой, человек должен быть спокойным в себе, прежде чем он сможет наслаждаться птичьим пением».

— Ты так думаешь? Они меня утешают. Бедняжки — они все кажутся такими счастливыми.

"Интересно, как долго?"

Патти молчала, а мистер Дейл предпринял унылую попытку возвыситься.

— Ну же, это не годится. У меня время от времени случаются приступы срывов — неудивительно, если и случается, если принять во внимание! Но вы не должны обращать на меня внимания, моя дорогая. Делаешь в доме? Все в порядке?

«Я только что закончил книги. Они выглядят красиво. Приходите и посмотрите на них».

Она провела его, как ребенка, и показала ему небольшой книжный шкаф в их крошечной столовой, аккуратно заполненный.

«Мы должны прочитать их все вместе. Я думаю, что книги — такие друзья, не так ли? Единственные друзья, которые могут быть у нас с тобой».

«Но почему? Почему бы нам не завести новых друзей в Путворте? Везде есть хорошие люди».

Мистер Дейл покачал головой. Затем он с сомнением оглядел потолок.

"Мне кажется, что этот дом не слишком хорошо построен," заметил он. — Ты только посмотри на эти трещины. Дом, который полгода не стоял! Я не понимаю. Удивительно, как я не увидел их раньше.

"Это вообще сумасшедший дом," засмеялась Патти. - В гостиной тоже есть трещины, и по всей стороне коридора. Я их до сегодняшнего дня не замечал; во всяком случае, я не видел, чтобы они были такими большими. А в моей спальне они так же плохо. Ничего не поделаешь. Они выглядят некрасиво, но мы не должны возражать против этого. Когда вы сможете сэкономить шиллинг или два, я попрошу нескольких японских фанатов приколоть худших из них , и тогда они не будут иметь значения».

— Позвольте мне взглянуть на вашу спальню, дорогая. Я ничего там не заметил.

Патти не хотелось подниматься наверх. «Это не имеет значения, — сказала она. «Во многих домах есть трещины».

— Не новые дома, как этот, а только что построенные. Не должны.

Он начал подниматься по лестнице, и Патти медленно последовала за ним. Ей хотелось видеть в их новом доме все самое лучшее, а не самое худшее, и она знала склонность отца впадать в скорбное настроение из-за мелких неприятностей. Естественно, что эти большие трещины, которые, как ни странно, не производили прежде никакого впечатления, казались молодой девушке менее важными, чем мужчине.

Мистер Дейл обошел ее маленькую спальню, которая располагалась над столовой, - он сам находился над так называемой "гостиной", а служанка спала над кухней. Тревожными глазами он осматривал разные щели, ощупывал те, что были в пределах досягаемости, что-то бормотал себе под нос, прошел в другие комнаты на том же этаже и вскоре вернулся к Патти, севшей на подоконник. Она слишком устала, чтобы стоять. Это был довольно низкий и широкий подоконник, на котором можно было удобно сесть.

— Патти, мне нужно поговорить с хозяином дома. Что-то не так. Трещины и в моей комнате, и в комнате девушки — некоторые очень серьезные. Я уверен, что нас не забрали сюда нарочно. Этих щелей не было, когда мы с тобой впервые осмотрели дом. Я знаю, что их не было. Я должен был их сразу увидеть. Я полагаю, что все они начались в последние день или два. Мы не могли не заметить их, знаете ли. Это невозможно.

Он вставил кончик пальца в широкий палец возле кровати.

"Только взгляните на это. Конечно, мы должны были это заметить. Совершенно исключено, что мы не должны были. Должно быть, это произошло в последние день или два. Что-то не так с фундаментом".

Мистер Дейл стоял, глядя на стену с мрачным видом.

«Некоторым людям, кажется, никогда и нигде не разрешается осесть. Я действительно думал, что мы нашли тихий уголок в мире, где мы могли бы быть в мире. И, кажется, я ошибался. Это действительно тяжело. Такой милый домик, и как раз подходящего размера;

"О нет, отец. Несколько отметин на стенах не имеют значения. Возможно, наш хозяин прикажет о них позаботиться. Я уверен, что он сделает все, что в его силах".

«Дорогой мой, если фундамент небезопасен, мы не можем остаться. Это не годится. Право, это очень утомительно — очень жаль».

"Мы ничего не можем сделать сегодня ночью, во всяком случае," и Пэтти старалась не зевать. - Прежде всего мы должны лечь спать и отдохнуть. Завтра вы можете увидеть мистера Крэгга и спросить, что он думает. Но я полагаю, он скажет, что трещины не имеют значения и что они всегда был там."

— Дом не был построен много недель — во всяком случае, месяцев. И трещин не было уже неделю назад, я уверен — совершенно уверен.

Патти повернула голову, чтобы посмотреть в открытое окно. Небо было ясного бледно-голубого цвета, а красные полосы облаков превратились в бледно-желтые. Мимо пролетела птица, издавая нетерпеливые крики, а потом пролетела мотылька. Пэтти смотрела на дорогу, ведущую из Путворта, и увидела приближающуюся по ней фигуру. Что-то в очертаниях фигуры показалось знакомым, и она внимательно его рассмотрела.

— Я уверен, что это сам мистер Крэгг едет нас навестить. Или, может быть, он просто хочет совершить вечернюю прогулку. Если хочешь, папочка, ты мог бы встретиться с ним.

Ответа не последовало, и Патти повернула голову и обнаружила, что ее отец вышел из комнаты. Он крикнул через мгновение из коридора: - Я вернусь через пять минут. Выйду на крышу посмотреть.

Патти знала, что отсюда легко выйти, по ступенькам и хорошему люку; но это казалось ей излишним беспокойством. Она осталась на месте, радуясь возможности отдохнуть; и последовала тишина.

Дверь ее комнаты была широко открыта, и люк тоже. Внезапно крик в голосе отца испугал ее. Что-то в тоне, казалось, предвещало беду, и девушку пронзил холодный шок от страха. Она не расслышала слов, ее насторожил только тон; и она бы вскочила, чтобы пойти к нему, но не было времени.

Она сидела в несколько стесненной позе на подоконнике, ноги внутрь, лицо повернуто в другую сторону. До этого момента она смотрела вниз на дорогу.

Впоследствии она так и не смогла точно вспомнить, что произошло дальше. Она смутно ощущала вихрь шума и смятения, все в ней, казалось, рассыпалось вместе, а сама она оставалась на месте. У нее действительно не было сил пошевелиться. Члены ее охватило онемение, ее охватил какой-то паралич, так как просел пол комнаты вместе со всей противоположной стеной и частью двух боковых стен. Только передняя стена дома, в которой находилось окно, в котором она сидела, и части боковых стен устояли. Большая часть дома исчезла, рухнув в какую-то большую лощину внизу.

Крыши почти не было видно; а вместе с крышей исчез и мистер Дейл, который стоял на ней. Пэтти оказалась позади, она сидела на подоконнике, у нее не было пола под ногами; смятение ужаса и агонии бушует в ее мозгу.







ГЛАВА III

Миссис Энтони Крэгг



"Куда вы сейчас, интересно?" — спросила миссис Крэгг.

«Бизнес, моя дорогая».

«Это что-то новое. Я думал, вы всегда говорили, что не хотите заниматься бизнесом в нерабочее время».

-- Ну, тогда это развлечение, если хотите, -- сказал мистер Крэгг.

— Я тоже не понимаю, зачем тебе притворяться, что вещь — это то, чем она не является.

Миссис Крег высокомерно наклонила голову. В тот вечер она была раздосадована, потому что только что прошла мимо миссис Смитерс, жены аптекаря, которая выходила из уютного домика аптекаря за церковью. Миссис Крэгг постоянно недовольна тем, что ее муж упрямо продолжает жить под одной просторной крышей со своим имуществом. Другие торговцы его уровня в этом месте имели свои частные дома поодаль, где их жены и дети могли развлекаться в свое удовольствие, не прикасаясь к торговле. Миссис Крэгг, любившая называть себя «дочерью адвоката», считала, что сделала шаг вниз в этом мире, выйдя замуж за Крэгга; и она не могла простить ему отказа в частном доме, которого она жаждала.

То, что он действительно не мог позволить себе такого шага, было, конечно, нелепо, смешно! Миссис Крэгг знала лучше. Хотя он и сказал ей об этом, она не поверила. Она вышла замуж за человека, которого считала самым богатым и преуспевающим торговцем в Путворте, и ей потребовалось немало усилий, чтобы поколебать ее веру в его благополучие. Она полностью приписала его отказ его самонадеянной преданности Дот, которому, хотя Дот был ее собственным ребенком, она действительно ревновала.

Несомненно, Крэггу очень не хватало бы присутствия ребенка под его крышей весь день. Теперь он мог бы сбегать посмотреть на нее, если бы у него было всего пять свободных минут; и часто малыш прокрадывался в ту часть здания, где ему случалось находиться, влекомый тайными ниточками и всегда довольный, если он был рядом. Если бы она жила далеко в другом конце города, он редко видел бы ее, разве что ранним утром и в полупраздничные дни, если только он не возвращался домой вовремя к раннему обеду. Тем не менее общепризнанная причина была верной, хотя и не единственной.

— Это может быть бизнес, но не магазинный бизнес, — объяснил Крэгг.

-- Если бы вы были воспитаны так же, как я, вы бы не так отчаянно любили болтать о "магазинах", -- сказала миссис Крэгг, задрав нос. У нее был большой нос, который нужно было сильно наклонить, прежде чем он подходил к случаю.

— Дорогая моя, вы прекрасно знали, как меня воспитывали, еще до того, как женились на мне, — спокойно ответил Крэгг. Он мог позволить себе быть спокойным. Его знали, любили и пользовались доверием в округе; и ни один джентльмен в радиусе десяти миль не любил останавливаться, чтобы поболтать с «Крэггом из мебельного склада», когда представится удобный случай. Крэгг, конечно, знал это — тихо и без тщеславия. У него было правильное самоуважение, что означает отсутствие всякого притворства. Крэгг прекрасно знал, что его собственная фамилия не была запятнана по крайней мере в течение трех поколений, в то время как фамилия отца и деда его жены носила сомнительный характер, несмотря на то, что он женился на ней. По мнению его друзей, именно он сделал шаг вниз. Но мысль упрекнуть ее в этих фактах никогда не приходила ему в голову. Он был доволен своей собственной уверенностью.

"Куда ты идешь?" — спросила она.

«Пойду посмотрю, все ли в порядке с Долинами».

«Если вы не сходите с ума из-за этих Дейлов, я не знаю, кто именно. Вам лучше принять мое предупреждение. На этого человека нельзя положиться. Когда-нибудь вы пожалеете».

"Мы увидим."

«Ну, если да, то вы можете вспомнить, что я сказал. Я не знаю, что вам может понравиться в этом мире. Это «долы, долины, долины», утро, полдень и ночь с вами».

В таком случае миссис Крэгг могла винить только себя. Она не могла видеть, как ее муж переходит дорогу, не попросив вежливо сообщить ей, куда он направляется. Это был ее способ быть женой и конфиденциальной. Если он открывал письмо в ее присутствии, она требовала выслушать его содержание; и если он отпирал ящик, она хотела, чтобы ей сказали, что он потерял. После сорока лет безмятежной холостяцкой жизни мистер Крэгг был сдержан в своих привычках, а семь лет супружеской жизни не привели к излечению. Вечные вопросы до сих пор вызывали у него череду потрясений.

Его не так легко вывести из себя, что также означает снижение самоуважения, но он терпеть не мог ссор и споров. Естественным следствием любопытных наклонностей его жены была в нем растущая склонность к скрытности в мелочах. Все больше и больше он скрывал в своей душе то, что думал или собирался сделать.

Он, конечно, знал о непривычном интересе к «этим Долинам», как называла их жена. Мужчина ему нравился, хотя Дейл и смущал его, и ему нравилась и жалела девушку. Она выглядела такой старой и такой серьезной для ребенка своих лет. Не то чтобы Крэгг знал ее годы; и он был бы удивлен, узнав, что ей исполнилось шестнадцать. Он предполагал, что ей около двенадцати или тринадцати, и часто говорил себе, что не хотел бы, чтобы веселая маленькая Дот через восемь или девять лет выглядела как Патти Дейл.

Несмотря на сопротивление миссис Крэгг, он не изменил своего намерения пойти в дом, чтобы посмотреть, удобно ли его новым жильцам; но он начал в противоположном направлении, просто чтобы избежать дальнейших замечаний. Ему было бы легко пробраться за пределы Путворта.

Уловка была малоэффективной. Миссис Крэгг смотрела, как он уходит, и мотнула головой.

— Как будто я не знал! сказала она вслух. -- Он без ума от этих людей. Он уедет сегодня ночью, прежде чем вернется домой, если ему потребуется два часа, чтобы добраться туда. со многими приходится мириться в мужчинах, и я не ошибаюсь! Во всяком случае, я уверен, что у меня есть.

Миссис Крэгг и в голову не приходило, что ее муж тоже может найти в ней многое, с чем можно мириться.

«Я уверен, что не могу понять, почему женщины вообще выходят замуж. Без них они намного счастливее. Гораздо лучше держать себя в руках и не беспокоить».

Но она была бы поражена, если бы узнала, что то же самое чудо не раз приходило в голову Крэггу непрошено, — что касается мужской стороны вопроса. Будучи холостяком, он знал меньше «хлопот», чем будучи мужем.

Тем не менее, г-н Крэгг ответил на этот вопрос иначе. Будучи мужчиной, он думал о других обстоятельствах в связи с главным. Дот нужно было учитывать. Останься он холостяком, не было бы крошечной любящей дочери, которая радовала бы его сердце.

С этим воспоминанием в голове Крэгг ушел, счастливо улыбаясь про себя. Он только что провел час в компании Дот, прежде чем ее уложили спать, и нашел ей очень хорошую компанию. Она была полна веселья и болтовни. Никто не называл Дот хорошенькой девочкой, но она очень любила своего отца, и это было все, что действительно имело значение. Когда он и она были вместе, они были совершенно счастливы.

Крэггу не понадобилось и двух часов, но потребовалось больше часа, чтобы прогуляться по окраинам Путворта к северной оконечности города, где лежало его новое владение и его обитатели.

Крэгг, направляясь туда, вообразил себе свое прибытие и представил себе приятный прием со стороны высокого мужчины и грустной девушки, которые по-разному пленили его воображение. Он думал, что извинится за звонок и сделает вид, что сразу уходит, только спросив, все ли удобно и по их мнению. Тогда, возможно, мистер Дейл убедит его остаться, чтобы немного поболтать, и он согласится на это предложение. Крэггу нравилось болтать с мистером Дейлом, который казался начитанным, интеллигентным человеком с приятными манерами, хотя и склонным к меланхолии.

Но во всех представлениях Крэгга о том, что должно было произойти, он никогда не приближался к реальности.

Выехав из города, ему пришлось пройти немного по дороге, по обеим сторонам которой было неровно. Рядом не было других домов, кроме одного ряда небольших рабочих коттеджей в переулке справа. Крэгг миновал этот переулок и пошел прямо. Он ясно видел только что построенный дом, и фигура, сидевшая у переднего окна над столовой, привлекла его внимание. Это было в тот момент, когда Патти заметила его и сказала о нем своему отцу.

— Хороший вечер, — громко пробормотал Крэгг. "Не должно удивляться , если мистер Дейл должен был думать , что место сегодня красиво."

Квакание лягушки на краю мутного ручья у дороги заставило его обратить взор в ту сторону. Он остановился и рассеянно пошарил в траве. При этом он услышал продолжительный грохот.

"Гром! Боже мой, я не должен был думать это!" — произнес Крэгг.

Он смотрел на ясное небо, усеянное крошечными клочьями облаков, и думал: не гроза ли это?

Крэгг повернулся к дому и остановился как вкопанный. Часть здания все еще стояла на месте, смутно виднеясь сквозь облако пыли; но случилось что-то очень странное.

Он вообще может быть медлительным человеком. В этот момент он был кем угодно, только не медленным. Первый шок миновал, он буквально рванулся вперед. Борзая или олень вряд ли могли бы превзойти скорость, с которой он преодолел расстояние между ним и развалинами.

Для руины это было. Подойдя ближе, громко задыхаясь, он увидел, что только передняя стена и части двух боковых стен остались нетронутыми. Остальная часть дома исчезла. Когда густое облако пыли медленно рассеялось, он заметил в окне наверху тонкую фигурку, которая цеплялась за него в конвульсиях и неподвижности, охваченной ужасом. Дальше был хаос — темная бездна, в которой исчезло здание.

Ни голос не говорил, ни человеческое существо не шевелилось. Крэгг не видел ни мистера Дейла, ни служанки. Видна была только Патти Дейл, и Крэгг поспешил под окно.

" Что все это значит?

Вы ранены? - закричал он. Он был достаточно близко, чтобы кричать не было необходимости. Патти ничего не ответила. Она казалась ошеломленной, возможно, едва в сознании

. дорогая, — позвал он, — ты должна проснуться; Вы должны позволить мне помочь вам вниз. Там небезопасно. Дрожь прошла по нему, когда он понял, что в любой момент и эта стена может рухнуть в пропасть, унося ее с собой. - Поднимись, моя дорогая. Постарайся услышать, что я говорю. Знаешь, я Крэгг, и я хочу сбить тебя с толку. Ты должен упасть в мои объятия. Видишь?

Она казалась ему совсем ребенком, и он думал о Дот, чувствуя невыразимую благодарность за то, что Дот не на месте Патти. Мысль о Дот усиливала в нем желание спасти Патти. — крикнул он.

Сначала Патти не обратила внимания, но постепенно глаза ее обратились в его сторону, и в них закралось осознание.

— Что такое? Я не понимаю, — сказала она наконец. — Почему я здесь?

«Ты не останешься там. Что-то пошло не так, и мы должны все исправить», — бодро сказал Крэгг, чувствуя облегчение от ее внимания. -- Смотри! -- Я рядом. Я хочу, чтобы ты только перекинул ноги с этой стороны и позволил себе упасть. Не бойся -- двигайся медленно. Не спеши

. страх, как бы она не упала с другой стороны стены или как бы легкая дополнительная встряска движения с ее стороны не решила судьбу самой стены, и она тоже рухнула, неся ее на смерть. Она не сразу пошевелилась, но после небольшой паузы неопределенно сказала:

«Что мне делать? Я не понимаю».

«Милый мой, посмотри сюда, сюда, сюда!» - убедительно спросил Крэгг, стоя под окном и воздев руки. — Не думай ни о чем другом. Смотри на меня и думай обо мне. Так держи голову, а только ноги перенеси через подоконник — тихо. Я поймаю вас. Я не дам вам упасть. Так что — да — это грандиозно — обеими ногами. Вы сделаете это прямо — и тогда… В дальнейших

увещаниях не было нужды. Сила Патти до сих пор соответствовала потребностям момента; но в тот момент, когда обе ноги были закончены, она подвела ее. Она беспомощно упала на бок; и Крэгг поймал ее, как и обещал. Хотя высота была невелика, а потолки были низкими, ее вес повалил его на землю. Однако он был внизу и снова встал, несмотря на синяки.

— Ты не ранен? — с тревогой спросил он.

Патти, казалось, проснулась от шока при падении. Она села, глядя обеспокоенными глазами.

— Нет, я не ранена, — медленно сказала она. "Что это значит? Что случилось? Где отец?"

На этот серьезный вопрос Крэгг не осмелился сразу найти ответ.

"Подойдите немного подальше," сказал он.

— Эта стена тоже может рухнуть. Иди сюда. Тебя тошнит, не так ли?

«Да. Я не знаю, где я. Я не знаю, что это значит».

Патти говорила медленно, словно сбитая с толку. Потом ее глаза переместились на разрушенный дом, и вспыхнуло воспоминание. До этого она была ошеломлена. Крик вырвался из нее.

— Отец! Отец! Он был на крыше. Где он?

Если бы не удерживающая хватка Крэгга, она бы бросилась к краю глубины. Он поймал ее и сдерживал главной силой. Она яростно боролась, затем упала, потеряв сознание.

"Слава Богу за это!" — пробормотал Крэгг со слезами на глазах.







ГЛАВА IV

Спасение



По отношению к Энтони Крэггу справедливо сказать, что в этот первый час его мысли были не о себе и не о тяжелой утрате, которую он понесет. Эта часть дела должна была отложить рассмотрение на более позднее время.

Без промедления он отнес Патти подальше и уложил ее, все еще бесчувственную, на траву. Затем он быстро пошел в сторону развалин, встревоженным взглядом изучая открытую пропасть, в которую погрузилось его новое строение.

Он мог предположить, что произошло. В прошлом это был в какой-то степени — но не в большой степени — шахтерский район; и две или три заброшенные шахты неподалеку были известны жителям Путворта. Вероятно, здесь была еще одна старая шахта, давно забытая; и вес дома пробил тонкую кровлю. В противном случае он мог бы выдержать опасность незамеченной. Большая часть здания рухнула, а остальное могло последовать за ним в любой момент. Это зависело от того, опиралась ли передняя стена дома на более прочное основание, чем другие стены, или же она лежала над ложбиной, удерживаемой лишь тонкой крышей.

Что же касается того, что сталось с мистером Дейлом и служанкой, у Крэгга не было никаких сомнений. Он считал, что оба погибли вместе с злополучным домом; а если так, то оба наверняка встретили свою смерть.

И все же, когда он говорил это про себя, его уши приветствовал испуганный: "О, сэр!"

"Что! Ты в безопасности?" — воскликнул Крэгг.

-- Да, сэр, я была в саду, набрала немного зелени -- я имею в виду петрушку, -- пропыхтела девушка, которая казалась вполне сдержанной, только глаза ее глядели испуганно. «И когда я вижу, как все идет к чертям, я просто не смею ничего не делать».

"И оставил мисс Дейл, чтобы воспользоваться ее шансом! Если бы я не пришел, что, по-вашему, стало бы с ней?"

Крэгг строго сказал, и девушка зарыдала.

— Ну, ладно теперь. Ты, конечно, испугался. Подойди к ней. Сюда! сюда. И смотри, ни в коем случае не подпускай ее к дому. Крэгг сделал паузу, сомневаясь, что кто-то, кроме него самого, сможет удержать Патти, когда она снова оживет. "Нет, если подумать, я останусь здесь. Иди в эти коттеджи и позови людей - всех, кто там есть. Расскажи им, что случилось. Скажи, что потребуются веревки. Быстрее! Не теряй ни минуты. Я позабочусь о мисс Дейл.

Девушка убежала, плача на ходу, а Крэгг вернулся к Патти. Он с облегчением обнаружил, что она приходит в себя, хотя все еще почти не в сознании.

— На него мало надежды, — пробормотал он. «Не знаю, какова могла быть глубина падения, но он не смог спастись. Боюсь, она сирота».

Оставив ее снова, он осторожно подошел к краю, не слишком близко, и возвысил голос в крике. Ни один звук не ответил. Крэгг попробовал еще раз, и тут он почувствовал прикосновение к своей руке. Патти стояла рядом с ним, ее глаза сияли, а лицо было бесцветным.

— Он там внизу? она дышала. — Ты не можешь поднять его? Он может быть ранен.

Крэгг согласился с предложением.

"Да, да, моя дорогая, как можно скорее," сказал он весело. — Я послал девушку позвать мужчин, и мы сделаем все, что в наших силах, можете быть уверены. Они сейчас будут здесь.

Патти смотрела на него твердым взглядом.

— Думаешь, его не убили?

- Я не удивлюсь, если он оглушен; да, он, должно быть, оглушен. Он мне не ответил, но это мало о чем говорит. Видите ли, это может быть хорошим способом спуститься вниз. поблизости была старая шахта, но это то, чем она должна быть. Старая шахта на поверхности, знаете ли, поэтому крыша не была достаточно прочной, чтобы выдержать на ней дом в течение длительного времени. Я не удивлюсь, если бы я догадался о таком, я бы никогда не построил дом. Никто и не подозревал.

— Отец в шахте? Далеко внизу?

"Ну, вы видите, я не знаю," объяснил Крэгг. «Может быть, это старая яма где-то поблизости, а может быть, она ведет только в одну из ямных галерей. Трудно сказать — и насколько мелкой она может быть. Мы скоро узнаем».

— Мы с отцом сегодня видели много трещин в стенах.

- Большинство домов здесь имеют трещины, это от природы почвы. Я видел некоторые на прошлой неделе, и я думал, что они проявляются необычно рано. Вот и все. Крэгг с сожалением.

Патти вздохнула.

— Отец, должно быть, так долго думает. Он, должно быть, хочет уйти. Я не умею ждать. Не могли бы мы что-нибудь сделать?

"Без вреда пытаться," поддакнул Крэгг. — Не близко, а чуть ближе, близко небезопасно. Земля может упасть в любой момент. Если он оглушен, то не услышит ни твоего голоса, ни моего; но мы попробуем. Ему хотелось занять мысли Патти, пока не прибудут мужчины. "Сюда, не ближе. А теперь позвони".

Патти повиновалась, повысив тон раз, два, три с явным усилием.

"Отец!" она плакала первой; а потом: "Папа! Папа! Ты меня не слышишь? О!"

Она оторвалась от Крэгга, застигнув его врасплох, и пробежала несколько шагов, прежде чем он успел ее догнать.

"Я услышал голос отца. Отпусти меня! Не держи меня!" — умоляла она. "Он закричал. Слушай!"

Был слышен слабый звук, казалось, идущий из-под земли.

"Пэт-галстук! Пэт-галстук!" он сказал.

"Отец, мы здесь. Мы вытащим тебя. Не бойся," позвала девочка; а затем яростно сказал Крэггу: «Отпусти меня! Что мы можем сделать? Отпусти меня!»

— Обещаешь делать, как я тебе говорю, и не шевелиться, пока я не позволю? Я буду держать тебя, пока ты не пообещаешь.

