Дичью станут не все. Рассказ 2

Рассказ 2 Пожар

Трудно быть ученицей ведуньи, которая постоянно забывает, что тебе всего пятнадцать лет. Которая говорит с тобой так, словно тебе тридцать, а то и сорок.

— Всегда смотри на руки и лицо. Заметила, как староста теребил воротник рубашки, когда говорил, что мельник был в замке весь последний месяц, а не у себя на мельнице? — голос ведуньи звенел от напряжения. Такого, которое она всегда испытывала, когда сталкивалась с особенно сложной загадкой.

Они шли к своему дому от дома старосты. Ведунья, как всегда, спрятала волосы под платок, согнулась и вооружилась палкой.

А она, злополучная ученица, понятия не имела, что ведунья имела в виду. Теребил староста воротник, ну и что.

— Староста врет. У него на лице была наглость, когда он говорил, что мельник о делах на мельнице ничего не знает, а руки говорили о другом.

В голосе ведуньи появилась задумчивость, она погрузилась в свои мысли, а ученица принялась лихорадочно запоминать то, что сказала ее наставница. Много, ох как много ей пришлось выучить и запомнить за те полгода, что они прожили вместе.
Ведунья обладала способностью очень быстро разгадывать загадки, когда дело касалось бед, постигавших людей в их деревне и в окрестных поселениях. Её уважали. Её обожали. Ее боялись. Ее дар пугал и казался чем-то сверхъестественным, но ученица знала, сколько знаний и труда стоит за каждым словом и поступком женщины.

Но жить с ведуньей было ох как нелегко. Приютив сироту, женщина тут же забыла о том, что сирота была ребенком, и сделала ученицу помощницей по дому, во дворе, в своих делах, которые требовали навыков, которых у девочки не было. Быть быстрее, сообразительнее, наблюдательнее, чем ты есть на самом деле. Совсем другой была жизнь с бабушкой, тихой, ласковой. Почему же ты ушла, бабушка? Зачем оставила один на один с жизнью?

А сейчас ученице было еще и страшно. Страшно за деревню, страшно за себя и за ведунью.

Месяц назад в их деревне и в окрестностях стали пропадать дети, совсем маленькие дети. Одна женщина нашла в хлебе бусину с шеи своей дочери и прибежала к ведунье.

— Это знак мне от богини плодородия, что доченька ко мне вернется, — бормотала женщина, глядя на ведунью с надеждой и страхом. Та кивала женщине, но ничего не отвечала. И только ученица знала, что в сердце ведуньи была печаль.

Когда женщина ушла, ведунья велела ученице немедленно отправляться к мельнице и проверить, охраняются ли ночью ворота. А ночью они пробрались во двор к мельнику и в сарае нашли детскую одежду.

Отправились к старосте и поговорили с ним. А теперь вот шли домой.

Шли не по деревенским улицам, а по лесу, в обход деревни. Тропу разрезали тени деревьев, а потом тени кончились. Шли мимо Змеиного Оврага. В нем росло единственное огромное дерево, и его крона прятала овраг от глаз. Темная зелень притягивала взгляд девочки, но нельзя было показывать ведунье, что она смотрит в сторону оврага. Там таилось нечто, о чем ведунья не должна была знать …

Дома ведунья молчала и была мрачнее тучи. А потом пошла во двор, чтобы посоветоваться с путешественником, который остановился у них в дровяном сарае на несколько дней. У ведуньи иногда останавливались отшельники, калеки, бродяги и прочие опасные, с точки зрения девочки, личности. Ведунья всех пускала.

Человека, который на сей раз у них остановился, звали Странником. Наверное, у него было настоящее имя, но девочка его не знала. Он был тощим и лохматым, а пришел он с просьбой проводить его к поселку колдунов — или древесных демонов — на Болотном Озере, ведь ему сказали, что никто, кроме ведунов, туда дорогу не знает. Поселок был обозначен у него на карте, которую он сам нарисовал, но в свое время он до поселка не дошел, испугался. А сейчас хотел туда добраться с проводником, чтобы не заблудиться на болотах, которые становились все глубже и опаснее с каждым годом.  Ведунья наотрез отказалась. На самом деле, в ту сторону никто из деревни никогда не ходил, дороги к колдунам даже её наставница не знала, только некоторые приметы, как туда добраться.

