Загорянка, 18. Часть пятая -11

  Тихий вечер опустился на парки, переулки и улицы Приморска. Около восьми часов, выжатый, как лимон, в свой двор на Морскую,15 вернулся Игорь Коломийцев. День был тревожный, насыщенный событиями и нагруженный выше крыши криминальной работой. Только что закончилось совещание у Султанова, где обсуждали сегодняшние итоги и наметили завтрашние следственные действия. Дело по убийству Реброва тормозилось отсутствием двух главных фигурантов - это его бывшая жена Мария и сестра Валентина. Следы жены терялись в Краснодаре, а сестра жила в Приморско-Ахтарске, но так за целый день и не отозвалась на срочную телеграмму "Молния", тамошнее УВД посылало сотрудников по её адресу, но они вернулись ни с чем и отзвонились вечером Султанову, чтобы доложить об отрицательных результатах.
  Игорь прошёл в свой дров и устало опустился на скамейку около подъезда. Напротив зелёная лавочка с высокой спинкой была занята до отказа, на ней сидели все соседки с нижнего этажа, а в центре, как всегда весёлая и румяная Матрёна Фёдоровна Ильина.
- Что, Игорёк, как там дело ваше продвигается? - спросила она у парня.
- Только начали, ничего ещё не ясно, - отозвался он, поднял голову вверх, посмотрел на чердак и покатую крышу своего дома.
  Вот где сегодня был допущен промах. Игорь даже встал с лавочки и окинул взглядом весь дом. Из его подъезда был выход на чердак, а там на крышу, по которой можно добраться до первой секции их дома и попасть в подъезд №1. Человеку, выходившему утром из 43 квартиры, можно было спокойно дойти таким образом незаметно, спуститься на первый этаж и выйти уже с другой стороны дома. Вот поэтому и не было свидетелей, никто не видел утреннего визитёра, выходившего из их третьего подъезда. "Надо будет нашим рассказать, позвоню сегодня Наташе", - подумал он и снова присел на скамейку. Потом ладонью взъерошил свои отросшие за лето тёмные волосы и вспомнил этот жест в исполнении сестры Терещенко Надежды, сегодня она ласково потрепала его по волосам, там у них дома за столом. Игорь улыбнулся при этом и по телу разлилось приятное тепло. Так должна была ласкать его, Игоря, родная мама, но она уехала от них, когда ему исполнилось всего три годика с военным на Дальний Восток. Бросила и сына и мужа, страстно воспылав любовью к одному из выпускников военно-инженерного училища. С тех пор прошло много лет, отец женился на другой женщине, когда Игорь пошёл в первый класс, но о матери не было никаких известий. Отцу удалось однажды узнать, что она с мужем уехала из Приморья в Омск, но там следы её терялись. Мачеха была хорошей, интеллигентной женщиной, но... не матерью. Настоящей ласки Игорь никогда не знал и не помнил, чтобы она вот так же, как Надежда сегодня, погладила его по голове. При этих воспоминаниях у Игоря по спине прокатились мурашки и пробрались за воротник и на затылок, захотелось заплакать, как в детстве, и что бы обязательно, кто-нибудь пожалел. Он передёрнул плечами, немного посидел и послушал соседский трёп, а потом распрощался со всеми и поплёлся к себе домой.
  Он выпил в кухне чаю, переоделся в домашний тренировочный костюм, посмотрел с дядей Борей телевизор, а потом уже собрался было в одиннадцатом часу идти к себе в комнату, но отец попросил вынести мусор и парень, взяв ведро, спустился на первый этаж и вышел на улицу. На лавочках уже никого не было, соседки разошлись по домам. Когда Коломийцев уже с пустым ведром вошёл в подъезд, где в широкой парадной при входе, как всегда, не горел свет, он увидел, что из квартиры 43 идёт яркая полоска и падает на ступеньки первого этажа жёлтым снопом. Матрёна Фёдоровна открыла дверь и, улыбаясь Игорю, прошла в соседнюю квартиру, понесла детям брату и сестре Шаболиным, какое-то лакомство на тарелочке. Семьи Ильиных и Шаболиных дружили между собой и Матрёна Фёдоровна, или как её ласково звали соседские дети - тётя Мотя, часто сидела с малышами, которые буквально выросли на её руках.
- Отдыхай, Игорёк, спокойной ночи! - с улыбкой произнесла она свои пожелания.
- Спокойной ночи! - тоже улыбнулся Игорь и быстро стал взбираться по ступенькам на свой этаж.
  Но в два часа ночи прервался его спокойный сон, ему домой по телефону звонили с первого этажа из квартиры Шаболиных. Трубку подняла полусонная мачеха, сразу громко охнула и прибежала в комнату к пасынку:
- Игорь, - громко произнесла она, - вставай скорее! Матрёна Фёдоровна умерла.

  Когда Игорь вместе с отцом спустились в 43-ю квартиру, там уже было полно народу, за столом сидели и заполняли необходимые бланки врачи "Скорой помощи". Иван Тимофеевич, как только обнаружил жену мёртвой, сразу позвонил соседям Шаболиным, а они вызвали весь подъезд, так как растерялись в данной ситуации.
- Как это произошло? - Коломийцев подскочил к сидевшему в углу у зеркала, бледному и неподвижному Ильину.
- Не могу знать... Я спал, когда услышал сквозь сон чей-то хрип. Проснулся, а это Матрёна захрипела. Я к ней подошёл, она уже отходит. Бросился в ванную, чтобы помочить полотенце, думал, что у неё давление поднялось, а там в раковине куски таблеток... Видимо, она ночью вставала и от головы пила анальгин, - он кивнул на тумбочку, гле лежал початый блистер.
  Игорь подошёл к дивану и откинул простынь с лица своей доброй соседки. Оно было неподвижным, губы посинели, а на бледной коже по телу выступили красные пятна.
- Причина смерти? - спросил он у медиков. - Я сотрудник УВД, лейтенант Коломийцев, поэтому мне можно ответить уже сейчас.
- Инфаркт, - коротко ответил врач, повернувшись к Игорю от стола.
- Вот так, сразу? Я видел её в одиннадцать вечера. Она выходила из своей квартиры и выглядела весьма не плохо, - сдавленным голосом произнёс Коломийцев.
- Ну, что же, так бывает. Скоропостижная смерть, - невозмутимо заключил врач.
- Ей всего 62 года и она не была больной, - возразил Игорь.
- Молодой человек, причин бывает множество. Все подробности узнаете после вскрытия и то, если муж даст согласие на это, - ответила сидевшая рядом медсестра.
- Делайте, как положено, - ответил Иван Тимофеевич.
  Для него случившееся явилось большим ударом, Ильин находился в состоянии глубокого шока и мед.помощь сейчас требовалась уже ему самому.
- Нет, что-то не так здесь, что-то не то! - нервничал Игорь и вспомнил наказ Терещенко, присмотреть за этой квартирой. - Утром в окно сюда влез посторонний, а ночью умирает хозяйка этой квартиры... Нет, что-то не так!.. Я вызываю следственную бригаду и криминалистов, - Игорь выскочил из комнаты, нашёл на тумбочке в коридоре телефон и поднял трубку.

  В комнате в присутствии понятых Терещенко и Платонов осматривали тело Ильиной в то время, как Игорь разговаривал с медиками.
- Какие лекарства здесь от давления, посмотрите? - спрашивал он у врача.
  Тот высыпал из пакета таблетки на стол и отложил две пачки в сторону. К ним тут же подошёл Александр.
- Салтыков, сфотографируйте это! - приказал майор, показывая на лекарства.
  Щёлкнул затвор и фотовспышка озарила угол стола с разбросанными по нему таблетками.
- Всё это на экспертизу в лабораторию. Все лекарства собрать и упаковать, - распорядился Терещенко.- Где ещё у вас могут быть таблетки? - спросил он у Ильина.
- Только тут и ещё в кухонном шкафчике над раковиной, - ответил тот.
  Платонов и Терещенко отправились в кухню, там они собрали в целлофановый пакет все лекарства, которые нашли в полке.
- По дому ещё надо поискать, - произнёс Платонов.
 
  Осмотр квартиры, тела Ильиной, опрос соседей продолжались до пяти утра. Около шести часов приехала экспертно-криминалистическая лаборатория и забрала тело женщины. Игорь вышел из подъезда и вместе с толпившимися у дверей и скамеек соседями, наблюдал, как тело Ильиной выносили на носилках из квартиры, покрытое серым покрывалом, как погрузили в машину и увезли. В это не верилось, не хотелось верить этому ночному кошмару. Вот она, стояла как живая перед глазами у двери своей квартиры, когда он видел эту женщину в последний раз.
- Она улыбалась и пожелала мне спокойной ночи, - говорил Игорь подошедшему Терещенко.
  Он при этом по детски всхлипнул и залился горькими слезами, вздрагивая всем телом. Александр сочувственно взглянул на него, обнял за плечи и, успокаивающе, прижал к себе.

