Одиночный маршрут в Жигулях

7-30, суббота. Пристань «Поляна им. Фрунзе». Подходит «Метеор». Билетов, конечно, нет, но это неважно: сунул матросу десятку и вперед, в Ширяево.
8-10. Пристань Ширяево. Скидываю рюкзак, одежду, захожу в Волгу. Выкупаться перед походом обязательно не только для бодрости, но и потому, что впереди на 30 км уже не будет ни жилья, ни воды. Это главный минус жемчужины Поволжья – отсутствие водоемов и источников питья в глубине. Мой маршрут – дуга в 50 км (только по карте): Ширяево – лесной кордон Чурокайка – Торновое – Подгоры – Выползово – переправа «Поляна Фрунзе». В запасе имеется 200 г. сала, 4 вареных яйца, 4 огурца и головки лука, пакетик супа, 200 г. карамелек, литр холодного крепкого, но несладкого чая, хлеб, сухари. Кусок брезента, из которого можно быстро сделать палатку, шерстяной спорткостюм (для ночлега), медаптечка (бинт, йод, анальгин). На поясе нож, в рюкзаке топорик. НЗ: 2 двадцатипятиграммовые плитки шоколада. В полевой сумке компас и карта-двухкилометровка (их рассекретили, и можно купить в киоске на углу пр. Кирова и Ст. Загоры).
При выходе из любого населенного пункта самое главное – встать на тропу, т.е. выйти на нужную дорогу. Моя дорога на юго-запад, я быстро нахожу ее. Слева и справа дачные участки, огороды, легковые машины, склоненные спины. Народ выполняет собственную продовольственную программу. Километра через 3 начинается природа: горы и лиственный лес теснят дорогу. Пряный аромат высоких трав, яркие цветы, нежаркое еще солнце. В небе трясогузки, трясогузки, трясогузки… Я иду под крик кукушек: ку-ку, ку-ку, ку-ку… Если верить примете, то проживу я лет двести, никак не меньше. Однако в начале движения должна бы быть воздушная легкость, каковой не ощущаю: начинает давить проклятый рюкзак. Я знаю, через 10 километров он станет частью тела и почти не будет чувствоваться, но сейчас кляну себя: зачем взял брезент? Переночевать в копне вполне можно без брезента… Режим: 50 мин. движения, 10 мин. отдых. Пора! Я опускаюсь на траву, достаю сухарь, разламываю и не спеша съедаю половинку с несколькими глотками чая.
В путь! Все идет по плану. Навстречу пестрая группа, тоже туристы – четыре пары, причем две с детьми, которых мужья катят перед собой в тачках (именно в тачках, а не в колясках). Начинается обычный в таких случаях обмен репликами. Они наперебой:
– Ширяево далеко?
– 6 км.
– Долго идете?
– Час.
– Ну… мы к обеду доползем.
Перехватываю инициативу:
– А Вы откуда?
– Из Ульяновска, высадились с «Метеора» в Бахилово и уже шестой день идем по Жигулям.
– Где ночевали в последний раз?
– У родника «Каменная чаша».
Есть такой родник в 7 км от места встречи. Он севернее моего маршрута. Мы пожелали друг другу счастливого пути и пошли своими дорогами.
Я знаю, теперь, если кого встречу, так только пастухов. Впереди 25 км, урочище Чурокайка и одноименный лесной кордон. Я иду, по возможности выдерживая режим движения, однако демонстрацией воли перед самим собой не занимаюсь: позволяю себе отдохнуть и на 5, и на 10 минут больше. Это не физическая тренировка, а общение с природой, в шею никто не гонит. Надо понимать: совслужащий вырвался из огромного грязного города.
Привал. Еще привал… На каждом привале съедаю по сухарю и конфете, запивая чаем, а через два привала кусочек сала. А природа буйствует, изумруд крон, яростные расцветки горных склонов, ромашковые и васильковые ковры, голубовато-загадочные сосновые боры в затененных распадках и пронизанные солнцем – на вершинах. А запахи: то клевер, то мед, то хвоя. Идти легко и весело. Но вот зверья не видно, хотя тропа, судя по карте, идет по границе заповедника, иногда врезаясь в него. До Чурокайки повстречал всего одного серо-коричневого зайца, который, выскочив откуда-то ошалело понесся прямо на меня, не добежав метра 3, замер, потом резко рванул в сторону. Молодая косуля в 10 шагах от дороги спокойно наблюдала за мной огромными любопытными глазами. Я тоже вылупился на косулю. Так мы пялились друг на друга некоторое время, потом не спеша разбрелись.
15-30. На горизонте урочище Чурокайка и запланированный пастух, мужик средних лет, наверное, мой одногодок. Едва заметив стадо, я вынимаю топор и рублю палку подлиннее: обычно стадо охраняют свирепые псы. Вооружившись, я смело топаю к буренкам: здороваюсь с пастухом и сразу:
– Вода есть?
– Есть. Тут скважина.
Расспрашиваю про дорогу, которую знаю. Но знаю по карте, а что скажет пастух? Он в точности подтверждает мои сведения, не ведая о карте. Вопросов не задает, я ему понятен, но человеку хочется поговорить:
– Мы здесь как на курорте!
– А ты откуда?
– С Рождествено.
– Так у вас и там курорт.
– А… там начальство…жена… А здесь ни души. Хорошо!
Устал мужик жить на свете. Я набираю воды и прощаюсь.
Кукушка все не умолкает. Пора делать большой, часа на два, привал: в походе раз в сутки горячее обязательно, иначе силы начнут убывать как вода из треснувшей плотины.
