Глава 7. В Ереван!

      ПОДПОЛЬЩИКИ
      Документально-мистическая повесть.
      Основано на реальных событиях. Фамилии и имена изменены.

В нашем восьмом классе было аж три круглых отличника, которые всячески старались быть выдающимися – прилежно вели себя на уроках, всегда старательно выполняли домашние задания, участвовали в олимпиадах и всячески пытались блеснуть своим интеллектом. Были также у нас в классе и несколько других старательных учеников, иногда получавших четвёрки, которые, всячески старались продемонстрировать свою прилежность в учёбе и выдающиеся когнитивные способности. Самой круглой и выдающейся отличницей в нашем классе была Ольга Быстрицкая. Я на всю жизнь запомнил, как новый учитель в четвёртом классе однажды впервые поставил ей на уроке не 5, а 4 – Ольга тогда без разрешения учителя выскочила в коридор и целый час ревела навзрыд, словно ей незаслуженно поставили двойку.

Сам я был преимущественно «хорошистом», хотя и тройки тоже случались. Учился я без особого фанатизма, блистать умом особо не стремился, хотя в глубине души считал себя человеком достаточно умным, не уступающим нашим отличникам. В чём я им точно уступал, так это в организованности. Я далеко не всегда мог заставить себя сесть за уроки и старательно выполнить домашнее задание. Когда я приходил в школу с невыполненным домашним заданием, я не испытывал особых угрызений совести. В школе я обычно садился «на камчатке», и пока учитель вёл урок, подшучивал над соседями, стрелял из трубочки комками жёванной бумаги, либо развлекал себя иным способом. Моих родителей иногда вызывали в школу, наша классная руководительница жаловалась им на моё поведение:
– Андрей на уроке всё время отвлекается, постоянно находит себе тысячи поводов для веселья. Знаете, как его называет учитель географии? «Подсолнух». У географички слабое зрение, а Андрей всегда садится на самую последнюю парту, и его глаза на лице она видит только когда он не смеётся. Стоит ему улыбнуться, глаза превращаются в щёлки и перестают быть видны издалека – видно лишь сверкающий блин лица, похожий на подсолнух. Вот такое лицо она и видит постоянно на протяжении всего урока географии, глаза на нём появляются лишь изредка, когда его лицо принимает серьёзное выражение. Мои уроки он тоже не слушает, на учителя не смотрит, всё время рассказывает своим соседям какие-то анекдоты и истории, при этом говорит одновременно с учителем и мешает вести урок. Я несколько раз пыталась его подловить, когда он особо увлекался. Внезапно поднимала его и требовала повторить, что я сейчас сказала. Что удивительно – он всегда с лёгкостью дословно всё повторяет! И не только то, что я сказала сейчас, но и то, что произнесла перед этим! Как он умудряется одновременно говорить что-то своё и слышать меня, я не понимаю! Наверное, у него какие-то уникальные способности. Но у сидящих рядом таких способностей нет! Они повторить произнесённую мною фразу не могут, потому что прослушали её из-за Андрея, который их постоянно отвлекает от урока! Я попросила Ольгу Быстрицкую взять над Андреем шефство. Это очень серьёзная и ответственная девочка, круглая отличница, думала она на него как-то повлияет, посадила их рядом за парту. Так он и её умудрился рассмешить! Она теперь сидит рядом с ним и тоже постоянно чему-то улыбается, хотя я вижу, что она очень старается не отвлекаться, и регулярно его одёргивает. Отчасти она помогла – другие его соседи стали меньше отвлекаться, но сама Ольга при этом стала на уроках менее внимательной. Просто не знаю, что с Андреем делать… А ведь он очень сообразительный мальчик! Но как-то слишком много в нём нескомпенсированной энергии. Эту бы энергию как-то направить в мирное русло, на учёбу…

Родители регулярно проводили со мной разъяснительные беседы, я всё понимал и глубоко раскаивался. Но когда на уроке в очередной раз становилось скучно, а моя неуёмная энергия требовала выхода, я не мог удержаться, чтобы не подсунуть кнопку на сиденье соседям по парте или не смастерить катапульту из учебника, ластика и деревянной линейки – разве же можно было пройти мимо такой простой в реализации гениальной идеи...