  Терещенко вернулся в квартиру вместе с Платоновым. Он встал между окном и столом в комнате, осматриваясь по сторонам, и обратил внимание на высокий подоконник.
- Следов никаких не оставил этот парень, что утром залез в это окно? - произнёс он и подозвал к себе Платонова. - Может собаку пустить или уже бесполезно?
- Собака нужна была в первые часы, после этого загадочного визита, а сейчас бесполезно, всё давно затоптали, - ответил эксперт.
- Как это всё странно и нелепо... Сперва Ребров, потом проникновение в квартиру неизвестного лица, а теперь смерть этой женщины, - медленно произносил слова Александр.
- Совпадение исключено? - переспросил Платонов.
- Ты, криминалист, веришь в такие совпадения? - Терещенко вскинул на него глаза.
- Нет, не верю... Но всегда берут сомнения, а тут... Будем тщательно всё проверять, не волнуйся, майор. Свою работу знаем, - и он похлопал Александра по плечу. - Давай обойдём дом и заглянем под окно, может быть там остались следы. Накануне шёл дождь, земля была мокрая. Если парень утром лез в окно, ноги должны хорошо отпечататься.
  Они ходили вдоль цоколя и внимательно рассматривали землю и отмостки под окном.
- Да, вот на клумбе, - Платонов наклонился и указал на глубокий отпечаток каблука на сырой примятой траве и на земле возле отмостка.
- Вот и на самом внешнем подоконнике, что-то есть.
  Платонов достал из кармана пакет с пинцетом, приподнялся на мысочки и снял с подоконника кусок глины, застывшей и рассыпающийся от прикосновения. Он аккуратно положил эту находку в пакетик и продолжал поиски.
- Салтыков! - крикнул Терещенко за угол дома.
  Фотограф выскочил из переулка и стал снимать указанное ему место на клумбе под окном и сам железный подоконник 43-й квартиры.

  Игорь оделся по форме и вместе с криминалистами и следственной группой снова уехал на Загорянку. Терещенко прошёл с экспертами в лабораторию, а Игорь занялся изучением протоколов опроса соседей своего дома, собранных за предыдущий день, он старался вчитываться и не пропускать ничего существенного. Но ни в опросе Ильиных, ни других соседей, ничего особенного не было. Но вопрос оставался: что могли такое знать Ильины про Реброва, что эта неизвестная пока информация привела к гибели хозяйку квартиры, которая близко дружила когда-то с сестрой убитого и неплохо знала его жену Марию? Этим вопросом задавался Коломийцев, но ответа не находил. Всем, в том числе и ему, было ясно, что Матрёна Фёдоровна умерла не просто так. Теперь дело было за экспертами. Из дома в ходе следственных действий изъяты все лекарства, которые принимала женщина, из холодильника вытащили и увезли все продукты, забрали из квартиры всё, вплоть до одеколона самого хозяина, что могло бы спровоцировать сердечный приступ.
  Когда в 9 утра сотрудники собрались на планёрку у Султанова, к этому времени была уже проделана большая работы. Евгению Петровичу в первую очередь доложили, что женщина умерла от передозировки препарата резко понижающего давление, который входит в состав "Елениума", только здесь вместо анальгина в блистере были таблетки с лошадиной дозой этого вещества. Предположительно, накануне утром неизвестный, проникший в квартиру через окно, подложил этот препарат в тумбочку вместо настоящих таблеток анальгина. Было ясно одно, что этот кто-то близко знал Ильиных, был вхож в их семью и учёл привычки хозяев рано выходить на улицу и пить на ночь таблетки от головной боли.
- Иван Тимофеевич и Матрёна Фёдоровна оба принимали эти лекарства, - говорил Игорь. - И если бы Ильин вместе с женой на ночь их тоже выпил, у нас было бы два трупа вместо одного.
- Ужас какой, ребята! - Султанов взял результаты экспертизы, положенные ему на стол Платоновым. - Ведь тут надо иметь медицинские навыки, чтобы знать, какой препарат приводит к подобному результату. Ищите в окружении Ильиных таких людей - медиков, фармацевтов и всех, кто имеет отношение ко всяким химикатам и лабораториям.
- Опять опрос соседей, их друзей, родственников, если таковые имеются, - и Терещенко при этом посмотрел на Игоря, сидевшего рядом с красными, припухшими глазами.
- Да, Саша, опрос и очень тщательный. Бери Наташу и поезжайте на Морскую,15. Игорь, подождёшь результатов экспертизы продуктов и глины с подоконника, а потом поедешь по аптекам с формулой этих таблеток, что у Платонова в отчёте. Опрашивай фармацевтов на предмет продажи и приготовления такого вещества на заказ. Может быть, кто-то и делал? Я напишу тебе список адресов таких аптек, - распорядился Евгений Петрович.

  Егоров с утра был у военного прокурора. Пришёл ответ от баллистиков - наган, из которого застрелился Одинцов, был неисправен. Кто-то специально испортил пружину спускового крючка и убрал предохранительный клапан. В результате оружие, которое стал рассматривать Одинцов, выстрелило и убило его. Но сомнений не было, после проведённой работы и тщательных опросов всех пассажиров, летевших одним рейсом с потерпевшим из Владивостока до Москвы, а далее до Краснодара, стало окончательно ясно, что наган был подложен Одинцову ещё до отлёта во Владивостоке, и сделал это кто-то из своих очень близких ему людей.

  Терещенко стоял в тёмном подъезде на площадке у дверей 45-й квартиры с раскрытым блокнотом в руке и слушал женщину со второго этажа.
- Я вчерась к почтовому ящику спускалась. Муж "Извести" получает, а перед этим днём забыли взять. По времени получается в начале десятого было дело, - говорила с майором женщина лет пятидесяти. - Беру газету, а внизу дверь чья-то скрипнула, а потом хлопнула. И быстро так, мимо меня на верх побежал лет шестнадцати паренёк. Откуда вышел - не знаю. Но дверь хлопнула подо мною, значит получается с первого этажа от кого-то... Мне подумалось, что от Ильиных. У них такой же скрип, когда дверь открывается.
- Внешность его запомнили? - Терещенко строго взглянул на женщину.
- Подробно - нет. Темно тут у ящиков. Вижу, что молоденький совсем и кепку так, на глаза низко надвинул, козырёк пол лица загородил. Могу сказать, что худенький, волосы тёмные, ловкий такой. Очень быстро, одним рывком мимо меня пробежал. Куда-то наверх, - отвечала соседка Ильиных.
- И там ему открыли, на верху? Дверь у кого-нибудь хлопнула? - спрашивал майор, записывая показания.
- Нет, не слышала. Я быстро потом к себе в квартиру поднялась, - и женщина осторожно спросила: - А это что, как-то до Ильиных касаемо?
- Возможно, - уклончиво ответил Александр.
  Наташа спустилась к нему на площадку второго этажа после того, как побывала в двух квартирах, она несла с собой протоколы, а последний всё ещё читала на ходу.
- Что-нибудь интересное? - посмотрел на неё майор, и протянул руку к протоколам.
- Есть кое-что, - она отдала ему свои записи. - Примерно в половине десятого вчера утром, а может быть и раньше, житель последнего этажа из квартиры 60, слышал характерный скрип люка, ведущего на чердак. Он подумал ещё, что подростки хулиганят и выглянул на площадку их прогнать, но никого уже не увидел и вернулся в свою квартиру.
- Вот и женщина со второго этажа рассказала мне сейчас, что примерно в начале десятого видела пробегающего мимо неё, у почтовых ящиков она стояла, - и майор кивнул головой в их сторону, - пацана, лет шестнадцати. На верх побежал. Видно, на чердак потом залез и крышей ушёл через дом в первый подъезд. Игорь вчера вспомнил такую деталь, что здесь можно крышей пройти, а в первом подъезде выйти, чтобы незаметно было.
- Как же это, мальчишка пошёл на такое дело? - Наташа в удивлении развела руками. - Заплатили?
- Не думаю, - майор ещё раз окинул взглядом почтовые ящики и площадку второго этажа. - Просто Ильины для него были опасны, как ненужные свидетели.
- Свидетели чего? - Наташа округлила глаза.
- Преступления, совершённого накануне, - ответил Терещенко.
- Ребров?
- Да, - уверенно произнёс Александр. - Но сами Ильины и не подозревали, судя по всему, что много знают и стоят поперёк дороги у кого-то.
- Как же теперь заставить Ивана Тимофеевича, что-то вспомнить и рассказать? Как выудить из него нужные факты? - Егорова пожимала плечами и стала спускаться вниз.
- Вот именно! Нужно продумать, на что вопросы направлять в беседе с ним, - говорил Терещенко, спускаясь за Наташей по тёмной, широкой лестнице.

  Они приехали в УВД к обеду, но в столовую не пошли, поднялись сразу к себе в кабинет. Минут через пятнадцать вошёл Игорь, рассеянный и уставший с красными глазами от бессонницы уже вторую ночь подряд. Он выложил на стол перед майором и Наташей свои наработанные материалы и произнёс:
- Ни в каких аптеках города нет подобных лекарств с такой формулой. Везде говорят, что это надо делать на заказ и строго по рецепту, но заказы такого рода у них ни у кого не проходили.
  После этих слов Игорь добрался до дивана за шкафом и рухнул на него лицом вниз, потом отвернулся к стене и сразу отключился.
  Терещенко, глядя на него, потёр свои глаза и тихо сказал:
- Всё, ребята, я за эти двое суток растаял, как мороженное, засыпаю на ходу... Наташка, не возражаешь?
  Она в ответ улыбнулась и повела плечами. Майор с трудом вылез из-за стола и, пройдя по кабинету к дальней стене, опустился на чёрный, кожаный диван, который притащил Султанов, за ненадобностью, когда купил себе новый. "Очень громоздкий, куда его берёте?" - ругался Егоров. "Второй, нам не помешает, пусть стоит", - ответила тогда ему Наташка. Но вот, пригодился же теперь!
  Не успела Егорова вытащить подушку из тумбочки, которая была всегда наготове для таких случаев, как Терещенко, последовав примеру Игоря, так же как и он плюхнулся на диван и сразу затих. Наташа подошла к нему, приподняла его голову и аккуратно подсунула подушку, отметив про себя, что Александр заснул буквально на ходу. Чтобы не компрометировать спящих товарищей, она закрылась внутри кабинета на ключ, а сама села за стол для работы с протоколами.