- Но я хочу... о, как я могу? — выдохнула Патти.

«Какая ему польза от того, что ты покончишь с собой? Будь благоразумен. Подумай, чего твой отец хотел бы, чтобы ты сделал».

Патти внезапно замолчала.

"Да, я буду," сказала она. «Я буду в порядке. Я останусь здесь, пока вы не разрешите мне двигаться. Спросите его, не ранен ли он».

— Я знаю, ты сдержишь свое слово. Крэгг оставил ее и подошел ближе, громко крича: «Пэтти в безопасности. Ты ранена?»

— Да, — еле слышно прозвучало после паузы. «Держи… ее… подальше».

— Где ты? Это шахта?

— Я не… знаю. Я лежу на… чем-то… полном темноте… —

Мы вытащим тебя в один миг! — крикнул Крэгг.

Он увидел мужчин, спешащих по пересеченной местности между этой частью и их домами. Потом выяснилось, что они слышали шум падающего дома и, подобно Крэггу, приняли его за гром. Поскольку ветер дул от них в дом, шум уменьшился.

Появились шестеро здоровых мужчин, и состоялось краткое совещание относительно наилучшего и скорейшего способа спасения. Двое из них несли моток толстой веревки, а другой, молодой парень по имени Джим Уотерс, вызвался спуститься, привязанный к этой веревке. Было решено, что спуск должен производиться со стороны, противоположной стене, которая все еще стояла вертикально; хотя, если он упадет, пока спасатель будет внизу, вряд ли он сможет выжить. Джим Уотерс знал это, и это не имело никакого значения для его действий. Англичане правильного склада обычно не останавливаются, чтобы оценить риски и возможные результаты, когда на карту поставлена жизнь другого человека. Джим ничем не отличался от обычного, просто устойчивый, отважный молодой каменщик, с твердыми ногами и ясным умом. Он был самым легким телосложением и лучшим в лазании из присутствующих; поэтому он считал само собой разумеющимся, что именно он должен взять на себя эту опасную «авантюру».

Веревка была надежно привязана к нему, и все остальные держались за нее, стоя далеко от края, чтобы земля не провалилась под ними. Патти настояла на том, чтобы перейти и на эту сторону. Она была белая, как полотно, но спокойная, и время от времени она повышала свой чистый голос в пронзительном крике: «Папа, мы здесь! Ты скоро выйдешь». Некоторое время ответа не было слышно.

Затем наступали моменты острого ожидания, пока Уотерс медленно спускался в темную лощину, а люди наверху держали веревку, ослабляя или натягивая ее по мере необходимости. Было установлено, что так много придурков обозначают то, чего он хочет в любом случае. Раньше, чем они ожидали, он встал на землю, и можно было услышать его голос, сначала зовущий, потом говорящий. После чего он, казалось, отбрасывал в сторону камни или кирпичи, несомненно, освобождая упавшего человека. Раз или два до нее донесся стон, и Пэтти упала на колени, не в силах стоять, а глаза ее стали дикими и печальными.

Наконец был дан сигнал «тянуть», и люди с волей приступили к выполнению своей задачи.

Медленно тянули веревку, и медленно Джим Уотерс со своей тяжелой ношей поднимался на поверхность. Веревка оказалась достаточно прочной, чтобы выдержать их обоих, но каждую минуту страх перед обрушением передней стены присутствовал. Только когда двое мужчин благополучно приземлились на твердую землю и все отступили на более безопасное расстояние, ни у кого не перехватило дыхание.

Мистера Дейла пришлось нести. Лицо его было бледным и осунувшимся, руки были сжаты. Сначала он не издал ни звука; но когда Пэтти хотела обнять его, он жестом махнул ей в ответ.

— Не прикасайся ко мне, — прошептал он. «Я терпеть не могу, когда меня трогают».

Удивительно, что он не был убит мгновенно. Уотерс кратко объяснил состояние вещей ниже. Он нашел широкую яму, возможно, более тридцати футов глубиной, и в ней была старая яма, наполовину забитая мусором. Большая часть падающей массы влилась в это старое отверстие, чтобы полностью исчезнуть; но часть приземлилась с одной стороны от него; и на этой куче он обнаружил мистера Дейла, тяжело раненого, но живого и все еще в сознании. Джим слишком спешил, а свет был слишком тусклым, чтобы увидеть больше.

У одной из дачников, матери Джима, была свободная комната, и туда с ее согласия поселили мистера Дейла. Один бросился за доктором, другой за деревенской медсестрой.

В коттедже для Патти не было второй комнаты, так что она должна была быть маленьким матрасом на полу в комнате миссис Уотерс. Крэгг хотел отвезти ее домой, но вспомнил миссис Крэгг и заколебался. Кроме того, он был уверен, что ничто не заставит Патти уйти от отца.

Вскоре прибыла деревенская медсестра и взяла больного на руки, а вскоре появился и доктор.







ГЛАВА V

Один в

огромном мире



КРЭГГ заканчивал свой завтрак с Дот на коленях. Ему нравилось быть с ней в компании всякий раз, когда это было возможно, а завтрак был одним из его досугов, и тогда он обычно потакал своей склонности.

Какими бы ни были дела, он всегда отказывался заниматься ими, пока не насладится хорошей утренней едой.

Сегодня, в кои-то веки, даже завтрак и присутствие Дот не могли предотвратить поспешность. Мистер Крэгг очень хотел уйти как можно раньше.

Дот была невысокого роста даже для своего возраста, с навязчиво вздернутым носом и широким ртом, всегда улыбавшимся. Точку было нелегко подавить. У нее был агрессивный самоуверенный вид, и, как пробка, хоть ее и можно было столкнуть под воду, она вскоре снова поднималась на поверхность.

Не будучи ни в малейшей степени хорошенькой, в ее выражении блаженной удовлетворенности было определенное очарование; и бодрствующий воздух поразил менее четырех лет. Ничто не ускользнуло от Дот. У нее уже были свои собственные взгляды, готовые, на большинство предметов, которые попадались ей под руку.

Мистер Крэгг между едой рассказывал ей о событиях вчерашнего вечера; Дот слушает его с открытыми глазами. У нее были большие светло-серые глаза, и теперь их наполняла величайшая жалость не столько к раненому, сколько к Пэтти.

"Она пухлая девчонка, не так ли?" пришел на первой паузе. У Дот был богатый словарный запас, но стиль произношения был исключительно ее собственным. "Больше меня, я s'pose, папа?"

«Намного больше тебя, Дот».

— Всегда так, — с удовлетворением повторила Дот. «И у нее нет ни мамы, ни папы».

«Боюсь, ее папа сильно ранен. Вот чего я сейчас хочу, чтобы увидеть, как он, бедняга».

Тут Крэгг осознал свою неосторожность. Он не собирался отказываться от этого намерения. Когда кто-то живет с спорщиками, чем меньше говорят о своих намерениях, тем лучше, и Крэгг к этому времени многому научился.

Миссис Крэгг сидела на другом конце стола в свободном платье, которое нельзя было назвать чистым, а ее волосы были накручены и все еще завиты шпильками. Эффекта не становилось. Она вскинула голову и сказала:

«Мне кажется, вы уже достаточно потратили время на эти Долы. Как вы думаете, во сколько вам обошелся этот дом?»

Крэгг сообщил, что еще не все счета внесены.

— И сколько, по-твоему, ты когда-нибудь заработаешь на этом?

— Боюсь, гораздо меньше, чем ничего.

— И это то, что вы называете «бизнесом», я полагаю?

«Я называю это одной из ошибок, которые могут сделать лучшие из деловых людей, когда-то в пути. Никто не думал, что поблизости есть старая шахта».

«Кто-то должен был подумать об этом».

— Не знаю, кто бы мог. Старый привратник теперь воображает, что слышал о том, что было закрыто почти семьдесят лет назад, но он совершенно забыл о нем — пока не случилось это.

«Если бы вы потрудились навести надлежащие справки перед тем, как строить, он бы вспомнил, и достаточно быстро. Это просто ваш способ делать вещи».

Крэгг молчал. Он знал, что было бы бесполезно отвечать, что, когда нет никакой идеи о возможной мине, люди не ходят о ней спрашивать.

- А теперь, я полагаю, вы будете вечно ворчать о расходах, говоря, что вы не можете позволить себе это и не хотите позволить себе это.

Возможность не была упущена.

— Я думаю, надо будет подтянуться, не сомневаюсь, — мягко сказал ее муж.

«Вы можете рисовать сколько хотите. Никто не возражает, если вы это сделаете».

"Это будет необходимо для нас обоих, моя дорогая, не только для одного. Я не могу продолжать в таком темпе."

Миссис Крэгг хотела знать, какую ставку он имел в виду. Мистер Крэгг, будучи добрым и спокойным человеком, не мог прямо сказать, что счета его жены слишком велики. Он знал, что к этому должно прийти, но пока медлил.

"Нынешняя ставка," объяснил он. «В последнее время дела идут не очень хорошо, и мы тратим слишком много — слишком много — повсюду».

— Я полагаю, вы хотите сказать, что я трачу слишком много, мистер Крэгг?

Крэгг действительно имел это в виду и промолчал. Миссис Крэгг высоко держала голову, но щипцы для завивки не выглядели достойно. Она тоже сильно покраснела, и Дот, глядя на нее с любопытством, заметила: «Ма-ма сердито».

"То, как вы поощряете дерзость этого ребенка!"

- Милый мой, она не понимает. Она всего лишь младенец. Я не хочу вас огорчать, но хорошо, если вы знаете, что мои возможности - не безграничны. В этом году у меня были большие потери, и вот еще одно. Если мы сейчас немного не отдохнем, то я скоро могу оказаться под водой. Я думаю, вам удастся определить определенную сумму на одежду и на домашнее хозяйство и придерживаться ее. то, что я хотел сказать в течение некоторого времени».

"Я действительно очень обязан!" — сказала миссис Крэгг.

После этого она в гневе отскочила прочь, и еще раз Дот безмятежно заметила: «Ма-ма сердито».

— Нет, нет, Дот, ты не должна так говорить. Крэгг опустил девочку, поцеловал ее и добавил: «Беги в детскую, малышка».

«Ты собираешься увидеть эту какашку, папуля?»

"Да, да, и когда я вернусь, вы узнаете, как она."

Через несколько минут Крэгг направился к ряду красных коттеджей, где лежал мистер Дейл. По дороге он встретил одного из многочисленных детей, живших в этих коттеджах, маленького мальчика с всклокоченными волосами, который остановился и сунул в руку Крэгга сложенный листок бумаги. Крэгг открыл и прочитал:

«Мой отец умирает. Он хочет тебя видеть. Патти Дейл».

— Я сейчас буду, — сказал Крэгг.

У дверей коттеджа его встретила Патти. Она наблюдала за его приближением из окна; и она подняла огорченные глаза.

"Долго он не проживет, - говорит доктор. - Уже несколько часов ему хуже. Больше ничего нельзя сделать. И он все спрашивает вас. Я не знаю, почему. Доктор думает, что он не знает, что он такое". Но я... я думаю, он знает. И мы думали... я была уверена, что ты придешь, если узнаешь, что он хочет тебя.

«Милый мой, конечно. Я бы сейчас приехал, если бы я уже не был в пути. Я сделал бы все, что мог бы для него. Это грустно для вас, не так ли? !"

Она улыбнулась ему водянистой улыбкой, затем повернулась и повела его внутрь. Наверху их встретила медсестра.

— Мистер Дейл, кажется, знает, что вы здесь, — сказала она. — Должно быть, он услышал ваш голос. Он хочет поговорить с вами наедине, и я не думаю, что сейчас это что-то изменит, — только, конечно, чем меньше волнения, тем лучше. Он очень слаб.

Затем Крэгг оказался в маленькой комнате с умирающим, чье лицо было изменено и опущено. Остальные ушли.

«Дверь закрыта? Закройте ее, пожалуйста». Дейл говорил слабым голосом. — У меня мало времени. Патти нет? Верно. Садись, пожалуйста. Я хочу кое-что сказать.

Крагг повиновался, очень тронут.

— Что-нибудь, что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя? — спросил он любезно.

«Да, Патти».

— Ты хочешь, чтобы я позаботился о ней?

«У нее никого нет. Нет друзей. Мы… без друзей».

"Как так?" Крэгг невольно задал вопрос, и больной шевельнулся.

— Не моя вина, — медленно прозвучало. - Я хочу... если вы пообещаете мне... я хочу... -

Не утруждайте себя болтовней. Думаю, я понимаю. Вы хотите, чтобы я увидел, что у Патти есть дом. Я уже думал об этом. Я не виноват, что ты такой. Надеюсь, это не моя вина, потому что никто и не подозревал, что здесь находится старая шахта, но все же это благодаря мне. Я не мог пренебречь твоим ребенком.

— Вы будете заботиться о ней? У нее не будет — почти ничего своего — почти ничего. Всего двадцать фунтов в год.

— Это лучше, чем ничего. Обещаю с ней позаботиться. Что-нибудь как-нибудь устроим. Крэгг отбросил в сторону воспоминания о собственных затруднениях и о том, что могла бы сказать его жена. Он чувствовал, что у него нет выбора.

Рука Дейла лихорадочно сжала его руку.

— Вы обещаете… обещаете… —

Да, действительно. Патти никогда не останется без друга, пока я жив. Так или иначе, я позабочусь о том, чтобы она не была бездомной. Я буду считать себя ее опекуном. делать?"

— Вы обещаете взять ее к себе — дать ей дом в своем доме?

Крэгг тщательно избегал давать именно это обещание и колебался не из-за личного нежелания, а из страха перед тем, что может сказать миссис Крэгг.

"Дом в вашем доме," слабо повторил другой; и жаждущий взгляд преодолел его сомнения.

«Она будет жить с нами столько, сколько захочет».

Лицо Дейла изменилось.

— Спасибо… спасибо, — пробормотал он. — Я могу быть уверен… я могу положиться на ваше слово?

— Обещаю, — повторил Крэгг.

— Я думал — я был уверен — вы не откажете в желании умирающего.

— Вы говорите, что у Пэтти двадцать фунтов в год. Но у вас было больше?

— Да. Остальное прекращается вместе с моей жизнью. Я имею в виду — оно уходит в другое место. У меня был — только жизненный интерес.

Потом пауза. Крэгг задумался, стоит ли ему идти.

-- Помни... одно... -- вдруг вырвалось другое, -- помни, если...

-- Да. Что я должен помнить?

-- Если он... если придет мистер Петерсон...

-- Да. Продолжайте. Кто такой мистер Петерсон?

— Он был… он был моим работодателем до того, как мы приехали сюда. Если он когда-нибудь придет — помните — я этого не делал. Перед Богом я говорю это. Это был не я. Я этого не делал. ?"

— Я не совсем понимаю. Вас в чем-то неправомерно обвинили?

«Да, неправомерно».

— И поэтому ты потерял своих друзей? Вот почему ты уехал?

— Вот почему. Я ничего не мог доказать. Это сделал другой — не я! Но они не поверили бы тому, что я сказал. Поверите ли вы мне? Боже, я могу сказать, что не делал этого. Ты мне веришь?»

- Да, да! Я уверен, что это были не вы. В такое время я уверен, совершенно уверен, что вы не могли бы сказать мне, что неправда. Я верю вам.

«Я говорю вам правду. Я говорю, что не делал этого, и я не знаю, кто это сделал. Я не хочу, чтобы она знала, если только мое имя не будет очищено в один прекрасный день, и все выяснится. Только вы помните, что это был не я. И Патти будет одна в этом мире.

— Нет, не одна. Она никогда не может быть одна, пока с ней Бог. Он и с тобой — рядом, чтобы помочь тебе.

Дейл смутно улыбнулся.

«Если бы Он не был… мне бы сейчас было плохо», — задыхался он. Его дыхание стало очень болезненным.

— Хотите увидеть священника?

"Он был. Я хотел бы видеть его снова. Вскоре - если возможно."

Дейл закрыл глаза. Крэгг задавался вопросом, доживет ли он до прихода Викария. Он сомневался в этом. Ему хотелось встать на колени у постели больного и произнести несколько слов молитвы, но робость удержала его. Он лишь сдавленно пробормотал: «Бог с тобой, бедняга!» а затем, не сказав больше ни слова, осторожно на цыпочках вышел из комнаты. За дверью ждала медсестра.

-- Я попрошу викария позвонить. Он говорит, что хотел бы немедленно его увидеть, если я смогу его достать. Плохо выглядит, -- заметил Крэгг.

«Его здесь долго не будет. Но он готов», — уверенно сказала медсестра. «Слышать, как он молится ночью! Я уверен, что все остальные были так же готовы, как и мистер Дейл».

"Я очень рад," ответил Крэгг; и он спустился по узкой лестнице, чтобы найти Патти, ожидающую его внизу.

— Так мило с твоей стороны! прошептала она. «Я уверен, что это было для него утешением. Я не знаю, чего он хотел, но…» «

Это было из-за тебя, в значительной степени. Он не был доволен твоим будущим».

"О, у меня достаточно времени, чтобы подумать обо мне. Мне нужно думать только о нем сейчас. И я должен идти. Я не должен ждать. Он может захотеть меня. было очень хорошо с твоей стороны».

Затем Крэгг ушел домой, а Патти вернулась к отцу, чтобы наблюдать за ним в течение нескольких оставшихся часов. Он задержался на большую часть следующего дня; но прежде, чем викарий смог прийти, и очень скоро после того, как Патти вернулась в комнату, он потерял сознание. Из беспамятства он так и не вышел.

К вечеру следующего дня Патти Дейл осталась сиротой.







ГЛАВА VI.

Следующий шаг



Крэгг оказался перед серьезной дилеммой. Он должен был рассказать своей жене об обещании, данном Дейлу, и он боялся этого. Не то чтобы миссис Крэгг могла помешать ему выполнить это обещание, но в ее власти было сделать все крайне неприятным как для него, так и для Патти. Как и большинство мужчин, не говоря уже о женщинах, он не любил, когда вещи делались неприятными. Он предпочитал «мир и спокойную жизнь».

Тем не менее, дело должно было быть сделано. Дав обещание, он должен был сообщить об этом жене.

Покинув Дейл, он пожалел, что сделал это. То, что он взял на себя заботу о Пэтти, было в порядке вещей, и этого следовало ожидать от него при данных обстоятельствах. Так он сказал себе. Но то, что он взял на себя обязательство усыновить Патти как члена своей семьи, было другим вопросом, и, возможно, излишним. В течение нескольких часов он спокойно размышлял, насколько возможно, если он снова увидит мистера Дейла, изменить точную форму своего обещания и предоставить себе немного больше свободы. Потом он услышал, что Дейл был без сознания и, вероятно, так и останется; а затем, что его арендатор был мертв. Таким образом, он остался привязанным к тому, что он сказал.

Если бы только он был более остроумен во время интервью, он мог бы уклониться от того, что сказал. Он мог бы дать обещание в более расплывчатых и общих выражениях. Это правда, что он был невольной причиной трагического конца Дейла; но та самая катастрофа, которая сделала Пэтти сиротой, усугубила и его собственные денежные затруднения.

Предстояли еще большие счета за постройку дома, на которых он не мог надеяться заработать ни пенни. А теперь он оседлал себя вдобавок при поддержке молодой девушки.

Учитывая все обстоятельства, он действительно был довольно глуп; так он в частном порядке решил. Его бы не слишком заботили расходы, которые, вероятно, были бы незначительными, если бы только ему не пришлось сообщать об этом миссис Крэгг. Там было тереть!

До сих пор никто не знал об обещании, которое он дал.

Это предложение мелькнуло в голове Крэгга, когда он обдумывал положение дел.

Никто ничего об этом не знал. Дело было между ним и умирающим. Маловероятно, чтобы Дейл что-то сказал Патти, так как вскоре после этого он потерял сознание. Следовательно, Патти ничего не знала бы, и никто другой не мог бы знать об этом.

Конечно, обещание есть обещание, и Крэгг считал бы себя последним человеком в мире, который отказался бы от обещания, особенно от обещания, данного умирающему. Тем не менее, поскольку никто не знал, что произошло, ему было меньше необходимости высказываться. Он должен был действовать в соответствии с обещанием, но он не был обязан сообщать об этом всем. Ему не было нужды объяснять жене все подробности. Он может подготовить ее к тому, что грядет. Он мог бы просто сказать, что хотел дать Патти дом на время; и тогда миссис Крэгг может полюбить Патти или, по крайней мере, найти в ней пользу.

Это, безусловно, был бы лучший план. Крэгг почувствовал облегчение. Он отшатывался от мысли рассказать, от перспективы черных взглядов и громких упреков.

Было вполне возможно, что сама Патти не захотела бы сделать из его дома постоянное пристанище. Крэгг пообещал дать ей дом, если она этого пожелает. Если бы она этого не пожелала, он был бы освобожден от своей связи. Он был рад этой оговорке. Он весьма сомневался, захочет ли кто-нибудь жить с миссис Крэгг после того, как на собственном опыте убедился, что такое житье означает.

Прежде чем он сможет сообразить, ему нужно было выяснить у Патти, как много она знает. Она все еще была в коттедже, где миссис Уотерс умудрилась обустроить крошечную комнатку и где Пэтти хотела остаться до похорон. Крэгг без возражений согласился, не торопясь ее увозить.

Когда его размышления дошли до этой точки, он пошел в коттедж и нашел ее сидящей на кухне, тихонько шьющей черное платье. У нее было немного денег — достаточно, чтобы купить себе все необходимое. Крэгг поговорил с миссис Уотерс, а затем дал понять, что хотел бы перекинуться парой слов с мисс Дейл. Добродушная миссис Уотерс без промедления уехала в другие регионы.

"Моя дорогая, интересно, можете ли вы рассказать мне что-нибудь о средствах вашего отца?" — начал он, решив ничего не принимать на веру. — Я давно хотела спросить об этом, и самое время, знаете ли, кое-что уладить. После завтрашнего дня…

Патти серьезно посмотрела ему в лицо.

"Я буду иметь двадцать фунтов в год," сказала она.

— Из… вложенных денег? Я обещал быть твоим опекуном и хочу понять. Она казалась озадаченной.

— Точно не знаю. Его оставил мне брат моего отца — на всю жизнь. Восемьдесят фунтов в год отцу за его жизнь и двадцать фунтов мне. Восемьдесят фунтов теперь идут куда-то в другое место, но я все еще буду иметь двадцать.

— Но вы с ним не могли бы прожить всего на сто фунтов в год.

Сто фунтов кажется хорошей сделкой. А я собирался заняться рукоделием. Я бы заработал таким образом деньги и собираюсь сделать это сейчас. есть. Конечно, у нас было больше ".

Крэгг выжидающе ждал.

- Я имею в виду, что до того, как мы приехали сюда, у нас было больше, когда мой отец был клерком, у него было за это двести в год. И нам было очень комфортно. У нас было все, что мы могли пожелать. , но он не начал. И тогда он бросил работу ".

"Можете ли вы сказать мне, почему он отказался от него? На каком основании?"

Патти покачала головой.

— Я так и не понял. Он не сказал мне, почему именно. Только то, что мистер Петерсон отвернулся от него и говорил недобрые вещи — вещи, которые не были правдой. Бедный отец был несчастен. Я никогда не видел его таким несчастным. Однажды мистер Петерсон решил, что он сделал что-то дурное, чего он никогда бы не смог сделать. И он сказал, что мы с ним должны уехать и забыть о наших тамошних друзьях. мы могли бы обходиться тем, что у нас было, если бы я могла заниматься рукоделием. Никто из нас не ел много.

«И из них он собирался платить двадцать фунтов в год за аренду дома, не говоря уже о налогах».

— Это было слишком? Но сейчас это не имеет значения. Слезы наполнили ее глаза.

- Дорогая моя, вы не должны считать меня недобрым, если я все это говорю; это... это необходимо. Я должен понять ваши дела. Ваш отец, похоже, беспокоился о вашем будущем или что-нибудь замышлял для вас?

«Иногда. Не сильно».

— Даже после аварии?

«Я бы не позволил ему. В этом не было необходимости. Я сказал ему, что обо мне нужно позаботиться. Ему не нужно было беспокоиться о себе».

"И он был доволен , чтобы оставить все так?"

Патти отложила работу и еще раз взглянула на Крэгга.

— А вы были бы довольны на его месте — своим ребенком?

Крэгг не знал, что ответить. Он не мог разглядеть Патти и невольно сказал:

"Интересно, вы старше, чем я думал?"

«Мне было шестнадцать в мой последний день рождения».

— Ты был! Право! Я думал о тебе всего лишь… ну, около тринадцати лет.

«Нет, мне шестнадцать. Люди часто принимают меня за меньшее. Достаточно взрослый, чтобы быть независимым». И любопытная улыбка мелькнула на ее маленьком лице.

— Мы должны об этом подумать. Я не уверен. Вам будет не так легко, как вы думаете, пробираться без посторонней помощи.

«Нет. Но мне бы помогли люди. Люди всегда такие добрые».

"Они?"

"Кроме мистера Петерсона, а он всегда был добр. Только в последнее время он изменился. Я полагаю, кто-то каким-то образом причинил вред. Кто-то, должно быть, заставил его думать, что об отце неправда. вообще добры. Вы были добры, а между тем как мало знаете о нас! Когда мы только пришли, вы совсем ничего не знали.

— Надеюсь, я и дальше буду добрым, — серьезно сказал Крэгг.

— Я уверена, что вы это сделаете. И, может быть, — может быть — через несколько дней — вы поможете мне устроиться на что-нибудь. Ее лицо слегка покраснело. «Я хочу быть независимым».

— Милый мой, чувство похвальнейшее. Но ты не должен торопиться. Ты приедешь к нам первым. Я сказал твоему отцу, что так и должно быть. Ты приедешь к нам сразу после похорон.