А потом ведунья и Странник стали часто сидеть на лавке во дворе и говорить о вещах, половины из которых девочка не понимала. Но разговоры эти ее завораживали …

Вот и сейчас ученица ведуньи прижалась ухом к двери и стала слушать.

— Надеюсь, староста не догадался, что ты его подозреваешь. Не нравится мне эта история. Я боюсь за тебя и за девочку. Что за жизнь вы ведете! Лезете во все самые опасные истории. Тебе не победить зло. Почему ты мне не веришь? Я же показывал тебе свою карту. Здесь, в ваших местах все оплетено колдовскими корнями черных лиан. Под землей, на деревьях, везде. А значит, и колдуны везде имеют свою власть. Это все их проделки, эти похищения детей, уж поверь. Они уже давно влезли в человеческие души и творят, что хотят.

— Детей отправляют королю для его целей, — мрачно заявила ведунья. — Это уже не первый случай. Негодяев нужно остановить.

— Скорее, они остановят тебя. Древесные демоны протянули свои щупальца по всем землям княжества, во все замки. Это гнилые земли, Рыжая. Думаешь, когда я говорю «щупальца», — это я так поэтически выражаюсь? Колдовство течет здесь везде, в деревьях, в самом воздухе, под землей. Особенно под землей, в оврагах и пещерах. Детей похищают ради колдовских целей, уж поверь. Думаешь, король не связан с колдунами? Еще как связан! Нужно уходить за Зубастые Холмы, там колдовства нет. Таким, как ты и я, не место в гнилых землях, мы здесь всегда будем чужаками.

— За Зубастыми Холмами я бывала. Там тихо и очень скучно, — откликнулась колдунья.

— На тебе ответственность за ученицу, Рыжая.

Ведунья сама представилась ему Рыжей. Девочке не нравилось, как звучало прозвище ее наставницы в устах этого тощего, странного и незнакомого человека.

— А сам ты зачем лезешь к колдунам? Эти древесные демоны, говорят, еще и людоеды.

— Я один, Рыжая. И я крайне любопытен. Мне простительно. Я ведь и тебя просил меня туда проводить только поначалу. А потом, когда увидел девочку, больше не прошу.

— Так ты из-за нее здесь торчишь уже неделю?

— Из-за тебя, Рыжая. Из-за тебя. Давай потихоньку собираться и уходить за холмы. Прошу тебя. Я тебе помогу, понесу все, что надо. Или повозку наймем.

Дальше девочка слушать не стала.

Положила под одеяло шерстяной платок и подушку, чтобы казалось, что она спит, и выскользнула из дома через окно.

Ей нужно было кое с кем повидаться. В лесу, в Змеином Овраге, ее ждало привидение.

Она встретила его вчера, бродя по лесу. Лесные прогулки были опасны, вокруг деревни водились лихие люди, но она не могла удержаться, уж слишком манили ее деревья. А еще сильнее манил Змеиный Овраг. Когда-то бабушка строго-настрого запретила ей туда ходить, но, однажды, туда попав, девочка вдруг поняла, что именно там она может слышать бабушкин голос. Пусть гневный и расстроенный, но он был реальным, живым. Сквозь боль и печаль она слушала незабываемый голос, добрый, встревоженный. Бабушка гнала ее из оврага. А девочка, словно завороженная, слушала и не могла наслушаться.

Змеиный Овраг назывался так не потому, что в нем водились змеи, а потому что он был сплошь оплетен лианами, по которым было удобно спускаться к самому подножью дерева, растущего на дне.

Вчера в лучах заходящего солнца, пробивавшегося сквозь крону дерева, рядом со стволом она увидела невысокого подростка, который приветливо помахал ей рукой.

Когда она подошла поближе, она поняла, что никогда раньше не видела этого мальчика. Немного пучеглазый, кудрявый, веснушчатый. Забавное лицо с зелеными глазами. 