  Егоров вышел из столовой и сразу поднялся на второй этаж. Он знал, что Наташа с майором уже вернулись, видел как они проходили в свой кабинет, но взявшись за ручку, с изумлением обнаружил, что дверь закрыта. Прислушался. В кабинете, явно кто-то был, но почему закрыто? Что за чёрт? Нет, Егоров пуританином не был, но - не заниматься же амурными делами на работе в кабинете? Это уже выходило за рамки всякого приличия. Он громко постучал кулаком по дверному косяку. Наташа быстро выскочила из-за стола и через секунду открыла дверь.
- Ты, чего так барабанишь? - почему-то шёпотом спросила она и полковника это ещё больше взбесило.
  Он отодвинул дочь в сторону, широким шагом вошёл в кабинет.
- Что у вас тут? - громко спросил он. - Где майор?
- Вот здесь, на диване, - указала она рукой, пройдя за высокий шкаф из зоны прихожей.
- Не понял, что значит, на диване? Чем вы тут занимаетесь в рабочее время? - Егоров побагровел.
  Наташа стояла у стола в этот момент и, не обращая внимания на отцовский окрик, собирала бумаги.
- Тише! - остановила она его вопросы и прижала палец к губам.
  Егоров прошёл на середину кабинета, а Наташа кивнула головой в сторону стены за стеллажами.
- Терещенко тут, а Игорь за шкафом на диване спит, - и она не одобрительно взглянула на отца, качая головой.
- С чего это вдруг? - уже тихим голосом спросил полковник.
- А с того это!.. Двое суток на ногах, оба. Терещенко ещё со среды, как вы из военного ведомства с ним уставшие приехали, так ни разу ещё как следует и не выспался. А сейчас уже, прости, пятница, вторая половина дня, и работа ночью опять была напряжённая, пока мы с тобой спали, - ответила Наташа, продолжая листать протоколы, потом отложила их и снова посмотрела на отца. - Да они оба, как только вошли, тут же и упали, как подкошенные, от усталости... А ты - "Чем занимаетесь?" - она дотянулась рукой и постучала отцу по лбу костяшками пальцев. - Эх, ты?! - она ещё раз неодобрительно покачал головой.
- Нет, я ничего, я просто... - смутился Алексей Михайлович и стал оправдываться.
- "Просто"... Вижу, как просто, - и она кивнула в сторону дивана, на котором спал Терещенко.
- Ну, прости, доча, прости! Я не хотел тебя обидеть, - полковник притянул Наташу к себе и обнал за плечи.
- Меня не хотел, а его? - она снова кивнула на Александра. - А его, значит, обижать можно?.. И, что же вы, так все на него, за что?
  Наташа освободилась из отцовских объятий.
- Я дверь закрыла изнутри, чтобы им отдохнуть дали, чтобы не лезли всякие любопытные сюда с глупыми вопросами о спящих на рабочем месте сотрудниках, а ты что подумал? Ай-ай-ай! - Егорова с досадой качала головой. - Когда вы с Евгением Петровичем банду Адидаса гоняли по Краснодару, так по неделям домой не приходили, и спали тоже в кабинете, и как? Тоже ваши сотрудники возмущались и разыскивали у вас по шкафам проституток?
- Ну, я же прощения попросил, - и полковник миролюбиво взглянув на дочь, присел на краешек стола. - Хочешь, я извинюсь перед Сашкой, когда проснётся, хочешь?
- Даже не вздумай!.. Придётся объяснять, за ЧТО извиняешься. Ему, думаешь, приятно будет ещё раз от своего начальника выслушивать унизительные вещи? - Наташа отвернулась от отца.
- Обижаешься, зря!.. Результат его бурного прошлого, - прошептал Егоров и сделал рукой жест в сторону дивана.
- Вот именно - прошлого!.. Не цепляйтесь за прошлое, не живите обидами. Вспоминайте хорошее, никому не завидуйте! Всё, что небом нам послано, принимайте, как должное. Всё, что сделано - к лучшему, как бы не было сложно вам... А мы, папа, в настоящем живём! Думай в следующий раз, что говоришь, - после цитирования столь проникновенных стихов, она снова взяла в руки принесённые протоколы.
- Ты, Наташка, мудрее меня, хоть и моложе, спасибо за науку! - Егоров подошёл к дочери и поправил её волосы на лбу. - Это по настоящему делу? - спросил он, указывая на протоколы. - Можно посмотреть?
- Возьми, только тихонько сядь и изучай, а я спущусь в столовку и хоть чаю выпью, - она засобиралась и уже, выходя из кабинета, наклонилась к плинтусу у двери и выключила розетку телефона.
  Егоров обернулся к дивану и внимательно посмотрел на спящего Терещенко. "Спит, одетый в форму, даже галстук не успел расстегнуть... Как мне это знакомо! - подумал полковник. - А я, что себе вообразил?.. Стыдно, как!"
  Он не долго сидел с протоколами и вскоре тоже спустился в столовую и сел к дочери за столик. Наташа пила чай с бутербродами.
- Ну, как? - спросила она.
- Ещё не понял, всё размыто. Да разве можно составить всю картину полностью за один день? Это потом что-то проясниться, - отвечал он. - Сегодня, куда ещё едете?
- Куча адресов, снова до ночи провозимся. И завтра с утра, видимо, придётся ехать в Приморско-Ахтарск. Оттуда сестра Реброва, но о ней по сей момент - ни слуху, ни духу. А она, возможно, важный свидетель. Надо на месте её вылавливать, - ответила Наташа.
- Это понятно, а насчёт военных-то, не забыли?
- Что военных, не поняла? - и Наташа удивлённо вскинула брови.
- Ну, как же?! Завтра у них юбилей инженерного училища, в пять часов торжественная часть в актовом зале, потом концерт, а часов в семь - танцы. Мы приглашены, - Егоров с лукавой улыбкой взглянул на дочь.
- Папа, какие танцы? До Ахтарска три часа езды по морю, и оттуда столько же, а провозимся там, сами не знаем, как по времени выйдет. И вообще, столько дел. Ты что? - Наташа отхлебнула из чашки.
- А Султанов возлагает большие надежды на этот вечер. Их начальство там будет с жёнами и дочерьми. Ведь они с нами вместе работают по многим делам, и проверки общие. Надо налаживать контакты потеснее, - и Егоров снова улыбнулся.
- Вот вы с Евгением Петровичем и налаживайте, и танцуйте, - недовольно буркнула Наташа.
  Отец рассмеялся, но оглядевшись по сторонам, не слышит ли их кто, продолжал:
- Мы то пойдём, нам с тамошним начальством нужно переговорить в неформальной обстановке. Но... Я так не танцую, как Терещенко, и Евгений Петрович его бурным темпераментом не обладает... Может быть, вы утром одни с Игорем в Приморско-Ахтарск сгоняете, а?
- Не поняла, объясни! - Наташа отодвинула чашку и уставилась на отца.
- Да, всё ты поняла, - разозлился Егоров. - Что он уставший туда придёт, какой от него толк будет? А тут с утра мы найдём для Сашки занятие. Ну, по рукам? - Егоров выставил вперёд ладонь, но ответного хлопка не последовало. Наташа продолжала смотреть в упор на отца и уже готова была нахмуриться.
- Ну, что тебе ещё не ясно? Как маленькая, прямо, - обиделся Егоров на дочь. - Они, вон, обещали ремонт у нас начать, прислать солдатиков из стройбата. Крыша вся на честном слове держится, того и гляди протечёт, и в коридорах всё сыплется, лет десять уже не красили. Их бы поторопить и с этим делом, и с другими всякими обстоятельствами. Ведь военные инженеры, наши спонсоры, если по новому порядку их называть, модным словечком. А тут вместе встретимся, посидим, обговорим всё. Да и в область совместный отчёт надо, чтобы во время ушёл с положительными характеристиками, поняла?
- Нет! - угрюмо бросила она.
- Объясняю для крайне непонятливых - теснее контакты налаживать надо. И многие из военного руководства придут со своими дочерьми и сёстрами, а Терещенко танцует хорошо. Понимаешь, через этих дамочек, глядишь, и уговорим их папочек на благие дела. А что? Он же бабам да девкам нравится, хоть и нет в нём ничего особенного, а темперамент и обаяние зашкаливает. Ну что, от него убудет, что ли, немножко постараться для родного УВД? Всего-то, на танцы прийти и требуется, - Егоров снова протянул Наташе ладонь. - Ну, по рукам? С Коломийцевым поедете, да?
- Это, как решит Александр Константинович, - резко и официально ответила Наташа.
- А в кабинете, когда одни остаётесь, ты его тоже по имени и отчеству называешь? - Егоров усмехнулся.
- Представь себе - тоже!..
- Издеваешься? Уже не смешно, - Алексей Михайлович произнёс это с досадой.
- Ага, это что же получается? Сашка у вас плохой, бабник, за чужими жёнами бегает, первый любовник города Приморска!.. На планёрке у Султанова, Славка рассказывал, потасовка из-за этих сплетен была, а как до дела дошло - так Саша хороший сразу стал, и нужный для дела и совместных мероприятий человек! - Наташка хлопнула ладонью по столу и резко встала. - Вот вызови его к себе в кабинет и агитируй там "за Советскую власть", а меня уволь от этого.
  И она быстро пошла к выходу из столовой.
- Вот девка у меня с гонором, - произнёс вслух Егоров. - Зато не предатель!.. А вообще, что такого потанцевать с этими военными дочками на благо Родины?
  Он довольный собой и дочерью огляделся по сторонам и увидел, сидевшего у окна Истомина, поднялся и направился к нему для "интимного" разговора.