«Не в тот же день».

«Тогда на следующий день».

— Вы говорите, что этого хотел мой отец?

— Да. Он хотел этого.

«Тогда я сделаю то, что он хотел. Но только ненадолго».

— Посмотрим, — ответил Крэгг.

Пока, так хорошо, думал он, возвращаясь домой. Пэтти, очевидно, не представляла всей полноты его намерений по отношению к ней самой. Как хорошо, что она не должна знать в настоящее время. Он говорил своей жене, что она приедет ненадолго. Если бы Патти была настроена работать на себя, договоренность не должна была бы быть постоянной.

Трусость снова овладела им, когда он очутился в присутствии жены. Он собирался сказать ей, как только войдет, а потом отложил это до чая. Когда чай заканчивался, ему все еще не хотелось говорить, и он ждал, пока не введут Дот. Дот всегда посвящала ему свое маленькое «я» на час перед сном. С Дот на коленях он стал смелее, и миссис Крэгг сама предоставила возможность.

— Значит, завтра у них похороны?

"Да, в два часа."

— Что ж, хорошо, что он не задержался в беспомощном состоянии. Никто не мог себе этого позволить. Что будет с ребенком?

"Poo-ar lickle girl!" правильно поставить точку.

"Вы должны сказать "немного", а не "лизать"," упрекнула миссис Крэгг. «Это звучит так глупо».

Дот опустила голову.

— Я говорю «лиз-карл», — внушительно заявила она.

Сейчас или никогда! Крэгг знал, что должен высказаться.

«Я попросил Патти Дейл приехать к нам на время, — сказал он. - Она... она бездомная. Видишь ли, дорогой мой, - нервно, потому что черные глаза миссис Крэгг смотрели на него, - видишь ли, смерть ее отца как бы у моей двери. Конечно, я не знала. о шахте. Никто этого не знал. И все же, если бы я не построил этот несчастный дом, он мог бы быть теперь живым человеком. Я был уверен, что ты захочешь… кхм… я чувствовал, что это единственно правильное решение.

"Из всех прирожденных идиотов!" — энергично произнесла его жена.

-- Нет, моя дорогая...

-- Вы хотите сказать, что имели глупость пригласить эту девушку сюда! -- в этот дом! -- в мой дом, мистер Крэгг! Попросить ее остаться здесь! -- под моей крышей? "

Крэгг почувствовал искушение предположить, что у него есть доля в упомянутой крыше, но смелости не хватило. Он погладил Дот по волосам, и Дот с безмятежным любопытством посмотрела на покрасневшее лицо миссис Крэгг.

— Вы хотите сказать это, мистер Крэгг?

Крэгг собрался с духом. В конце концов, дело должно было быть сделано. Чем яснее он говорил сейчас, тем лучше дела пойдут в будущем. Жаль только, что он сразу не сказал всей правды.

- Я попросил Патти Дейл прийти сюда завтра и остаться на некоторое время - на самом деле, пока это будет необходимо. Она очень милая девушка, и вы найдете ее полезной в доме. Я не мог при таких обстоятельствах делайте меньше. И я надеюсь, моя дорогая, что вы сделаете ее счастливой.

"Вы ожидаете?"

"Я, конечно, ожидаю этого, как часть вашего долга."

— Я очень вам обязан, мистер Крэгг! И миссис Крег снова выпорхнула из комнаты.







ГЛАВА VII

В

новый дом



Пэтти Дейл была очень молода и мало что понимала в жизни. Тем не менее у нее были глаза и уши, и она умела ими пользоваться.

От ее внимания не ускользнуло за эти несколько беспокойных дней, что доброта Крэгга была целиком его собственным поступком, а не поступком его жены. Она заметила, что он редко говорил о миссис Крэгг, а если и говорил, то сомнительно и неловко, что от миссис Крэгг он не выражал сочувствия, что миссис Крэгг никогда не ходила с ним.

Хотя она не считала нужным говорить ему, она не была в полном неведении о том, что произошло между ним и ее отцом. Через несколько минут после ее возвращения в палату мистер Дейл слабо прошептал: «Наклонись, дорогая. Послушай меня, Патти. Это хороший человек, хороший человек! Он позаботится о тебе. подарит моей Патти дом — всегда — навсегда. Он обещал — обещал мне. Затем, прежде чем Пэтти успела задать какие-либо вопросы или, при желании, заявить какой-либо протест, наступило бесчувствие. Это были последние сознательные слова ее отца.

Тем не менее Патти все обдумала. Она вспомнила свои впечатления о миссис Крэгг и про себя решила, что, что бы ни хотел Крэгг в своем добром сердце, вовсе не факт, что его жена согласится с ним. Она также думала, что в любом случае она не может довольствоваться зависимой жизнью. Если бы Крэгг предложил ей дом, она могла бы переехать к нему на какое-то время, но уж точно не навсегда. Она полностью намеревалась работать для собственного существования. Однако шестнадцать лет слишком молоды для того, чтобы пробиться в жизни, особенно без предварительной подготовки, и Патти знала это.

Крэгг действительно сделал предложение, и Патти, соглашаясь с ним, дала ему понять, что она не считает этот план постоянным. Она держалась особняком и не показывала, как много она знает. Ей казалось, что и он, и она оба были бы более свободными, если бы он не знал, как много она слышала.

Миссис Крэгг на следующий день после похорон была не очень приятна. Она не задавала мужу вопросов, но мрачно смотрела на него. После завтрака он сказал ей, что Патти приедет до ночи, и спросил, где она будет спать.

— Откуда мне знать? — ответила миссис Крэгг. «Я не держу комнат для приема всякой сволочи».

«Пэтти Дейл такой же сброд, как и мы с вами!» Крэгга заставили ответить твердо. Дело дошло до того, что ему придется либо твердо стоять на своем, либо уступить и нарушить свое слово.

«Я знаю, кто она. Я понял это в первый же момент, когда увидел этих двоих».

— Дорогая моя, на самом деле не имеет значения, какими вы можете себе их представить. Мистер Дейл мертв, и я… я намерена обеспечивать его дочь, во всяком случае, до тех пор, пока она не сможет позаботиться о себе сама.

"У тебя есть что?"

«Я решил сделать столько же». Крэгг пожалел, что не был более открытым.

«Вот работный дом».

«Она не пойдет в работный дом, пока я могу этому помешать».

— Я полагаю, она могла бы получить место, если бы не была слишком знатной.

«Дорогой мой, Патти сейчас придет сюда».

Миссис Крэгг вскинула голову.

— Есть только один другой способ, — внезапно сказал Крэгг. - Если она здесь недовольна и не хочет оставаться, то мне придется заплатить за то, чтобы ее взяли к другому. Это будет стоить дороже, а денег у меня не так уж и много. дело доходит до того, почему, так и должно быть, и мы должны спасать в другом направлении. Так что теперь, я надеюсь, вы понимаете.

— Я всегда говорил, что ты без ума от этих Дейлов. Но было ясно, что миссис Крэгг все поняла. Идея рисовать в другом месте была нежелательной; и она подумала лучше о некоторых предыдущих резолюций. Она хотела сделать это так неприятно для Пэтти, что Пэтти сразу захотела бы уйти. Поскольку эта схема могла закончиться только тем, что у нее осталось меньше денег, она начала по-другому смотреть на этот вопрос. Если Пэтти придется прийти, лучшим планом будет использовать девушку.

Эти идеи промелькнули в голове миссис Крэгг. Пока Крэгг все еще размышлял над своими последними словами и над ее ответом, она ушла далеко вперед, и ее следующее замечание застало его врасплох: «

Ну, если это должно быть — хотя я не согласен с вами, заметьте, и Я думаю, что первый долг мужчины — это собственная жена и дети… —

Но ведь не весь его долг!

— Это еще один вопрос, мистер Крэгг. Я хотел сказать, что я считаю, что долг мужчины — перед женой и детьми, а не перед всякой сволочью, которую он может где-нибудь подцепить. так и должно быть; и я полагаю, что она может занять эту маленькую комнату в задней части, на первом этаже. Я полагаю, она не нужна ни для чего другого?

"Он захочет устроиться поудобнее".

«Людям, живущим на благотворительность, нечего ожидать величия».

-- Голубушка, если бы вы были благоразумны! Кто говорил о величии? Я просто хочу, чтобы комната была устроена удобно. Через час-другой я посмотрю ее. Я увижу, что нужно. Пэтти не будет здесь до позднего вечера. Я обещал привести ее.

— Как будто она одна не может ходить. Что толку делать из нее красивую даму? У нее нет своей мебели? Почему ее не вывозят из шахты?

«Было предпринято несколько попыток, но вещи настолько сломаны, что почти бесполезны».

— Я полагаю, она может есть со слугами?

— Нет, моя дорогая. Она будет сидеть с нами за столом. Я хочу, чтобы она была одной из нас. Когда ты узнаешь Патти поближе, ты будешь чувствовать то же, что и я.

Миссис Крэгг вскинула голову.

— Ну, если она придет сюда, она не будет сидеть сложа руки. Я дам ей какое-нибудь занятие.

«Я уверен, что Пэтти хотела бы быть полезной. Но у нее не должно быть тяжелой работы».

Крэгг подумал, что сказал достаточно, и сбежал. Как бы он ни был занят, он не забыл заглянуть в маленькую комнату, и именно благодаря ему, когда он привел ее в тот день, эта маленькая комната выглядела уютной и удобной. Патти огляделась довольными глазами.

— Как хорошо! Какая милая комната! Мне бы здесь переночевать, — сказала она с благодарностью.

Крэгг задумался, неужели ей понравится что-то еще в доме. Он должен был представить Патти своей жене, а это означало испытание как для него самого, так и для бессознательной Патти.

Не то чтобы Патти была без сознания, как он предполагал. У нее не было ни малейшего ожидания теплого приема от миссис Крэгг. И если ее глаза широко раскрылись при первом взгляде на последнего, то не от удивления удостоившимся приветствием, а от изумления зеленому вельветовому жакету миссис Крэгг и красному перышку. Стройная фигура Пэтти в черной юбке и жакете, в аккуратной шляпке с креповой отделкой создавала эффектный контраст.

— Так ты пришел? — сказала миссис Крэгг, оглядывая ее с ног до головы.

"Мистер Крэгг был так добр, он привел меня," ответила Патти, с пылающей благодарностью.

«Я уверен, что не знаю, как ему это удалось. У него никогда нет времени сделать то, что я хочу. Он всегда слишком занят».

"Милый, я действительно не знаю , что вы хотели что-нибудь сегодня."

— Если бы вы знали, это не имело бы никакого значения. У вас было бы слишком много дел, чтобы уехать туда.

Крэгг извиняющимся взглядом посмотрел на Патти.

— Но я могла бы прийти одна, — тихо сказала Патти. - Осмелюсь сказать, что я должен был бы немного смутиться, потому что я не знал вас, но это не имело бы значения. Я легко мог бы это сделать. И тогда мистер Крэгг мог бы сделать все, что вы хотите. Мне так жаль, что ты не сказал об этом».

Что могла сказать миссис Крэгг? Не было места для резкого ответа на мягкость Патти.

«А теперь вы знаете мою жену, я хочу, чтобы вы знали мою маленькую девочку», — сказал Крэгг, в восторге от того, как Патти отвечает на юмор своей жены. Он начал надеяться, что дела пойдут лучше, чем он смел ожидать.

— Маленькая Дот! Мне бы так этого хотелось. Я люблю детей.

"Вот и она!" — воскликнул Крэгг.

Дот появилась по-своему: спокойно и неторопливо, с высоко поднятой маленькой головкой и широко открытыми светло-серыми глазами. Она проигнорировала своих родственников и направилась прямо к Патти. Затем на младенческий ум обрушилось разочарование.

"Ты не та слабенькая девчонка. Ты утонешь", - заявила она.

"Какая миленькая!

" пробормотала Патти

. я не взрослый; правда не я. Я всего лишь девочка, Дот. Не совсем взрослый. А я люблю игровые игры. Можно я иногда с тобой поиграю? А я люблю читать сказки вслух. Могу я вам почитать? —

Плати гламы и веди меня весь день, — заявила Дот, не колеблясь ни секунды. Она схватила Патти за руку, чтобы увести ее. —

Но, привет, Дот, — ты забываешь меня. Ни слова о бедном старом папочке! – запротестовал ее отец.

Дот остановилась и небрежно поцеловала его, а затем вернулась к

Патти

.

"Можно я пойду? - спросила она. - Могу я иногда позаботиться о Дот для вас?"

Миссис Крэгг согласилась, не слишком любезно, и Патти исчезла, ведомая толстыми маленькими ручками Дот. Крэгг посмотрел на свою жену

. Ну? - сказал он.

Миссис Крег встряхнула головой.

- Что ж, я говорю то же самое, мистер Крэгг. Я считаю, что долг человека перед своими, а не перед чужой стаей. Но если она должна быть здесь, она может оказаться полезной. Если ей нравится заботиться о Дот, добро пожаловать; лишь бы она не испортила ребенка больше, чем она уже избалована. Я надеюсь, вы сделали достаточно таким образом. Ей не совладать, когда она слышит твой голос. Ни один ребенок в городе не избалован больше, чем Дот. И я говорю, что это позор."

"Моя дорогая, она необыкновенно хороший ребенок. Ведь Дот никогда не плачет. —

Если она не плачет, она слишком много добивается своего. Ты вечно суетишься из-за нее. И если Пэтти Дейл сделает то же самое, она будет невыносима. —

Ну же, ну же, моя дорогая. Если люди хотят обидеться, они всегда могут это сделать. —

Полагаю, вы хотите сказать, что я доставляю обиду, мистер Крэгг

! Пэтти провела счастливый

час с Дот. Как она сказала, она очень любила детей, а Дот, хотя и некрасивая, была умна, обаятельна и мила. и Дот не была одной из этих немногих.Пэтти

чувствовала себя очень больно на сердце и опустошена, и ничто не могло утешить ее больше, чем мягкие руки Дот вокруг ее шеи и улыбающееся лицо Дот рядом с ее собственным.Не прошло и десяти минут, они стали верными друзьями, и Пэтти знала, что, хотя жизнь в этом доме может означать множество трений и, возможно, множество грубых слов, она также будет означать дорогого маленького друга и компаньона

. пойти на чай с мистером и миссис Крэгг, и это событие, которого она боялась, все же было невозможно избежать, и она спокойно и храбро выполняла жизненные обязанности, одно за другим, без ненужных страхов и жалоб. При виде ее безмятежного лица Крэгг ощутил чувство удовлетворения. Т-т-т-т-е обеды с человеком с таким темпераментом, как у миссис Крэгг, обычно давали сбой, так как пять раз из шести она обязательно обижалась на то, что она сказала или не сказала. Присутствие Патти внесло изменения. Миссис Крег, казалось, немного сдерживала, и она была не такой резкой, как обычно; в то время как у Крэгга был один, кому он мог делать замечания, которые он нашел преимуществом.

Но когда чай закончился, кто-то отозвал Крегга, и Патти осталась наедине с миссис Крэгг.

Миссис Крэгг с любопытством посмотрела на нее, ожидая увидеть признаки смущения. Однако их не было. Патти выглядела усталой и грустной, но не смущенной.

— Помочь убрать чайную посуду? она спросила. «Я всегда делал это дома».

"Ну, да, вы можете также, я полагаю."

Пэтти тотчас принялась за работу легкими, ловкими руками, которые не производили шума, а миссис Крэгг лениво наблюдала за ней.

— Что заставило вас и вашего отца прийти сюда? — спросила она.

Слабый румянец поднялся в ответ.

«Мы покидали наш старый дом, и отец хотел жить в деревне».

«Что заставило вас покинуть свой дом? Где он был? Как долго вы там жили?»

"Очень много лет. С тех пор, как я был маленьким ребенком."

"Тогда почему вы должны были уйти?"

«Отец пожелал».

"Зачем?" Миссис Крэгг не беспокоили деликатные сомнения, когда она хотела получить информацию.

«Он потерял работу, которую делал раньше. Нам больше не нужно было там оставаться».

— Что это была за работа?

«Он был бухгалтером в маленьком банке — филиале банка».

— Где? И как назывался банк?

Патти молчала.

"Где это было, я говорю?"

— Не думаю, что мне следует рассказывать вам, миссис Крэгг. Отец хотел, чтобы я никому не рассказывал о тех днях. Он сказал мне это, когда мы впервые пришли.

"Зачем?"

"У нас там были проблемы. Он, я имею в виду. Он не рассказал мне всего. Он не сделал ничего плохого. Дело было не в этом. говорить о нашем последнем доме. Так что я бы не хотел, пожалуйста.

-- Но если ты живешь с нами, дитя, мы имеем право знать. Боже мой, что за вздор! , или хороший компаньон для Дот? Я никогда в жизни не слышала такой чепухи! Конечно, ты должен рассказать все, что мы хотим знать. — Никаких тайн быть не должно. Я просто поговорю с мистером Крэггом.

«Боюсь, я не могу рассказать больше, — мягко сказала Патти. «Я должен сделать то, что хотел мой отец, даже сейчас».

"Вы должны делать то, что я хочу, если вы хотите остаться в доме - это точно!"

"Я должна сделать то, что хотел отец," повторила Патти.

- Сейчас вопрос не в том, чего он хотел, а в том, что мы с мистером Крэггом выбираем. Если вы собираетесь быть здесь, вы должны быть открытыми и откровенными. Я не выношу секретов. и тайны. Разве ты не видишь, девочка? Да что мы знаем о тебе и твоем народе? У тебя нет ни дядей, ни теток?

«Нет, ни одного».

- И друзья? Это они должны следить за тобой. Вот что я думаю.

«Они не знают, где я. Отец не хотел, чтобы они знали. Я иду работать на себя.

Миссис Крэгг вскинула голову.

— Ты похож на него! Кто возьмет такого ребенка, как ты? Если у тебя есть друзья, ты должен написать им — не жди, что о тебе позаботятся чужие люди. Я никогда не слышал о таком способе поведения! они захотят узнать, где вы находитесь. И если ваш отец сделал что-то плохое… —

Мой отец не сделал ничего плохого.

— Во всяком случае, они не стали бы навещать вас, — закончила миссис Крэгг. — Вам лучше рассказать обо всем мне и мистеру Крэггу, и тогда мы сможем посоветовать вам, как действовать. Патти молчала. "Ну! Вы слышите?" — резко спросила миссис Крэгг.
"Да. Мне очень жаль, я не могу сделать, как вы хотите."
"Не могу сделать что?" — сказал Крэгг, входя.
— К кому вы ходили? — спросила его жена.
Это изменило мысли Крэгга, и он больше не задавал вопросов. Но Патти знала, что миссис Крэгг не оставит этот вопрос без внимания.
*****
ГЛАВА 8. Несанкционированный поиск.


 ДАЛЬНЕЙШИЕ попытки миссис Крэгг выяснить прошлое Пэтти начались не так скоро, как Пэтти опасалась. Большая часть недели прошла в целом спокойно. Было много способов, которыми она могла бы принести пользу, и она редко ими пренебрегала. Дот с самого начала стала ее презренной рабыней, никогда не удовлетворявшейся, если только не следовала за ней повсюду; и Патти не могла иметь слишком много Дот. Вскоре эти двое были тепло преданы друг другу. Крэгг едва ли не ревновал его, когда он видел, с какой готовностью Дот в любой момент бросит его и уйдет к Пэтти. Но он любил маленькую Дот слишком настоящей любовью, чтобы не радоваться ничему, что было на благо ребенка, и он знал, что влияние Патти пойдет ей на пользу. Миссис Крэгг быстро стала ревновать, как всегда ревновала ребенка к большей любви к Крэггу. Ее любовь была ниже и меньше, чем его. Ей всегда нравилось быть первой ради самой себя. Через несколько дней после того, как Патти приехала в дом, зашел юный Уотерс с тележкой, полной товаров, выловленных из глубины, в которую погрузилось здание. Не было предпринято и не могло быть предпринято никаких попыток спасти что-либо из большей глубины, в которую влилась основная масса; но многое было поднято с уровня, на котором лежал сам бедняга Дейл. Большинство из них были настолько безнадежно раздавлены и сломаны, что ничего не стоили. На этот раз, однако, был спасен небольшой комод, сильно поврежденный, но ящики все еще полные; и два ящика, один открытый, другой запертый. Миссис Крэгг тут же учуяла возможное открытие. Мистер Крэгг отсутствовал до обеда, а Пэтти отправилась прогуляться с Дот, что, вероятно, задержит ее как минимум еще на час; поэтому миссис Крэгг чувствовала себя в безопасности. Она велела отнести вещи в свободную комнату, велела Уотерсу позвонить еще раз, когда ее муж будет дома, и приступила к осмотру. Ей не терпелось узнать что-нибудь о прошлом Патти, и с этой целью она уже безрезультатно обыскала комнату Патти. Это был новый шанс. В комоде была только одежда. Миссис Крэгг вскоре убедилась в этом. Она быстро вытаскивала содержимое каждого ящика по очереди и возвращала одно и то же с одинаковой скоростью. Затем она обратила внимание на коробки. В той, которая была открыта, были только книги. Миссис Крэгг заглянула в некоторые из них и не нашла на титульном листе «Дж. Дейл» или «Пэтти Дейл» больше ничего. Она не будет тратить больше времени в этом направлении. Другой маленький ящик, очень крепко сделанный, был заперт. Миссис Крэгг выхватила связку ключей и жадно попробовала один за другим. Сначала ее усилия были бесполезны, но вдруг замок поддался, ключ повернулся, и крышка поднялась. Миссис Крэгг распахнула ее пошире и посмотрела на стопку бумаг внутри коробки. Сверху лежал большой конверт с надписью «От мистера Петерсона», а в начале первого письма внутри был адрес: «Саннисайд, Саутвилль, графство». Миссис Крэгг просмотрела письмо. Оно было датировано за два года до этого времени и было очень любезным, даже ласковым, умоляя мистера Дейла не торопиться с возвращением, а взять дополнительный отпуск на несколько дней, если он захочет. Миссис Крэгг отложила одну и открыла другую. Примерно так же в натуре. Третий и четвертый по-прежнему не дали никакой информации. Потом взяла еще две-три и в одной нашла разницу. Вместо «Уважаемый мистер Дейл» оно начиналось «Уважаемый сэр»; вместо «С уважением» оно заканчивалось «С уважением». Взгляд миссис Крэгг остановился на фразе в самом начале: «Поскольку вы говорите, что не совершали этого, и объявляете себя неспособным на какой-либо подобный поступок, я могу только ответить, что искренне желаю, чтобы все было так. Я решила не делать этого. судебного преследования, но невозможно, чтобы я...» На этом страница оборвалась, и в этот момент открытие входной двери пробудило миссис Крэгг к пониманию своего положения. Она услышала тонкий пронзительный голос Дот и более мягкий голос Патти, который спрашивал кого-то: "Где была миссис Крэгг?" Через минуту они могут войти. Миссис Крэгг не имела серьезных возражений против своего нынешнего положения из соображений справедливости и чести, но она очень возражала против того, чтобы ее разоблачили, и от страха вся вспыхнула. Времени восстанавливать письма в конверте не было. Она небрежно сунула их в коробку, закрыла крышку, с трудом повернула ключ, вытащила его и сунула связку в карман. Затем она бросилась через комнату к старому шифоньеру в самом дальнем углу и сделала вид, что роется в ящике стола. "Ма-ма!" — крикнул Дот, когда они вошли; "Ма-ма, я запутался!" «Джейн сказала, что ты здесь», — добавила Патти. «Дот упала и повредила ногу, и я привел ее домой». — А я и не клала, мама, совсем нет, — запротестовала Дот. «Патти сказала, что я слаб. И у меня болела нога — ох, очень сильно». "Ой!" Лицо Патти изменилось, когда она увидела комод и коробки. — Да, их принес молодой Уотерс. Миссис Крэгг была слишком занята, чтобы смотреть Патти в лицо. — Я сказал ему положить их сюда и прийти еще раз, чтобы заплатить. Полагаю, это в основном хлам. Вам придется посмотреть, стоит ли их хранить. "Да, спасибо. Я думаю, что лучше иметь их в моей комнате." «Они завалят тебя там». — Неважно. Можно мне чем-нибудь надеть Дот на ногу? — Как она пришла к такому глупому поступку? — Но я не был скрягой, ни капельки, — обиженным тоном заявила Дот. «Это была ужасная гадкая собака, которая побежала н
Пэтти посвятила себя демонстрации и лечению поцарапанной ножки. Дот все время говорила энергично, с изрядной долей самовосхваления по поводу собственной смелости. Она очень гордилась тем, что ее не предали до слез; и вскоре она споткнулась, желая показать другим свою хромоту. Патти стояла, глядя на две коробки. "Это заперто," заметила миссис Крэгг, не в силах оставить этот вопрос в покое. "Да." "Что в ней?"
— Не знаю. Это был дом моего отца. Он всегда держал его запертым. Там он хранил свои бумаги. — Вам, конечно, придется прочитать их сейчас. Патти молчала.
"Вы должны будете прочитать их все сейчас," повторил другой.

"Я не знаю."

— Да ведь теперь он твой. Конечно твой. Чья же еще она могла быть? Разве ты не понимаешь? Ты узнаешь в этом ящике все, чего не сказал тебе твой отец.

Миссис Крэгг хотела пробудить любопытство девушки, но ее слова возымели прямо противоположный эффект.

— Да, возможно. Но я не хочу узнавать ничего, чего мой отец не хотел бы, чтобы я знал, — ничего, что он мне не сказал.

— В самом деле! Я никогда не видел такой девушки. Ведь все читают чужие газеты после смерти.

— Да? Я не уверен, что буду. Во всяком случае, пока не буду — не тороплюсь. Думаю, я подожду.

