Я буду ждать на темной стороне. Книга 3. Глава 37

Пробираясь между рядами зрителей в наполовину освещенном зале, Фекла задела своим рюкзаком по голове какую-то светскую львицу, подзывая братьев следовать за ней. Не выдержав над собой подобного издевательства, женщина повернулась в её сторону, и, демонстративно потерев свою ушибленную макушку, сделала ей замечание:

— Девушка! Ну, вы это самое… Поосторожней с вашей сумкой!

Протискиваясь в зал, где почти не оставалось свободных мест, Фекла окинула эту незнакомку таким свирепым взглядом, что если бы не вмешательство ещё одного гостя, вспыхнувший между ними конфликт уже б давно перерос в мордобой. И тогда приглашенным на пресс-конференцию пришлось бы наблюдать за бойней, а не за выступлением Лисова, порядочно соскучившись за животрепещущими сценами. Поэтому опасаясь, как бы его сестра не задела рюкзаком кого-то ещё, словно нарочно преследуя цель привлечь к себе внимание при помощи скандала, подхватив Феклу под локоть, Дорофей потащил её дальше, стремясь поскорее занять свободные места, пока те не достались остальным гостям. За ними рассеянно брели дедушка Карла и малолетний Айк, на которого вся эту шумиха влияла не самым лучшим образом, внушая благоговейный трепет к тому, что должно было произойти на этой сцене через каких-то полчаса.

Сев на место, Фекла поискала взглядом своего кузена, который заранее порекомендовав ей посетить данное мероприятие, сам пока что отсутствовал, пообещав прийти на съемки не один, а с друзьями.

Такое зрелище нельзя было пропускать. И дав накануне слово не опоздать, в очередной раз его нарушил, застряв где-то на полпути к офису, будто специально поступая таким образом, чтобы наблюдать потом за происходящим на сцене через приоткрытую дверь, поскольку все свободные месте в зале будут заняты.
 
Пока в помещение прибывал народ, находясь в предвкушении новых зрелищ, за кулисами, тем временем, царила своя атмосфера. Там проходила репетиция выступления, и нельзя было сказать, что её участники чувствовали себя самым лучшим образом. А все благодаря Лисову, чье настроение ничуть не улучшилось после выходки собственной секретарши. Конфликта с прогнанным стилистом ему было мало, и не в состоянии избавиться от негативных эмоций, он  придирался ко всему вокруг, пытаясь найти малейший изъян в том, что его окружало.

Таким людям, как он, было сложно угодить. А сегодняшнее мероприятие стало отличным поводом ещё раз проехаться по персоналу, пуская в ход язвительные замечания, лишь бы выпустить пар. Неудивительно, что первыми попали под раздачу организаторы фуршета для гостей.

Подойдя к одному из столов, где были заранее расставлены всевозможные закуски, он потянулся к накрытому сверху железной крышкой тарелке, однако стоило ему увидеть, что сунули туда официанты, выпучив глаза, он с отвращением отшвырнул от себя это блюдо, после чего повернувшись в сторону сопровождающего его менеджера, посмотрел на него таким убийственным взором, что бедному парню на мгновение стало плохо.

— Что случилось? — двинувшись ему навстречу, осведомился тот, стремясь заранее унять готовую вот-вот разразиться бурю.

— Что это? — после недолгого молчания выпалил Лисов, кивая в сторону тарелки. 

— Ну, мы для эффектности положили, — почесав затылок, невнятно промямлил менеджер, поражаясь его реакции.

— Быстро все убираем! — выругался Лисов, после чего оглянувшись по сторонам, словно заранее выискивая среди присутствующих виновника торжества, тыча пальцем в тарелку, добавил: — Кто положил сюда курицу с перьями?

— Не знаю, — отрицательно кивнул менеджер. — Может, ваша секретарь. Я не видел.

Подскочив к проходившему мимо них официанту, Лисов схватил его за шиворот, после чего рывком подтащив парня к столу, указал ему на раскрытое блюдо:

— Гости, че, по-твоему, должны давиться такой курицей? Это ещё что за шуточки?! Урод, ****ь…

Не понимая, что происходит и в чем его, собственно, обвиняют, официант заерзал на месте, отнекиваясь. И не зная, как ещё отомстить персоналу за халатное исполнение своих обязанностей, когда устроенная им пресс-конференция и так была на грани провала, Лисов подозвал к себе одного из охранников, после чего указав ему на недоумевающего парня, со словами: «Леха, а ну-ка, накажи его!», передал эту жертву в его руки.
 
Лишившись вскоре общества этих двоих, Лисов ринулся дальше, высматривая, к чему бы ещё придраться и на ком выплеснуть свое негодование, пока его взгляд не зацепился за миниатюрный квартет, который настраивая музыкальные инструменты, готовился исполнить одну из классических композиций. Резко остановившись, парень вытянулся во весь рост, внутренне ликуя от возможности ещё немного поскандалить и показать себя в худшем свете.

— А это ещё че за херня? — повернувшись к следовавшему за ним по пятам менеджеру, указал он на группу людей, державших в руках музыкальные инструменты.

