От стены

Коллекция "настенной" живописи


Главная хитрость в чём? Не дать человеку прочитать предисловие. Жизнь начинается, как немецкое порно: сразу! Без предисловий. Без прелюдий и притворств. Сразу! Вот, держи титьку, на горшок, поступай в институт, на Маше не женись, женись на Саше, сорок лет а до сих пор не майор, поехать в поля за Непрядву, получить пулю в часть тела от другого такого же, которому так же безразличен ты, как он тебе... всё. Девиации от магистрали – в форме генерал-баса, двух слов, оканчивающихся одинаково, и системы рационального безумия: предлог здоровым мужикам не работать, а князю порубать саблями соседа с последующей аппроприацией соседских жён и сундуков. Всё. Где моё предисловие?! Я знаю, главное – там. Э, скажете, а ведь ты врёшь, ВасильИваныч! Я вру? Когда это? А вот, насчёт предисловия. Ежели на то пошло, так ведь и послесловие тоже... нам недоступно. Ну да! Чего там недоступного? Вся история соседа и вообще рода человеческого. Читай, осмысливай, помни. Послесловие выбери из большого ассортимента. Но а цинику-позитивисту-агностику: лопух! Что так, что с позументами. Ла-пух...
Не буду лгать против ветра, что нет и не было попыток воссоздать отсутствующее. Предисловие. Были, есть, будут. Но а по большому счёту – чего там такого может быть, помимо лопуха. И там – ла-пух... С позументами, без, – ла... ла, ла!

Ну кому-то и оселком. Кому-то оселком. Понимаю, туфли жмут, обе на левую ногу, и вечно нам представляется лавр не тот, что в супе.
В супе само собой. За тарелку супа отцамать не пожалею. За венок из лавра – полмира сожгу, выйду к Последнему морю, скажу: тьфу...
Учитель, они спрашивают (они же как дети), а почему дядя такой? А это для того, чтобы на нём явились чудеса *ожьи. Кто-то и оселком. Не нам выбирать.
Ослом тоже. Я, сколько потоков и хлябей super me transierunt, в смысле жизненного опыта, ничего из этой воды не почерпнул. Болван был, болван остался. "– Так надо. – А-а..." (с)
На моей шкуре ни одна магия не оставляет следов. Я всегда читаю не то, что там написано у них. И все так делают. И слава *огу. Иначе совсем ерунда получится, вот нарочно попробуй. Этот мир написан не нами, этот мир написан не мной.
Читай не то, и яви уже на себе чудеса, хоть кому-то.

Ну, что сказать. Вы видели. А многие помнят наизусть и на цитатах выстроили себе счастье и где-то карьеру. Я про то, как Семён Семёныч Га-Га-Гарбунков, втайне от жены, посещает синагогу (зачёркнуто) любовницу. Ну, конечно – любовницу! Нафиг ему эта как её там. Василь Палыч Аксёнов рассказывал, как в Америке еврей-релокант смеялся ему в разговоре на всю чистоту: они мне – теперь вы можете свободно посещать синагогу... чудак человек: да на хрена мне эта синагога! Любовница, только любовница.
Фильм создаёт довольно большой коллектив в принципе довольно случайных людей. "Бриллиантовая рука" не исключение. Помните, в такси Семён Семёныч достаёт сигарету, а водитель протягивает ему зажигалку в форме пистолета? Так вот, больше мы его с сигаретой не увидим. Вот нарочно пересмотрите киношедевр Гайдая – не увидите! Бросил курить? Или попросту – забыли... Козодоев один-единственный раз, с дикого похмелья после кабака, зубами вытянул из пачки сигарету – и тоже: всё, аллес, больше никаких сигарет. Даже в кабаке в этом, пьяные в эмпиреи, когда и некурящие закуривают, эти двое ни-ни... ни в ползатяжки! Нет правды жизни.
Но нет и правды в жизни. Такое же кино, случайные встречные, абсурдный сценарий, монтаж – Дуська до замужества, и случайные находки на ходу и помимо утверждённого текста не сглаживают общее ощущение даром потраченного на это времени. Возьмите сцену у аптеки. Когда подходит Козодоев, а эти два кретина сидят там у входа. Обратите пристальное внимание на второй план, на фон, – знаю-знаю, всё внимание на Миронова, и это правильно, Андрей хорош до невозможности, но ведь эпизод смонтирован из трёх как минимум кусков, дублей. Проследите за фоном, нельзя не увидеть.
А ведь фоном там – сама жизнь, это не кино, это – натура. И она смонтирована. Как выясняется. И единственное настоящее – Миронов, два кретина, кино и всё то, что испытываешь, в сотый раз пересматривая давно известное событие. Ну, что сказать. Вы видели.