«Возможно, есть что-то, что требует внимания. Откуда вы знаете, что внутри нет денег?»

— Нет, он бы сказал мне это.

— Я полагаю, у тебя есть ключ?

— У меня… его ключи. Глаза Патти были полны.

— И ты не хочешь открыть его? Ты не хочешь посмотреть, что внутри?

«Пока нет. Я подожду и подумаю. Я не уверен, что мне следует делать».

-- Ну, конечно, ты должен делать то, что сделал бы любой другой. Как будто теперь это имеет какое-то значение -- я имею в виду его. Все всегда так делают. Бумаги твои, и ты должен знать, что они о."

Патти подошла к двери.

— Я хотела бы подождать, — мягко повторила она. «Это не имеет никакого значения ни для кого, кроме меня. Я буду иметь вещи в моей комнате — мало-помалу».

"Ну, я могу только сказать, что я никогда не встречал такую девушку!" — громко заявила миссис Крэгг, когда Патти ушла.







ГЛАВА IX. Что сказал

мистер Петерсон Предложение, прочитанное миссис Крэгг, не давало ей покоя. Не то чтобы она могла вспомнить точные слова. Ее глаза торопливо пробежались по строчкам, и страх перед неожиданным возвращением Патти оставил смутные впечатления. Однако она была склонна скорее преувеличивать, чем преуменьшать то, что было написано, и одна часть фразы повторялась ясно: «Я решила не возбуждать судебного преследования». Значит, было кое-что, за что этот мистер Петерсон мог привлечь к ответственности мистера Дейла. Что-то настолько серьезное по своей природе, что мистер Дейл мог бы предстать перед судом и, возможно, даже был бы приговорен к каторжным работам. В этом случае Патти была бы ребенком осужденного. Миссис Крэгг поспешно пришла к этому заключению, имея очень мало оснований. Она нашла в этом какое-то удовлетворение. Разве она не невзлюбила мистера Дейла с первого взгляда? Разве она не знала инстинктом, что он ненадежный человек? Разве она не предупредила мистера Крэгга, чтобы он не имел с ним ничего общего? Вот доказательство ее проницательности. В конце концов, не очень убедительное доказательство, когда она задумалась. Миссис Крэгг ни на мгновение не усомнилась в своей проницательности или в правильности своих поспешных выводов — люди с поспешными и поверхностными суждениями редко сомневаются, — но она понимала, что доводы, которые удовлетворяли ее, могут не удовлетворить всех. Они, например, не удовлетворили бы ее мужа. Поэтому ей не терпелось получить дополнительные доказательства. Ей завладела мысль прочесть это письмо, и она стала спорить с собой, что имеет на это право. Она и ее муж предоставили Патти приют — во всяком случае, на время, — и если Патти отказывалась отвечать на вопросы о ее прошлом, миссис Крэгг имела право узнать то, что она хотела узнать, каким-то другим способом. Так сказала себе миссис Крэгг. Она не чувствовала склонности заявлять то же самое Патти, и у нее не было ни малейшего намерения быть обнаруженной за чтением чужого письма. Ее «права» в такой момент будут иметь другой вид. Однако она намеревалась снова увидеть письмо. В конце концов, возражала она, по отношению к Патти и ее отцу было бы только справедливо, если бы она так поступила. Теперь, когда эта идея была у нее в голове, она не могла избавиться от нее, и, возможно, поступила несправедливо по отношению к невиновному человеку. Остальная часть письма, конечно, либо подтвердит, либо разрушит ее впечатление; поэтому было желательно, чтобы она прочитала его. Можно сомневаться, верила ли миссис Крэгг этой линии рассуждений. Она сказала себе, что да. Трудности усилились, когда она приняла решение. В течение нескольких дней она не могла найти возможности. Дот не могла выйти из дому, за исключением поворота, из-за ее ноги, а Пэтти редко ходила одна. Она была готова выполнить любое поручение миссис Крэгг, но всегда быстро возвращалась. Кроме того, пока Дот была на переднем плане, миссис Крэгг приходилось быть осторожной. Дот могла быть слишком ламой для прогулки, но она не была слишком хромой, чтобы слоняться по дому, суясь своим острым носиком во все комнаты подряд. Если острые глаза Дот заметят ее «ма-ма» в комнате Патти, высокий голос Дот радостно объявит об этом. Миссис Крэгг предпочитала этого избегать. Ей хотелось, чтобы никто не знал, что она когда-либо входила в дверь Патти. Так что ей ничего не оставалось, как ждать. Нога Дот зажила, и наконец настал день, когда было решено, что она может отважиться на хорошую прогулку. Патти должна была отвезти ее, и миссис Крэгг назначила время дня, когда никого больше не будет рядом. Она проводила их за пределы помещения, подождала, пока стихнет пронзительный тон Дот, а затем направилась в комнату Патти, заперев дверь на засов. Коробка с бумагами уже не стояла там, где ее сначала поставили, под маленьким столиком. Миссис Крэгг огляделась и подошла к шкафу, в котором она сразу его увидела, под грудой картонных коробок. "Что за ерунда, чтобы положить его туда!" — сказала миссис Крэгг. Картонные коробки нужно было сместить, а затем вставить ее собственный ключ. Он легко повернулся, и миссис Крэгг, приподняв крышку, вытащила две или три буквы, которые она положила небрежно вверху. Когда она это сделала, ужас заставил всю кровь слететь с ее лица. Ибо за пределами комнаты раздался голос Крэгга, зовущий: «Дора! Моя дорогая! Где ты?» Миссис Крэгг не осмелилась пошевелиться, даже чтобы вернуть письма. "Мой дорогой!" снова позвонил Крэггу; а потом — «Пэтти! Патти, где ты?» Он дважды постучал в дверь Патти, попытался открыть ее и постучал в третий раз. Снаружи послышались еще шаги, и миссис Крэгг испугалась. Может, это уже Патти? Почему-то "права" миссис Крэгг в тот момент не выглядели так ясно. «Энн, где миссис Крэгг?» Тогда это была только девушка, а не Патти. Отвращение облегчения охватило миссис Крэгг. "Я не знаю, сэр. Я думаю, что она вышла." — А мисс Дейл? «Мисс Пэтти ушла с Дот». — Мисс Патти всегда оставляет дверь запертой? "Нет, сэр, она не делает." — Вы уверены, что миссис Крэгг отсутствует? — Нет, сэр, я не уверен. Только, кажется, ее нигде нет. — Ну, когда она войдет, скажи ей, что я хочу с ней поговорить. Голоса смолкли, но миссис Крэгг не сразу смогла прийти в себя. Она сунула письма в карман, закрыла крышку и попыталась повернуть ключ. Он не так легко закрывался, как открывался, но после нескольких безрезультатных попыток поддался. Миссис Крэгг с восторгом услышала щелчок засова. Она сунула ключи в карман, поспешно подняла картонные коробки, встала и прислушалась. Снова шаги. Сердце миссис Крэгг выпрыгнуло из груди. На этот раз это были Патти и Дот. В этом нет никакой ошибки. "Ты собираешься бросить мне этот ди-ар-ликл дерн, Пэтти?" — Да, милый. Я возьму свой кошелек и куплю его тебе. — Он в желтом пальто, Пэтти. «Какое великолепное красное пальто», — повторила Патти. Сердце миссис Крэгг остановилось. Патти повернула ручку, но дверь отказывалась открываться. "Почему, он заперт! Как смешно!" — Это сделала мама, — быстро сказала Дот. — Зачем маме запирать его, Дот? Как смешно! повторила Патти. - Думаю, что-то с дверью не так. Утром вроде все было в порядке. Ну, ладно. Я достану тебе красного солдата попозже, когда сумочка будет у меня. теперь немного повернись, пока мама не придет домой, и тогда мы расскажем ей о замке. Пойдем, дорогая. Снова голоса стихли. Миссис Крэгг напрягла слух, чтобы прислушаться. Она услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Потом она выскользнула, закрыла за собой дверь и убежала наверх, в свою комнату. Она не пыталась сразу прочитать имевшиеся у нее письма, а сунула их в нижний карман и поспешно надела прогулочные вещи. На пути к входной двери она встретила девушку. «Пожалуйста, мистер Крэгг хочет вас видеть». — Где он, Энн? — Не знаю. Он ходит повсюду, охотится за тобой. "О, хорошо, я могу выйти таким образом." «И он попытался проникнуть в комнату мисс Патти и не смог открыть дверь. Она была на улице, а дверь была заперта». «За что, черт возьми, его можно было пристегнуть?» спросила миссис Крэгг, пытаясь говорить с безразличием. Однако она сознавала свою неудачу, осознавая очень красное лицо и беспокойное выражение лица, и она видела, или ей казалось, что она видела, что девушка с любопытством разглядывала ее. Она предпочла бы сейчас избежать беседы с мужем, но, несомненно, позже он спросит, было ли передано его послание, а ей не хотелось возбуждать в ней дух исследования. Поэтому она прошлась по складу, надеясь не встретить Крэгга. Ее надежды были напрасны, потому что она наткнулась на него. Крэгг рассеянно взглянул на нее, а затем его взгляд стал заинтересованным. — Что-нибудь случилось, моя дорогая? Миссис Крег встряхнула головой и покраснела еще больше. "Что-нибудь случилось! Что должно произойти, я хотел бы знать?" — Я думал, ты выглядишь так, как будто что-то не так. «Ну, что-то не так. Я не хочу, чтобы меня здесь держали, зря теряя время». Мистер Крэгг счел нужным сделать бесполезное замечание по поводу того, как мало времени было потрачено впустую. Он воздержался, потому что это было бы бесполезно. — Если вам есть что сказать, можете поторопиться. Я хочу выйти. «Энн сказала мне, что тебя не было некоторое время назад». «Это не мешает мне снова хотеть пойти сейчас». Миссис Крэгг льстила себе надежду, что избежала неправды, не понимая ложности этого маленького слова «снова». "Где ты был?" «Я не был далеко, я иду дальше. Что-нибудь еще вы хотите знать? Я не могу терять время». — Дорогая моя, — нервно заговорил Крагг, — я хочу показать вам это. Я хочу знать, действительно ли это ваше, потому что если это… — Он поднес к ее глазам купюру, и миссис Крэгг оттолкнула ее. «Право, мистер Крэгг, сегодня утром у меня нет времени на счета». — Боюсь, вам придется найти время. Это счет «оплачен», понимаете. Никаких предметов не выдано. найти и деньги, если так пойдет дальше. Я не могу удовлетворить такие требования. — Фу, мистер Крэгг! Всего пятнадцать фунтов! И все знают, чего вы стоите. - Скорее всего, гораздо лучше, чем я сам это знаю. Зачем тебе пятнадцать фунтов? — Откуда мне знать? Чье это? Уэйкфорт и Ко? Полагаю, это мой зеленый вельветовый жакет и… кое-что еще. «Дора, вам придется измениться. Я небогатый человек. Мои дела в последние два года были менее успешными, чем раньше. такого рода вещи». «И вы должны идти и строить дома, которые рушатся за неделю, и принимать людей, которые вам не принадлежат!» «Первое было ошибкой, второе — долгом». Миссис Крэгг отошла, а Крег безнадежным жестом сунул счет в карман. Что он мог сделать? Несколько часов спустя, в течение того же дня, миссис Крэгг сидела одна в своей спальне. Она приняла меры предосторожности, чтобы запереть дверь. Мистер Крэгг все еще был занят на складе, а Дот была занята Патти. Она ждала до сих пор, чтобы изучить письма, и все три лежали на ее коленях. Первое из трех, которые она прочитала, было следующим: "МИЛЫЙ ДЕЙЛ,..." "Вы не придете сегодня вечером в восемь? Я хочу сказать кое-что очень важное . — что все окажется правильным. Но я очень беспокоюсь. Пожалуйста, приезжайте вовремя. «Искренне Ваш», «Дж. ПЕТЕРСОН». Второе письмо было датировано тремя или четырьмя днями позже. "Милый Дейл, -" "Я очень внимательно изучил это дело, производя самое тщательное исследование во всех возможных сторонах, и, как бы я ни огорчился, говоря такие слова, все указывает на то, что один и тот же путь. Никто, кроме вас, не имел Все подозрения ложатся на тебя, и только на тебя. - Я не вижу другой возможности. Если бы существовала лазейка, какой бы невероятной она ни была, я бы отдал вам все сомнения , но ее решительно не найти. Что вы можете сказать? Лучше далеко, со всех точек зрения , что вы должны сделать чистую грудь всего!" — Скажи мне, что ты был в затруднении, что тебя охватило внезапное искушение, что сил твоих не хватило сопротивляться, что ты поступил неправильно и раскаиваешься, — скажи мне так много, и я готов простить. Хотя я не могу удержать вас на вашем нынешнем посту, я посмотрю, что можно сделать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать вам прекрасную возможность восстановить свой характер. Ради вашего ребенка, а также ради вас самих, я умоляю вас признаться во всем». «Всегда твой», «Дж. ПЕТЕРСОН». Третье письмо было тем, на которое миссис Крэгг уже взглянула. Оно гласило: «УВАЖАЕМЫЙ СЭР…» «Я получил и прочитал ваше письмо с глубочайшим беспокойством, и теперь мне больше нечего сказать». «К сожалению, я не могу относиться к вашим заверениям так, как хотел бы. Все указывает в одном направлении, и я боюсь, что нет никаких сомнений в вашей вине». «Поскольку вы говорите, что не совершали этого, и объявляете себя неспособным на какой-либо такой поступок, я могу только ответить, что я искренне желаю, чтобы все было так . на вашем старом посту. Как бы я ни сожалел о том, что вынужден уволить вас, после всех этих лет, что мы работали вместе, у меня нет выбора». «Ваша стипендия за следующую четверть будет выплачена вперед, но я не могу просить вас снова прийти в контору и не хочу видеть вас снова. Это печальный конец столь долгой дружбы. Потеря денег лично для меня это второстепенное дело . Вы. Не, конечно, восстановление. Это невозможно, ради других ". Я никому не назову причину вашего увольнения; но я боюсь, что дело в какой-то степени просочится из-за различных расследований, которые необходимо было провести». «С уважением», «Дж. ГЛАВА X. Мнение Дот . «Кстати, Патти, вы были сегодня утром около половины одиннадцатого?» Мистер Крэгг задал вопрос во время чая, ничего не предвещая. « Половина одиннадцатого! Да; как раз в это время я повел Дот на прогулку. — Я не смог найти миссис Крэгг, поэтому попытался найти вас, а ваша дверь была заперта . ? Я помню. Я вернулся с Дот за сумочкой, но тоже не смог войти. Кто-то, должно быть, случайно запер его, иначе засов мог соскользнуть. Чуть позже, когда мы снова вернулись, казалось, что все в порядке. — Ты не знаешь, кто ее запер, дорогая? — Крэгг заметил смущенный взгляд жены. — Откуда мне знать, скажи на милость? — спросила миссис Крэгг. "Наверное, кто-то знает. Это можете быть вы или кто-то другой. — Как будто я утруждал себя заботами Патти! Я слишком занят. — О заботах Патти нужно заботиться, как и о заботах всех остальных, время от времени, — сказал Крэгг, любезно взглянув на девушку. Пэтти смотрела на миссис Крэгг и не видела На ум пришло воспоминание о том, как в тот день она обнаружила свой шкаф в беспорядке. Пэтти была очень аккуратной и всегда точно знала, где лежит каждая вещь в ящике, ящике или шкафу. Она предполагала, что девушка вытряхивала свои вещи. Но растерянное выражение и покрасневшее лицо миссис Крэгг говорили о другом. Пэтти, однако, ничего не сказала. — заметил Крэгг, — а, Патти?» «Большое спасибо», — ответила Патти, и тема была снята. Теперь, когда миссис Крэгг получила нужную информацию, возник вопрос — как ее использовать? Она не могла рассказать мужу, что узнала, потому что не осмелилась сказать ему, каким способом она это узнала. Она не осмеливалась упоминать о прошлом Патти в присутствии Патти. Вопросы, которые она собиралась задать Патти, стали невозможными перед лицом ее собственного тайного знания. Она плохо владела чертами лица и знала, что в любой момент ее лицо может ее выдать. Это было отвратительно, сказала она себе. Подумать только о девушке, которая могла бы быть дочерью каторжника, если бы не терпение этого мистера Петерсона, ласкавшего и ласкавшего Дот полдня, сидящего за их столом, и получившего от слуги прозвище «мисс Пэтти» — ибо после этого мистер — настаивал Крэгг. Все было действительно очень плохо. Эти мысли сделали миссис Крэгг еще более неприятной для Патти, и Патти заметила этот факт с некоторым удивлением. Она предположила, что миссис Крэгг устала от ее присутствия в доме, и начала размышлять, где бы ей найти работу. Когда она посоветовалась с Крэггом, он отложил этот вопрос и сказал: «Пока не торопитесь». Но Патти не разделяла эту точку зрения. У нее не было подозрительного темперамента. Хотя в связи с видом миссис Крэгг и тем фактом, что ее шкаф был в беспорядке, у нее мелькнула мысль, что миссис Крэгг могла что-то осматривать в своей комнате и могла запереть дверь, но она не поощряла эту мысль. , но сделала все возможное, чтобы отклонить его. Она боялась ложно подозревать. То, что она рано или поздно покинет Крэггов и уйдет, чтобы проложить свой собственный путь, твердо укоренилось в ее сознании, хотя она знала, что какое-то время это может быть невозможно. Когда придет время, ей придется попрощаться с Дот. Ребенок вился и выкручивался на струнах сердца Патти, и жизнь без Дот выглядела заброшенной. В воскресенье после обеда Дот всегда должна была быть на попечении миссис Крэгг, пока няня ходила в церковь. В последнее время быть с матерью на самом деле означало быть с Патти. В следующее воскресенье миссис Крэгг, плотно пообедав, почувствовала, или, по крайней мере, казалась, особенно сонливой, и, сонно кивая, сидела на диване. Сонливость была отчасти напускной, поскольку миссис Крэгг была глубоко погружена в свои размышления. Она еще не вернула письма в ящик в шкафу Патти. Если она не сможет вернуть их в ближайшее время, ей придется сжечь их, опасаясь случайного обнаружения; но она не хотела этого делать по многим причинам — и ни в коем случае не ради Патти. Ходили разговоры о том, чтобы отпустить Дот на детскую службу с Патти, и миссис Крэгг тут же спросила, зевнув: - Ты собираешься отвести Дот в церковь? — Дот хотела бы, если можно. «Меня не волнует, если вы это сделаете. Вы должны быть вовремя. А Дот должна сидеть спокойно». «Дот будет вести себя, как мышь. Да, мы пойдем рано. Еще слишком рано. Колокола еще некоторое время не начнут звонить». — Расскажи мне еще об этой тори, — попросила Дот. «О злобном проказнике Гази». — Но ты знаешь это, Дот. А что, если ты расскажешь мне вместо этого. Дот выпрямилась и приняла торжественный вид. «Гази был непослушным и злым рассказчиком», — сказала она. — Рассказчики всегда злые. И когда Лиша спросил его: «Где он был и куда ходил?» — Гази сказал, что он никуда не ходил. "Но он был где-то, не так ли?" -- О, -- м-да, -- он был и пошел за тем другим человеком, что было сделано хорошо. чтобы дать Лише пальчики, - много-много пальчиков, и хороших пальчиков, и много пенни. много больших тори, больших, больших тори, — внушительно повторил Дот. «И поэтому он весь побелел, весь на нем». — Это было его наказанием, не так ли? — Его наказание, — повторила Дот. — Дот, ты же не собираешься рассказывать истории, не так ли? Дот энергично замотала головой. «Потому что я стану полностью белым». «Я думаю, что если бы вы рассказывали сказки, вас нужно было бы каким-то образом наказать. Возможно, это было бы не так, как Гиезия. Но Бог — наш Отец, вы знаете, и Отец должен наказывать Своих маленьких детей, когда они шалить, чтобы научить их быть хорошими. Вы же не хотите быть шалунами, не так ли, и заставить Бога сожалеть?" Еще одна встряска. -- Разве утонувшие теперь когда-нибудь рассказывают тори? "Иногда, я боюсь." — Ма-ма? «Тише, Дот. Ты никогда не должна задавать такие глупые вопросы. Вопрос, который ты должна задать, таков: «А Дот?» Дот было нелегко отвлечь от своей цели. Она сказала громким и четким шепотом: «Я хорошо знаю два случая, когда мама рассказывала злую стори. Когда она говорила, что ее нет дома, а ее там не было. Потому что она была в твоей комнате, дорогая Патти». Патти была поражена. — Нет, Дот, нет. Ты говоришь чепуху. Тише! Дот заговорила более энергично, соединяя слова. — Я не болтаю чушь. Ма-ма была дома, а она сказала, что ее нет дома. Энн рассказала мне. Потому что Энн видела, как мама вышла. Миссис Крэгг рывком села. — Право же, Пэтти, если вы поощряете ребенка в такого рода дерзости, я… Я думаю, чем меньше вы будете с ней, тем лучше для Дот. Она становится невыносимой, и это ваша вина. Патти спокойно встретила сердитый взгляд. «Я действительно не поощряю Дот, — сказала она. — Ма-ма сердито, — заметила Дот. — Если я еще раз услышу такую дерзость — помни, Дот, я серьезно говорю, — если ты еще раз скажешь такое, я не позволю тебе быть с Патти. Так что тебе лучше быть осторожнее. Дот опустила голову, и слезы выступили у нее на глазах. «Я уверен, что Дот не хотел быть грубым, не так ли, Дот?» — спросила Патти, хотя в ее голове промелькнуло, что миссис Крэгг и не пыталась отрицать истинность утверждений Дот. Но, может быть, миссис Крэгг сочла это нецелесообразным. «Пойдем, я думаю, нам пора собираться в церковь. Если я возьму тебя, ты будешь хорошей девочкой?» — Vely dood, — весело объявила Дот, вернувшись в свое обычное настроение, и они вдвоем ушли. Миссис Крег мрачно осталась позади. ГЛАВА XI В самом акте слова ДОТ несколько шокировали миссис Крэгг, и теперь она сожалела, что обратила на них внимание. С ее стороны было бы лучше, если бы она, казалось, не слышала, что было сказано. Ее гнев лишь зафиксировал воспоминание в уме ребенка, которое в противном случае могло бы исчезнуть; и, вероятно, Патти тоже не забыла бы. Когда они вдвоем пойдут в церковь, ей будет обеспечен тихий час, так как девушки тоже не будет дома. Тогда она намеревалась восстановить письма. Сделав это, она больше не будет иметь ничего общего с имуществом Патти. Но когда человек попадает в петлю из-за проступков, выйти из нее снова непросто. Пэтти и Дот исчезли, а миссис Крэгг подождала, пока умолкнут колокола. Мистер Крэгг в это время всегда отправлялся на загородную прогулку, и она думала, что он начал. Как только она собиралась уйти, вошел Крэгг. Пока он был в пределах досягаемости, миссис Крэгг не осмелилась сделать шаг. Она ждала с плохо скрываемым нетерпением, язвительно отвечала на его слова и спрашивала, не хочет ли он прогуляться. "Это новый план, ваша остановка в воскресенье днем," сказала она. — Я думал, ты всегда хотел свежего воздуха, а не сидеть здесь без дела! — Вы, кажется, очень торопитесь избавиться от меня. «Ну, ты всегда ходишь куда-нибудь по воскресеньям. Почему бы и нет?» — В общем, да. Сегодня днем я себя не очень хорошо чувствую — немного не в порядке, — и я подумал, что мне нужно немного побыть в тишине. «Свежий воздух, вероятно, пойдет вам на пользу». — Возможно, сейчас. Патти говорила вам что-нибудь о бумагах своего отца? Миссис Крэгг покраснела. — Зачем ей? Какое мне до них дело? Из всех подозрительных мужчин ты самый… — Милый мой, что ты имеешь в виду? Крэгг удивленно посмотрел на него. "Я не вижу ничего, что могло бы вас огорчить в том, что я сказал. И я не понимаю, что вы имеете в виду. Нет никаких подозрений. Я задал простой вопрос. Патти что-нибудь сказала?" "Ничего особенного. Почему она должна?" «Я не понимаю ее чувства по поводу этой коробки. Она возражает против изучения содержимого». "Да. Это смешно с ее стороны!" — Значит, ты знаешь? -- Я не видел, к чему вы клоните. Она мне это сказала. Девушка -- дура. Я сказал, что это абсурд, а она упряма, как мул. Конечно, документы ее отца теперь ее, и она должна читай их." — Я должен был сказать, что ей следовало бы. Может быть, он и хотел бы сделать что-нибудь. Но у нее есть чувство деликатности. Возможно, это чувство может быть более частым — с пользой — по отношению к тем, кто ушел. "Я не понимаю, что вы имеете в виду. Я знаю, что имеет в виду Патти. Чувство деликатности, в самом деле! Вздор и вздор! Патти знает, что ее отец был мошенником, и она не хочет, чтобы это стало известно, вот и все". "Милый мой! Вы знаете, что вы говорите? Какие у вас могут быть основания для такого понятия?" «Я знаю! Слишком много тайн. Люди не прячутся, когда скрывать нечего. Я считаю, что он был совершенно плохим человеком. И я думаю, что Патти тоже это знает. Вот почему она не рассказывает нам о нем и делает вид, что не хочет читать его газеты. Это потому, что она знает, что все всплывет наружу, и не хочет об этом говорить. Крэгг молчал. Он не мог отрицать, что существует какая-то тайна, что на прошлое Дейла легла какая-то тень. Но он думал о предсмертных словах Дейла. -"Помнить! Я не делал этого. В глазах Бога я говорю это. Это был не я. Я этого не делал. — Дорогая, ты ошибаешься. Дейлу, возможно, не повезло. Он не виноват, я уверен. — И я уверен, что как раз наоборот, мистер Крэгг. Когда-нибудь ты узнаешь, что я прав. Крэгг погрузился в размышления. Затем он медленно встал, словно не желая дальнейших споров, и вышел из комнаты. Миссис Крэгг с нетерпением ждала, когда он выйдет, и ей пришлось ждать почти полчаса. Наконец берег был свободен. Письма и связка ключей были наготове. Миссис Крег поспешила через коридор, вошла в комнату Патти, бросилась к шкафу, отодвинула картонные коробки, вставила ключ и повернула его. Она подняла крышку и чуть не упала навзничь от изумления. Коробка была пуста. Опустошила ли ее Пэтти ? Если да, то по какой причине? Вопрос в том, что делать дальше. Должна ли она вернуть украденные письма в пустую коробку, полагая, что Патти решит, что она проглядела их? Должна ли она забрать их и сжечь? После долгих колебаний миссис Крэгг выбрала последнее . Конечно, как безопаснее из двух.Она сунула письма в карман и заперла — или попыталась запереть — коробку. Но кл
Миссис Крэгг боролась, и ее усилия были напрасны. Снова и снова она стремилась, и тугоплавкий ключ брал верх. Время шло. Через несколько минут Патти и Дот могут вернуться. Миссис Крэгг пришла в отчаяние. Ничего не оставалось, как оставить ящик незапертым. Патти могла забыть и могла вообразить, что сделала это сама. Она попыталась вытащить ключ, намереваясь бежать со всей скоростью.