— Скрипичный квартет, — наобум выдал тот, предвкушая очередной всплеск гнева шефа. И предчувствия парня не обманули.

Услышанное Лисова не сильно обрадовало. И словно до последнего отказываясь верить собственным глазам, он ещё раз оглянулся, пытаясь убедиться, что увиденная им картина не являлась плодом его фантазии, а все происходило наяву.

— И какого… Хера… — Протянул он, тыча рукой в сторону  мини-оркестра. — На съемках моего видеобращения к контрагентам холдинга делает скрипичный квартет?!

— Ну, типа высшее общество, — передернув плечами, бросил менеджер, готовый к любому повороту событий.
 
— Че? — брови хмурого парня поползли вверх. — Че ты, блин, знаешь о высшем обществе? — не выдержав, Лисов толкну в бок помощника, искренне жалея, что не мог как следует его поколотить. — Эту вот херню, — взмахнул он рукой в сторону угла, где разложился со своими инструментами квартет, — только бабки нищебродские слушают. А ну, быстро музыканта с синтезатором сюда поставил!

— Понял, — заискивающе кивнул менеджер, готовый пойти на выполнение любой его безумной просьбы, лишь бы тот перестал выносить ему мозги.

— Иди, исправляй, кретин… — процедил Лисов, отворачиваясь от него и возвращаясь на место, где с минуту на минуту должна была начаться репетиция его выступления.

Впрочем, на этом его придирки не закончились. И стоило ему поудобнее расположиться напротив камеры и даже проронить вслух первые фразы своей вступительной речи после того, как гример оставила его наконец в покое, нанося румяна на его бледные скулы, как он тут же сделал знак оператору остановиться и выключить аппаратуру.
 
— Что ОПЯТЬ НЕ ТАК? — отшатнувшись от объектива камеры, осведомился у него мужик, не понимая причины столь резкой смены настроения клиента.

Покинув свое место, Лисов в два счета оказался напротив него.

— Ты че, бля, специально это сделал? — выпучив глаза и нахмурив брови так, как умел только он один, парень заглянул в объектив его камеры, закрывая своей физиономией вид на задний фон съемок.

— Что «специально»? — не понял оператор, моментально отрываясь от объектива, через который на него смотрел угрожающая физиономия этого парня, готового казалось разорвать его на клочки.

— Это… Черномазый, бл*дь, — подчеркивая каждое слово, угрожающе выдохнул Лисов, подмигивая в сторону темнокожего помощника оператора, который расположившись между двумя рядами кресел, пил воду, читая сценарий съемок. — Я сколько раз говорил, что ненавижу черномазых и цыган…

И совершенно не чувствуя себя способным поддерживать толерантный мир в его наклонностях, он в очередной раз продемонстрировал перед подчиненными собственное нетерпением к тем, кто не имел никакого отношения к белой расе, считая это выборочной привилегией у катившегося в пропасть извращенного общества. Точно также он относился к людям, защищавшим права беременных ЛГБТ-меньшин, трансгендеров, представителям радфем-движения, неграм, зоофилам, педофилам, геронтофилам, любителям инцеста, «родителям номер один», «родителям номер два», и прочей шушвали, прослыв по этой причине в узких кругах отчаянным расистом, мачистом, нацистом и антисемитом, о чем он сам наверное вряд ли подозревал, не понимая такого воя, развернутого в борьбе за права конкретно этих слоев населения.

— И что прикажете мне делать? — возразил оператор, разводя руками в ответ. Этот помощник был племянником его давних знакомых, как раз и устроивших его на эту должность, и он не мог так просто от него избавиться. — Мне определили его в съемочную группу по гендерно-расистской квоте. Я не могу взять на эту должность белого человека.   
 
Но Лисов и слышать ничего не хотел о каких-то там квотах, о чем тут же поспешил поставить его в известность.

— Либо ты мне, сука, сейчас уберешь отсюда этого черномазого, либо… — заткнувшись на полуслове, он снова посмотрел на этого цыганенка так, будто его заставляли насильно выйти за него замуж и родить от него детей. — Либо ты сдохнешь реально, — снова повернувшись к оператору, процедил он, чеканя каждое слово. — Понятно тебе, ****ь? — добавил он, заметив, что этот тип все ещё колеблется с принятием окончательного решения. — Дай ему лучше в руки опахало! Пусть он лучше мух отгоняет от съемочной группы. Это его подлинное предназначение!

— Но я ведь обещал… — возразил оператор, представляя себе, какой скандал разразиться в министерстве, отвечавшем за съемки важных мероприятий, которому нужно было отчитываться за количество трудоустроенных на должность по квоте ЛГБТ-меньшин и темнокожих. Но Лисов и слышать ничего об этом не хотел, угрожая мужчине чуть ли не физической расправой: 

— Мне похуй, что ты там и кому обещал! Либо ты делаешь так, как я тебе скажу! Либо ты сейчас станешь у меня инвалидом. И да, я встал с той ноги, — отозвался он, почувствовав на себе недоумевающие взгляды остального обслуживающего персонала. — И с личной жизнью у меня тоже все в порядке!   