Однажды всех, у кого оценки по математике были выше тройки, попросили задержаться после уроков, чтобы принять участие в школьной олимпиаде по математике. Примерно за урок мы написали решение нескольких задач и разошлись по домам. Через неделю были объявлены результаты, и оказалось, что шесть человек из нашего класса, включая меня, прошли на следующий тур для участия в городской олимпиаде. На городскую олимпиаду также прошли еще несколько человек из двух параллельных классов.

Городская олимпиада проходила в воскресенье не в нашей 2-й школе, а в 16-й, расположенной в другом районе. В ней собрались все участники городской олимпиады изо всех школ города. Я не был в большом восторге от того, что в выходной день нужно идти в чужую школу и решать там задачки, но раз уж решился участвовать, надо идти. Из нашей 2-й школы собралось около дюжины моих одноклассников и учеников из параллельных классов, которых посадили всех в одном классе по одному человеку за парту. Распорядитель раздал нам листы со штампами и задания, объяснил, как правильно оформить работу, рассказал, что на решение 12 задач нам выделено четыре часа, попросил нас не ходить по классу и не мешать другим, раздал листочки с одинаковыми для всех заданиями и… куда-то надолго исчез. Мы оказались в классе предоставленными сами себе. Мои одноклассники тут же стали ходить по классу, собираться в кучи и устраивать консилиумы, как решить ту или иную задачу. Я по привычке сел «на камчатке» и решил попробовать свои силы. Мне было совершенно безразлично, какие я продемонстрирую результаты на этой олимпиаде, но мне было интересно, сколько задач я смогу решить сам без посторонней помощи, чтобы как-то самому оценить свои реальные силы. Решил поставить над собой вот такой эксперимент.

То и дело краем уха я слышал, как переговариваются мои одноклассники:
– Вторую задачу сделал?
– Да.
– Покажи ответ. Да, у меня такой же. А третью?
– Третью доделываю…
– Не мучайся, у меня спиши.
«Кошмар, – думал я. – Они уже три задачи решили, а я всё ещё над первой ковыряюсь». Через полтора часа двое моих одноклассников-отличников стали собираться домой, поскольку уже перерешали все задачи. А я всё еще продолжал ломать голову над первой задачей, и всё больше злился на себя – неужели я такой тугодум?.. Ко мне подошла Ольга Быстрицкая:
– Сколько задач сделал?
– Пока над первой вожусь, – угрюмо ответил я.
– Что, серьёзно? Она же совсем простая! Ну ты тормоз…

Это прозвучало обидно. Я злобно скрипнул зубами. Перехватив мой взгляд, она осеклась:
– Не мучайся, спиши у меня.
– Спасибо, не надо. Я хочу сам её решить.
– Ну-ну.

Еще через полчаса я, наконец, кое-как доделал первую задачу. К тому времени все уже сложили свои работы на учительском столе и разошлись по домам, общими усилиями решив все 12 задач. А я остался один в классе и, злой на самого себя, взялся за решение второй задачи, дав себе слово не заглядывать в записи своих товарищей, сложенные на учительском столе…

Когда истекло четыре часа, я успел решить только восемь задач. Пришел распорядитель, сообщил, что время истекло. Я сдал свою работу и покинул давно опустевший класс. Настроение было ужасное. Я никогда особо не стремился добиться каких-то особых результатов в учёбе, но был уверен, что если захочу, то справлюсь с любой задачей. На этой олимпиаде решил себя проверить, и вот теперь выяснилось, что я, оказывается, слабак. Видимо, правильно меня Ольга назвала «тормозом», нечего на правду обижаться.

Примерно через неделю классная руководительница остановила меня в дверях класса после завершения урока:
– Андрей, попроси пожалуйста, чтобы родители зашли в школу.
– Что я такого сделал? – взвился я. – Если вы насчёт происшествия в кабинете биологии, то я тут ни при чём! Я череп из шкафа в кабинете не брал!
– Нет, – улыбнулась классная руководительница. – Мне с ними по другому поводу нужно переговорить.
– Ладно.