Но ключ отказывался вытаскиваться.

Он был прикреплен к большому пучку, который в доме был известен как принадлежащий ей. Миссис Крэгг тянула, тянула, уговаривала, сопротивлялась — все напрасно. Ключ оставался прочно зафиксированным. Его нельзя было ни повернуть, ни снять. Миссис Крэгг, разгоряченная и встревоженная, попыталась высвободить его из пучка. Кольцо было нового патентованного изготовления, с ним было трудно обращаться, и в суматохе она не могла его открыть.

Затем скрипнула входная дверь, и тоненький голосок Дот спросил с пронзительным акцентом:

— Я была девчонкой, Пэтти?

— Очень хорошо, Дот.

— Я не ерзал и не шумел, Пэтти?

«Нет, дорогая. Дот была самой лучшей девочкой на свете. Я снова возьму Дот в церковь в другое воскресенье».

Дверь спальни открылась, и миссис Крэгг встала, багровая и дерзкая. Поскольку она больше не могла надеяться избежать обнаружения, она решила укрыться в бахвальстве.

"Ну," сказала она, с резким смехом; — Так ты думал, что выведешь меня из этого, не так ли? Ты думал, что помешаешь мне узнать что-нибудь, а? Но ты этого не сделал. я узнал то, что хотел узнать, именно это, именно, и лучше бы ты сразу сказал мне, а не суетился. как только я повернулся спиной! Я понимаю, что все это значит. Но вы слишком поздно, со всей вашей хитростью.

Патти побледнела так, словно виновата была она, а не миссис Крэгг. Ее губы приоткрылись, и по ним прошла горестная дрожь. Она повернулась, не говоря ни слова, и подошла к двери.

— Дот, дорогая, беги. Беги в детскую. Я сейчас приду.

«Я хочу влезть в ткацкий станок Патти».

— Нет, не сейчас. Я занят, Дот.

"Пожалуйста, позвольте мне," умолял маленький голос.

«Нет, дорогая. Дот должна быть хорошей и убежать». Патти вернулась, закрыла дверь и остановилась, глядя на миссис Крэгг, ее лицо выражало удивление. Дверца шкафа была открыта, картонные коробки были сдвинуты, связка ключей свисала с замка открытого и пустого жестяного ящика.

— Вам вовсе не нужно было так возиться и суетиться — отсылать Дот. Это не имеет значения. Меня не волнует, кто знает, — твердо заявила миссис Крэгг, не в силах встретиться взглядом с Патти. - Я сказал вам, что имею право, и я имею право. Если вы не решите мне что-то рассказать, я должен выяснить это сам, вот и все. И я намерен это сделать. повтори это в следующий раз, когда мне нужно будет кое-что узнать. Я имею право, и я намерен это сделать.

— Мне так жаль… о, так жаль! пробормотала Патти. Слезы наполнили ее глаза. — Я не думал, что ты сможешь.

— В любом случае, вы очень тщательно опустошили коробку. Я полагаю, вы думали, что позаботитесь о том, чтобы я не узнал ваших секретов. Но я был слишком много для вас.

«Я не опустошил коробку из-за этого — потому что я когда-либо мог мечтать, что ты заглянешь». Патти говорила с трудом. -- Как я мог до такого додуматься? Мистер Крэгг говорил со мной о письмах день или два назад. Он сказал, что я могу свободно прочитать их все, и посоветовал мне это сделать. Я не мог чувствовать так, как он. Откуда мне было знать, чего хотел мой отец? Я боялся, что в конце концов меня заставят делать то, что хотел мистер Крэгг, и то, что я не мог считать правильным. -- Я вынул все письма и -- сжег их. Я отнес их на кухню и положил в печку.

— Тогда ты еще больший дурак, чем я думал! Миссис Крэгг грубо ответила. — Да ведь там могут быть деньги — может быть, что-то написанное на тебя самого.

- Нет. Мистер Крэгг тоже это сказал, и я внимательно просмотрел все пакеты, не читая, а только просматривая имена и даты. Нигде не было денег, и не было никаких бумаг для меня. это были письма к моему отцу, и большинство из них были очень старые — написанные много лет назад. Они не предназначались для моего просмотра. А ты — ты бы их прочитал! Патти сказала это тоном невероятного изумления. - Вы бы их прочли! Вы ведь не могли этого намеренно сделать!

Слабое чувство стыда заставило миссис Крэгг замолчать. Патти подошла на шаг ближе.

— Если бы Дот видела — только подумай, если бы маленькая Дот видела! она сказала. — Дот, кто только должен знать, что ты правдива! Подумай, если бы она знала!

«Такой ребенок, как она! Как будто это имело значение!»

— Но это имеет значение — очень большое. Обещай мне, что Дот никогда об этом не услышит.

Миссис Крэгг расхохоталась.

"И вы не жалеете! Вы не возражаете! Ни в малейшей степени."

Наступило короткое молчание. Миссис Крэгг приложила немало усилий, чтобы сохранить твердость перед этим огорченным лицом.

— Это все твоя вина, — сказала она наконец. -- Вы со своими фантазиями перепутали все, не сказали ничего, что я имел бы право знать, и притворяетесь, что не умеете читать письма. Как будто все не читают чужих писем, когда они мертвы! Конечно, я думал, что сам все увижу. Не было причин, по которым я не мог бы этого сделать. Мистер Крэгг и я даем вам дом, и у нас есть право знать о вас.

"Не выяснить это таким образом," серьезно сказала Патти. «И это не было притворством. Я думал, что читать письма неправильно. Другие люди, думающие по-другому, не оправдывали меня. Я не мог делать то, что считал неправильным».







ГЛАВА XII

ЭТИ ТРИ ПИСЬМА



Патти указала на ключи, висевшие в японской жестяной коробке.

— Это твое, а не мое, — сказала она.

«Я не могу их вытащить. Ключ застрял».

«Когда ты обнаружил, что можешь открыть мой ящик?» Спокойствие Патти взяло верх над миссис Крэгг, усмирив ее горячность, и на этот вопрос был дан ответ.

"Я обнаружил на днях, что у меня есть ключ, чтобы соответствовать."

"Какой день?"

«Когда коробки только появились. Я узнал об этом сразу».

— А ты читал — ты читал что-нибудь?

- Не тогда... не в тот день, я имею в виду. Миссис Крэгг дивилась самой себе, что так покорно отвечает на эти вопросы, но продолжала это делать.

"Но в другой день вы сделали?"

«Одна или две буквы».

— Именно это вы имели в виду только что, когда сказали, что нашли то, что хотели узнать. Пэтти пришлось сесть, потому что ее конечности подкосились. — А сегодня — вы хотели прочитать еще писем.

«Нет, я не хотел. Я хотел просто вернуть их обратно — те, которые я взял. Я не хотел их оставлять».

"Где они?"

Миссис Крэгг достала из кармана три листа и дала их Патти. Девушка побелела.

"Вы читали это?"

«Да, я не видел, почему бы и нет», — с еще одной попыткой нагло обнаглеть. — Не понимаю, почему бы и нет, если ты мне ничего не скажешь. Ты сама виновата — такая упрямая.

«Если вы читали их, я тоже должен их прочитать».

Миссис Крэгг беспокойно заерзала. Патти сидела неподвижно, ее глаза бегали по странице за страницей.

— Да, — сказала она в конце с глубоким вздохом. - Это нас и завело. Теперь я вижу. Его в чем-то обвиняли, и я отчасти догадывался. Мне рассказывали, но я, конечно, не верил тому, что слышал. было ошибкой, и он не был виноват. И я поверил ему, потому что я знал, кто он такой. Я знал, что он не мог сделать того, в чем его обвиняли. Вы не знали его, и поэтому не могли сказать. И он хотел, чтобы я не знала об этом. Он знал, что это сделает меня несчастной, и поэтому держал это при себе. А ты — ты могла узнать это сама — ты могла совать нос в чужие секреты! вам, потому что мистер Крэгг был так добр ко мне, и потому что сейчас я завишу от вас. Но после этого я больше не могу зависеть. Я должен измениться как можно скорее. Вы были очень, очень жестоки. !"

Патти спрятала лицо.

"Я не понимаю, с моей стороны, что вы должны поднимать шум," заметила миссис Крэгг неловко. «Я не вижу, что вам нужно беспокоиться. Это не больше, чем вы знали раньше».

"Это - гораздо больше!"

— Во всяком случае, я не скажу. Мне это незачем. Если вы хотите сжечь эти письма, никто и слова не услышит.

"Ах!" и Патти глубоко вздохнула. — Да, сегодня ты так себя чувствуешь. Но — в другой раз… —

Тон Патти был печально-недоверчивым.

— Но я обещаю, что ничего не скажу. Если я обещаю… —

миссис Крэгг остановилась. Внезапно она поняла, что ее обещание не имело никакого веса, не могло иметь никакого веса в глазах Патти. Она показала себя лживой. Патти не чувствовала уверенности в том, что могла сказать. Этот факт поразил меня. Миссис Крэгг неприятно заметила недоверие на лице Патти. Ее тон изменился.

— Следующей вы пойдете и расскажете мистеру Крэггу, конечно.

-- Нет, не то, что вы сделали. Это вам сказать ему, а не мне. Я скажу ему, что я узнал о своем отце, и ничего больше. Я скажу ему, что я прочитал три письма и что все остальные сожжены».

— Он захочет знать, почему ты не сжег и этих троих.

— Я так не думаю. Мужчины не так любопытны. Патти говорила с бессознательным упреком. -- Если бы он спросил, мне не нужно было бы много говорить. Я думаю, что на вашем месте я чувствовал бы, что должен рассказать ему все. Но это для вас, а не для меня. Мне нужно поговорить с ним только о том, что касается моего отца и меня».

«Я не могу вытащить этот ключ». Миссис Крэгг говорила коротко, но в ее голосе появилась новая нота, что-то вроде сожаления.

Патти опустилась на колени и терпеливо возилась с замком. Это было долгое дело. Более пяти минут ее усилия были напрасны. Наконец ключ поддался, и она передала связку миссис Крэгг. После чего она нагнулась и прижалась губами к крышке. Миссис Крэгг беспокойно ждала, страстно желая сбежать, но не зная, как это сделать.

"Патти, ты вела себя необыкновенно хорошо об этом," сказала она наконец. - И... я не возражаю сказать, что я не имел в виду никакого зла. Я думал, что имел право - и я говорю так до сих пор. Но я не хотел никакого зла.

Патти попыталась заговорить, но не смогла. Слезы текли по ее щекам.

— Я не понимаю, с моей стороны, зачем вам суетиться. Я не вижу, чтобы это имело значение. Какая теперь разница — о чем эти письма говорят?

-- Какая разница -- вам -- или кому-нибудь, кроме меня. Только я лучше знаю, что это значило -- через что ему пришлось пройти. того, чего он никогда не делал. И я так любила его, я люблю его! Вам это все равно, нисколько. Мне это важно, больше всего на свете.

— Но… — и миссис Крэгг замолчала.

«Я не знаю, как это вынести. И в любой момент это может всплыть — и люди поверят, что он сделал то, чего никогда не мог сделать».

— Только ты не можешь быть уверен, ты ведь не знаешь.

— Он сам мне сказал. Я знаю. Ты не можешь этого знать, — с горечью сказала Патти. «А если это выяснится, его не будет здесь, чтобы защитить себя. Он не может объяснить, как все было».

— Но ты же не думаешь, что я пойду и объявлю об этом сейчас, не так ли?

Патти встала. До сих пор она стояла на коленях у ящика. Ее губы шевельнулись, но ни звука не слетело с них.

— Почему я должен? Это не принесет никакой пользы. Я хотел знать, потому что думал, что имею право. Но вы можете быть уверены, что я никому не скажу.

"Как я могу быть уверен?"

"Почему, что должно заставить меня сказать?"

"Я не знаю, что должно заставить вас не говорить."

— Только если я обещаю… —

Снова недоверчивый взгляд.

-- Вам незачем притворяться. Если я обещаю, что никогда никому не расскажу о том, что знаю -- и если я серьезно... --

Вы не хотите ничего говорить сегодня. Но в другой раз, если вы как раз рассердились и хотели показать, что вы были, вы бы все рассказали. Это было бы естественно — для вас! Патти взглянула на ключи, которые все еще висели в руке миссис Крэгг.

В этом заключалась суть дела. Миссис Крэгг обманула ее. Долгое время Пэтти не могла быть уверена, что ее снова не обманула миссис Крэгг.

Если миссис Крэгг никогда прежде не смущалась, то сейчас она была смущена перед этим заплаканным лицом с правдивым взглядом. В выражении лица Патти не было ни злости, ни недостатка прощения; но было полное отсутствие доверия. Ее взгляд ясно говорил о том, что означали ее слова, — как она могла быть уверена? Миссис Крэгг оказалась ненадежной. Когда этот факт показан, доверие к заинтересованному лицу становится невозможным. Может быть доброта, прощение, жалость, может быть даже видимость доверия по тем или иным причинам, но о настоящем доверии не может быть и речи.

Больше Патти не видели до половины пятого, когда они обычно встречались за более сытной едой, чем в другие дни. Дот всегда присутствовала во время чаепития, и по воскресеньям она рассчитывала на дополнительные сладости и пирожные, а также на дополнительный досуг со стороны мистера Крегга, чтобы баловать и баловать ее. Пэтти молчала, выглядела серьезной, веки ее покраснели, но в остальном держалась как обычно. Она сидела спиной к свету, так что мистер Крэгг не сразу заметил признаки слез. Дот привлекла все его внимание, так как она охотно рассказывала, как она ходила в церковь, и как она была «неудачной», и как Патти хвалила ее. После чего она приступила к описанию того, о чем много «говорил» викарий, и как Патти велела ей слушать, «так что я могу рассказать тебе, папа, все об этом», — сияюще объявила она в перерывах между тортом.

— Скажи мне, Дот, что сказал священник?

— Много, — заявил Дот, разглядывая варенье.

«Ну, давайте. Поторопитесь, потому что я иду в церковь этим вечером, и Патти тоже, и я хочу услышать о дневной проповеди».

Точка сделала то, на что иногда способны некоторые пожилые люди. Поскольку память не могла вспомнить рассматриваемый адрес, она спокойно заменила его чем-то другим.

«Гази пошел и рассказал злому тори, и тот полностью выбелил его», - заявила она.

— Нет, Дот, дело было не в этом, — вмешалась Патти. Она считала эту тему опасной в данных обстоятельствах. — Не о Гиезии — ты забываешь. Об этом мы говорили перед тем, как пойти в церковь. Викарий проповедовал что-то другое. Разве ты не помнишь? О маленькой лодке на озере.

Дот отказывалась вспоминать, и ее маленькая голова тряслась от позитивного настроя.

«Гази был злым злым человеком, и он пошел и рассказал злую, злую тори. И когда он это сделал, Лиша сделала его полностью белым, и он ушел, и ему было ужасно жаль; и многие люди рассказывают тори, папа, и все они должны быть выбелены».

— Ладно, не останавливай ребенка, — сказал Крэгг, когда Патти должна была заговорить. «Мне нравится, когда она высказывает то, что у нее на уме. В конце концов, важный вопрос заключается в том, что произвело на нее впечатление, а не в том, что могло бы произвести впечатление на тебя или на меня. Продолжай, Дот. Что еще сделал Гиезий? ?"

Пэтти не хотела смотреть на миссис Крэгг, а миссис Крэгг, помня прежние ошибки, сдержалась.

«Он пошел, взял платья, плащи и много пальчиков, спрятал их подальше и сказал, что это Лиша украла его. послал его, а Лиша нет. Все это было плохой тори, папочка. И Лиша был ужасно зол, так что Гази весь побелел. Бедный Гази!

— Но, возможно, Гиезий заслужил это, Дот.

Дот с радостью согласилась с таким взглядом на вопрос.

"Непослушный плохой Гази!" — заметила она. "А Лиша не был непослушным, не так ли, Патти? Лиша была хороша. Я видел Лайшу на картинке, хмуро смотрящего на Гази, самого ужасного. Это маленькая картина Патти.

— Но ты не могла разглядеть платья и пальто на картинке, Дот?

«О нет, папочка, потому что они были спрятаны, а Гази рассказал злобному тори и сказал, что он нигде не был. И потом его побелили. когда она рассказывает тори?"

Миссис Крэгг в этот момент была полной противоположностью белого. Крэгг поспешно издал «Ш-ш-ш!» взглянув при этом на жену. Что-то в ее лице заставило его повторить этот взгляд, даже когда он снова сказал: "Тише! Тише! Маленькие девочки никогда не должны так говорить. Придержи язык, Дот, это совсем не годится".

Затем его взгляд упал на Патти. Она слегка пошевелилась под напряжением чувств, и он мог видеть ее лучше, чем раньше.

"Почему, Патти, ты плакала!" — воскликнул он.

ГЛАВА XIII

Что

пошло не так



Крэгг приветствовал смену темы. Он не мог, к несчастью, быть уверенным в том, что для замечаний Дот не было никакой причины, и не мог безоговорочно броситься на защиту своей жены. К этому времени он слишком хорошо знал, что миссис Крэгг далеко не всегда была правдива в своих высказываниях, что очень часто она была виновна в том, что Дот называл «тори». Поэтому он тем более хотел отвлечь внимание в этот момент.

"Почему, Патти, ты плакала!"

«Нужно — иногда — немного поплакать», — призналась Патти, не пытаясь отрицать столь очевидный факт.

— Быть девушкой, наверное, нужно. И я ничего не могу исправить? Ты уверен?

— Совершенно уверена, — сказала она со слезами на глазах. "Я расскажу вам больше, но ничего не поделаешь."

«Пэтти плакала, 'в своем ткацком станке'», - заявила Дот, которая всегда засовывала свой мизинец в каждый пирог, который собирался приготовить.

— Ты не должна позволять Патти больше плакать, Дот. Это плохо для нее. Если она плачет, подойди и скажи мне.

— Все белое, — весело кивнул Дот.

Вскоре чай подошел к концу, и Пэтти отметила как необычное событие, что миссис Крэгг не впала в ярость. Но ни на это, ни на другие наблюдения оставалось мало времени, так как ей и Крэггу нужно было сразу одеться в церковь. Миссис Крэгг редко утруждала себя уходом вечером.

Выйдя из церкви полтора часа спустя, Крэгг, идя рядом с Патти в сумерках, сказал:

«Что сегодня случилось?»

— Я не могу рассказать вам все, но… часть, если хотите. Это касается писем моего отца.

— Да. Что ты сделал?

— Я их сжег. Не сегодня, а два или три дня назад.

"У вас есть!"

"Я думал, что это правильно."

— В таком случае и говорить нечего. Люди, конечно, должны следовать совести. Но почему?

«Я боялся, что вы можете убедить меня прочитать их — вопреки тому, что я считал правильным».

«Неужели я был таким позитивным?»

— Нет. Но вы так добры ко мне, друг, я мог бы счесть необходимым сделать то, что вы посоветовали. И я не мог сообразить, что это правильно. Я не был уверен, что мой отец захочет этого. просто чтобы убедиться, что денег нет и что мне не дали указаний о том, что он может захотеть сделать. А потом я их сжег ».

"Все они! Каждый?"

-- Я думал, что сжег все, но сегодня обнаружил, что нет. Три были в другом месте. Я наткнулся на них сегодня и прочитал их. сжег бы и их. И они сделали меня очень несчастным.

— Не могли бы вы рассказать мне, о чем они?

- Я думаю, что хотел бы это сделать. Думаю, я лучше покажу их вам, если вы не возражаете. Это было бы утешением. Они рассказывают мне о его прошлом больше, чем я знал раньше. причина, по которой нам пришлось покинуть наш старый дом».

"Бедная девушка!" — сказал он, услышав всхлип. — Мне очень жаль, что они вас так огорчают. В конце концов, теперь все кончено, и ему не до таких неприятностей. Разве вы не можете смотреть на это в таком свете?

"Ах, но его имя не очищается," сказала она, очень тихо.

"Письма у тебя с собой, я полагаю? Есть? Пойдем в это поле и сядем на бревно? Мне не так уж темно, чтобы их разобрать. Хочешь? Пойдем. Патти, Ты знаешь, что твой отец сказал мне что-то об этом, когда умирал? Я никогда не говорил тебе.

"Нет. Что он сказал?"

«Он намекнул, что его несправедливо обвинили. Он сказал, что вы этого не знали, и он не хотел, чтобы вы знали, пока правда не выйдет наружу, поэтому мне жаль, что вам пришлось читать письма».

— Но вы думали, что я должен прочитать их все.

— Я это точно сказал? Возможно, я едва ли представлял себе, что вы узнаете больше, чем хотел узнать ваш отец. В обычном случае, если человек хочет, чтобы его ребенок ничего не знал после его смерти, он не хранит писем с "Теперь мы можем присесть, и нас никто не побеспокоит. Твой отец сказал еще кое-что, Патти. Он заявил самым решительным образом, как в глазах Бога и как человек, которому грозит смерть, что он не Он сделал то, в чем его обвиняли. Он умолял меня поверить ему, и я поверил ему. Я верю ему до сих пор. однажды — если бы это была ложь».

— Ты ему веришь? Я рад! — прошептала Патти. «Теперь я не против показать это вам. Я думаю, вы все еще поверите ему».

Она протянула три листа Крэггу и терпеливо ждала, пока он будет листать один за другим — непростая задача в сумеречном свете.

"Да," сказал он наконец серьезно. "Я понимаю."

— Вы думаете…

— Моя дорогая, я думаю, все должно было выглядеть мрачно. Этот мистер Петерсон не производит на меня впечатления жесткого или несправедливого.

— О нет, он всегда был справедливым и добрым — до этого — всегда другом.

- И вы знали его много лет? Вы можете быть уверены, что он не изменился бы вдруг, не веря в то, что у него есть на то основания. Но, с другой стороны, я не могу считать вашего отца виновным. Даже то немногое, что я видел о нем, дало мне такое впечатление, что он был честным человеком, а то, что он сказал, умирая... Нет, я не считаю его виновным. Я верю, что когда-нибудь его имя будет очищено. Что вы собираетесь делать с этим?

— Что мне делать? Можно я их сожгу?

-- Не делай ничего в спешке. Положи их в запечатанный пакет с указанием снаружи, что они должны быть сожжены после твоей смерти. хорошо к нему, и помните, что он хотел бы, чтобы вы были счастливы ".

Патти пробормотала слабое согласие.

Ни один из двоих не пошевелился одновременно. Это был тихий и мягкий вечер. Время от времени тихое чириканье свидетельствовало о том, что не все птицы сели на ночлег. Иногда из города доносились голоса.

"Мистер Крэгг!"

"Да, дорогой."

«Я хочу найти, чем заняться».

"Что за вещь?"

«Я хочу зарабатывать на жизнь. Ты поможешь мне?»

"Торопиться некуда. Когда-нибудь, может быть".

"Я хочу сейчас."

"Тебе не терпится покинуть нас? Оставить Дот?"

— Только не Дот. Я буду чувствовать это ужасно. А ты — ты так добр ко мне. Но я не могу продолжать в том же духе. Я не возражаю против того, что…

— Патти, я должен задать один вопрос. Моя жена пыталась добиться этого?

"Нет," сказала Патти сразу; — Я так не думаю. В последнее время она ничего не говорила о том, что хочет, чтобы я ушел. Это моя собственная мысль.

— Не из-за того, что она сказала или сделала?

Это ставило вопрос по-другому, и Патти не могла ответить отрицательно.

"Это мое собственное желание," повторила она. «Я хочу быть независимым».

— Но твой отец хотел, чтобы ты был с нами. Я обещал ему, когда он умирал.

-- Да, я знаю. Я вошел тотчас же после, и он сказал мне что-то, прежде чем потерял сознание. Он сказал, что вы обещали; но я не мог согласиться на это, знаете ли. на какое-то время. Теперь я был достаточно долго, и я должен найти что-то еще. Может быть, я мог бы заботиться о детях, как няня гувернантки. Не так ли?

— Надо подумать. Я не тороплюсь от вас избавляться, хотя вы и торопитесь уйти. Приятно, что вы в доме.

Затем он встал. — Боюсь, нам пора двигаться, становится сыро.

По пути домой между ними прошло немного времени. Мистер Крэгг думал о том, как изменится отсутствие Патти. Теперь он всегда мог смотреть на одно лицо, не омраченное дурным нравом. Он боялся возврата к прежнему состоянию вещей. Патти, удивленная его молчанием, боялась, что она сказала что-то, что рассердило его.