— Понятно, — кивнул оператор, подмигнув ещё одному своему помощнику, после чего выключив камеру, подошел к съемочной группе, намекая на разговор тет-а-тет. Во всяком случае погибать от руки негодующего главы холдинга в лице этого психопата он не собирался, мечтая когда-то дожить до съемок собственного блокбастера.

— Интересно, а на этой пресс-конференции нас хотя бы будут кормить? — поинтересовался у Феклы Дорофей, будучи не против перекусить ещё раз, несмотря на поглощенный накануне обильный обед. — А то ж мы нищеброды как обычно…

Ничего не ответив, Фекла уставилась на сцену, где с минуту на минуту должен был появиться Лисов собственной персоной, а там, если повезет и у него будет хорошее настроение, она попробует попросить его через своего кузена устроить для них ужин в каком-то ресторане с отличной выпивкой. Только перед этим им придется избавиться от деда, который, несмотря на все принятые ею меры по запиранию его на кухне, он все-таки нашел способ выбраться из добровольного плена, не желая сидеть дома, пока его внуки где-то развлекались.

Дед Карла был тоже не прочь перекусить, но боясь получить по голове от своей дерзкой внучки, затаившись, предпочитал до поры до времени помалкивать, ничем себя не выдавая. Во всяком случае испытываемое им чувство голода пока что позволяло терпеть его без последствий для окружающих. Но он не мог ручаться за такое же спокойное поведение через пару часов, когда терпеть позывы голодного желудка станет совсем невозможно, и он будет вынужден покинуть общество внуков, дабы отправиться на поиски пищи. 

Едва с репетициями было покончено, приведя себя в порядок, Лисов попросил у помощника воды, однако стоило ему открыть бутылку и сделать из неё глоток, как в следующей момент к нему подошел заместитель, заявляя о начале выступления. Людей к тому моменту в зале собралось невиданное количество. Было также немало официальных лиц. И чувствуя себя так, будто он был не против выпить сейчас не просто воды, а чего-нибудь покрепче, Лисов сделал знак оператору приготовиться, выдвинувшись в сторону сцены, до которой ещё надо было дойти, преодолевая длинный коридор.

Холод неприятно скользил по его обнаженной спине и плечам, но стараясь не обращать внимание на все эти ощущения, он шел себе дальше, надеясь добраться до финишной прямой без приключений, когда путь преградил какая-то девица, воспылав к нему фанатской любовью, основанной на бесконечном созерцании снимков с его изображением.

— Именно таким я вас себе и представляла, только в стиле «ню», — восторженно улыбнулась она, почти вплотную приблизившись к нему, и, опасаясь, как бы тот не сбежал от неё раньше срока, не обращая никакого внимания на его недовольную физиономию, она порыскала по карманам своего платья, игриво на что-то намекая: — Я хотела бы попросить вас оставить мне на память автограф.

— Разумеется, — слегка растерявшись, проронил Лисов, отсчитывая в уме время, потраченную на эту дурочку, отнимавшей его драгоценное время своими «фокусами».

— Точнее не автограф, — обмолвилась девица, останавливая свой взгляд на его губах, к которым она была не прочь прижаться, если бы он только позволил ей это сделать, — а след от помады.

— След от помады?! — удивился Лисов, уповая на то, что ему послышалась.

Сопровождавший его заместитель только пожал плечами в ответ, понятия не имея об истинной подоплеке просьбы этой девушки.

— Да. Но только не сюда, — указала она на свою правую щеку, вручая ему найденный наконец черный маркер, — а вот сюда, — и расстегнув верхние пуговицы своей блузки, оголила перед ними зону декольте груди, как минимум, четвертого размера.

Выхватив у неё из рук маркер, парень быстро справился с поставленной задачей, нарисовав какую-то завитушку в виде подписи на коже её правой груди, после чего вставив этот маркер между её пышными полушариями так, словно для него это было делом обычным и не имевшим никакого значения, ничуть не изменившись в лице, последовал себе дальше, даже не соизволив обернуться вслед поблагодарившей его за оказанную услугу фанатке, что, к примеру, для впечатлительного и имевшего мало опыта в плане общения с девушками Драгомарецкого было бы дико. После такого знакомства со своими фанатками, он бы вряд ли осмелился выйти к публике, пытаясь справиться с возникшим вследствие такого общения напряжения где-то в районе ширинки. 
Впрочем, стоило Лисову дойти до конца коридора, откуда до студии было подать рукой, как ему под ноги кинулся какой-то косматый бомж.

— Подкинь деньжат, братан, а то мои закончились! — что есть духу завопил оборвыш, наслышанный о его состоянии.

Воспрянув духом, заместитель уже хотел было наброситься на этого типа и приказать охране убрать его с пути, однако не став утруждать лишней работой и без того занятых людей, Лисов разобрался с босяком самостоятельно, заехав ему в туловище ногой, после чего спокойно переступив через скрючившееся на полу тело, направился дальше, искренне надеясь, что больше ему не придется тратить время на ещё каких-то фриков, как по заказу возникавших на его пути, чтобы помешать ему добраться до зала и сорвать выступление.

Книга 3. Глава 38
http://proza.ru/2023/06/03/701