Начальнику хора. На гуслях, тимпанах и электротрелях.
Человек – это такое, чьё бытие тождественно своей необходимости. Вот представь себе. Чтобы проще. Не "зачем?" – а "что"...
Б*г, в виде своих эманаций, или энергий, спускаясь всё ниже по древу сфирот, которых ровно десять, десять зеркал, и поочерёдно отражаясь в каждом, достигает последнего, десятого зеркала, чтобы узреть в нём Себя. Точнее, образ и подобие.
Ну, что такое десятая копия, десятая перезапись, об этом и говорить нет необходимости: любой мало-мальский меломан знает. Кто во время оно переписывал Boney M за три рубля с плёнки "СВЕМА" (у Ал-дра Гл-ова).
Узрев свою десятую перезапись, Он начинает обратный путь (алия). Но человек (см. образ и подобие) преследует Его неотступно, как заяц лису в Подосиновом лесу (см.). Достигнув (почти) оригинала, человек понимает и видит воочию, что оказался, а) в сумрачном лесу, б) опять в пункте отправления, б) в виде тридцати птиц пред лицом Симурга, чьё имя и значит "тридцать птиц". Вот представь себе.
Начальнику хора. Гусли, тимпаны и электротрели собрать, раздать всем нуждающимся. Музыкантов распустить по бабам.

Отрицающий "вечные" истины не просто "возвращает билет на вход", подобно Ивану Карамазову. Он отклоняет и саму возможность "входа", хотя правильнее было бы назвать это "выходом": возможность постоять в свете бытия, по Хайдеггеру. Можно не верить в Бога и верить в необходимость Бога: очень разные вещи, но один Иван и выбор его тоже один, особенно когда – как у нас здесь – нет никакого выбора. Прикоснуться обнажённой душой, голым сердцем к пустоте – видимой, которую необходимо ещё пройти, чтобы открыть там вещи невидимые, подлинные, "вечные". Взглянуть на мир с космической высоты, чтобы понять абсолютный смысл явлений. Понять значение своего присутствия как позиции бытия на плане существования... Существовать возможно и без этого, и не обжигаясь, – и существуем, без смысла, вне замысла. "Найти" смысл жизни эмпирическим путём – невозможно: "Смысл исходит исключительно от sacrum" (Кулаковский). Истина есть манифестация бытия в человеке, онтологическая ситуация человека опосредована наличным разрывом между смыслом и опытом, но создаётся эта ситуация именно смыслом и открывается тоже смыслом. Человек – логин, смысл – пароль. Не читается пароль? Так присмотрись: человек ли?

Выходя из преисподней одиночества моего, оглянусь на тебя – ты ли следуешь за мной? не подменили? не подсунули другую мне, в благодушии моём и в час радости по избавлении. И только оглянусь, как теряю, теряю тебя безвозвратно. Боящийся несовершен в любви, сказал апостол; неверящий боится и сомневается: так ли, не прогадал ли я, не ошибся ли с весом?
Знает каждый свой ответ, но откладывает его на время оно, время неопределённое. Знаешь ответ и знаешь, что не понравится он тебе. И пока не сказал слово, как будто бы и не знаешь. И пока не оглянулся, как будто бы и не один.
Потому не люблю, что это не то и то не так; нет того, а это есть. Хочу полюбить, но из-за того и этого, не могу. Внеси посрамление себе в храм свой как жертву, там исправи пути чужие как свои. Ибо дошли воды до души твоей. Поношение прими как признание и притчу как похвалу. И хоть и в матерной частушке, а поминает мать и самое чёрное сердце, такое как твоё, такое как моё, и стыд прикрывают посрамлением, – таковы пути любви, пути её по воде. И дошли воды до души моей.