"Дело не в том, что я неблагодарна," умоляла она, в настоящее время.

"Если бы я хотел, чтобы вы ушли, я был бы неблагодарным," ответил он. «Вы не представляете, как много вы сделали, чтобы скрасить жизнь для маленькой Дот и меня, с тех пор как вы пришли».

-- Да? Нет, я этого не знал. Моя мать всегда говорила, что таким путем можно добиться многого, если приложить усилия, и я стараюсь. Но это нелегко. Это очень хорошо. Что вы со мной так говорите. Но все-таки я думаю, что мне следует работать на себя.

— Что ж, надо подумать. Не нужно торопиться с решением. Время есть, мало-помалу.

Затем они вошли в дом и должны были выслушать жалобы миссис Крэгг, которая десять минут ждала своего ужина.

Крэгг принял жалобы в своем обычном молчании, и за едой почти ничего не было сказано. Дот, великая болтушка, крепко спала в постели; и Крэгг и Патти сказали свое слово. Миссис Крэгг желала знать, о чем бы они ни были; и она просила, чтобы ей сообщили заранее о другом времени, если они намерены бездельничать после церкви. В таком случае она не стала бы ждать их — не она! В следующий раз она должна начать без них. Крэгг и Патти хотели, чтобы она это сделала; но если бы она сказала это, она бы снова разозлилась.

Позже вечером, когда Патти тоже исчезла, Крэгг задал жене прямой вопрос. "Что-нибудь пошло не так с вами и Патти сегодня?"

"Что должно заставить вас воображать это?"

— Она плакала. Я видел это во время чая. А сегодня вечером она сказала что-то о том, что хочет найти себе работу.

«Она говорит это всякий раз, когда ее выводят из себя. Это не имеет большого значения».

— Я никогда не увижу, чтобы Патти действительно «вывела из себя» в том смысле, в каком ты имеешь в виду. Что случилось, что «вывело ее из себя» сегодня?

— Откуда мне знать, мистер Крэгг?

Тихий голосок в голове миссис Крэгг попытался предложить ей рассказать мужу правду, но миссис Крэгг отказалась слушать. «Вы, скорее всего, знаете, чем кто-либо другой. Пэтти рассказала мне, что уничтожила письма своего отца. Она не рассказала мне всего, хотя я не могу догадаться, что она утаила. Я думал, вы знаете».

Миссис Крэгг молчала.

-- Я не понимаю, чтобы она сегодня уничтожила эти письма, но, кажется, два или три других письма она наткнулась неожиданно и по какой-то причине почувствовала себя обязанной прочитать их. когда она сожгла остальные, опасаясь, что ее уговорят прочесть?

Вы уверены, что не можете мне это объяснить?» Подозрение было написано на лице мистера Крэгга. Пэтти не справилась так ловко, как собиралась. Миссис Крэгг взяла быка за рога, на что она была способна, как мы уже видели.

"В конце концов, это не такая страшная тайна, - сказала она. - Пэтти обнаружила, что я читала письма, а потом сказала, что должна их тоже прочитать". "Ты читал письма!

"

"Да, мистер Крэгг. Я их читал! И я перечитала бы их снова, если бы все пришло свежим! Миссис Крег встряхнула головой.

— Вы читали — без разрешения — письма, которые вам не принадлежали? Вы не имеете в виду!

Миссис Крэгг напряглась от взгляда мужа.

«Пэтти была такой смешной. Не сказал бы это, и не решился бы ответить на это, и так загадочно! Так что я просто раздобыл письма и узнал для себя. И я тоже имел право. Как будто мы ее не брали и не делали для нее, все на свой счет, — а она, если бы не мы, чуть ли не нищенка! Если бы я не имел права, я хотел бы знать, кто бы имел! О, я не стыжусь этого! Я бы сделал это снова, сию же минуту. И поэтому я сказал Патти.

Крэгг в кои-то веки проснулся. Он всегда был человеком благородных чувств

. сказали, что это невозможно». «

Ну, тогда это не невозможно; и ты сегодня мудрее, чем сегодня утром! — возразила его жена.

Крэгг встал. —

Теперь я понимаю! — сказал он. под моей крышей. Мне никогда не было так стыдно — за себя — и за тебя!»

Потом он вышел из комнаты.







ГЛАВА XIV

Маленькая точка

— Катастрофа



Домашняя атмосфера в течение многих дней была плотной и неуютной. Патти ничего не слышала о том разговоре поздним воскресным вечером, потому что Крэгг не жаловался ей на свою жену, а миссис Крэгг чувствовала, что она мало что выиграет, повторив то, что было; но было общее чувство напряжения. Крэгг стал серьезным и молчаливым; Миссис Крэгг была очень не в духе; а Патти обнаружила, что для того, чтобы держать курс прямо, необходимо умение. Если бы не преданность малышки Дот самой себе, она сочла бы положение вещей невыносимым.

Почти через неделю Крэгг, встретив ее на лестнице, остановился, чтобы сказать:

«Если ты все еще намерена уйти от нас, Пэтти, я не буду тебе мешать».

Патти снова подумала, что этот тон означал раздражение. Она подняла влажные глаза.

— Я не думаю, что ты понимаешь.

— Да, понимаю. Я понимаю — лучше, чем в прошлое воскресенье вечером. Я не удивлена, что вы хотите уйти. что я хочу, чтобы вы ушли, но я ничего не могу сказать.

Тогда Патти поняла, что так или иначе правда до него дошла. Она была рада и сожалела; рад, что миссис Крэгг сказала ему, если она действительно это сделала; и жаль, что он должен быть огорчен.

"Но я не имею в виду, что я очень тороплюсь," сказала она. -- Я не хочу ехать прямо. Может быть, я еще долго не услышу ни о чем. Просто со временем я должен, -- я не могу продолжать быть зависимым. И вы знаете, что это не новая мысль. С тех пор, как я приехал, я сказал, что это было только на время».

— Да, я знаю. Но сейчас — естественно, тебе хочется большего.

Что могла сказать Патти? Она не могла отрицать истинность его слов.

Крэгг вздохнул и пошел дальше. Для честного человека ужасное чувство, что он не может доверять своей жене, что она даже не настолько честна, чтобы стыдиться своей подлости, когда она поступила подло.

Он прошел в комнату, где вел свою переписку. Он успел написать три деловых письма, а потом задумался. Вошел мальчик с только что полученными письмами. Некоторые из них были неважными и содержали заказы или запросы, связанные с его мебелью. Но у одного из них сорвалось с губ восклицание. Это был счет! И такой, которого он совсем не ожидал. Длинный счет тоже весомый в своей сумме. Крэгг взглянул на имя в заголовке первого листа. Он знал ее как крупного торговца льняными тканями в соседнем городе. Его жена часто ходила туда за покупками. Зная о ее экстравагантных наклонностях, он всегда настаивал на том, чтобы она платила наличными за то, что покупала, за исключением случаев, когда речь шла о двух или трех определенных магазинах Путворта, из которых поступала квартальная отчетность. В прошлом миссис Крэгг не

раз нарушил этот йул. Она не делала этого в последнее время, насколько ему известно. Ему пришлось жаловаться на размер ее счетов Путворта; но он думал, что они составляют все ее расходы. Теперь он понял свою ошибку. Здесь были две длинные страницы с данными, начиная с двенадцати месяцев назад. Сумма была поразительной. Неприятности уже навалились на него, и он едва видел, как выполнить свои обязательства. Он отложил газету и громко застонал. Затем он осмотрел его заново. Очевидно, письмо было отправлено миссис Крэгг, и послано напрасно. Торговец, отчаявшись получить от нее плату за свой товар, решил обратиться к ее мужу.

Крэгг знал, что ему придется заплатить.

Он не мог позволить своей жене оставаться в долгу. Но как сэкономить деньги?

Чувство негодования охватило его. Манера, в которой она вела себя с Патти, мешала ему терпеливо встречать это. Жена, которая должна была быть ему помощником и опорой, становилась помехой и обузой; что-то, что нужно терпеть, вместо того, чтобы кого-то любить. И это была ее собственная вина. Крэгг хотел быть хорошим мужем. Он терпеливо переносил многое. Теперь все вышло из-под контроля.

Он встал с простыней в руке и прошел в гостиную, где обычно находилась миссис Крэгг. Она была там, и Дот тоже.

"Папа!" — в восторге завопила Дот.

Крэгг взял ее на руки, поцеловал и сказал: «Беги, мой питомец».

— Чего ей бежать?

— Я хочу сказать тебе несколько слов.

«Если ты собираешься ворчать, я бы не стал. Дот может остаться».

"Я должен сказать вам несколько слов," повторил Cragg, его манера его необычно строго. «Беги, Дот, дорогая».

— Весь белый, папочка. Точка побежала прочь.

«Я хочу, чтобы вы объяснили мне этот счет». Крэгг не сказал «моя дорогая». Он был удивлен и встревожен собственной обидой — обидой, нагроможденной одно на другое. Это было наполовину для Патти, наполовину для себя, и это было увеличено чувством фальши его жены.

Миссис Крэгг посмотрела на простыню, которую он положил перед ней, и, как всегда, напряглась.

«Они не должны были посылать это вам».

— Куда, по-твоему, они его пришлют? Как, по-твоему, ты собираешься платить?

Миссис Крэгг вскинула голову.

— Я заплачу вовремя — конечно.

«Конечно, в этом вопросе нет места. Денег, которые я тебе даю, никогда не хватает на неотложные нужды».

— Тогда тебе лучше позволить мне больше.

«Я не могу себе этого позволить. Я на пути к нищенству».

— Вы необычайно любите говорить чепуху, мистер Крэгг.

«Я говорю трезвую правду. Такими темпами я скоро разорюсь».

Миссис Крэгг отказывалась верить тому, что он сказал. Она взяла счет и просмотрела его.

«Эти люди мошенники. Я не думаю, что это должно быть на четверть меньше».

"Вы имеете в виду , что у вас не было вещей?"

«Конечно, у меня были кое-что. Не весь этот список».

«Найдите в счете что-нибудь, чего у вас не было, и я пожалуюсь».

«Право, мистер Крэгг, я вышла за вас не для того, чтобы держать вас в таком тесном контакте и читать лекции, как будто я была школьницей. И я не хочу этого терпеть. с тех пор, как появилась Патти — и это правда».

"Я должен быть хуже," холодно ответил Крэгг. «Я не могу позволить себе такого рода вещи, и в этом суть дела. Если у вас есть долги, вы должны управлять сами. Но с вами бесполезно говорить. Вы не хотите понимать». И он вышел из комнаты, когда вошла Патти.

— Что-нибудь случилось? она спросила. — Мистер Крэгг выглядит…

— Он в ярости, — сказала миссис Крэгг.

Губы Патти сложились в немой протест. Если бы миссис Крэгг сказала: «Я в гневе», никто бы не усомнился в этом.

— Я пришла найти Дот, — заметила Патти, понимая, что вести с миссис Крэгг какую-либо дискуссию бесполезно. "Ты знаешь, где она?"

— Откуда мне знать? Мистер Крэгг отослал ее.

За пронзительным криком последовал глухой удар; а затем крики за криками наполняли воздух.







ГЛАВА XV

Тяжелое падение



Пэтти сразу поняла, что это я Дот — ее питомец и компаньон, существо, которого она любила больше всего на свете. До того, как миссис Крэгг перестала недоуменно восклицать: «Что это?» Пэтти вылетела в коридор и упала на землю возле небольшой кучи у подножия лестницы. Наверху на лестничной площадке стояла няня, издавая испуганные крики.

«Это не Дот! Это не может быть Дот!» — в ужасе воскликнула миссис Крэгг, идя за Патти. И хотя ее нельзя было назвать особенно нежной матерью, ее раскрасневшееся лицо утратило свой высокий цвет, и у нее было странное чувство на сердце, как будто весь мир остановился. Эта молчаливая, сгорбленная форма ее маленькой Дот — ее славного веселого ребенка!

"Не двигайте ее! Не поднимайте ее еще!" — умоляла Патти, когда миссис Крэгг собиралась схватить Дот за руку. "О, не надо!" она умоляла; и ей пришлось самой схватить руку миссис Крэгг. — Подождите, пожалуйста! Это может навредить. Мы еще не знаем, где она ранена, и сломаны ли какие-нибудь кости.

Миссис Крэгг отшатнулась и стояла, беспомощно глядя, в то время как Патти очень-очень осторожно пыталась усадить Дот в более удобное положение. Слабый стон был единственным звуком в ответ. Девушка, на попечении которой находилась Дот, пятнадцатилетняя девочка, неуклюже спускалась по лестнице, рыдая и громко заявляя, что это не ее вина; она изо всех сил старалась остановить Дот, а Дот убегала, несмотря на все, что могла сделать.

— Осмелюсь предположить, что вы где-то бездельничали. Нечего было оставлять Дот одну у лестницы, — сказала миссис Крэгг, рассерженная. — Ты всегда так делаешь. Ну, теперь ты не получишь никакой характер, я тебе скажу! Как далеко Дот упала? Весь этот длинный полет! Да ведь достаточно, чтобы убить ее!

— Э? Что это? — спросил другой голос, прерывая гневную болтовню миссис Крэгг, когда Крэгг вошел в дверь. «Мне показалось, что я услышал, как что-то упало. ДОТ!»

Крэгг громко застонал. Он перевел взгляд с жены на Патти.

— Я думаю, она оглушена. Не… убита! — сказала Патти тоном, который показался ей самой неестественным. Только что раздался звук — стон. — Я боюсь ее поднимать! Пожалуйста, отведите ее в мою комнату, если не возражаете. Это ближайшая. И кто-нибудь должен сходить за доктором.

— Я сейчас уйду.

Он нежно поднял ребенка на руки, прошел в комнату Патти, находившуюся на первом этаже, и положил ее на кровать. Снова раздался слабый стон, но никаких других признаков сознания.

Крэгг склонился над подушкой с выражением невыразимой печали, а затем поспешил прочь. Патти расстегнула одежду Дот и накинула на нее легкую шаль. Как и Крэгг, она наклонилась, чтобы поцеловать холодную белую щеку. Миссис Крэгг стояла рядом, не предложив помощи, казалось, ошеломленная.

«Милая Дот! Милая маленькая Дот!» пробормотала Патти; и глаза Дот полуоткрыты. Хотя они снова закрылись, сердце Патти забилось надеждой. Возможно, в конце концов, ребенок получил мало вреда.

— Дот! Маленькая любимица! она попробовала снова; но второго ответа не последовало.

"Она вас не слышит! Она не понимает! Она никогда больше не услышит! Она убита!" -- и миссис Крэгг разразилась шумными пронзительными рыданиями, держась за изножье кровати и сотрясая ее своими движениями.

-- О, тише! Пожалуйста, тише! Если она очнется, вы ее напугаете. Разве вы не видели только что, что она открыла глаза? Я думал, вы видели! уходи, — умоляла Патти. — Пожалуйста, ради Дот!

Но миссис Крэгг, привыкшая думать только о себе, не обратила внимания на этот призыв. Она продолжала громко рыдать, раскачиваясь и все еще тряся постель. Дот снова застонала; и Пэтти, вне себя, подошла к миссис Крэгг и решительно отдернула руку, державшую железный прут кровати.

— Миссис Крэгг, вы не должны так себя вести, — сказала она. «Это не годится. Ты делаешь Дот больно. Она не может вынести этого движения. Выйди из комнаты, пожалуйста, пока не сможешь успокоиться».

Единственная уступка миссис Крэгг заключалась в том, чтобы отойти на несколько шагов и там стоять, держась теперь за стол и все еще пронзительно всхлипывая. Пэтти снова подошла к Дот, наклонилась над ней и очень нежно взяла ее маленькую ручку. Затем, к ее облегчению, вошел Крэгг и привел с собой доктора, молодого человека с добрыми манерами, который жил на соседней улице. К счастью, Крэгг застал его дома.

«Здесь, пожалуйста, не плачь и не шуми», — были его первые слова, когда он садился у кровати. Он огляделся, и взгляд его упал на миссис Крэгг. — Я думаю, тебе лучше отвести жену в другую комнату, пока она не успокоится, — сказал он Крэггу. Затем Патти: «Ты можешь остаться».

Он задал несколько вопросов о способе падения, ощупал Дот всю, внимательно осмотрел ее и особенно внимательно посмотрел на ее голову. Она открыла глаза, как и раньше, как будто никого не узнавая. Он попросил зажженную свечу и поднес ее к лицу ребенка. Она вздрогнула и отвернулась с небольшим раздражительным воплем.

"Это будет делать," в настоящее время заметил г - н Мэй; и он пошел в соседнюю комнату с Крэггом. Последний вскоре вернулся.

— Доктор хочет поговорить с вами, Патти. Я останусь здесь, — сказал Крэгг. Он оставил свою жену в другом месте, все еще сильно рыдая, наполовину с искренним огорчением, наполовину с досадой на то, что ему приказали уйти.

Патти нашла доктора одну.

— Дот сильно ранен? она спросила.

- Слишком рано говорить о многом. Через несколько часов мы узнаем больше. Я не нахожу следов настоящей травмы, кроме удара по голове, едва ли достаточно серьезной, чтобы объяснить симптомы. Во всяком случае, ни одной кости нет. Я боюсь, что позвоночник мог получить какое-то повреждение. В данный момент она страдает от шока, и ей необходим покой. В ближайшие несколько часов ей потребуется большой уход, и вопрос в том, кто ее даст? медсестру нельзя вызвать сразу».

«Незнакомец напугал бы Дот, если бы она пришла в себя. Я думаю, что смогу заставить ее молчать, как и любой другой».

«Но…» Доктор замялся, глядя на Патти.

-- Я старше, чем вы думаете. Мне почти семнадцать, а я ухаживаю за людьми с десяти лет. Наш старый доктор говорил, что я родилась готовой медсестрой. Вы позволите мне сегодня взять Дот? Возможно, вы не найдете постоянную медсестру так скоро. Тогда вы увидите, смогу ли я справиться».

«К сожалению, вокруг много болезней, и медсестер трудно найти. Но вы не выглядите сильным, мисс…» «

Меня зовут Дейл. Я достаточно силен, чтобы кормить грудью. Это приходит ко мне естественно».

— Мистер Крэгг дал мне понять, что он не может просить вас об этом… что… на самом деле… —

Что я не родственник, — с готовностью предположила Патти. — Нет, не люблю. Но мистер Крэгг был мне добрым другом, и я люблю Дот. Я готов на все ради нее.

— Что ж, признаюсь, вы меня успокаиваете. Я не думаю, что миссис Крэгг на многое способна. И мне сказали, что в доме нет ни одного слуги, которому можно было бы доверять. Это будет большим подспорьем. Я телеграфирую, чтобы знать, сможет ли медсестра приехать завтра. Если Дот не поправится быстро, вам, конечно, понадобится помощь. Нужна медсестра для ночной работы. на вас."

«Может ли Дот скоро поправиться?»

"Невозможно сказать. Я загляну еще позже. Ее нужно уложить в постель и заставить вести себя совершенно тихо. Абсолютно, понимаете? Я предпочел бы, чтобы с ней были только вы. Нельзя плакать, говорить и обсуждать из ее симптомов, никакого шепота. Если Дот проснется и выкажет желание говорить, вы должны воспрепятствовать этому. Я приду снова через два или три часа, и тогда вы получите более подробные указания.

"Подождите одну минуту." Патти серьезно задумалась. — Я сделаю все, что в моих силах, но я не могу заставить миссис Крэгг делать то, что я хочу. Прежде чем вы вошли, я попросил ее выйти из комнаты, если она не сможет перестать плакать, а она не пойдет. это плохо для Дот... -

Этого нельзя допускать ни на минуту, - заявил молодой человек. — Я поговорю с ней и с мистером Крэггом. Если вы возьмете на себя уход за больными, вы должны взять на себя все управление палатой, пока не придет больничная медсестра.

У Патти, очевидно, не было никаких опасений относительно того, что она предпринимала, и вскоре она доказала, что ее уверенность была вполне обоснованной.

Как она сказала доктору, ее рано обучили сестринскому делу; и хотя ее нельзя было приравнять к хорошо обученной медсестре, у нее от природы был дар в этом отношении. Она была тихой, спокойной, ее нелегко было вывести из себя; у нее было много самообладания; ее манера была нежной; она умела быть твердой; она не беспокоила своего пациента; она не думала о себе; и она вспомнила все указания, данные ей доктором, беспрекословно следуя его указаниям. Он пришел снова в ту ночь; а когда утром он появился снова, он выразил удовлетворение всем, что она сделала.

«Конечно, есть некоторые улучшения», — сказал он. «Нет, — я считаю ее отнюдь не вне опасности. Невозможно сказать, какой поворот может быть дальше. в целом она скорее приобрела, чем потеряла позиции».

— Ты думаешь, что можешь доверять мне? — спросила Патти.

Прежде чем ответить, доктор серьезно посмотрел на Патти.

"Я думаю, что вы можете получить всю свою долю", сказал он. -- Мое собственное мнение таково, что нас может ждать затяжная болезнь. Это означает необходимость двух медсестер. Я надеюсь, что одна будет здесь через три или четыре часа. Она захочет спать днем, и тогда кто-то должен будет займи ее место, следуя ее указаниям. Если ты хочешь сделать это… —

Я готов сделать все, что угодно.

— Тогда это, без сомнения, будет лучшим планом. Это может быть только на несколько дней, а может быть и дольше. Я надеюсь, прошлой ночью у вас не было проблем с поддержанием тишины в комнате?

Нет; Патти могла заверить его в этом. Крэгг, предупрежденный доктором, взял дело в свои руки и настоял на согласии жены. Доктор поговорил и с миссис Крэгг, прямо сказав ей, что жизнь Дот может зависеть от вопроса об абсолютной тишине, и пожелав, чтобы Патти предоставили право решать, кто может присутствовать, а кто нет. «Она кажется разумной девушкой, — сказал он, — и, очевидно, хорошо разбирается в уходе за больными. Пусть пользуется своим здравым смыслом, и я не думаю, что это собьет ее с пути».

Но если у Патти и не было настоящих трудностей, она предвидела весьма настоящие неприятности. Взгляд миссис Крэгг, когда она вошла в комнату, был отнюдь не приятным.

«Вы добились своего, и вы можете распоряжаться моим мужем и доктором, как хотите», — пробормотала она.

«Но что ты имеешь в виду? Я всего лишь стараюсь сделать все возможное для Дот», — сказала Патти тихим голосом.

"О, я знаю!" — возразила миссис Крэгг. «Некоторые люди никогда не будут счастливы, если они не управляют всеми. Я знаю».

Тогда Крэгг, услышав громкий шепот, вмешался:

"Ну, дорогая, это как раз то, что доктор запрещает!" Миссис Крэгг шла, ворча себе под нос; и Патти снова повернулась к кровати, ее глаза были полны слез.







ГЛАВА XVI

ХОД

СОБЫТИЙ



О том, что Патти можно считать способной ухаживать за Дот, когда она... Крэгг... не смог, до неприятной степени возбудил ревнивый нрав миссис Крэгг. Она знала, что неспособна, и не взялась бы за уход, если бы ее об этом попросили. Но теперь, когда ее не спросили, теперь, когда ее вытеснили в пользу другого, она считала себя глубоко оскорбленной личностью; и она была зла на Патти.

Это усложняло работу Патти. Она редко видела миссис Крэгг, потому что почти все свое время, с утра до вечера, проводила с Дот; и когда она не была занята в комнате больного, она обычно, по предписанию доктора, либо гуляла, либо отдыхала. Тем не менее встречи были неизбежны; и если что-то требовалось, если возникали какие-либо сомнения или вопросы, миссис Крэгг немедленно выступала против Патти. Даже мысль о том, что может быть хорошо для Дот, не могла справиться с ее темпераментом.

К счастью для Патти, новая медсестра оказалась благоразумной и доброй женщиной; и обращение к ней всегда улаживало бы дела так, как хотелось бы ребенку. Но Патти не могла без нужды разбудить ее от заслуженного сна, и тут-то и возникли трудности.

Крэгг был очень несчастен в эти дни неизвестности. Дот была его любимицей, его сокровищем, светом его дома; и мысль потерять ее была ужасна для него.

Он сильно винил себя в несчастном случае, потому что выслал Дот из комнаты, не приняв мер предосторожности, чтобы о ней позаботились. Она была таким умным и бодрым ребенком, что все были склонны думать, что она может позаботиться о себе сама; и она делала это десятки раз прежде. Теперь, когда в результате произошел несчастный случай, опасный для жизни, Крэгг не мог простить собственной беспечности.

Пэтти ничего не знала об этом до тех пор, пока через неделю после падения она не наткнулась на него, одного, с опущенной головой на стол, плачущего, как ребенок. Она оставила палату под присмотром медсестры и собиралась поужинать, прежде чем лечь спать.

"Но вы не должны возражать," призвала она. «Это то, чем мы все занимаемся. Дот так часто ходит одна.

"Я должен был догадаться. Я должен был принять во внимание."

— Она была с Джейн. Дот не падала, когда была одна. Разве ты не видишь? Ты действительно был не виноват. Дот поднялась наверх в порядке.

— Нет, на это я сначала и надеялся. Но ее не было с Джейн. Девушка увидела, как она идет, и предположила, что с ней будет один из нас. с ней».

— Потому что Джейн от природы медлительна. Кто-нибудь другой мог бы успеть. Я полагаю, что она не может не быть глупой, но я действительно думаю, что ей следовало поторопиться. Я не думаю, что вам нужно винить себя. Дот выглядит намного старше. чем ее возраст - я полагаю, мы забываем, какой она ребенок ".