— Я не здешний, — сказал мальчик, словно прочитав ее мысли. — Я ищу одного человека.

Ученица ведуньи молчала. Знала, что рядом с незнакомцами слова тратить не следует. Пусть сначала скажет, что ему нужно, а уж потом она определит, стоит ли отвечать.

— Я уже много лет ищу одну девочку, — сказал подросток, не дождавшись от нее ни вопроса, ни ответа. — Точнее, теперь она уже взрослая женщина. Это я не изменился, а она повзрослела.

Мальчик поднял руку, и девочка увидела, как в лучах заходящего солнца рука истаяла, исчезла.

— Ты привидение, — выдохнула девочка.

Мальчик кивнул.

— Она рыжая. Ты не видела нигде поблизости рыжую женщину с большим родимым пятном у правого локтя?

Девочка вздрогнула. Привидение говорило о ведунье. Но откуда пучеглазый мальчик мог ее знать?

— Мы были знакомы с раннего детства. Далеко отсюда. А когда мы стали подростками, случилось несчастье. Рыжая влюбилась в парня, который лгал ей и издевался над ней. Она страдала, но не слушала меня. И вот однажды, после одной их встречи, я нашел того парня мертвым. Я страшно испугался, хотел закопать его, но тут появился родственник этого парня, и я убежал в лес. Я все время говорил про себя, «Лучше бы я умер, лучше бы я умер, чем увидеть то, что натворила Рыжая», и вдруг одно огромное черное дерево протянуло ко мне ветви и втянуло меня внутрь себя. Так я и стал привидением. Сам пожелал собственной смерти.

— А что случилось с Рыжей? — едва сдерживая дрожь в голосе, спросила девочка.

— Так ты ее знаешь? — прищурился мальчик.

— Кажется, да, — пробормотала она.

Почему-то в этот момент ей стало неуютно и тревожно, словно холодный ветер шевельнул волосы на голове.

— Кто-то поджег дом, в котором жила семья Рыжей. Я думаю, родственники того убитого парня. Вся ее семья погибла. Я думал, что погибла и она, но позже я узнал, что она спаслась и ушла далеко от нашей старой деревни. Я ненавидел себя за то, что не спас ее во время пожара, но к тому времени я уже стал привидением и все равно, даже если бы и успел примчаться на помощь, помочь бы ей не смог. Но она — она, наверное, не понимает, почему я не пришел ей на помощь, почему бросил ее. Я уже много лет ищу ее, чтобы рассказать ей, как все было на самом деле. Мне нужно ее прощение.

Сердце девочки сжалось от жалости.

— Подожди, — мальчик вдруг вскинул голову. — Пойдем к кусту шиповника. У тебя есть нитка?

Ученица ведуньи кивнула. Они выбрались из оврага и нашли куст шиповника.

— Нанижи шиповник на нитку. Такие бусы я ей дарил, когда мы были детьми. Покажи ей бусы, а завтра придешь и скажешь мне, что прочла на ее лице.
Он так и сказал, «что прочла на ее лице». А что она прочла на лице ведуньи?

Сегодня утром положила бусы на стол, как бы нечаянно. Это было еще до того, как они отправились к старосте с расспросами о мельнике. Ведунья была так погружена в свои мысли, что на бусы почти не взглянула. Разве что слегка нахмурилась.
Вспомнила ли она своего друга детства? Дрогнуло ли ее сердце?

Пробираясь по лесу к месту встречи, девочка думала о том, что сказать привидению.

Оно ждало ученицу ведуньи в овраге под тем же черным деревом, щуплый подросток, который смотрел на нее с надеждой.

— Мне кажется, она помнит тебя, — сказала девочка, и его глаза вспыхнули огнем.
Видимо, все, что случилось больше двадцати лет назад, для него было вчерашним днем. А ведунья? Неужели она все забыла? Неужели в погоне за разгадками тайн чужих жизней она забыла свое детство и юность, заставила свое сердце очерстветь?

— Значит, это она, — воскликнуло привидение. — Давай я провожу тебя домой. Времена сейчас опасные, нельзя тебе одной бродить по лесу.