Не вливай в мехи старые вина старого, не называй старые вещи старыми именами. Не работает. Нарочно сам попробуй благословясь – опешишься до невозможности, ручаюсь! Вот это была "катастрофа"?! Да просто... пара пустяков, оба на левую ногу! А вот это "безумие"? Это я так тогда называл? Наоборот: всё, всё правильно сделал, поступил как мужчина. Надо было ещё и голову отрезать этой кукле чёртовой. "Безумие"... Всё потому, что акт называния имеет свои ограничения. Называется событие – а оно только часть всего сбывшегося, в то время существенная и болезненная, на самом же деле – побочный эффект и эпифеномен настоящего дела. Жизнь – такая... куча. "В этом есть что-то не то", пел в своём плюсквамперфекте нынешний релокант. Нет, брат: и то, и не то, и пятое-десятое, чёртечто и сбогубантик, и всё в этом. И не лечи стаканы столом. Не надо. И стол не там, и стаканы давно другие. Гертруда выпив вина изменившимся лицом бежит на Красную площадь, в руках плакат: Гертруда и май! Ну, что. Имали. Теперь в СИЗО. Дело шьют. Вот, как это назвать, каким именем? Любое имя, любая мысль всегда мимо, блуждание "вне". Вне? Не, не, не, – переместив себя, поменяешь свой статус, но вещи как были, так и остаются. Такими же. Там, где мы были. Где шли, как Леннон – сквозь ледяную мглу, падали, поднимались – и опять вставали, с кликом "Ради этого стоит жить!" Ну, правда, выпили, да... Где то вино?! Где, я вас спрашиваю!!!

Возможен ли монах без Бога? Наверное, возможен и такой. Но это будет несчастнейший на свете человек. Звание монашеское зовут ангельским. Ангел вне Бога – это аггел сатанин, и дан во плоть. Тогда было бы лучше – остаться в кругу этой жизни. Всё ад. Но тут хотя бы живой, а там, в стенах самочинной келии, в прелести никогда не успешного ухода – мёртвый...
Ты бьёшься о дверь, ты лезешь на стены, – брат! снаружи ты заперт, а думаешь – отгородился изнутри... Твоя пустыня здесь, а ты в обратно стремишься и в прошлое, как будто постоянно изменяющийся, всё изменяющий логос зафиксирован в неизменности, в одной из своих косвенных форм. Если он жив, он не может быть всегда один и тот же.
А если может... Тогда, значит, камни стали хлебами, и печатаются на принтере.

Ну любит она, любит. Фильм "Завтрак у Тиффани", где Одри Хепбёрн поджигает на тётеньке парик. Там – Он! Котик? Ну да! Котик!!! Поэтому картина просматривается, благо заучена вшмяк, всегда на перемотке: мимо, дальше, дальше, – а!!! Эпизод с присутствием котика воспроизводится in toto, и насморк в носу, и дым попал в глаза – как в старой хорошей песне. Все старые (песни) хорошие. Не опасные ибо. В кинофинале, это где мокрый котик прижимается к условной груди героини, а потом ещё и мужик туда же, там вообще... апокатастасис тон пантон и маран афа. Не передать.
Отсутствующие котики безжалостно выматываются из киножизни как не бывшие. Между тем, как сказал один композитор, чёрное – это ноты, а белое – то музыка. (И тут на нём задымил парик.) Продукт не есть результат телеологического акта. Продукт и есть сам акт. (Если передрать на язык варваров Кетеван Карловну Чухрукидзе.) И пока ты стоишь на берегу и думаешь, вся эта твоя "плыть или не плыть", хочешь ты того или нет, занимается реализацией себя как возможности. Жизнь? Ну да! Жизнь! Промежутки, паузы между существованием и не-существованием – как буруны и между. Посмотришь влажным взглядом вверх к истокам – буруны ярятся как Ринтра и прут на тебя голодными волками-оборотнями... кипяток! А посмотришь ты к устью подсохшим оком, те же оборотились и кажут спины добродетельными маринами. Разница? Никакой! Хоть туда иди, а хоть сюда. Всё равно получишь. Пока ты не прощён. А ты не прощён. И это одно дело – смотреть с берега на кипяток, и совсем другое – кипятиться там, внутри, и в то же самое время снаружи, потому что жизнь есть способ-существование белковых тел, а мы не тело (см. бурун), не "акт разрешения" (ККЧ), но "вектор эксгибиционирующего страдания, стремящийся к... побегу от тоники" (ККЧ).
ПНП (Понятнее На Перемотке.)

