Гадкий утёнок

Учительница русского языка и литературы, сухощавая и седая, держала в руках тетрадку с сочинением на тему: «Кем я хочу стать», в котором её  ученица обстоятельно расписала, что хочет быть космонавтом.
— Зоя Ивановна! А что не так? – Нинка Литвинова с вызовом встала, намереваясь забрать тетрадку из рук учительницы. . Но Зоя Ивановна   сказала:
— Пиши заново! Десятый класс заканчиваешь, а не четвёртый!
И Нинка написала: «Буду артисткой!».
Не могла она по-другому бунтовать, не понимая, почему одноклассники восприняли, как шутку её желание работать швеёй или парикмахером.
На выпускной вечер Нинка надела платье, сшитое своими руками. И сама себе подстригла волосы. Вихры её легли ступеньками, и это ей нравилось. Одноклассницы осмотрели её наряд, причёску, дружно сказали: «Прикольно! Классно выглядишь!»
А Нинка после выпускного вечера уехала из хутора. Думала  поступать в швейное ПТУ и передумала. Через три дня после  отъезда Нинки её родители  получили телеграмму, из которой узнали: дочь едет в Сибирь.   Развели они руками, а что сказать на это?
А Нинка в это время слушала, как  стучат вагонные колёса,  ощущала, как раскачивался вагон поезда. В Сибирь она ехала «зайцем», без билета. У её закадычной подружки Таньки были и билет, и «подъёмные», а Нинке только исполнилось семнадцать, её не завербовали. Проводница не особенно вникала в дела шумных и разношёрстных людей из племени бродяг, но пичугу-малолетку в их компании заметила.
— Ты чей хвост, этой, что ли, рыжей? Скажи ей, чтоб зашла ко мне в купе.
Танька услышала и, как ответственная подруга, с проводницей поладила. После чего Нинка вполне легально из окна вагона разглядывала страну.
Поездом, а затем теплоходом «Комета» прибыли в рабочий посёлок Красноярского края.
Шло лето 1968 года, был июль, и было очень тепло. Река Енисей плескалась рядом с горой заготовленного для распила леса, было много башенных кранов в порту и было много парней, понаехавших отовсюду.
Поселили в барак, в один из длинной шеренги одинаковых по виду.
В комнате шесть кроватей и шесть тумбочек. За порогом барака тайга. И первым радостным впечатлением от прогулки по таёжному краешку для Нинки был запах можжевельников, мха и сырости.
 Парни приходили в женское общежитие как к себе домой и было в порядке вещей засыпать под звуки возни на отдалённых койках.
На лесокомбинате работа – в три смены, у Нинки, как  у малолетки – только первая. Её поставили у огромного механизма, засасывающего щепу и опилки от пилорам. Когда образовывался затор, она длинным шестом проталкивала его в воронку. И сама могла туда попасть.
Скоро у неё развалились  единственные туфли. В магазине посёлка ей пришлось купить тапочки. Они были войлочные и в зелёную клетку. Другой обуви в продаже не было.
С Татьяной Нинка  виделась редко: та завела кавалера. Свою судимость Ринат не скрывал, был смел, в воскресенье пришёл не один; привёл своего земляка и при всех нахально подмигнул Нинке:
— Не теряйся, козочка!
Вчетвером пошли гулять по посёлку. Нинка была в войлочных тапочках. Её приятель был обут в грубые кирзовые ботинки, выданные ему как спецобувь на комбинате. Вчетвером походили, поговорили ни о чём и всей компанией явились-таки в общежитие.
Спали или не спали, а всем в понедельник с новыми силами на свои смены. Михаил попытался потискать Нинку, но отстал после её слов:
— У меня триппер!
Так говорить её научила сменщица Антонина Петровна.
В тот день в дождь идти с работы Нинка медлила. Но дождь всё шёл и шёл. На скользком дощатом тротуаре тапочки стали расползаться. Мокрая спецовка не грела плечи. Сжавшись от холода, Нинка застыла под окнами добротного бревенчатого дома. Мимо него она проходила, каждый раз, торопясь на работу или с работы, а сейчас ей нужно было обойти лужу. Неожиданно распахнулось окно. Её окликнул улыбчивый парень:
— Что, тапочки ноги жмут?
— Да! Танцевать в них неудобно! — отшутилась Нинка.
— Ходи к нам, чаем напоим! Давай, можно и в окно!
Нинка слышала звуки гитары и голоса девушек. Парень протягивал руку. И она протянула свою.
Девушки задали Нинке вопрос:
— Небось, на двойки училась в школе?
Нинка не была для них гадким утёнком.
А она вдруг словно прозрела, понимая, что хочет быть такой, как эти парни и девушки в одинаковой, тёмно-зелёного цвета форме студенческих стройотрядов. Утром Нина отнесла заявление с просьбой предоставить ей отпуск для сдачи вступительных экзаменов в институт, филиал которого был в посёлке.
Вечером села за шитьё. Сама скроила и вручную сшила себе платье. На всякий случай, чтоб было.