Они выбрались из оврага и пошли по лесу, и, когда их путь проходил по местам, куда пробивался лунный свет, привидение исчезало. Несколько раз из-под ног у привидения с шумом взлетели птицы.

— Разве птицы видят тебя? — удивилась девочка.

— Только птицы и некоторые люди, — откликнулось привидение.

Когда подошли к дому со стороны леса, по полю оставалось пройти еще порядочное расстояние.

— Я здесь буду стоять, — сказал мальчик. — У тебя свеча есть? Когда придешь домой, поставь ее на окошко, чтобы я знал, что с тобой ничего не случилось.
Девочке хотелось обнять привидение, но она знала, что в руках у нее окажется всего лишь холодный ночной воздух, чуть окрашенный лунным светом.
Ночь пронеслась в одно мгновенье, ей снилось, что она бредет по лесу в тумане, и туман не дает ей дышать, а под утро она проснулась от того, что чьи-то руки тащили ее из дома.

— Пожар, малышка, — лихорадочно кашляя, хрипел Странник. — Весь дом в дыму и огне, еле дошел до тебя.

— Все-таки добрались до нас староста и мельник, — ведунья с трудом, сквозь кашель выговаривала слова, помогая Страннику тащить девочку через поле в лес. — Правду ты говорил, не надо было лезть в это дело. Хорошо, что ты смог проснуться в этом дыму.

— Я-то смог, но у нас теперь ни единой вещи, и карта моя сгорела.

Когда добрались до леса, девочка уже могла идти сама. Правда, ее начали сотрясать невыносимые кашель и дрожь.

— Сюда, — неожиданно раздался знакомый голос.

Ведунья и Странник остановились как вкопанные, а девочка хотела успокоить их и сказать, что это всего лишь привидение, но не могла, кашель разрывал ее на части, и она, не удержавшись на ногах, села на землю.

— Ты? — услышала она голос ведуньи, и в нем звучали не удивление и радость, а недоумение и тревога.

Нет, определённо у ведуньи были черствое сердце и короткая память.

— За вами может быть погоня, идите за мной.
Привидение повело их сквозь заросли, без троп, сквозь колючки и бурелом.
Остановились они только тогда, когда всех троих сломила усталость. Развели костер, собрали грибов.

Пока собирали грибы, ученица ведуньи случайно услышала разговор Рыжей и привидения.

— Я едва нашел тебя, а ты даже не хочешь меня выслушать, — говорило привидение.

— А ты даже после смерти не хочешь оставить меня в покое, — тихо отвечала ему ведунья. — Что еще ты хочешь сказать, что не сказал мне при жизни?

Какие жестокие слова! Сердце девочки сжалось от гнева.

— А ты, наверное, никогда не признаешься в том, что совершила. Какой кровью вымощен твой путь.

— Какой еще кровью! — зашипела ведунья. — А впрочем, я тебе благодарна за то, что ты сделал для нас сегодня. Ты очень вовремя пришел на помощь.

Девочка не услышала продолжение разговора, голоса удалились. Она готова была плакать от жалости к привидению, но какое-то странное холодное чувство жгло ее изнутри. То самое неуютное и тревожное чувство, которое иногда — безо всякого предупреждения — шевелило волосы у нее на голове. Она сама не заметила, как грибы выкатились у нее из подола, как глаза закрылись, и как на нее навалилась странная дрема.

В охватившем ее дурмане плавали, как мутные тени, слова. «Следи за ее лицом», «оставь свечу, чтобы я не волновался», «кровью вымощен путь» …

Чуть позже, когда грибы были съедены и костер затоптан, привидение с улыбкой помахало людям, приглашая их следовать за собой.

Идти было легче, под ногами стало больше мягкого мха и деревья стали ниже. Девочку тошнило, но она знала, что эта тошнота была не из-за грибов. Что-то жгло ее изнутри. Что-то сродни такому страху, который поджидает тебя в черной глубине могилы.

Чтобы удержать рвоту, она не смотрела по сторонам, а только себе под ноги. На поверхности мха начала выступать вода.