— Разве ты не стал бы винить себя на моем месте? — печально спросил Крэгг. "Я думаю, что вы бы это сделали. Если она умрет, я никогда не смогу преодолеть это чувство. Я всегда буду знать, что это была моя вина - я был так зол на экстравагантность моей жены, что я не мог думать ни о чем другом."

Это было новостью для Патти, и Крэгг не собирался говорить о делах своей жены; но в его горе он на данный момент забыл. Патти не воспользовалась промахом. Она не задавала вопросов и никогда впоследствии не упоминала о том, что он сказал.

Ради Крэгга, как и для нее самой, это было огромным облегчением, когда они почувствовали, что худшее уже позади и что Дот делает шаги к выздоровлению.

Основное повреждение, как сначала предположил доктор, было в позвоночнике; и удар по позвоночнику затронул голову. Мысли малыша сильно блуждали, лихорадка усилилась, слабость стала крайней.

«Если Дот выздоровеет, то главным образом благодаря мисс Дейл», — неоднократно замечал доктор, и медсестра в больнице говорила то же самое. Что касается опытной медсестры, она, конечно, намного превосходила Патти. Но Патти обладала способностью, которой никто другой не обладал, успокаивать Дот от боли, успокаивать ее в беспокойстве, заставлять ее принимать пищу и лекарства, от которых она отвернулась; и эти вещи были бесценны. Няня часто посылала за Патти, чтобы повлиять на ребенка и таким образом избавить от ненужной борьбы, которая истощила бы силы малыша. Дот сделает все по просьбе Патти.

Однако по прошествии трех-четырех недель худшее действительно было позади. Дот должна была считаться выздоравливающей, и дом начал приходить в состояние, близкое к своему обычному. Точке придется лежать еще много недель, а может быть, даже много месяцев; но доктор вселил надежду, что удар по позвоночнику не будет носить продолжительного характера. Он сказал, что потребуется большая осторожность; но не было никаких причин, по которым, самое большее, через год или два она могла бы не быть такой же здоровой и энергичной, как прежде.

Только теперь все зависело от правильного ухода. Патти чувствовала, что ее работа создана для нее. Она также знала, что ее худшие трудности могут быть в будущем.

Больничная медсестра осталась на своем посту, дежуря всю ночь; но через несколько дней ее присутствие будет излишним.

— Когда она уйдет, я, конечно, буду спать в комнате Дот, — тихо сказала Патти, и Крэгг попытался выразить свою благодарность. Но для Патти то, что они могли сделать в этот момент, было для него загадкой. Миссис Крэгг выразила мало благодарности, потому что она не чувствовала никакой благодарности. Она все еще ревновала Пэтти к ее положению в палате, все еще обиженная тем, что ее заставили подчиниться.

С ралли Дот, как и следовало ожидать, пришел дух капризности; не плохой знак, сказала медсестра. Дети, выздоравливающие после болезни, всегда были капризны. Малыш был еще недостаточно взрослый, чтобы проявлять самообладание, как это мог бы сделать взрослый человек; хотя на самом деле взрослые люди часто терпят вопиющие неудачи в этом вопросе.

Дот хотела всего, чего она не могла иметь, и ей не нравилось все, что она могла иметь, как в еде, так и в развлечениях. Она с трудом переносила отсутствие Патти из виду, а крики «папа» уступали по частоте крикам «Патти».

Было заметно, что Дот не плакала по своему «Ма-ма». Она получила слишком много оскорблений в этом направлении, чтобы повернуться туда в слабости и боли, с какой-либо уверенностью. Миссис Крэгг не могла не заметить этого факта. Это делало ее несчастной и еще более ревнивой к Патти, чем раньше. Вместо того чтобы упрекать себя, как следовало бы, она упрекала Патти и считала себя обиженной личностью.

Это чувство, отданное безудержно, наконец принесло свои плоды. Миссис Крэгг, хотя и угрожала Патти, не собиралась нарушать собственные обещания хранить молчание или умышленно причинять девушке вред. Но когда пришло искушение, оно бессильно перед ней устоять. Привычка раздражительности ослабляет моральные устои.

Однажды утром к миссис Крэгг зашел ее близкий друг — миссис Крэгг. Смитерс, жена аптекаря, умная молодая женщина и одна из величайших сплетниц в этом месте. Дело, раскрытое миссис Смитерс, стало известно всей стране. Миссис Крэгг это знала, но не то чтобы это имело большое значение в том, что она говорила или не говорила той женщине, о которой шла речь.

— Значит, у вас было бесконечное беспокойство по поводу Дот, — заметила миссис Смитерс. — И мне сказали, что у нее все в порядке.

Миссис Крэгг изложила свою версию событий. По ее словам, во всем виноват Крэгг. Он был в «суете» и ругал ребенка за то, что он был в комнате, а Дот убежала и скатилась вниз. Это был не совсем точный отчет.

— А Патти Дейл ухаживала за больными, не так ли?

— Боже мой, нет. Она помогала, но все это время у нас в доме была постоянная медсестра. Мистер Крэгг говорит, что она должна уйти на следующей неделе. Он говорит, что не может позволить себе держать ее дольше. все в порядке. Я думаю, что она была бы так же здорова, как и всегда, если бы доктор не заставлял ее лежать. Это неестественно для ребенка. Она должна вставать и ходить. Патти Дейл, и мне не позволено ни слова. Вы бы подумали, что Патти была любовницей, только чтобы услышать ее.

— Я не люблю эту девушку, с моей стороны. Что заставляет вас мириться с ней?

— У нее нет выбора. Она взяла верх над мистером Крэггом — обвела его вокруг пальца. А Дот ни на кого больше не смотрит.

— Ну, на твоем месте я бы этого не допустил.

— Тщеславная! Я так и думала. В мире нет никого, кто мог бы сравниться с Патти, если ты веришь Патти.

«И никто не знает, откуда она взялась, — подумала миссис Смитерс.

Миссис Крэгг многозначительно поджала губы.

«Ну, вы можете знать, но никто другой не знает. Что такое Патти Дейл? Ваш муж говорил, что хочет найти место. Для какого она подходит, я хотел бы знать?»

«Когда Пэтти в гневе, она всегда говорит, что хочет найти ситуацию».

— Я бы отпустил ее на твоем месте. Почему бы и нет? Она тебе не родственница.

«Крэгг думает, что он должен что-то для нее сделать, потому что это его дом рухнул, и поэтому был убит ее отец».

"Нелепый!" заявила миссис Смитерс. «Я бы хотела, чтобы мой муж так говорил».

"Ваш муж не Крэгг," верно заметила миссис Крэгг.

«Если бы он был мистером Крэггом, я бы ему не позволил. Люди должны быть разумными».

Глаза миссис Смитерс блуждали, и миссис Крэгг увидела, что вот-вот будет затронута еще одна тема.

«Никто, кроме меня, не может вам ничего рассказать о Патти».

— Но что ты знаешь о ней? Думал, они пришли сюда как чужие.

— Все-таки я кое-что знаю. Миссис Крэгг выглядела завораживающе загадочно.

"Скажи мне, есть хорошая женщина. Что ты знаешь?"

"

Ну, я знаю одно — что ее отец был шалопаем. — Неудивительно! Я видел этого человека, и он мне не понравился. Ни Смитерс тоже. Я не думаю, что он многого стоил. —

Вы знаете, взял немного денег, которые ему не принадлежали.

— Миссис Крэгг свободно рисовала в своем воображении

. Я делаю. И его отключили — так что ему пришлось уйти. Вот почему они пришли сюда. Хорошие люди, а? Я узнал это случайно. Нелегко пускать пыль в глаза. Я подозревал с самого начала, и однажды это выяснилось. Неважно как. Патти только хотела, чтобы я ничего не говорил. —

Ну, на вашем месте я бы не хотел, чтобы эта молодая женщина была с Дот. Нечестность ловит. Вы заразите Дот. —

Это проделки Крэгга. Он не услышит ни слова против Патти. —

И против отца Патти?

— Не поверит ни единому слову. Патти заявляет, что это неправда. —

Хотел бы я, чтобы Смитерс вел себя так! Я просто должен!" заметила миссис Смитерс.







ГЛАВА XVII

. Секрет, ставший известным



"МИСС ДЕЙЛ, мы будем иметь вас больным следующей. Вы должны выйти в это прекрасное утро. Доктор был впечатлен малым размером и бледностью лица Патти. Он пришел поздно, и на этот раз медсестра удалилась, оставив Патти дежурной. «Не сегодня утром, я думаю

. Попозже, когда медсестра сможет прийти».

— Ты имеешь в виду, что не раньше вечера. Но как, по-твоему, ты будешь справляться, когда няни нет? Ты не можешь постоянно находиться в палате. Теперь, когда Дот стало намного лучше, другие люди должны принять участие в уходе за ней.

Под другими людьми доктор имел в виду миссис Крэгг.

— Будет ли это хорошо для Дот?

«Не понимаю, почему бы и нет. Дот нужно только развлекать и молчать».

Именно то, на что миссис Крэгг была не способна, подумала Патти; но она не могла этого сказать. Врач должен был выяснить это сам.

«Я не чувствую, что хочу выходить сегодня утром».

- Тем больше причин, по которым вы должны это делать. Вы уже привыкли. Миссис Крэгг, - когда она вошла, - я говорю мисс Дейл, что она должна сбегать пораньше, а не проводить весь день в этой комнате. может это устроить? Она выглядит усталой.

«Пэтти нечего держать дома, — заявила миссис Крэгг. «Она должна только доставить удовольствие себе».

Выражение лица доктора было, мягко говоря, странным.

— Может ли одна из горничных позаботиться о Дот? — спросил он, склонившись над своим предметом.

— Мы еще не нашли новую няню, а Джейн больше нет. Я, конечно, могу остаться.

«Ее нельзя оставлять одну, — заметил молодой доктор.

"Я знаю это."

"Ну, тогда вам лучше идти, мисс Дейл," сказал доктор.

Патти пришлось подчиниться. Дот протянула маленькую руку.

"Пэтти не должна этого делать. Она хочет собственную дорогую Патти".

— Пэтти скоро вернется, — сказал доктор, держа Дот за руку. «Она собирается на небольшую прогулку».

— А я принесу тебе цветы, Дот, — Патти склонилась над кроватью.

Это заставило Дот подчиниться на мгновение, и она ускользнула.

Это было прелестное утро; и если бы Пэтти могла спокойно относиться к Дот, оставленной дома на попечение миссис Крэгг, она бы насладилась глотком свежего утреннего воздуха — не очень раннего, поскольку было одиннадцать, но восхитительно свежего. Она быстро пошла по улице, намереваясь пробежаться до ближайшего луга, на берегу которого, у небольшого ручья, она могла надеяться найти несколько полевых цветов. Теперь осталось немного; но многого не потребовалось, чтобы удовлетворить Дот.

По дороге она встретила двух или трех друзей миссис Крэгг, людей, которых она часто видела и с которыми разговаривала. Патти с легким удивлением заметила, что ее почти не замечают. Один из них отвел взгляд; один из них коротко кивнул ей; один смотрел ей грубо прямо в лицо. Патти встревожилась, гадая, что может означать изменение манеры. Она не любила никого из друзей миссис Крэгг и чувствовала, что им нет дела до нее; тем не менее, они до сих пор были гражданскими. Естественно, у нее возник вопрос: не было ли сказано чего-нибудь такого, что могло бы настроить их против нее?

Патти сбавила скорость и задумчиво пошла. Она слишком хорошо знала миссис Крэгг, чтобы не знать о такой возможности, даже в то время, когда она посвятила себя ребенку и когда можно было предположить, что миссис Крэгг многим ей обязана.

Кто-то остановился. Патти тоже невольно остановилась, прежде чем поднять глаза и очутиться лицом к лицу с миссис Смитерс. Они с миссис Смитерс встречались довольно часто, и ни одна из них не очень любила другую. У жены аптекаря было выражение самодовольного превосходства.

— Доброе утро, — сказала она. «Нечасто мы видим тебя прогуливающейся в это время дня, Пэтти».

Миссис Смитерс привыкла называть людей по именам, с разрешения или без него.

"Нет. Я не буду долго."

— Но у вас в доме есть постоянная медсестра.

"Да. Она все еще спит днем".

— Как дела у Дот?

— Доктор говорит — очень мило.

«Почему он не позволяет ей вставать и ходить? Как долго он намерен держать ее лежать?»

Патти почувствовала раздражение.

"Я полагаю , пока он видит , что это необходимо," сказала она.

— Ах, я не слишком высокого мнения об этом молодом парне! Он очень молод, знаете ли. Мы с миссис Крэгг считаем, что он слишком много суетится. ."

«Я думаю, что доктор, вероятно, знает об этом больше, чем вы или я, даже если он молод», - тихо заметила Патти. «У нас не было медицинского образования».

— Надеюсь, у нас есть крупица здравого смысла! возразил другой, недовольный. -- Ну, так что, ты сошелся с Крэггами и собираешься жить с ними? Я полагаю, это все ошибка, что мистер Крэгг говорил перед несчастным случаем с Дот, что ты хочешь найти работу?

Патти выказала некоторое удивление.

— Это не ошибка, — сказала она. «Конечно, я хочу содержать себя. Сейчас я вряд ли смогу избавиться от Дот».

— О, а что до этого — я не знаю насчет «щадящего»! Насколько я понимаю, дело не в том, чтобы «пощадить». Я не сомневаюсь, что миссис Крэгг была вам добрым другом, но все же вряд ли она захочет иметь дочь отца твоего с ребенком».

Патти посмотрела на миссис Смитерс глазами, в которых горел острый огонек.

"Я не понимаю."

Миссис Смитерс вскинула голову.

«В этом нет ничего сложного для понимания», — сказала она. -- Только ты необыкновенно заносчива, Пэтти, и когда узнаешь, что твоего отца выгнали из его положения из-за легкомыслия, -- тогда, конечно... -- Если миссис

Крэгг Я говорил вам, что...

-- О, я не говорил, что это была миссис Крэгг. Я не говорил, что это был кто-то конкретный. Но сказка ходит, и люди в нее верят. Это был кто-то, кто знает. Вы были необычайно замкнуты в себе с тех пор, как приехали сюда, но такие вещи обязательно всплывут наружу. И неудивительно, что миссис Крэгг не как девушка вашего сорта, чтобы быть в доме как одна из них ".

Патти побледнела, но не потеряла самообладания.

"Миссис Крэгг, конечно, сказал вам," сказала она. — Никто другой не мог этого сделать. Миссис Крэгг знает, что моего отца обвиняли — ошибочно обвиняли в том, чего он не делал. Когда-нибудь правда выйдет наружу, и имя моего дорогого отца будет очищено. Я не думал, что Миссис Крэгг так бы и поступила. Но вы, конечно, не понимаете. Я не хочу больше говорить вам об этом, пожалуйста.

Патти отвернулась и пошла дальше. Она чувствовала себя ушибленным существом, жаждущим спрятаться.



image003

"ТЫ БЫЛ НЕОБЫЧНО БЛИЗКИМ О СЕБЕ."



Некоторое время она не могла думать о Доте, не могла вспомнить ничего, кроме того, что здесь теперь знали о беде ее отца и что никто не поверит в его невиновность — никто, кроме мистера Крэгга. Это было трудно вынести. То, что миссис Крэгг поступила так бесчувственно, как раз тогда, когда она делала все возможное, тратя все свое время и силы на благо Дот, казалось почти невероятным.

Патти вышла на луг и села на упавшее бревно, по ее щекам текли слезы, а о цветах она не помнила. Это было очень, очень тяжело. Хотя она и не была обижена от природы, обида на этот раз сильно возросла, и она почти почувствовала, что больше не может жить под одной крышей с миссис Крэгг.

Тем не менее, оставить маленькую Дот на попечение миссис Крэгг; уйти, только ради нее самой, а не помогать Крэггу в его затруднении! Невозможный!

Нет; не только для себя, но и для доброго имени отца! Вот где поведение миссис Крэгг больше всего задело.

Но какая польза отцу, если Патти поддастся горьким чувствам и скажет мистеру Крэггу, что больше не может оставаться и нянчить Дот? Этим она навредит своей доброй подруге и может навредить милой маленькой Дот; но ее отец ничего бы не выиграл от этого.

— Нет, я подожду, — пробормотала Патти. — Я сделаю все, что смогу, для Дот. И когда-нибудь, конечно, — я верю в это, — когда-нибудь правда станет известна. Но я не вижу смысла помогать этому, оставляя сейчас свой долг. Дело не в том, чтобы угодить миссис Крэгг. Дело в том, что нужно милой маленькой Дот, и в том, чтобы поступать правильно.

Потом она вспомнила о своем обещании принести домой цветы и пошла на берег, сорвав столько, сколько смогла найти. После чего повернула домой.

Недалеко от улицы, на которой жили Крегги, когда она проходила по переулку между улицей и живой изгородью, подъехал на своей двуколке доктор. Увидев Патти, он натянул поводья, остановился и наклонился, чтобы поговорить с ней.

«Хорошо погуляли? Выглядишь от этого не лучше».

— Но я сделал так, как ты сказал мне.

— Что случилось? Что-нибудь неприятное?

Патти колебалась. Должна ли она сказать ему? Он наверняка услышит слух, который теперь распространяется по Путворту.

"Э? Что это?"

-- Только... то, что мне говорили, -- с трудом ответила она. «Мистер Мэй, если вам расскажут историю о моем отце, я хочу, чтобы вы не верили ей, пожалуйста, слишком быстро. Не без большего количества доказательств, чем вы можете получить от людей Путворта».

Доктор кивнул. Патти подумала: неужели он уже слышал это? Она могла предположить это по его взгляду.

-- Это неправда. Я -- знаю, кто ее сочинил. Была большая беда. Вот почему мы покинули наш дом и пришли сюда. Но мой отец не сделал того, в чем его обвиняли. Если бы вы знали его, вы бы сказали то же самое. Если эта история дойдет до вас, пожалуйста, спросите об этом мистера Крэгга. Мистер Крэгг знает больше, чем кто-либо другой в Путворте.

— Я обязательно, — серьезно сказал доктор. — Вы можете мне доверять. И на вашем месте, мисс Дейл, я бы не стал слишком много думать о болтовне множества глупых женщин. Не возражайте. Вы были добрым другом Крэггов, и мистер Крэгг это знает. Другие люди не имеют значения.

Патти улыбнулась; и он собрал поводья.

Что касается Дот, мы должны подумать. Тебе следует больше выходить на улицу, но я... ну, я вижу трудности. И все же мистер Крэгг не хочет задерживать сиделку дольше, чем это может помочь. Это, конечно, расходы. "

«Я готов сделать все, что в моих силах, для Дот».

"Я знаю, что вы есть. Хотелось бы, чтобы другие люди были так же готовы, особенно те, кто должен делать больше всех. Что ж, в конце концов вы не проиграете из-за своей доброты. Люди никогда не проиграют, я думаю. Я должен идти. Хорошо -день, и не волнуйся».

Патти пошла своей дорогой, сильно повеселела. В конце концов, мнение миссис Крэгг и мнение миссис Смитерс не имели значения. Сказанное может быть болезненным; но они не должны касаться покоя Патти. А что касается ее отца, то он был вне досягаемости таких маленьких земных комариных укусов.

Другой предмет завладел ее разумом. Как поживала Дот в ее отсутствие? Пэтти взглянула на часы и обнаружила, что находилась в пути целый час. Она собиралась остаться только на полчаса; но занятые мысли заставили время проскользнуть быстрее, чем она думала. Целый час для маленького инвалида наедине с миссис Крэгг! Патти ускорила шаги.

Когда она подошла и открыла дверь дома, это была дверь в переулке, через которую они с миссис Крэгг обычно входили и выходили — крики приветствовали ее уши. Крики голосом Дот. Патти поспешила в спальню и открыла и эту дверь. Миссис Крэгг стояла у кровати с аптечным стаканом в руке, из которого она явно пыталась заставить Дот пить. Дот сопротивлялась изо всех сил, возмущенно визжа, пока боролась.

Пэтти бросила взгляд на стоящую на столе бутылку, из которой, по-видимому, миссис Крэгг налила себе порцию в стакан, а затем, жутко бледная, бросилась вперед.







ГЛАВА XVIII

Страшная ошибка



"СМЕШНАЯ суета и вздор!" — воскликнула миссис Крэгг. "Никогда не видел ничего подобного!"

Доктор ушел на несколько минут позже, чем Патти, и Крэгг вошел в палату. Дот лежала, задумчиво глядя на дверь, за которой исчезла Патти. Миссис Крэгг дернула стул.

— Абсурдная чепуха! Как раз тогда, когда у меня кончаются дела. Но это Патти повсюду!

"Что случилось сейчас?" — мягко спросил Крэгг. — Где Патти, ты сказал?

— Я не говорил, что она где-то была, Крэгг!

- Но она, конечно, должна быть... где-то. Что-нибудь случилось?

— Достаточно важно, как вы бы знали, если бы вы, как обычно, не витали в облаках. Вот я, связанный по рукам и ногам, ни за что на свете, а потому, что Пэтти предпочитает ворчать на себя, чтобы Мистер Мэй говорит, что она должна выйти погулять. В такое время дня она хочет прогуляться! Я никогда не слышала такой ерунды!

«Пэтти действительно выглядела бледной сегодня утром, — заметил Крэгг.

«Она не больше, чем обычно. Патти всегда изможденное создание. Не имеет значения, находится ли она на улице или в доме, если уж на то пошло».

-- Во всяком случае, если доктор так говорит...

-- О, если доктор говорит, что Путворту нельзя есть ничего, кроме зеленого сыра, значит, ему придется это сделать! Я понятия не имею о таких вещах. Мистер Мэй, в конце концов, не все знает, и его легко обмануть девчонкой-дизайнером.

«Вы не называете Патти…»

«Я называю Патти тем, кем она является, мистер Крэгг».

-- И все эти недели она работала здесь рабыней... --

Миссис Крэгг перебила наполовину произнесенную фразу:

-- Действительно, рабыня! Кто дает Пэтти пансион и ночлег, хотелось бы мне знать? не для нас, мистер Крэгг?

«Дорогой мой, у этого вопроса есть две стороны. Вы не найдете профессиональной медсестры, которая бы предоставляла вам свои услуги по питанию и жилью. обучение. И он, и медсестра говорят, что она сделала для Дот больше, чем любой из них.

"Папа!" пробормотала Дот, цепляясь за его руку, как он сидел рядом с ней.

— Милая маленькая Дот! Но ты же видишь, не так ли?

«Я вижу, что Пэтти каким-то образом удается одержать верх над вами, мужчины! Меня до смерти тошнит от того, что я ничего не слышу, кроме доброты Пэтти. ."

-- Вероятно, вы будете первыми, кто обвинит ее, -- возразил Крэгг, понимая, насколько бесполезно отвечать жене, но на этот раз не в силах удержаться от ответа. «Плохих людей полно. Нам нужно еще несколько хороших».

"Хочет собственную любимую Патти!" пробормотала Дот.

— Ну вот, опять! Придержишь язык, Дот, и не будешь говорить так нелепо?

Глаза Дот расширились и наполнились слезами.

— Дорогая, подумай о состоянии Дот. Не заставляй ее плакать, — с тревогой настаивал Крэгг. «Она не привыкла в последнее время говорить в таком тоне».

"Хочет - Патти!" — прерывисто всхлипнула Дот.

-- Да, да, дорогая, Патти скоро вернется, -- сказал Крэгг, наклоняясь над ней. — Не возражай, малышка. сейчас займись делом, но я скоро снова загляну».

Дот вцепилась в него, бросая на миссис Крэгг взгляды с явным смущением.

"Папа - останься! Папа - не уходи!"

«Но я должен, дорогая. Меня сейчас кое-кто ждет, чтобы увидеть меня. Всего на некоторое время, а потом я снова загляну. И Патти вернется. И Дот будет хорошо, правда, Дот? "

Крэгг ушел с тяжелым сердцем, почти не сомневаясь, что его отсутствие лучше, чем его присутствие в этот момент. Миссис Крэгг, предоставленная самой себе, несомненно, сделает для ребенка все, что в ее силах. Пока он оставался, она продолжала проявлять гнев.

Дот тихонько всхлипывала, наполовину под одеялом, а миссис Крэгг сидела в угрюмом молчании. Потом она начала нервничать. Она не хотела, чтобы Пэтти вернулась и застала Дот в слезах. Это было бы признанием неудачи с ее стороны. Так что она подошла к креслу, которое освободил Крэгг, и сказала тоном, подбадривающим:

«Ну же, Дот, тебе не нужно быть маленькой гусей».

Дот отшатнулась от нее. Это движение пошло домой. При всех недостатках миссис Крэгг она любила своего ребенка.

— Ну же, Дот, не сердись.

«Я не досс! Ма-ма досс».

Еще одна пауза.

— Ну же, не говори глупостей. Что ты хочешь делать? Как ты любишь развлекаться?

"Хочет, дорогая, собственную Патти!"

"Но вы не можете получить Патти. Не раньше, чем Патти решит прийти. Она ушла, чтобы развлечься. Вы должны мириться со мной, так что можете быть в хорошем настроении. Что это за книга? Я тебе читал?"

Дот, узнав о положении дел, решила максимально использовать свой шанс. Слезы прекратились, и она посмотрела на миссис Крэгг свежим взглядом.

«Ма-ма, скажи тори», — таков был результат этих наблюдений.

«Я не знаю никаких историй».

Еще один перерыв.

«Ма-ма, скажи тори», — повторил он снова.

Миссис Крэгг фактически начала с попытки уступчивости.

-- Ну, -- сказала она, -- жил-был мужик, и пошел он гулять. Ему надо было навестить свою... ох, свою бабушку. , и он... он думал, что увидит...

Миссис Крэгг не выдержала.

— Думал, он увидит… — ободряюще повторил Дот.