  Наташа подбегала к кинотеатру "Прибой" от сквера Моряков. Она спешила успеть на девятичасовой сеанс, последний, на который еле-еле достал билет Жигулин. Сегодня шёл прекрасный фильм из повторного репертуара режиссёра Евгения Матвеева "Любовь земная". Андрей ждал её у входа, нервно поглядывая на часы:
- Наконец-то! - громко выкрикнул он, увидев подбегавшую к нему Егорову.
  Она выпрыгнула на дорожку у входа и затормозила рядом с Андреем.
- Успела? - спросила она весело и румянец от бега разлился на её щеках.
- Молодец, успела! А то я уже думал, одному придётся идти, он подхватил Егорову под руку и они спешно вошли в стеклянные двери кинотеатра.
- Вот, чуть не опоздали на журнал, - пробираясь между узких рядов откидных кресел, сетова Жигулин, ведя Наташу за руку за собой.
- Ничего, ещё свет не погасили, усядемся! - она улыбалась.
  Когда сели, тут же погас свет.
- Вот, успели, а то через ноги пришлось бы прыгать, - хмыкнул Жигулин, а потом шепотом спросил: - Что там у вас?
- Опросы, допросы, осмотр квартиры, результаты экспертизы и т.д, - прошептала она в ответ. - Только что приехали с Морской. Мы с тобой договорились про кино, а у меня сегодня всё в притык получилось.
- По этому вашему делу в доме Коломийцева?
- Да!.. Поговорим после сеанса, а то неудобно, мешаем другим фильм смотреть, - назидательно шепнула Егорова на ухо Андрею.
  Он затих, прижавшись к Наташкиному плечу.
  Фильм вместе с журналом шёл до одиннадцати вечера. Жигулин с Егоровой вышли из тёмного зала на освещённые фонарями улочки Приморска и медленно направились через сквер Моряков к набережной. Остановились возле резного парапета на Приморском бульваре, который даёт начало Парковой улице, идущей через весь город.
- Что у вас завтра с утра? - спросил Жигулин. - Рано придётся идти?
- Наверное, поедем в Приморско-Ахтарск, нужно найти сестру Реброва. На наш запрос нет дельного ответа, - сказала Наташа. - А почему ты спросил про утро?.. Кстати, нам надо с тобой поговорить.
  Андрей загадочно взглянул на неё. Он именно сегодня захотел быть решительным. Может быть из-за его несмелости и выходит всё так с Наташкой и он, недолго колебавшись, предложил:
- Наташ, уже двенадцатый час, давай поедем на Отрадную? Снимем там на турбазе комнату на ночь. Деньги у меня есть. Вот там и поговорим.
- Хорош же у нас там с тобой разговор получиться! - она нашла глазами пустую скамейку и направилась туда, присела и подождала Андрея. - Я не обижаюсь, я всё понимаю... Пока моё чувство к тебе вырастет, пройдёт много времени. А влюблённости этой романтической, видимо, у нас с тобой не будет. Я её уже пережила и в Москве оставила.
- Мы же взрослые люди, Наташа, - Андрей внимательно вглядывался в её лицо, на котором была полуулыбка.
- Да-да! - закивала она головой. - Я, конечно, могу последовать примеру Истоминской Марины и поехать с тобой на Отрадную в номера для закрепления отношений, но... хотя знаю о твоих весьма серьёзных намерениях, хочу спросить тебя, как взрослого человека: а ты берёшь на себя всю ответственность за моё будущее положение, за меня?
  Андрей пожал плечами в недоумении:
- Какую ответственность? - не понял он.
- Как какую? Полную. Мы сразу с тобой пойдём в ЗАГС после этой ночи или что? Привёл девицу в номера - отвечай за неё потом. Ты же не Паратов из "Бесприданницы", - Наташка оглядела его и заметила, что улыбка у Андрея стала исчезать с лица.
  Он упрямо качнул головой:
- Что ты имеешь в виду?
- Андрей, давай говорить серьёзно, кроме шуток... Раз уж ты мне такое предложил, значит думаешь обо мне несколько иначе, чем настоящее положение вещей. Я лишь встречалась с Колей, мы только собирались с ним расписаться, а вместе никогда по-настоящему не были. Опыта я никакого с мужчинами не имею. Понял теперь, про какую ответственность я у тебя спрашиваю?.. Не знаю, обрадовала я тебя или огорчила своим признанием, но раз уж до того дошло, то скрывать сей факт не могу, не имею права, - Наташа говорила спокойно, уверенно, не стеснялась Жигулина, она ждала его реакцию на свои слова, но он замолчал.
- Я не настаиваю конечно, если так... Но мне почему-то стало казаться, что ты меня можешь обвинить в нерешительности, потому и предложил, - наконец ответил он на её объяснение.
- Я о твоей нерешительности даже не думала. Сегодня хотела поговорить с тобой о том, что - может быть в конце концов, что-то у нас получится со временем, но романтики не будет, не те годы. Тебе уже 25 и мне 23, самое оно для бурной молодости, но романтический порыв хорош лишь в юные годы, хотя выглядим мы с тобой ещё, как дети. И ещё - я не от вас с мамой тогда убегала, от себя. Стала слишком суеверной, не хочу больше никого потерять. Вы мне все очень дороги, Андрей. И ты для меня за этот год стал ближе, чем просто друг, я это чувствую, - и она наклонила голову на его плечо
  Андрей глубоко вздохнул, но не смог продолжить начатую тему, она комом лежала на языке и поэтому он, меняя разговор, спросил о работе:
- И что у вас завтра, поездка, с кем?
- Наверное с Игорем, - вспоминая сегодняшний разговор с отцом, ответила Наташа. - А там уж, куда начальство пошлёт. Может быть он сам поедет, я имею в виду майора, - и тут она вспомнила про военных. - Ты завтра собираешься к ним в училище на юбилей? Танцы будут после семи вечера, пойдёшь? Отец говорит, что всем нужно быть.
  Андрей встрепенулся и ответил не сразу:
- Нет, не пойду. Мы с мамой приглашены на день рождения к её подруге, недавно вернувшейся из Москвы. Она уже была у нас в гостях и теперь ждёт с ответным визитом, - как-то неопределённо ответил он.
- Ясно. Конечно, друзья - это святое дело. И если маме обещал с ней сходить, надо пойти! - Наташа взглянула на парня и отметила про себя его напряжённое лицо. - Я, что-то опять не так сделала, да, или сказала? - с ноткой укора спросила она.
- Нет, что ты!.. Поздно уже, пойдём я тебя провожу до дома, - предложил он и встал со скамейки.
- Ты, Андрей, куда-то через чур торопишься в последнее время, а вспомни, наши родители прежде чем дойти до ЗАГСа раньше по два, три года друг за другом ухаживали... Конечно, я тут перебрала, прости. Время у нас другое совсем, но... Дай мне к тебе хоть чуточку привыкнуть, к своему чувству новому, привыкнуть... Я очень хорошо к тебе отношусь, правда, - и она чуть поднявшись на мысочки, чмокнула его по-детски в щёчку.
  В его душе что-то оттаяло в этот момент. Он взглянул на Наташку уже другими глазами и, взяв её под руку, повёл к Центральному парку.
  Дальше они шли всю дорогу молча, лишь подходя к своему дому, Наташа спросила:
- Как там ваш "Шурпет"? Мы с Игорем собирались пойти в воскресенье в кафе "Калинка", о чём докладывали Султанову, помнишь?
  Андрей кивнул.
- Ты хочешь пойти со мной туда, вместо Игоря? Это было бы здорово, отец говорит, что ты очень наблюдательный. Коломийцев отдохнёт от этой суматошной недели, а мы потанцуем, а? - и Наташа задорно рассмеялась.
- Давай! - с радостью отозвался Жигулин. - Значит, в воскресенье с утра, я звоню тебе и идём окучивать тамошнюю молодёжь! Отчёт о проделанной работе вместе напишем.
- Согласна, - и Наташа вошла в свой тёмный подъезд, увлекая за собой Андрея.