16-00. Большой привал. Заставив себя съесть суп (жарко, нет аппетита), растягиваюсь на траве, верчу перед глазами карту. Итак, урочище Чурокайка – сердце Жигулей. Отсюда можно идти в любую точку: четыре дороги на четыре стороны. Сейчас мне не нравится первоначальный план: идти на юг на Торновое, а затем на восток к переправе. От Торнового до Волги я знаю каждый куст, там, в общем, делать нечего. Лучше двинуть на северо-запад, в Жигулевск, всего 30 км. 20 пройти ночью, отдохнуть и с утра еще 10, в Жигулевске сесть в автобус и – домой. Если дойти до Жигулевска, излучина окажется рассеченной надвое.
18-00. Сказано – сделано: сворачиваю на северо-запад. Но хотя и отдохнул, и подкрепился, силы все-таки не те: ноги деревенеют, теперь привалы длятся минут по 20, по полчаса. А тут еще тучи комаров, днем их не было. Спасает огромный лопух, которым я яростно отмахиваюсь. Темп движения упал до 2-3 км в час. Быстро наступают сумерки и становится абсолютно темно: ни луны, только бледные звезды да дорога белеет. Я одолеваю километр за километром. Странно: ни огонька на горизонте, полная темнота. А ведь ночью огонь виден за десятки километров… Жигули, центр России.
Я сижу, прислонясь к копне, вытянув ноги, и вдруг замечаю краем глаза что-то лохматое и темное, стремительно летящее на меня. Содрогаюсь и выхватываю нож. Птица резко взмывает вверх и парит, распластав крылья. Сова! Ночная птица. Ясно. Теперь эти совы всю ночь будут кружить надо мной, имитируя нападение, исчезнут лишь с первыми лучами солнца.
«И чертя круги, ночные птицы
Реяли вдали.
А над Русью тихие зарницы
Князя стерегли».
Однако не только из-за глупой совы чуть не выскочило из груди сердце. Внезапно за спиной раздается короткое и грубое: «Мя!» Рысь! Я леденею. «Мя!» Кое-как прихожу в себя: ни нож, ни топор против рыси не помогут, лермонтовский Мцыри одолел рысь острой палкой. Одним ударом я срубаю надежный сук, другим заостряю его. «Мя!» – доносится с опушки в 50 шагах, но звук не приближается. Я успокаиваюсь: лето, зверье сытое. К тому же, если рысь готовится напасть, она мяукать не станет, она начнет шипеть. «Мя!» Четыре раза кричала рысь за спиной. Конечно, желательно шляться вдвоем-втроем, но на такой маршрут не найти охотников.
Скорей бы кончились леса. Порой деревья сжимают дорогу как обруч бочку. Да и сама дорога… я обнаруживаю, что она свернула на запад. Решений может быть два: идти, куда выведет дорога или пройти по компасу в нужном направлении. Блуждать ночью в лесу с компасом малоэффективно, остается первый вариант. Я знаю, что заблудиться не могу, на западе Жигулевской излучины проходят железная и шоссейная дороги, я неминуемо к ним выйду. Вопрос, когда и где.
Вдруг сзади ударил сноп фар. По крайней мере мне так показалось. Резко оборачиваюсь: над горизонтом всплыла огромная полная луна, и стало очень светло. Тут пошли поля, а через час я увидел впереди огни. Сначала пару слабых огоньков, потом россыпь, потом целое море огней. И как раз на северо-западе! «Ага! Вышел все-таки к Жигулевску», – удивляюсь сам себе устало, хотя понимаю: до Жигулевска еще как до неба: огни на горизонте – самые неверные огни на свете.
Пора устраиваться на ночлег. Из встречи с рысью я сделал некоторые выводы. Например, не устраивать ночлег на опушке (в принципе, можно и на опушке, но тогда следует развести костер, на что уже нет сил). Ночлег должен выглядеть так: одинокая копна в чистом поле, желательно на холме, чтоб комаров ветром сносило. Я плетусь и верчу головой: ищу подходящее место. Долго ли, коротко ли, но таковое находится.
00. Я расстилаю на вершине копны брезент, заставляю себя переодеться в спортивный костюм, съесть немного сала. Вдруг над головой бесшумно вспыхнула и рассыпалась ярко-красная звезда. Странно! Похоже на сигнальную ракету, но где звук? И появилась она со стороны гор, над лесным массивом. Чудеса в решете. Значит, верно говорят, что в этих Жигулях полно тайн. С такой мыслью я под писк мышей и засыпаю. Интересно, может полевая мышь подкрасться и тяпнуть за ухо?
5-00. Воскресенье. Уже светло. Я кипячу чай в кружке на сухом спирте и завтракаю, чем бог послал.
Впереди, километрах в пяти, деревня. А города никакого нет. Я подхожу к спящей деревне и слышу шум движка. Ферма: там, наверное, доярки.
На ферме копаются два мужика.
– Привет!
– Здравствуйте, – они смотрят удивленно, но вопросов не задают.
– Как называется деревня?
– Сосновый Соловец.
– Как?! – я подозрительно смотрю на собеседников: шутят, что ли?
Но они не шутят. Я пришел в Сосновый Соловец, что в 22 км южнее Жигулевска. За спиной – 60 километров.
На колхозном автобусе, везшем сельчан на базар, я добираюсь до Жигулевска, а оттуда в Самару.
10.00. Я стою перед дверью квартиры. Сейчас главное – ванна. А завтра… понедельник, на работу.