Гюнтер о Дим. Почерк

Женщина ощутимо нервничала: постоянно оглядывалась, комкала в руках край котомки и мгновенно просыпалась, если задремывала по пути, от любого толчка.

Возница косился на нее все больше, начиная думать: уж не беглую ли преступницу он взялся подвезти до Врониц? А может и того хуже – магичку?!

«Да нет, это уж совсем глупость. Магичкой она быть не может! Руки неухоженные, волосы тоже. Одежда бедная и потрепанная. Котомка эта… Будто бежит от чего-то. Или кого-то. Муж, может? Или полюбовник? Мда… Нынче бабам многовато свободы дают…»

Меж тем дорога вилась дальше. И вскоре показались, к вящему облегчению попутчицы, стены крепости.

Подхлестнув лошадь, возница въехал на мост, кивнув по пути стражникам, в расслабленных позах стоящих у дорожного указателя.

Простучав колесами надо рвом, путники проехали распахнутые ворота.

Распрощавшись с возницей, женщина отправилась к одной из хат. Подошла, поскреблась, иначе и не скажешь, в дверь. Спустя непродолжительное время, дверь распахнулась, являя фигуру, чем-то очень похожую на новоприбывшую.

Окинув взглядом гостью, хозяйка посторонилась и буркнула:

- Входи уже. Чего на пороге-то стоять.

Женщина кивнула, снова быстро обернулась через плечо, и шагнула в дверь мимо посторонившейся хозяйки.

***
Женщины сидели за столом, напротив друг друга. Две кружки, сальная коптящая свеча и повисшее между ними молчание.

- И что, ты согласишься?

Голос хозяйки напряжен, руки скрещены на обильной груди. Взгляд направлен прямо в лоб гостье.

- Это прекрасный шанс поменять жизнь…

- Ты уже согласилась?

Голос выделил это железное «уже» так, что оправдания смолкли, и женщина сжалась под взглядом сильнее.

- Договор я не взяла, так что, думаю…

- Дура!

Хлесткое и громкое слово скрючило собеседницу еще ближе к столешнице.

- Если он заключен, то не важно – есть у тебя бумага или нет! Это Господин Зеркало! Идиотка!

Хозяйка поднялась, оперлась на стол между ними.

- Что он предложил? И что ты попросила? Дословно.

- Я сказала… сказала мужу «лучше бы ты три года не за мной ухаживал и подарки дарил, а работал и копил». А он появился внезапно рядом и сказал «Можно возместить расходы. При удачном вложении – будет больше выгода».

Как только она закончила говорить, на столе между ними появилась бумага: дорогой плотный пергамент, два резных держателя. Красивый, четкий почерк с завитушками. И надпись крупными буквами в заглавии. «Договор».

Гостья онемела. Хозяйка же смотрела на подписи внизу и тихо приговаривала:

- Три года. У нас есть три года.

***Три года спустя…***

- Стой, куда ты?

- Женщина, я знать тебя не знаю, отцепись!

- Как не знаешь, мы женаты уже пять лет!

- Да я б на такой и не женился б никогда! У меня дело, я уважаемый человек. А ты – кто такая?

- Но… как же…

Женщина заходится рыданиями, поддерживаемая под локоть дородной теткой, чем-то на нее очень похожей. Сестра, может… Или мать… Не поймешь по возрасту ни одной, ни второй.

Мужчина в добротной рубахе, штанах и кожаных сапогах уходил от них без оглядки.

А совсем рядом послышался вкрадчивый, до боли знакомый одной из женщин, голос:

- Ну вот. Вернул. С процентами. Жаль, он их не на тебя потратил только. Решил, понимаешь, во что-то посерьезнее вложить, а не в семью. Бывает такое.

Глаза той, которая неотрывно смотрела вслед уходящему, медленно стекленели. Из них уходил постепенно главный смысл – жизни. И когда Он растворился в толпе окончательно, она повернула голову к Господину рядом и тихо сказала:

- Значит, пора платить по счетам.