  На неодобрительный взгляд отца из большой комнаты она ответила, раздеваясь в коридоре:
- Не шуми, мы с Андреем в кино ходили. Он меня до двери проводил. Всё в порядке!
  Она не стала рассказывать о его непристойном предложении, просто взглянула на довольного отца, поцеловала его в щёчку и пошла в свою комнату, больше ничего не объясняя. Наташа всё ещё чувствовала себя виноватой, в чём конкретно, понять уже не могла, мысли спутались, за сегодняшний день произошло слишком много событий по работе и эта суточная усталость накопилась, а теперь не хотела отпускать.
  Уснуть в эту ночь было трудно, перед глазами ещё стояли картины сегодняшнего дня и лица, лица людей, которых опрашивали они с Игорем и Александром. Так, кто же, всё-таки, завтра поедет в Приморско-Ахтарск?
  Наташа лишь под утро забылась коротким и беспокойным сном в котором она снова оказалась на набережной рядом с Андреем. Они стояли там на фоне заходящего солнца, а потом всё пропало вокруг и перед глазами возник пустой номер неизвестной гостиницы. Жигулин тащил Наташу через комнату к огромной разобранной постели. Он целовал её в шею, заламывал руки назад, а потом опрокинул на кровать и...тут в её теле снова возникла та, невыносимая боль, а ноги свело тяжелейшей судорогой. Последнее, что она видела в том кошмарном сне, была тёмная арка на фоне ярких уличных фонарей, а на границе света и тени, стоявшая фигура Фролова с пистолетом в вытянутой руке. Он снова целился в неё, ещё не было выстрела, а в теле уже была эта нестерпимая боль, от которой Наташа и пробудилась. Она открыла глаза и села на подушку. По лицу струились капельки пота, а ноги были деревянные и неживые, Наташа попыталась растереть их рукой, наклонилась к коленям и вскрикнула от боли. "Только бы никого не разбудить, - неслось в голове. - Тихо, Наташка, тихо - ты в комнате одна, никого нет, ни Фролова, ни Жигулина." И она снова наклонилась вперёд, чтобы потереть немые колени и икры ног.
  Потихоньку судорога в ногах стала отступать и боль в теле успокоилась. Егорова с трудом слезла с кушетки и встала на ноги, попыталась пройтись к окну, но зашаталась и схватилась руками за письменный стол. Так она и простояла в этой позе у стола, согнувшись вперёд, несколько минут, пока боль в теле утихла окончательно. Что это? Опять тоже самое, как и тогда в кабинете, когда Андрей прижимал её к стене и пытался поцеловать. Но вчера вечером он её не тискал, не трогал, что тогда? Неужели же ей были так неприятны даже мыли о близости с ним? Нет, она не испытывала к нему неприязни, даже его непристойное предложение накануне не вызывало в ней никаких отрицательных эмоций, она очень хорошо его понимала и принимала, как друга, таким, какой он есть.
- Ладно, это всё потом, - шептала она про себя, пытаясь прогнать телесную скованность и тяжесть в ногах. - Потом буду в себе разбираться. Только бы всё прошло к началу работы. Как же я, такая, поеду на следствие?
 
  Она неуверенно, шатаясь, вошла в кабинет. За столом рядом с Терещенко сидел её отец, который вышел сегодня намного раньше из дома и не стал её дожидаться. Они что-то горячо обсуждали и поприветствовали её кивком головы. То, что Егорова находится с утра в разобранном виде, первым заметил Александр, когда она села напротив и положила на стол папку с протоколами дрожащими руками. Он остановил на ней взгляд.
- Алексей Михайлович, что сегодня с вашей дочерью? - спросил он у полковника, а Наташа в этот момент готова была разрыдаться и спрятала под опущенными густыми ресницами свои красные глаза.
- Не выспалась может, а, Натуль? - и Егоров своей широкой ладонью убрал со лба её пушистую чёлку. 
  Она повернулась к отцу и головой припала к его плечу.
- Судорога опять...под утро, - тихо произнесла она.
  Егоров отстранил её от себя и внимательно вгляделся в лицо дочери.
- Ты бледная совсем. Что, тебе было плохо? - он развернулся к ней на стуле.
- Я не знаю, - пошептала она и снова уткнулась отцу в плечо.
- Так у нас бывает иногда, - пояснил Егоров и посмотрел на удивлённого Александра. - Стали проявляться последствия болевого шока... Ну, после того ранения, помнишь?
  Терещенко кивнул головой и протянул руку к графину с водой, что стоял на подоконнике.
- Нет, не нужно, - замотала головой Наташа, увидев его жест, - я в порядке, могу работать. Просто ещё тупая боль в груди не отпустила. Это потом пройдёт.
  Она всхлипнула и достала из камана носовой платочек, вытерла им взмокший лоб и почувствовала некоторое облегчение под их участливыми взглядами. Главное - не осуждают её временные слабости. Главное - отец выкрутился и не рассказал всё до конца.
  Её оставили сегодня поработать в кабинете без лишних нагрузок и съездить на опрос неких Рыбаковых, которые проходили по делу Реброва свидетелям. В ходе вчерашних рейдов удалось установить круг близких знакомых убитого соседа Игоря. Как выяснилось, чаще всего он встречался именно с Рыбаковыми в последнее время, был вхож в их дом и с главой семейства, Иваном Рыбаковым часто просиживал в пивном баре и за шахматной доской в местной библиотеке. А в Приморско-Ахтарск Терещенко поехал сам вместе с Игорем, отец же оформлял последние показания по делу Одинцова.

  Иван Рыбаков был дома этим субботним днём, когда в его квартиру на Морской,12 позвонила Наташа Егорова. Он, узнав с порога зачем его побеспокоили, пропустил молодую следовательшу в комнату. Жена возилась в кухне, дети гуляли во дворе.
- Я сам сижу перед телевизором всё утро, - весело произнёс хозяин дома.- Присаживайтесь на диван, я выключу этот громкоговоритель.
  Он щёлкнул кнопкой и телевизор погас.
- О Реброве хотелось бы узнать у вас побольше, - попросила его Наташа и раскрыла блокнот.
- Колька-то, хороший был мужик, добрый, неконфликтный. Даже не знаю, кто так мог с ним расправиться, и главное, за что?
  Рыбаков недоумённо жал плечами.
- В его размеренной жизни в последнее время были особенности, на которые нужно обратить внимание? - спросила Егорова.
  Рыбаков задумался и отрицательно покачал головой:
- Всё, как обычно. Он ведь дома всегда, не выездной. С такой ногой-то, не очень куда отправишься путешествовать. А дома - всё одно и тоже, без особенностей...
  Его прервала жена, вышедшая из кухни. Она, вытирая руки о свой цветастый фартук, громко произнесла:
- А на дачу к Соломатиным он ведь раньше ездил, пока она три года назад не сгорела.
- Ну, так это когда было то? - Рыбаков почесал при этом затылок.
- Кто такие Соломатины? - поинтересовалась Наташа.
- Это дальние родственники Ивана Тимофеевича Ильина, его соседа. Он их и познакомил, - ответил Рыбаков.
  Наташа, быстро собравшись, поблагодарила хозяев квартиры и вышла из дома №12. Она сейчас старалась перебороть оставшееся в теле напряжение и скованность, а потому двигалась как можно быстрее. Наташа твёрдыми шагами направилась в сторону дома Игоря, чтобы ещё раз опросить Ильина, но там на месте её ждало разочарование. Ильин попал в больницу с гипертоническим кризом, его увезли сегодня под утро. Соседи Шаболины вызывали "Скорую".
- На нервной почве, - пояснила Зинаида Шаболина, - из-за жены переживает. Почитай с Матрёной всю жизнь прожили, на войне познакомились.
  Ничего не оставалось делать, как отправиться ещё по двум нужным в деле адресам в районе библиотеки, и Егорова поехала туда.

  Ближе к вечеру в кабинете Султанова она попыталась всё уложить в единую цепочку.
- Давай по порядку, - помогал ей в этом разборе Евгений Петрович. - Реброва убили, возможно из его квартиры был похищен неизвестный нам предмет, который и был целью убийцы, как предполагаете - это был некий музыкальный инструмент. Но потом утром преступник, или тот, кого он нанял, пробрался в 43-ю квартиру на первом этаже через окно, и подменил лекарства. Причём знал, что его на ночь принимали Ильины. В результате умерла женщина - соседка Реброва, которая могла что-то интересное для следствия рассказать, но не рассказала же. Значит, не подозревала о том, что обладает ценной и нужной информацией. Остался один Ильин, он теперь в больнице и тоже, по ходу дела, не знает, что может дать ценные показания о Реброве. Потому что, именно на нём всё и замыкается. Дальше, сегодня ты выяснила, что единственное место, куда мог выезжать Николай Ребров - это дача Соломатиных, сгоревшая три года назад в Тамаровке. А Саломатины - родственники Ильина. Это уже зацепка, Наташа, и крепкая. Надо выяснить, где они живут теперь и ехать к ним. Ильин знает, но он в больнице, тебе точно откажут с ним во встрече. А вот мне, полковнику, нет! Поеду туда сейчас же, - Султанов быстро поднялся из-за стола.
- Я с вами поеду, можно? - поднялась в след за ним и Егорова.
- Можно, сейчас вызову машину, - и Евгений Петрович поднял трубку телефона.