«Думал, что он увидит, не сможет ли он уговорить свою сестру пойти с ним».

Еще одна пауза.

— А его сестра поехала?

"Ну, нет, я не думаю, что она сделала." Снова пауза.

— Это глупый тори, — спокойно сказала Дот. «Пэтти рассказывает о таких милых, милых историях».

Миссис Крэгг не любила, когда ее сравнивали с Патти.

«Мне кажется, что Патти все делает правильно, по-твоему, Дот».

Взгляд Дот выражал согласие.

Миссис Крэгг исчерпала свои изобретательские способности, и «история» не продвинулась дальше. Дот, не находя в этом интереса, больше не спрашивала. Она лежала молча, ее глаза блуждали в ожидании Патти. Миссис Крэгг заерзала по комнате, выглянула в окно и подошла к столу, где нашла клочок бумаги, прикрепленный к подушечке для иголок. На листке было написано: «Лекарство Дот — в половине одиннадцатого, в половине третьего и в половине седьмого».

"Почему, это в течение времени," сказала она. «Кажется, Патти не торопится возвращаться. Где она хранит твои лекарства?» Миссис Крэгг была рада избежать дальнейших «рассказываний».

Мизинец Дот неопределенно указал на каминную полку. Миссис Крэгг прошла туда, не заметив, что палец Дот теперь направлен на шкаф.

«А, вот и бутылочка», — пробормотала она, беря бутылку с восемью делениями на дозы, отмеченными на ней. — Какая странная штука! Это забота мистера Мэя, а не моя. Я не думаю, что Дот нужно так много лекарств. Она отнесла бутылку и стакан к маленькому столику возле кровати.

"Мне это не нравится", заявил Дот. «И я не буду брать его, пока Патти не напишет».

— Чепуха! Ты, конечно, возьмешь, если я тебе дам. Ты должна быть хорошей девочкой. Миссис Крэгг вышла из терпения к поклонникам Патти.

Она видела, как медсестра давала Дот лекарство, и однажды сама налила дозу, когда медсестра стояла рядом, так что она была уверена в количестве. Кроме того, флакон был промаркирован по дозам. Жидкость выглядела не так, как она ожидала по своим воспоминаниям; но лекарство Дот меняли раз или два, а разум миссис Крэгг был слишком занят другим направлением, чтобы она могла замечать подробности. Ее все больше раздражало долгое отсутствие Патти.

Дверь открылась, чтобы впустить не Патти, как сначала надеялась миссис Крэгг, а неопрятную служанку.

— Миссис Смитерс хочет вас видеть, — объявила она.

— Какая досада, а Пэтти не вернется! Что ж, скажите миссис Смитерс, чтобы вышла в коридор. Я не могу оставить ребенка, а если она окажется в комнате, кто-нибудь обязательно скажет, что это плохо для Дот. "

Миссис Крэгг вылила дозу и, поставив ее на столик, вышла за открытую дверь. Миссис Смитерс быстро подошла.

"У меня нет свободной минуты," сказала она; -- Но я хочу, чтобы вы пришли сейчас же. Мне нужно кое-что вам сказать. На следующей неделе будет выставка цветов, и я собираюсь купить новую шляпку, и вам тоже следует. идти вместе».

— Да, я знаю, я слышал об этом. Я хотел бы пойти с вами.

— Ну, как скоро ты сможешь прийти?

— Как только я смогу уйти. Пэтти ушла — какая чепуха в это время дня! — а я здесь заперта. Ребёнок преодолел всё со своими капризами и фантазиями. Пэтти и Крэгг изо всех сил стараются избаловать ее. Но я не буду останавливаться ни на минуту дольше, чем это необходимо.

«Я встретил Патти, которая шла, чтобы повеселиться. Настолько дерзко, насколько это возможно».

"Не должно удивляться!"

«Кажется, понял, что она выполняет всю работу по уходу за Дот и была настолько полезной, что ее нельзя было пощадить. На твоем месте я бы позаботился и не позволил ей взять верх в этом доме. Ты когда-нибудь я доживу до того, чтобы раскаяться в этом, посмотрим, если ты этого не сделаешь».

"Она не будет иметь верх над моей волей."

— Что ж, приезжай ко мне, как только сможешь. Пока Пэтти живет за счет тебя и твоего мужа, тебе лучше ее использовать. Могу тебе сказать, я отдал ей немного своего разума, и ей это не нравилось — совсем нет. Я сказал ей, что вряд ли ты захочешь, чтобы дочь ее отца имела много общего с Дот. Ты должен был просто видеть, как она выглядит. Вот Дот начинает плакать. придется вернуться к ней».

Миссис Крэгг вернулась не в самом лучшем расположении духа. С раздраженным рывком она взяла стакан с лекарством.

— Какой ты глупый ребенок, раз всегда плачешь! — нетерпеливо сказала она. — Я бы хотел, чтобы у тебя был хоть какой-то здравый смысл. Ты должен принять лекарство прямо сейчас. Патти еще не собирается возвращаться, это легко понять.

«Я не собираюсь, пока Патти не напишет», — всхлипнула Дот.

Это вызвало протест миссис Крэгг. Она даже не взглянула на бутылку, а поднесла стакан к кровати и держала его наготове.

— Сейчас, Дот.

"Нет нет!" — взвизгнула Дот.

Миссис Крэгг положила руку Дот на плечо, и Дот зарылась лицом в подушку.

"Нет нет Нет Нет!" она громко плакала.

Миссис Крэгг попыталась поднять Дот и зажать край стакана между стиснутыми зубами. Дот вырывалась, кричала и вырывалась. Миссис Крэгг к этому времени очень разозлилась, приписывая сопротивление Дот влиянию Патти. Она крепко сжала ребенка и снова попыталась вылить жидкость сквозь быстро сомкнувшиеся зубы. Дот упорно боролась.

В этот момент вбежала Патти. Она услышала детский плач и увидела взволнованное лицо миссис Крэгг. Потом ее взгляд упал на бутылку, стоявшую на маленьком столике, и в один ужасный миг перед Патти вспыхнула правда. Это был момент, который она никогда впоследствии не забыла.

На бутылке была этикетка со словом, которое миссис Крэгг по своей постыдной небрежности не заметила. Это слово было... "ЛАУДАНУМ".







ГЛАВА XIX.

Очень узкий побег



Пэтти знала, что у нее нет ни малейшей доли свободного времени. Сопротивление Дот уступило место, и миссис Крэгг почти одержала победу. Кричать было бы бесполезно. Миссис Крэгг не слушала ее предупреждений.

Она в бешенстве бросилась через пространство между ними, прижавшись к миссис Крэгг, и миссис Крэгг рухнула на кровать, стакан с жидкостью вырвался у нее из рук и разбился об пол. Пэтти под действием собственного порыва набросилась на миссис Крэгг, и Дот чуть было не разорили.

"Вы грубая, невоспитанная девушка, вы!" — взвизгнула миссис Крэгг, подтягиваясь и глядя на Патти. — Ты смеешь так со мной обращаться! Ты… ты… ты… — дыхание и слова перебивали ее. — Я скажу мистеру Крэггу, как вы поступите! Посмотрим, не скажу ли я!

Миссис Крэгг встряхнулась и одернула рукава, которые в драке сдвинулись с места.

- Никогда в жизни не видел такого поведения! Но могу сказать тебе, что я не собираюсь мириться с такими вещами. Я прикажу выгнать тебя из дома! Я заставлю тебя вспомнить себя в другой раз. Это позор!»

Пэтти сидела на краю кровати, белая, как пепел, задыхаясь и сжимая Дот, словно пытаясь спасти ребенка от какой-то ужасной опасности. Дот успокоилась в тот момент, когда рядом с ней оказалась Патти. Взгляд Патти встретился с разъяренными глазами миссис Крэгг, но сначала было невозможно говорить. Этот короткий ужас лишил ее всех сил. Дот захныкала, а затем сунула палец в рот.

Наконец Пэтти нашла в себе силы указать на бутылку на столе и хрипло прошептать:

«Смотрите! Это яд!»

Миссис Крэгг посмотрела и все поняла. Внезапно ее ярость угасла, и она встала, убежденная, дрожащая, почти ошеломленная ужасным сознанием того, что, если бы не быстрые действия Патти, она могла бы убить собственного маленького ребенка.

Мёртвая тишина была нарушена рыданиями Патти. Руки Дот обвили ее шею, притягивая к себе.

«Пэтти, почему ты лезешь? Пэтти, дорогая. Патти не должна лазить. Пэтти остается с Дот».

Патти какое-то время ничего не могла делать, кроме как «лазать». Утро было одним долгим напряжением, и этот последний страх сломил ее. Она уткнулась лицом в подушку Дот и беспомощно зарыдала.

Но в настоящее время молчание другого, кто присутствовал вкрался в ее сознание; и она подняла голову, чтобы осмотреться. Миссис Крэгг сидела в стороне, серая и безмолвная. Все самоутверждение было на этот раз вымыто из нее. У нее не было ни оправдания, ни самообороны. Это смущенное лицо было новым для Патти. Она не могла видеть в нем миссис Крэгг, которую знала до сих пор.

— Мама сердится? — спросил тоненький голос Дот.

«Нет, Дот. Я думаю, мама сожалеет», — ответила дрожащим голосом Патти.

Миссис Крэгг не шевелилась и не оглядывалась.

"Я сожалею, что пришлось быть таким грубым," наконец запнулась Патти, ее грудь все еще вздымалась. — Я ничего не могла с собой поделать, знаете ли. Не было времени. Если бы я не поторопилась…

Тут ее охватил новый страх.

— Дот что-нибудь пила? Миссис Крэгг, вы уверены? Она пила что-нибудь из этого?

"Нет," был ответ; "ни капли".

«Если бы она…»

Девушка вздрогнула; затем, встав, она подошла ближе к миссис Крэгг.

— Ты, конечно, не знал. Ты не думал, что делаешь. Я полагаю, тебе казалось, что это ее лекарство.

— Точка указала на каминную полку. Я спросил ее.

"Нет. Оно стояло там. Этого не должно было быть. Но мы хранили лекарство в шкафу. Оно предназначено только для..." Пэтти снова не выдержала. "Ее не следовало оставлять нигде в пределах досягаемости," продолжала она в настоящее время. -- Но, ох, если бы я не успела... --

Если бы миссис Смитерс не пришла ко мне, она бы уже давно все получила, -- пробормотала миссис Крэгг. — И если бы вы не вернулись как раз тогда, когда… —

Миссис Крэгг заговорила странным хриплым голосом и, прежде чем Патти успела ответить, резко спросила:

— Если бы Дот выпила это, она бы умерла? Патти прошептала «Да». Плечи миссис Крэгг тряслись, и рука Патти любезно легла на нее.

«Я не знаю, я уверен, что бы ни делало вас таким добрым ко мне, — запнулась миссис Крэгг. — Должна сказать, вы вели себя необыкновенно хорошо. И я плохо обращался с тобой, я знаю это. Я не знаю, что меня заставило. Но я этого не забуду.

Я никогда не забуду этого. Миссис Крэгг начала задыхаться и сглатывать. Казалось, Дот собиралась уснуть после утреннего волнения. вскрикнуть тихим голосом — дело нелегкое, так как умение владеть собой не было ее

добродетелью

. ! Я рассказал миссис Смитерс все о вас."

"Да; Я знаю, что да. —

Я имею в виду — о твоем отце. Я рассердился, и поэтому я сказал это. Если бы ты знал это, ты бы, может быть, не…

— Не пытался спасти милую маленькую Дот! — сказала Патти с изумленным акцентом. Я бы сделал все для Дот. Миссис Смитерс сказала мне, когда меня не было дома. Она не сказала, что слышала это от вас, но, конечно… — Патти замолчала.

— Мне очень жаль, — сказала она тихо, — потому что теперь все это услышат. Но все же, если вы позволите мне остаться еще немного, чтобы позаботиться о Дот, я лучше это сделаю. Я хотел бы быть уверен, что о ней заботятся должным образом, пока она не выздоровеет». «

Неудивительно, что вы думаете, что я не в состоянии ухаживать за ней!

» , " пришел в ответ. "Медсестра была бы более осторожной. Но после этого вы больше никогда не совершите такой ошибки. И я действительно думаю, что мы с медсестрой были виноваты в том, что оставили бутылку с ядовитой жидкостью там, где ее мог достать любой желающий. В старой бутылочке из-под лекарств! Я не могу представить, как мы могли! Это урок как для меня, так и для вас.

Миссис Крэгг обеспокоенно посмотрела на Патти.

— Я очень плохо с вами обращалась, — сказала она.

— Но теперь вы сожалеете.

С сегодняшнего дня вы станете добрее, не так ли? - спросила Патти, взяв руку миссис Крэгг. - Вы попытаетесь полюбить меня больше, чем раньше? Что я сказал миссис Смитерс?

-- Да, я не возражаю. Я не могу не волноваться. Это касается доброго имени моего отца, и я должен возражать против этого. Но дело сделано, и я должен это терпеть. Будет лучше, если я уеду и сделаю милую маленькую Дот несчастной. Только, могу я сказать одну вещь? Я очень хочу, чтобы Дот никогда не слышала об этом. Я имею в виду, я хочу, чтобы она никогда не узнала, что ты можешь узнать мою тайну. как вы это сделали, и что вы нарушили свое обещание ничего не рассказывать. Не позволяйте этому дойти до ее ушей.

Миссис Крэгг почти рассмеялась.

«Я должна была подумать, что это мне, а не тебе, захочется этого», — сказала она. "А Дот такая малышка!"

— Но она понимает. Дот все замечает. И она должна узнать, что такое добро и истина — через тебя. Она должна сначала узнать, что такое Бог — через тебя. Разве ты не понимаешь, что я имею в виду? ", это помогает мне узнать, насколько верен и любвеобилен Бог. Как может Дот научиться каким-либо другим способом? Я могу поговорить с ней, но слова мало что значат. Дот должна усвоить урок - через вас - через то, что вы есть" ."

Миссис Крэгг низко опустила голову. Это было как удар кинжалом. Если бы Дот сформировала свое детское представление о Боге на основании того, кем была ее мать, вполне можно было бы спросить, каким был бы образ Бога в этом маленьком уме?

Потом она снова залилась слезами.

Несчастный случай с Дот впервые открыл глаза миссис Крэгг на то, чем на самом деле был для нее ее ребенок; но после того, как характеры и плохое настроение затемнили урок. Теперь, гораздо острее, это произошло во второй раз. В тот час, когда она стояла со стаканом в руке, опрометчиво пытаясь втиснуть в губы Дот то, что сделало бы ее бездетной женщиной, и когда Пэтти отбросила страшную опасность, миссис Крэгг изменилась.

Изменение не могло быть иначе, чем постепенным в его работе; но на самом деле это было резко. До сих пор жизненная позиция миссис Крэгг была направлена не на добро, а на зло. Она жила только для себя, не для Бога, не для тех, кто был рядом с ней. Теперь, как в мгновение ока, она научилась узнавать кое-что о своей истинной сущности, кое-что осознавать, к чему может привести ее самодовольство. Отныне ее лицо должно было быть обращено в другую сторону. Тяжелая битва предстояла ей; но с этого дня она действительно боролась, она не просто дрейфовала. Ей захотелось больше походить на Патти.

Кроме того, она начала горячо желать большей привязанности своей маленькой Дот. Не сейчас, потому что она ревновала к Патти, а потому, что она обнаружила, сколько сладкой детской любви она выбросила.

Точка не питала злобы. Когда миссис Крэгг принялась развлекать малышку, Дот великодушно принимала все знаки внимания. Но в любой момент она поворачивалась от миссис Крэгг с радостным криком к «Патти или папе». Когда появилась миссис Крэгг, не было крика радости. Пройдет много времени, прежде чем Дот сможет забыть прошлое.

Жена рассказала Крэггу ужасную историю о спасении маленькой Дот. Патти обещала ничего не говорить; но миссис Крэгг показала, что ее раскаяние было искренним, признавшись в нем сама. Крэгг был потрясен мыслью о том, что могло бы быть, если бы не Патти.

«Моя дорогая, я не знаю, что ты чувствуешь, — сказал он, — но я чувствую, что мы ничего не можем для нее сделать — после этого!»

— Я тоже так думаю, мистер Крэгг. И я бы хотел, чтобы Пэтти никогда не покидала нас.

Крэгг серьезно посмотрел на жену.

- Ты хочешь этого сейчас. Но мало-помалу... когда ты начнешь забывать... -

Я не забуду. Никогда не забуду. Я не мог... как я мог? Ты только подумай, от чего меня Патти спасла! Нет, я хочу, чтобы Патти всегда оставалась с нами. И я хочу сказать еще кое-что. и я хочу сделать лучше. Я хочу быть более осторожным. Это было неправильно ».

Крег подошел и поцеловал жену.

"Я рад, что вы чувствуете себя так, моя дорогая," сказал он любезно. «Это большое облегчение для меня».

- Я намерен откладывать все, что могу. И я буду тратить так мало, как только смогу, пока этот счет не будет оплачен. Я действительно буду, мистер Крэгг. И... я думаю, что не буду так много проводить с миссис Смитерс. Она не была хорошим другом.

— Надеюсь, все сбудется, как ты задумал, дорогая, — серьезно сказал Крэгг.

На мгновение миссис Крэгг захотелось разозлиться, уловив сомнение в тоне мужа. Потом она вспомнила, что не всегда старалась держать свое слово. Лучше, чем злиться, было решиться заново, не своими силами, и показать с течением времени, что ее намерения и обещания заслуживают доверия.







ГЛАВА XX

Прояснение



«Пэтти, я не знаю, что делать. Скажи мне, как мне заставить Дот полюбить меня».

Это было через три недели. Дот спала, а Патти ушла в гостиную, оставив новую няню присматривать за ней. Миссис Крэгг вспыхнула вышеприведенным замечанием.

«Но Дот любит тебя. Я уверен, что любит. Дот такая любящая малышка».

«Ей все равно, что я с ней. Я вижу это достаточно ясно. Я вижу разницу, когда вы входите».

«Любовь маленького ребенка так легко завоевывается. Разве ты не находишь это таким?»

— Не знаю. Полагаю, я не утруждался. Я был слишком занят — думал о других вещах.

«Ты больше никогда не будешь слишком занят для Дот — своей собственной маленькой Дот. Подумай, как много ты должен быть для нее — и как многому ты должен ее научить!»

— Ты говорила это однажды. Я не забыла. Не думаю, что смогу забыть. Иногда это пугает меня.

"Все что?"

- На днях. Разве ты не помнишь? Ты сказал мне... ты сказал что-то... что-то о... о том, что Дот должна узнать, что такое Бог, через меня. Это напугало меня тогда и пугает меня теперь, когда я думаю о что ты сказал."

"Это было правдой. Конечно, это было правдой. Разве вы не понимаете?"

«Нет, не знаю».

— Но ты ничего не можешь поделать. Бог дал тебе маленькую Дот только для того, чтобы ты рассказал ей о Нем — чтобы ты мог показать ей, кто Он такой. Никто в целом мире не может научить ее так, как ты.

"Я не могу! Я не знаю, как."

"Ты должна научиться. Ты должна уметь. Другие люди могут говорить с ней о Боге, но ты можешь показать ей, что значат эти разговоры, тем, что ты для нее сам. любовь к Богу как материнская любовь. А у Дот никогда не может быть другой матери, так что все зависит от тебя.

— Патти, ты же не имеешь в виду…

— Я имею в виду именно то, что говорю, — тихо ответила Патти. «Если вы не покажете ей, что такое любовь к Богу, она может научиться этому каким-то другим способом, но она не сможет узнать это наилучшим образом. ты говоришь или не говоришь Дот о том, что ты для нее значишь. Она должна чувствовать, что всегда может обратиться к тебе во всем, что она всегда может быть уверена в твоей правде и твоей любви. Она должна знать, что Если бы весь мир пошел не так, вы бы никогда не подвели ее. И тогда это помогло бы ей понять, что подразумевается под любовью и истиной Бога и Христа. Разве вы не понимаете теперь?

«Не похоже, чтобы я когда-либо мог!» пробормотал другой.

«Но если это правильно, вы можете. Всегда есть «можно» там, где есть «должно»». «

Я действительно хочу попробовать». Миссис Крэгг смотрела вниз и скручивала уголок скатерти. — И я хочу, чтобы ты помог мне. Я знаю, что ты можешь — больше, чем кто-либо другой.

«Я бы сделал все, что в моих силах».

— Да, я знаю, что вы бы это сделали. Я уверен в этом. Патти, я хочу знать — как вы думаете, сможете ли вы когда-нибудь простить меня за то, что я достала ваши письма, а потом рассказала миссис Смитерс, что я думала? Крэгг на днях об этом говорил, и он говорит, что ты вел себя прекрасно, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы вознаградить тебя за то, что тебе пришлось вынести. быть как старшая сестра Дот. Если бы не ты, у нас не было бы теперь никакой маленькой Дот. Мы с Крэггом не можем этого забыть. Как ты думаешь, ты сможешь меня простить?

У Патти пока не было возможности замолвить хоть слово. Поскольку она не могла сделать так, чтобы ее голос был услышан, она говорила лицом.

«Я уверена, что не заслуживаю того, чтобы вы это сделали. И я доставила мужу много хлопот в последнее время. Я не могу понять, что на меня нашло в последние несколько лет. Я постараюсь научиться быть тем, кем, по твоим словам, я должен быть для Дот. Только я хочу, чтобы ты помогла мне. И если ты уйдешь, возможно, я забуду. ."

Разговор был прерван. Вошел Крэгг с письмом, которое он передал Патти.

"Почта сию минуту придет," заметил он. «Сегодня Дот выглядит лучше, чем я ее видела. Только что была там, и она проснулась. С ней все в порядке, вам не нужно торопиться.

Девушка сцепила руки.

"О! Я так рад! Это единственное, чего я хотел! Я так рад! Мой дорогой отец!"

"Что-нибудь случилось?" — спросил Крэгг.

На лице Патти смешались улыбки и слезы.

— Да. Письмо от самого мистера Петерсона — такое доброе письмо. Он узнал, кто взял деньги, и теперь он знает, что это был не мой отец. говорит, что отдал бы свою правую руку, чтобы исправить прошлое».

"Этот человек, должно быть, негодяй! Ведь он должен был лучше знать твоего отца!" заявила миссис Крэгг. Как и большинство людей с подозрительным темпераментом, она многословно осуждала других за то, что сделала бы сама.

- Я думаю, что должен, но нам легко говорить это сейчас. Полагаю, тогда ему было нелегко чувствовать себя уверенным. Мой отец никогда не говорил грубых слов о мистере Петерсоне.

«И твой отец никогда не узнает, что правда раскрыта. Я действительно думаю, что это очень плохо».

Крэгг молчал, наблюдая за светом на лице Патти.

"Почему он не должен знать? Как мы можем знать? Если он не может сам увидеть или услышать, что здесь происходит - а мы ничего об этом не знаем! - Я думаю, что ангелы сказали бы ему. Если он хочет знать , я уверен, что они будут. Я так благодарен, что это прояснилось. Это похоже на то, что с меня сняли большой груз ».

-- И вы хотите сказать, -- начала миссис Крэгг, -- вы хотите сказать, Пэтти, что вы хорошо относитесь к этому человеку -- к этому Петерсону?

"Я думаю, что он поступил неправильно. Он слишком быстро был уверен. Он должен был доверять дольше. Но это было трудно для него - все выглядело черным, я полагаю. И теперь он очень, очень сожалеет. Никто не мог бы больше сожалеть".

-- Ну, ты не в моем вкусе. Если бы мужчина так поступил со мной, я бы не забыла этого до конца жизни. не отвернул бы твоего отца, ты бы вообще сюда не приехал, а отец может быть теперь жив! Ты подумай!

"Мой дорогой!" — возмутился Крэгг.

Но даже это предложение не могло поколебать покой Патти, хотя две слезы пролились.

«Должно быть, это была воля Божья», — сказала она. - Дело было не только в мистере Петерсоне. И если бы Бог хотел призвать моего отца домой как раз в то время, Он бы сделал это каким-то другим способом, даже если бы мы не приехали в Путворт. И если бы это было правильным пора отцу уйти, как я могу захотеть удержать его?»

— Ты права, Патти, — сказал Крэгг. — И моя жена неправа, что судит вас таким образом. Это великая милость — узнать, что имя вашего бедного отца очищено. И вы почувствуете себя еще счастливее от этого. Вы достаточно правы, чтобы простить мистера Петерсона. Я думаю, что он должен каким-то образом попытаться загладить вину перед вами за прошлое. Он причинил вам и вашему отцу большую обиду, хотя я осмелюсь сказать, что он не хотел этого. ты будешь, это как-то через него, что ты сирота. Я думаю, что он должен кое-что сделать для тебя.

Патти вложила письмо в руку Крэгга.

— Прочтите это, пожалуйста, — сказала она.

Крэгг прочел часть про себя, но одну фразу он произнес вслух:

«В знак моего вечного сожаления я намерен немедленно выплатить вам пятьдесят фунтов в год до конца вашей жизни. что ребенок моего старого друга не будет нуждаться. Я очень благодарен, что нашел ваш адрес ». «

Она не станет нуждаться, если мы можем помочь ей», заметил Крэгг. «Патти, значит ли это, что ты захочешь вернуться к своим старым друзьям? Не думаю, что это так».

Патти, улыбаясь, переводила взгляд с одного на другого.

— Еще нет, — сказала она. «Я хотел бы увидеть их всех снова — когда-нибудь. Но пока вы и миссис Крэгг нужны мне, я буду чувствовать, что это мой дом».

И Патти прожила с Крэггами целых два года с этого дня. Затем однажды она пошла в церковь со многими друзьями и ушла как жена молодого доктора — миссис Уилсон. Может. Некоторые говорили, что он выиграл сокровище.
***