На следующий день в школу зашёл мой отец, и мы вместе отправились к классному руководителю. Отец был заинтригован:
– Ну, что наш герой на этот раз натворил? Я его спрашивал, он не признаётся.
– На этот раз ничего плохого. Напротив, он молодец. Он единственный, кто прошёл на следующий тур олимпиады по математике.
– Что, единственный во всём классе? – удивился я.
– Единственный во всей школе.
– Странно… Я ведь только восемь задач решил. Другие же все задачи решили!
– Видимо, только ты решил эти задачи правильно. Я всегда знала, что у тебя золотая голова.
– Ого!

Классная руководительница повернулась к отцу:
– Я пригласила вас, чтобы обсудить организационные вопросы. Следующий тур – республиканский, он будет проходить в Ереване в период каникул. Мы обеспечиваем транспорт, питание и проживание, но только для детей без родителей. Как вы смотрите на то, что Андрей поедет в Ереван на пять дней?

И я, и мои родители были приятно удивлены. Уже махнув на себя рукой и признав себя «тормозом», я внезапно понял, что я ничуть не хуже выдающихся круглых отличников нашего класса. Когда я вернулся класс, Ольга Быстрицкая спросила:
– Андрей, а правда говорят, что ты на республиканскую олимпиаду в Ереван едешь?
– Да, правда.
– Круто. А я вот не прошла. Ты извини, что я тебя «тормозом» назвала, ладно?
– Пустяки, – я взглянул на неё, и внезапно понял, как ей сейчас больно осознавать, что такой оболтус как я, её обошёл. Поэтому добавил: – Ты бы тоже прошла, просто тебе меньше повезло. Жаль, что ты не едешь – вместе было бы веселее. Мне сказали, что я единственный, кто поедет от нашей школы. Так что там будут только незнакомые мне ребята из других школ, не с кем будет даже поговорить…

* * *

Родители и классный руководитель мне подробно объяснили, где находится точка сбора, когда я к ней должен явиться, к кому обратиться, какие вещи должен взять с собой. Родители рассказали мне, что в Ереване живёт их старый русский товарищ Пётр Драганюк со своей супругой Розой, армянкой. Что у них двое детей – старший Василий и младшая Арминэ. Что ранее эта семья жила в Ленинакане, и дружила с нашей семьёй, но несколько лет назад они переехали в Ереван. Василий был на год моложе меня, и я даже смутно припоминал, как мы вместе с ним когда-то давно играли, пока были еще совсем маленькими. Мои родители попросили навестить эту семью в Ереване, передать им гостинцы и большой привет, а также расспросить, как у них дела. Мне сообщили их адрес в Ереване, и оказалось, что это совсем недалеко от общежития, в котором нас должны были поселить.

В точке сбора на автовокзале собрались ученики из нескольких школ Ленинакана, по большей части это были ученики из школы с физмат уклоном. Нас пригласили в автобус «ПАЗик», и мы поехали… Два часа по горному серпантину – всё вниз и вниз, а вокруг красотища невероятная – горы с зелёными склонами, обрывы, переливающиеся на солнце горные ручьи… Ленинакан находится высоко в горах на Ширакском плато, а Ереван в низине. Так что, несмотря на небольшую удалённость от Еревана – около 100 километров – в этих городах заметно отличается климат. Во-первых, в Ереване теплее. Во-вторых, там больше зелени, равнинный, а не горный ландшафт. В-третьих, в Ереване есть комары, которых нет в Ленинакане, потому что комары не залетают высоко в горы. Комары с радостью набросились на ранее никем еще не покусанное угощение, и я не знал, куда от них деваться…