  Когда в начале шестого вечера из Приморско-Ахтарска приехали уставшие но довольные Терещенко и Коломийцев, УВД опустело. Султанов подгонял остальных:
- Ну, ребятки, давайте по-домам переодеваться, и к военным на праздник. Потанцуете там, контакты наладите. Очень нужно сегодня с ними "сразиться"! Ремонт нам обещали и ещё много всякого, что нас связывает. Давайте, помогайте родному УВД!
  Последние сотрудники вылетали из центрального входа, а Султанов заглянул к Терещенко в кабинет:
- Ну, как съездили? - с улыбкой спросил он. - Быстрее давайте, шевелитесь, нас в училище ждут!
- Мы, пока останемся, некогда, - ответил от стола Александр.
- Наташа, а ты? - ища глазами Егорову, спросил Евгений Петрович.
- Я тоже остаюсь, надо подбить сегодняшние итоги, - ответила она, стоя рядом с Игорем.
- Ну и шут с вами, сидите, а я убежал! - Султанов обвёл всех троих весёлым взглядом и вышел в коридор. - И всё же, мы вас ждём! - крикнул он уже от двери.
- Наконец-то, хоть спокойно поработать дадут, - произнёс Терещенко и уселся за стол. - Что там у тебя по опросам? - он посмотрел на Наташу.
- Вот, - выложила она нас стол листы с протоколами, - интересная картина получается...