А шо вы себе думаете? Шифровка! Всё зашифровано! Гриб-2-грамма. Я тоже шифром, вы меня поняли. Эти смотрят и не понимают, те смотрят – и ага! Вызовите меня в Гаагу, я всё объясню. Тот в кино, вы помните эту историю, поехал в Аргентину. Устроился в ночной клуб. Нет, это из "Мстителей". Нет, из "Неуловимых". Ну вы меня поняли. Они приходят, он в танце передаёт информацию. Эти смотрят: танцует! А это шифр. Всё, всё шифром. Иначе нельзя: провал, всё пропало, шеф. Буэно сайра шлимазл бесаме мучо. Это как в церкви. Тот пошёл туда, этот оттуда, почему, зачем, кто это понимает? Всё не для нас. Кто понял, тот живёт в Сочи. Остальные здесь и не понимают почему. Сны: непонятно, странно, зачем этот туда, и кто он – если я здесь и не понимаю. Вызовите в Гаагу, я честно скажу: я всё забыл. Помните? Вы же сказали, она девушка. А, это было так давно, она всё забыла. Паниковский! Бешено хохотал, увидев гири. Паниковский умница. Два пуда чистого золота. Отлил гири, покрасил в чёрный и передал в танце. Были бы как Паниковский, давно жили бы в Аргентине. Всё шифром – и всё мимо. И все – мимо. Ха-ха-ха. Вы меня поняли.

Инструментарий жизненный прост. Но – не универсален. Мало простоты для универсальности. Нужно ещё что-то... а что? Перебрал, мысленно: не то, не то, не... то?! нет, – не то... И смахнул всё на... в утиль. Для себя. Для других работает, ну – пользуйтесь... За тем придётся к другому. Далеко, а надо. В булочную на такси. На вокзал можно. – Сходите. Робинзон уж на что на острове, а и тот пошёл в пятницу вечером. Ну, выпил, конечно. Не бес того. И получил полную пятницу этих, значит, зло... при... подключений! А там весна... скидки. Стучит, говорите? Стучит.

Тема эта из разряда "И смех, и грех". Это для публикации так. А должно читаться: "И грех – и смерть".
Мы бережём себя и других, за ненадобностью того и других.
А вообще это общее место эго. "Эго-го-го!" Вот, Ерофеев Венедикт сочинил две вещи: "Москва – Петушки" (все читали) – и "Записки психопата" (читать невозможно). Первая быстрее всего так и делалась, в расчёте на читателя. Отсюда и успех. Вторая (я так ду-маю) планировалась в стол, времена-то были какие! – отсюда безвестность этой второй, куда более сильной и страшной ерофеевщины. Бережём-с! Знание сила, а силой нужно уметь управлять. Иначе...
Но можно и проще. "Встречать на бис" невозможно, на бис вызывают, и не знать этого музыкант Юра не мог. Тогда – почему ляп? В песенке "Мальчики-мажоры"? А проклятье понедельника, в народном фильме? "Видно, в понедельник их мама родила..." тире "Им бы понедельники – взять, и отменить!" Воцу диз лерм? Если "на проклятом острове нет календаря"! Нет календаря – нет и понедельников. Нет проклятья.
Пушкин тоже удружил. "Домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают?" Нельзя, невозможно выдать замуж ведьму. Она потому и ведьма. У неё, как прозорливо по другому поводу заметил Павич, нет чёрной галки. То есть у неё есть – но именно что галка, возможно – чёрная. А того, что нужно для замужества, ведьма не имеет. Несчастная она.
Галка... Галка и клюнуть может, при необходимости. То есть совершить акт, женщине вообще не предписанный. Это мы в наши (последние?) дни имеем наблюдать. Ведьмовство это. Всеобщее несчастье. И счастливы, что хоть так... что хоть такое.
Хотение то же знание.
Рассказывали мне в старые, давно прошедшие времена, давно ушедшие старики рассказывали, что ведьма не может умереть, не передав знание своё другой ведьме. Как же его передать? А так и передать, как в древних языческих культах делали. Как и современные сатанисты практикуют. Сексуально-эротический элемент (знание-хотение) ведь не просто так присутствует, – какое! – доминирует в разного рода поклонениях "богу неведомому".
Какому такому "неведомому"? Человечество давным-давно догадалось, и о причине ведьмовства, и о неведомых "богах". Но... бережём-с. Сохраняем... как часть культуры?
Бросьте... Не вчера сказано: "Ворожеи не оставляй в живых". Ибо дела их смерть, и служение смерти, и плод знания-хотения – всегда и неизменно – мёртвый.
Выкидыш, и потому – в стол...


Апрель – май 2023 г.