Как и обещал родителям, я зашёл в Драганюкам, передал им гостинцы и приветы. Меня встретили очень тепло, долго расспрашивали и много рассказывали. Главным увлечением Василия оказалась игра на гитаре, и он мне с удовольствием продемонстрировал своё умение. Я слушал песни Высоцкого и «Машины времени» в его исполнении, он играл как виртуоз и пел ничуть не хуже оригинала. Я всё слушал, а он всё пел и пел, найдя во мне восторженного и благодарного слушателя. От него я узнал, что «Машина времени», оказывается, в опале, что она с трудом пробивает себе дорогу на эстраду. Он мне рассказал массу интересных историй про Высоцкого и про «Машину времени», узнать о которых можно было только от такого настоящего их фаната как Василий. Василий спел песню «Машины времени» «Ты стал бунтарём – и дрогнула тьма, весь мир ты хотел изменить», и изложил мне свою неожиданную для меня интерпретацию смысла этой песни. В конце концов он признался, что и сам сочиняет песни, и спел мне парочку. Одна из таких песен звучала не только иронично, но и весьма аполитично. Она заканчивалась словами «Если хочешь вино пить на нашем балу, славь отечество и кабалу». «Ого! – подумалось мне. – А этому Василию палец в рот не клади. Оказывается, он бунтарь! Так, может быть, он и для нашей НКП сгодится?».

Василий оказался очень интересным человеком. Поэтому все пять дней, которые я находился в Ереване, я каждый день приходил к Драганюкам, чтобы с ним пообщаться. За это время мы крепко подружились. Несмотря на короткий период знакомства, у меня сложилось ощущение, что мы знаем друг друга уже целую вечность. И я решил попытаться его завербовать.

Вербовка прошла успешно. Учитывая новые подходы к уровням посвящения, я не стал ему рассказывать ни о об арсенале оружия НКП, ни о планах воздействия на сознание людей. Только о намерениях НКП бороться с несправедливостью и с коррупцией. Однако, этого оказалось достаточно – он с радостью согласился сотрудничать. Я сказал, что он будет поддерживать связь с подпольной организацией через меня. Назвал ему свой позывной – Каган, он выбрал себе позывной Варяг. Мы договорились, что будем поддерживать контакт с помощью шифрованных писем, в письмах имена озвучиваться не должны, только позывные. Я вырвал из клетчатой тетради несколько листков и изготовил пару копий квадратов Полибия для шифровки и дешифровки письменных сообщений. Показал Василию, как ими пользоваться. Одну копию оставил ему, вторую забрал себе. Как всё-таки хорошо, что мы эти вопросы заранее продумали...

Среди всех участников республиканской олимпиады, с которыми я успел познакомиться, на следующий тур олимпиады – всесоюзный, прошли только особо продвинутые ученики из физмат-школы Еревана, которые, в частности, оказались знакомы с методом математической индукции, который в нашей школе в программу обучения не входил. Я не особо рассчитывал пройти в этот тур, поэтому ни капли не расстроился. Возвращался я из Еревана в приподнятом настроении, и как только приехал, сразу же поспешил поделиться новостями с Арменом и Колей – нас в НКП теперь четверо! Армен, оформляй еще одно личное дело!

* * *

За некоторое время до этого я оставил музыкальную школу, в которой учился на протяжении пяти лет по классу фортепиано. Дома у нас стояло пианино, к которому я давно не подходил. Однако, Василий настолько меня впечатлил своей игрой на гитаре, что меня снова потянуло к музыке. После длительного перерыва я открыл крышку пианино и стал музицировать. Откопал в закромах старые ноты и решил разучить некоторые музыкальные пьесы. Среди нот попался выцветший и обшарпанный «Самоучитель игры на семиструнной гитаре», который, остался от моего дедушки. Я объявил родителям: «Хочу научиться играть на гитаре как Василий!». Родители удивились, но это увлечение решили поощрить и дали мне деньги на приобретение гитары.

Я отправился на улицу Победы в магазин музыкальных инструментов, и только там узнал, что оказывается гитары бывают разные – шестиструнные и семиструнные. К сожалению, я не помнил, сколько струн было на гитаре Василия. «Ну, у меня уже есть самоучитель для семиструнки, – подумал я. – К тому же, семь – это больше, чем шесть». И купил семиструнку. Уже после того как я более-менее освоил семиструнку, я узнал, что семиструнка – это экзотика, что на ней почти никто не играет, что у семиструнки и шестиструнки разный лад, а не только разное число струн. И что Василий, оказывается, играл на шестиструнке. Узнав это, я несколько расстроился. Однако, мама меня успокоила: «Зато ты, как и твой дедушка, играешь на семиструнке, продолжив семейную традицию. И теперь ты умеешь то, что мало кто умеет».

<продолжение следует>