  На первом этаже военно-инженерного училища в большом актовом зале центрального учебного корпуса, соединённого стеклянным коридором со спорт-залом, сияли разноцветные огни под потолком и гремела музыка местного духового оркестра, настраивавшего публику на предстоящие танцы. Солдатики устанавливали аппаратуру на сцене для прокручивания современных танцевальных ритмов на записях катушечного магнитофона, втаскивали огромные динамики, высокие, как чёрные пирамиды, хохотали, суетились, шутили. Одним словом, царила оживлённая и праздничная атмосфера. Истомин встал в стороне у буфета рядом со своей Мариной, тут же возле них находились сотрудники из второго отдела с жёнами и сёстрами. Султанов и Егоров остановились у окна, держа в руках по порции эскимо.
- Хорошо всё организовали, ребятки! - Султанов окинул взглядом весь этот светящийся и наполненный народом зал. - Как думаешь, Наташка заедет домой переодеться?
  Егоров в ответ пожал плечами.
- Нет у неё настроения для танцев на сегодняшний вечер, - произнёс Алексей Михайлович. - А где наш приморский "Казанова"?
- Ты про Сашку, что ли? Я ж тебе говорю, остался со своими ребятами в кабинете, поездку обсуждать. Все в работе прямо... Но, обещали быть, - Султанов взглянул на часы.
  Ровно в семь, убрав из зала последние сидячие места и лишние атрибуты предыдущей торжественной части, солдатики убежали, а на сцену вышел конферансье, приглашённый военными из местного ДК, и объявил танцевальный вечер. Вся публика сдвинулась ближе к центру зала. Военные разбились на парочки со своими пришедшими дамами, но и сотрудники УВД оказались нарасхват. Мимо Егорова проплыли в медленном танце Истомин со своей Маринкой, потом его же недавний обидчик Суханов с женой Тамарой, работницей архива, и почти весь второй отдел. Ребята танцевали со своими новыми подругами - дочками и сёстрами военных инженеров.
- А вы, что тут стоите? - спросил весёлый Лазарев, сверкнув очками с толстыми стёклами, остановившись рядом с Султановым и Егоровым. - Что, дамочек не досталось, расхватали всех?
- Приветствую тебя, Николай Павлович! - Султанов крепко пожал руку генералу. - Стоим, веселимся!
- Молодцы, что пришли! В дружественной обстановке проще наладить контакты, а нам вместе с военными в область подавать скоро отчёты о комиссии по совместной работе за год. Так-то, давайте, налаживайте связи, - и он обернувшись, подозвал к окну, где они все втроём стояли, декана строительного факультета для общего разговора.
  Истомин, танцуя рядом со своим недругом, заметил, что жена Суханова вся извертелась, так и стреляла своими огромными глазищами с накладными ресницами по сторонам. Муж дёргал её за руку и что-то шептал на ухо, она в ответ весело улыбалась, и уже в конце танца до Славки долетели его слова:
- Что, его ищешь? Не ищи, не пришёл ещё. А придёт, так потанцуете. Что я зверь какой? Из меня танцор, не очень-то... Опять тебе на ногу наступил? Прости, - и Суханов смущённо взглянул на свою Тамару.
  Когда танец закончился, Василий посмотрел на Истомина и его Марину, с ехидством в голосе спросил:
- Где этот ваш деятель, следователь ваш?.. Беда с нашими жёнами, - и он кивнул на Тамару. - Хотят танцевать, а не с кем.
  Славка усмехнулся: - Вон военных сколько! Уступи одному из них, только без мордобоя! - припомнил он историю в кабинете у начальства.
- Ей вот, не интересно с военными. Ей Терещенко подавай!.. Где он?
- Откуда я знаю. Когда я поехал за Мариной, они с Игорем не вернулись ещё, - Истомин подхватил свою возлюбленную в ответ на заигравшую музыку.
- Чур, я первая! - воскликнула она.
- Что, первая? - не понял Славка.
- Первая буду с вашим майором танцевать, как только он приедет, - отчеканила она и посмотрела на кокетливую Тамару.
- В очередь, дамы, в очередь! - сквозь смех шутливым тоном произнёс оперативник Зайцев, услышав их разговор. - Сестра моя тоже, между прочим, его ждёт. Так что - это он сегодня выбирать будет, как и с кем ему танцевать. А потом, не забывайте, мы у военных в гостях, а у них куча своих дамочек, - и Зайцев от души рассмеялся.
  Султанов, Егоров и генерал Лазарев стояли у окна с высоким подоконником, когда в половине восьмого вечера в самый разгар танцевального бала к учебному корпусу подъехал автомобиль с проблесковыми маячками наверху. Все трое выглянули в окно. Оперативная машина, сверкая своими огнями, развернулась у ворот и остановилась на площадке у широкой лестницы фасада здания. Первым вышел Игорь Коломийцев, за ним Наташа, замыкающими были Сева Ткачук, водитель этого авто, который захлопнул машину на замок, и майор Терещенко. Все четверо быстро забежали в массивные открытые настежь двери и прошли в актовый зал.
- О-о-о! - кинулся к ним навстречу Султанов. - В нашем полку прибыло, наконец-то!
  Он начал любовно тискать всех вновь прибывших - прижал к себе Наташку, пообнимался с Терещенко, похлопал по плечам Игоря и Севу, а потом увёл всех в свой уголок где с Егоровым рядом разговаривал весёлый сегодня генерал Лазарев.
  К ним тут же протиснулся Славка сквозь толпу, увидев своих друзей, и сразу же отвёл в сторонку за колонну у соседнего окна. Там встав у подоконника, что-то прошептал им, и они все весело рассмеялись. Наташа осталась возле отца, она прижалась к нему, озираясь по сторонам, слушала весёлый диалог Султанова с генералом.
- Так я и знал, что все четверо в формах приедут, не когда было переодеться, - с досадой произнёс Султанов и недовольно поглядел на Егорову.
- Тут многие в формах сегодня и военные, вон, тоже, - ответил на это замечание Лазарев. - Конечно, кроме дам. Те, ишь, как все вырядились!
  И действительно, Наташа робко взглянула на себя, и спряталась за отца ещё подальше, протиснувшись к самому подоконнику. А женщины были на диво сегодня хороши! Высокие причёски с начёсом, подтянутые формы, платья до колен, туфли на шпильках, тоненькие чулочки, косметика, бижутерия... Все пахли и сверкали, словно брильянты, разбросанные по ночному небу. Егорова улыбнулась в изумлении. А вот эта с лебединой шеей в чёрном декольте, что стояла рядом с военным в форме полковника инженерных войск, была на удивление хороша и выделялась среди всех и ростом и стройной фигурой. Класс!
- Кто она? - спросила Наташа, кивнув на эту удивительной красоты и грации, девушку.
- Дочь одного большого начальника, рядом с отцом стоит, - пояснил Лазарев. - Ты лучше скажи мне, девица-красавица, где твой Жигулин? Почему его нет сегодня?
  Наташа смутилась.
- Он на день рождение к маминой подруге пошёл. Мама его просила и он не мог отказать.
- Похвально. Святое дело - день рождение друзей, хоть и маминых, - ответил Лазарев, улыбнувшись. - Ладно, ребята, у меня тут ещё дела есть. Надо кое с кем переговорить о важном, - и Лазарев, хитро подмигнув всем троим, быстро удалился, слившись с толпой танцующих и стоявших вдоль стены парочек.
- С тобой всё в порядке? Всё нормально? - спросил осторожно Егоров у дочери. 
  Она, ласково улыбнувшись, кивнула утвердительно и взяла отца за руку.
- Иди к ребятам, чего ты? - Султанов тронул её за плечо.
- Нет, я тут с вами побуду, - и Наташа упрямо встала ближе к отцу.
  Она снова была зажата и немного растеряна от такого великолепия, которое видела вокруг, а эти дочки военных, её просто ослепили. Но ей было очень приятно, что вокруг так много красивых женщин. И всё-таки, её мама была самой-самой! Самой нежной, самой красивой и очаровательной, умной и доброй! Она улыбнулась от столь радужных, нахлынувших чувств и мыслей.
  А за колонной снова раздался дружный и громкий смех.
- Вы, как четыре мушкетёра, честно! -смеялся Сева.
- И, кто же из нас, кто? - спросил Славка, хватая его за рукав.
- Ты, Славик, самый большой, значит Портос, бантика тебе только не хватает, - и снова смех. - Благородный Атос, понятно - это Терещенко, Арамис - Игорь, не высокий ростом, но умный, интеллигентный малый, - продолжал Сева.
- А д"Артаньян - Жигулин, что ли? - спросил Коломийцев.
  Истомин откашлялся: - Жигулин - это скорее кардинал Ришелье!
  И тут снова взрыв смеха.
- Ну чего, тогда на роль четвёртого - меня возьмём? - и Сева повертелся со всех сторон, демонстрируя свои формы.
- Где, кстати, твоя Лана? - спросил Истомин у Игоря. - Давненько ты про неё не рассказывал.
- Она не хочет больше с милиционером встречаться. Да и отец её, вы знаете, как к нам относится, - ответил Игорь но без ноток грусти и укора. - Короче - послушала отца. Ну, значит, так тому и быть!
- Конечно, дружище, на этом жизнь не кончается, только начинается! - подбодрил его Сева. - У тебя такие ли будут!
  И он вначале следующего танца потащил Игоря в круг и подвёл к стоявшей рядом с отцом-военным, молоденькой девушке. Сам тоже выбрал одну дамочку у сцены и на пару с ней, рядом с Игорем устроился в неспешном танце.
  И тут Истомин с улыбкой во всё лицо, повернулся к оставшемуся у подоконника Терещенко:
- Ой, как мы тебя ждали! - он обнял Александра за плечи. - Наши женщины все... Нет-нет, ты погляди на этих голодных акул, - и он обвёл рукой этот сияющий зал, - как они на нас, на тебя, смотрят!.. Всем танцевать хочется с профессионалом. Ага!
- В том-то и дело, что акулы, - отозвался Терещенко и сверкнул своей заразительной улыбкой, от которой таяли все женщины, улыбкой, когда возле губ появлялись по-детски обаятельные складочки.
  Эта пара у окна - Истомин-Терещенко - давно не давала покоя женской половине зала, но они продолжали свой весёлый диалог, несмотря на томные и жаркие взгляды роскошных красавиц сегодняшнего вечера.
- Слышишь, Сашка, моя Маринка хочет с тобой потанцевать, - шепнул ему на ухо Истомин. - Не откажи! Пошли к ней, вон она, стоит рядом с оркестром.
  В это время из динамиков раздалась чудесная мелодия Поля Мариа "Влюблённые поют" и пролилась по залу волшебными ритмами.
  Александр окинул взглядом Истомина и, наклонившись к нему, произнёс:
- Ты её привёз сюда, свою Маринку, вот ты сам с ней и танцуй. А я с Наташкой приехал...
- Не понял! Ты чего это? - и Славка в удивлении округлил глаза.
- Ничего, иди танцуй! - и Терещенко, оторвавшись от подоконника, толкнул Славку в сторону зала. Сам же, пробираясь сквозь толпу танцующих, пошёл к окну, где стояли его начальники.
  Александр вышел к ним и галантно поклонился, затем обращаясь к Егорову, произнёс:
- Позвольте пригласить на танец вашу дочь, полковник, не возражаете? - и протянул сразу обе руки к Наташке, которая стояла и робко жалась к отцу.
- Кто же тебе может возразить! - ответил удивлённый Султанов за полковника Егорова, потерявшего дар речи.
- Я? Нет, я...- и она окинула быстрым взглядом свою форму.
- Наташка, иди сюда! - и Терещенко вытащил её из отцовских рук.
  Она растерянно ответила на его жест и протянула к нему свои ладони. Александр быстро подхватил её и сразу повёл в круг танцующих.
- Зачем вы, Саша? - стоя рядом с ним в этом красивом танце под чудесную мелодию, спросила Егорова. - Я же в форме, не удобно. Не ловко, как-то!
- Ну и что? Я тоже в форме! - его энергия и задор не терпели возражений.
- Но... Но смотрите, сколько вокруг красивых, по вечернему одетых женщин! И многие хотели бы с вами потанцевать, я знаю, - снова завелась она. - Может быть это нужно для дела, и вы меня выбрали поэтому? - она подняла глаза на майора.
- Все дела мы оставили на работе. А сейчас мы на танцы пришли?
  Она кивнула в ответ.
- Вот и танцуй!
  Она держалась за него, легонько прикасаясь к плечу, сперва очень напряжённо, но потом его ласковая улыбка не оставили никаких сомнений в искренности и напряжение, копившееся за весь день, вдруг спало. Стало легко, появилась бодрость и она впервые за вечер рассмеялась.
- С кем это ваш Терещенко танцует? - спросил Султанова, подошедший полковник Пинский из гарнизона военного городка. - Что это за девушка в форме?
- Это его старший помощник, Наталья Егорова, - ответил Евгений Петрович, окинув полковника суровым взглядом.
- Что это он, не нагляделся на неё в кабинете за день? - усмехнулся Пинский и обернулся на свою, подошедшую дочь в декольтированном платье на высоких каблуках, которая смотрела вопросительно на эту весёлую парочку.
- А что тут удивительного? - переспросил Султанов. - Вместе работают - вместе танцуют!
  Он откашлялся и упёрся взглядом в Алексея Михайловича, которого данная ситуация изумила не меньше, чем тех, кто сейчас задавал подобные вопросы.
- Ну-ну! - с улыбкой произнёс Пинский и, взяв свою дочь под локоток, отошёл в сторону.
- Не хочет, значит, наш майор, видеть рядом с собой подобие его Галины, - продолжал Султанов свои размышления, - а они такие теперь для него все. Смотри, они вокруг так и вертятся!
- А Наташка ему что, громоотвод, что ли? - буркнул себе под нос озадаченный Егоров.
- Подожди, Алёша, они наверное в кабинете о деле не договорили. Видишь, о чём-то переговариваются, что-то обсуждают, - успокаивал друга Султанов. - Чего ты?
- Ничего, просто так. Наташка с утра не в себе была и на вечер этот ехать не хотела, форму даже не сняла, потому что танцевать и не думала, плохо ей было. Только бы всё нормально обошлось, - почти шёпотом добавил Егоров в конце.
- Ты о чём? - Султанов вопросительно смотрел на друга, видя его настороженное лицо.
- Нет-нет, ничего, Женя!.. - а сам при этом подумал: "Ведь Терещенко не знает ничего. Только бы её сильно к себе не прижимал! По молодости девок так хватал, что синяки оставались потом." А рядом Султанов продолжал весело размышлять:
- Она, Алёша, не только громоотводом готова стать ради дела, но и телевизионною антенной. Девчонка твоя настырная и с головой. Это точно, какие-то совместные вопросы по работе обсуждают, ты посмотри на них! - Султанов продолжал, как и многие вокруг, наблюдать за этой парочкой.
  Музыка закончилась, танцующие остановились.
- Пойдём, съедим мороженое! - предложил Александр, наклонившись к Наташе. - Смотри, в буфете уже Коломийцев сидит, пошли к нему.
  И Терещенко взяв Наташу за руку, потащил её за собой в буфет.
  Егоров видел, как они промелькнули мимо столиков и скрылись за поворотом коридора.
- Куда это они? - громко спросил он, повернувшись на каблуках.
- Побежали в буфет. Игорь там мороженое сидит ест, к нему подсели, - ответил Султанов и рассмеялся. - Чего ты хочешь, дети ещё!
  На другом конце зала, тоже о них шёл разговор:
- Она в форме и понятно, танцевать не собиралась, - оправдывался перед Маринкой Истомин. - Вот они в буфете, сейчас спрошу! - и Славка кинулся туда же за их общий с Игорем столик.
- Чего, ребята, танцевать ещё пойдёте? - спросил он, усаживаясь рядом.
  Игорь пожал плечами, а Терещенко посмотрел в зал, но промолчал. Наташа отрицательно закивала головой и Славка обрадовался.
- Ну вот, Сашка, - похлопал он майора по плечу, - идём сейчас к нам за компанию, - и он кивнул в сторону эстрады, - там великолепная куча баб, познакомлю!
- Ой и весёлый ты сегодня, Славик! - рассмеялся Терещенко, но толком ничего Истомину не ответил.
  Наташа с Игорем переговаривались и ели шоколадное эскимо. Истомин что-то шептал на ухо Александру, прислонившись к его плечу, тот улыбался в ответ и покачивал головой. Заиграла музыка из "Крёстного отца" и к ним через зал двинулась жена Суханова. Уже когда подошла в плотную к их столику, Терещенко толкнул Игоря:
- Смотри, сыщик, за тобой уже пришли, - поднял рывком растерянного, низкорослого Коломийцева со стула, вытащил у него из руки недоеденное мороженое, и подвёл к Тамаре. - Танцуйте!
  Славке оставалось только удивлённо наблюдать, как майор вытаскивал из-за стола растерявшуюся в конец Егорову и снова, протянув к ней обе руки, принял в свои объятия и повёл в круг танцующих.
- Зачем вам это, Саша? - уже серьёзным голосом, сверкнув глазами, спросила Егорова, когда танцевали с Терещенко уже второй танец подряд.
- Музыка хорошая, правда?! - уклонился он от прямого ответа.
  Ему не хотелось этого вечера в военном училище, не хотелось вообще сюда ехать, но утром его попросил Султанов, чтобы были всем отделом и вот, он тут со своими ребятами, и надо как-то соответствовать, а лучше сейчас держаться ближе к своим и подальше от этих чужих размалёванных дамочек, стреляющих глазами из всех углов по приморским холостякам. А его слава уже известная, и не хотелось ничего к ней больше добавлять, не то настроение. С Наташкой рядом он чувствовал себя защищённым от этих всех взглядов, она не Галина - она никогда не предаст! Он держал сейчас в своих руках дочь полковника Егорова, своего начальника и наставника, свою верную помощницу и надёжную защиту от этих "зубастых акул", как их очень правильно назвал сегодня Истомин. Эта неприязнь к женщинам, подобным его жене, ещё не прошла у Александра. Он с каждым разом брезгливо морщился, когда Галина вдруг возникала в его воображении. И все эти женщины её напоминали, а вот Елена Сергеевна... И он невольно оглянулся по сторонам. Но нет её здесь, так уж лучше уйти побыстрее отсюда, но обещал своим разделить этот сегодняшний "кошмар". И всё-таки, вопреки предположениям её отца, Наташка не была громоотводом, нет! Она была своя, привычная, и в чём-то уже родная для него. Музыка из "Крёстного отца" закончилась и Терещенко повёл Наташу к окну где стояли отец и Султанов, но вдруг из динамиков зазвучала "Бесаме мучо" в исполнении Далиды и Александр не мог удержаться, чтобы под такую мелодию опять не станцевать с Наташкой, которой, как он понимал, тоже этого очень хотелось, но стесняла милицейская форма. Это же он виноват, что провозившись в своём кабинете вместе с Игорем после приезда из Приморско-Ахтарска, не завёз её домой переодеться. "Конечно я виноват, кто же ещё! - думал он, танцуя рядом с Егоровой. - Загонял всех и себя тоже, но я выдержу, а она ещё девочка совсем, стесняется. Ей бы внимания побольше. Где, кстати, Жигулин?"
  И он снова осмотрелся по сторонам.
  Что думала в этот момент Наташа? Она танцевала с майором, которого многие дамочки заказали сами себе на сегодняшний вечер, а теперь проплывая мимо них в танце, бросали на неё презрительные и удивлённые взгляды, как на самое большое в мире препятствие и недоразумение. "Зачем он это сделал? Для чего он со мной танцует? Чтобы у кого-то вызвать ревность? - думала Егорова. - Но у кого? Или я чего-то не знаю?"
  Она смотрела сейчас на этого блондина, на его пышные волнистые волосы, на эту приятную и добрую улыбку, весёлые глаза, на его высокую и крепкую фигуру, ощущала его прикосновения. Он плавно вёл её через зал, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, как и положено в таком динамичном, но лиричном танце, потом темп музыки замедлился и они почти остановились на середине зала, а соседние парочки налетали на них или обходили стороной. Терещенко смотрел сейчас на неё, как на свою партнёршу в танце и она поймала себя на мысли, что не похож он на человека, который будет вызывать у кого-то ревность, таким вот образом. Это за ним и без ревности, любая из присутствующих женщин, готова была бежать хоть на полюс босиком. Да, на Терещенко это было не похоже, и Наташа стоя рядом с ним в огромном и шумном зале, поняла ошибочность своих выводов о нём.
- Где Султанов? - тихо спросил он уже в конце, когда замолкли последние звуки мелодии. - Он мне очень нужен. Пойдём!
  Он углядел полковника ближе к выходу из зала, они стояли снова рядом с Егоровым и внимательно смотрели на них, тоже очевидно, рассуждая о непонятном поведении маора. Александр подвёл Наташу к её отцу:
- Благодарю вас! - торжественно-официально с улыбкой произнёс он, и тут же обратился к Султанову. - Евгений Петрович, вас можно на минутку?
-_Да, Саша!.. Отойдём в сторонку, чтобы не мешать, - Султанов достал из кармана очки и надел их на нос.
- По нашему делу проходит некий Соломатин, работник военного ведомства, - в пол голоса говорил Терещенко, стоя рядом с полковником, - нам нужен на него выход. Вы привезли с Наташкой протокол допроса Ильина из больницы сегодня, там не указан его адрес, Иван Тимофеевич не знает где они теперь живут его родственники, связи с ними нет, как года два.
- Да, он говорил, - подтвердил Султанов.
- У нас уйдёт на поиски уйма времени, которого нет. Сегодня здесь на вечере много ваших знакомых военных, через них как-то можем его найти? Посодействуйте!
  Султанов что-то стал ему отвечать, Наташа уже не слышала этого, она смотрела на отца и ловила на себе его озабоченный взгляд.
- Как ты? Как ты себя чувствуешь? Ничего? - спрашивал он.
- Всё в порядке, папа! - бодро ответила она и снова спряталась за отца у высокого подоконника.
- Ну, теперь разговоров будет на неделю в Управлении, - задумчиво произнёс Егоров. - Майор Терещенко весь вечер танцевал только со своей помощницей. Как это называется, а?
  Наташа пожала плечами и залилась довольным румянцем.
  Минуты три они ещё разговаривали с Султановым, стоя в стороне ближе к выходу из зала, потом Терещенко быстро подскочил к подоконнику, взял оттуда свою брошенную фуражку, махнул рукой через зал и зычно позвал:
- Сева! - после чего на ходу поднял руку в верх и крикнул: - Всем пламенный привет и приятного вечера!
  И на глазах у изумлённой толпы побежал к выходу вслед за своим водителем.
  Наташа с улыбкой посмотрела в окно на их служебную машину. Хлопнув дверцами, она завелась и стала медленно выезжать за ворота.
- Куда это он? Вечер в самом разгаре! - спросил у Султанова Алексей Михайлович. - Придёт ещё?
- Нет, будет дома, - ответил Евгений Петрович.
- С чего это вдруг? - удивился Егоров.
- Надя руку поранила на заводе, до локтя, говорит, разрезала. Дома ей надо помочь по хозяйству. Что, мол, она с одной рукой? А потом - просто устал за эти двое суток работы в бешеном ритме, - ответил Султанов и тоже вместе с Наташкой посмотрел в окно в след удалявшейся служебной машине.
- Без него тут неинтересно и скучно, - протянул Егоров и рассмеялся каким-то своим мыслям. - Что, доча, и мы давай собираться?
- У меня ещё дела тут образовались, Сашка кое о чём попросил, а вы поезжайте, - и Султанов стал разыскивать в толпе своих знакомых военных.