В памяти вдруг всплыли слова, когда-то слышанные ею от бабушки …

— Стойте, — девочка сама не узнавала свой собственный голос, охрипший от кашля, какой-то старый. — Он ведет нас в болота, к древесным демонам, колдунам.

Все, что она видела, были широко распахнутые от изумления глаза ведуньи. Все, что она слышала, было шипение привидения.

— Нет, сумасшедшая. Я хочу вытащить вас из беды. Только так погоне вас не найти.

— Нет никакой погони, — девочка сама удивилась уверенности в своем голосе. — Если бы за нами была погоня, те, кто подожгли дом, ждали бы нас в поле за домом. Нам бы не дали добраться до леса.

Ведунья и Странник смотрели на нее во все глаза. Странник теребил толстую дорожную палку, которую сделал из обломленной ветки по дороге.

— Ты уверена? — ведунья переводила взгляд с девочки на привидение. Впервые в этих пронзительно ясных глазах девочка видела сомнение. Ну же, ведунья, наставница, умница, неужели ты не видишь?

— И пожар — это твоих рук дело, да? — и снова девочка не узнавала свой собственный голос.

Привидение смотрело на ученицу ведуньи, чуть шевеля губами. Шептал проклятия?

— Да, да, — мутный смертельный страх начал наконец-то отступать. — Ты не просто так велел мне поставить свечу на окошко.

Привидение продолжало все также беззвучно шевелить губами. Девочка посмотрела на свою наставницу.

— Он расспрашивал меня о тебе. Говорил, что ты убила человека.

— И ты поверила?

Ученица ведуньи ничего не ответила и снова перевела взгляд на привидение.

— Птицы. Вот как ты заставил свечу упасть. Пробрался в наш двор и испугал наших птиц, а они сбили с подоконника свечу. Так дом и загорелся.

Привидение, наконец, обрело голос.

— Все ложь.

А потом мальчик с веснушчатым лицом начал тускнеть и подергиваться рябью, вокруг него сгустился туман. Он снова зашевелил губами, но слов не было слышно. Наконец, туман затянул его полностью.

— Как ты все-таки догадалась? — прошептала ведунья.

— Меня не оставляло чувство страха, а потом я вспомнила, как бабушка мне рассказывала, что самые коварные колдовские места начинаются там, где дорогу устилает мох. Путник и сам не замечает, как по щиколотку забредает в воду. И там его подживает беда.

— Пойдемте обратно, — сказал Странник и осторожно побрел сквозь туман к высоким елям. Ведунья и ее ученица пошли за ним.

Вскоре они выбрались в более сухие места и развели костер. Тумана больше не было, вокруг них черной стеной стоял лес. Но костер горел ясно и чисто, и на душе у девочки было спокойно.

— Пожары и огонь, — сказала вдруг ведунья, глядя в огонь. — Меня преследуют пожары. Всю жизнь.

Девочка знала, о чем думает ведунья. Вернее, о ком.

— Это охота, — тихо, но уверенно, сказал Странник. — Тебя уже давно пытаются загнать в ловушку. Древесные демоны больше всего боятся огня, и, если уж они решились гнать тебя огнём, значит, ты — их враг.  Когда они овладели этим мальчиком, и как? Нам этого никогда не узнать, но охота на тебя длится с самого твоего детства. Это ведь он устроил тот первый пожар, так?

— Думаю, да, — кивнула ведунья. — Он всегда был лживым и жестоким. На что он рассчитывал, продав душу древесным демонам?

— На власть, — спокойно ответил Странник.

Пошевелил костер своей дорожной палкой.

— Хорошо, что я помню свою карту. До Зубастых Холмов недалеко. Там кончаются гнилые земли, и там мы будем в безопасности. Завтра к вечеру доберемся туда.

Ученица ведуньи смотрела в огонь и думала о том, что их спас ее страх. Страх, который пришёл откуда-то из самых глубин ее существа. Черный страх. Ведуны должны быть бесстрашны, а она была наполнена страхом, подчинена ему. Печально, что ей было не суждено стать настоящей ведуньей. Что ж, может и так.

Но они были живы. Вдыхали чистый ночной воздух. Смотрели в огонь. Пока.