  Жигулин тоже танцевал в тот вечер дома у маминой подруги с ней же, с этой самой Соней, платиновой блондинкой с ярко-карими глазами и жгучим взглядом. Её ровный бежевый загар выделялся на фоне светлых лямок длинного сарафана, изящно подчёркивавшего её пышные формы, при этом талия была тонкая и прямая, что придавало фигуре определённую красоту и грацию. Её стройность и лёгкие движения, только подчёркивали женскую привлекательность пышных форм груди и бёдер. Она была хороша в танце, весела и уверенна в разговоре и к тому же, чудесно готовила. Таких изысканных грузинских блюд, да ещё в таком количестве Жигулин не видел никогда. После каждого танца она подливала ему в бокал шампанского и, весело улыбаясь, снова выводила на середину комнаты. Когда перевалило за полночь и Андрей почувствовал усталость с лёгким головокружением он, наконец, очнулся и огляделся по сторонам, но мамы уже в квартире Сони не обнаружил. А эта горячая женщина ни чуть не скрывала своих желаний, подошла к нему в плотную, прижалась своим мощным телом и буквально засосала его пухлые губки, потом подтолкнула к дивану и опрокинула на него, прыгнув сверху, как тигрица. Его губы ответили ей и жажда молодости и тревожного желания перевесили чувства разумного. Он не понял, как оказался в постели рядом с этой страстной, жгучей грузинкой. Всё поплыло мимо, как в тумане, всё смешалось в голове: день, вечер и эта сумасшедшая ночь, такая томная и романтичная. Он уже не вспоминал Наташу, опоённый шампанским и страстными поцелуями этой женщины. Одиннадцатилетняя разница в возрасте почти не ощущалась, сказывался лишь её опыт в постели, полученный от предыдущих браков. От того, что она вытворяла с ним, Андрея сперва бросало в жар, а потом ушли и эти последние оковы стыда, он затих и к утру стал ласковым и податливым, как пластилин, ощущая уже по другому своё тело.
  Они после столь бурной ночи, провалялись в постели до полудня. И лишь потянувшись рукой к будильнику через голову своей спящей на мягких подушках любовницы, Жигулин вспомнил про Егорову. Он тихонько встал с постели, замотался в брошенное у кровати полотенце, и вышел в коридор к стоявшему на тумбочке телефону. Набрал номер квартиры Егоровых и, когда в трубке услышал её голос, произнёс:
- Прости, Наташка, я не смогу сегодня быть с тобой в кафе. Пойди с Игорем, ладно?
  И повесив трубку обратно на аппарат, он понял, что разом оборвал все свои прошлые лирические связи и теперь Егорова стала лишь коллегой по работе и только. А разве могло быть по другому, после года ухаживания за ней и ничего не получив в замен? Совесть Жигулина была чиста и он, выйдя из душа, снова прыгнул к Соне в постель.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

(На фото плакат к фильму "Загорянка, 18", 1990 года выпуска. В кадре актёр Олег Кветковский в роли Андрея Жигулина.)