8. В деньгах счастье. Роман. Криминальные Хроники

8. В деньгах счастье. Роман. Криминальные Хроники
 Это  первый роман цикла  Криминальные  Хроники  его  полное  название: « Не в деньгах счастье,  а в их количестве». Ввиду   странного  правила  на  данном  сайте  связанного   с ограничением  знаков  в названии, пришлось  отредактировать его. Для  проза ру название   сократилось  до «В  деньгах  счастье». В первоисточнике романа  присутствует несколько  десятков   фотографий    мест  и  объектов,  описываемых  цикле. Но  из-за  усеченных  возможностей  сайта  их  пришлось  выкинуть. Но в  тексте остались  ссылки на  иллюстрации  по-этому приношу  извинения читателям.  Роман  написан  в 2012 году в городах  Хабаровске , Харине,  Циндао и Даляне.

32
 
   5 мая, Россия.
 
   Материалы есть, перспективы есть, Фунт *(36), есть. Осталось решить, что делать. Как всегда вариантов несколько.
   Первый - самый элементарный. Собрать авансы, забрать их у Смехова, ничего не делать, подождать, когда его начнут линчевать, помочь уехать из города и области, обеспечив деньгами на дорогу, и таким путём решить свои проблемы. "Выхлоп" - тысяч двести, из которых пятьдесят - Смехов потратит на себя. Ему же тоже жить на что-то надо.
   Вариант второй. Затеять игру в китайский арбитраж, затянуть процесс "раздевания" клиентов года на полтора и иметь гарантированный источник финансирования в объёме тысяч пятисот, но небольшими порциями. Ничего не делать, отчитываясь поддельными бумажками, якобы из суда, и потихоньку, переведя на Смехова все "стрелки", отойти в сторону при хорошо оформленной бухгалтерии и отчётности. Денег хватит на пару лет. Восстановить силы и ресурсы, встать на ноги после разгрома.
   Вариант третий, затеять реальный китайский арбитраж. Потратить триста тысяч из пятисот на процесс и пошлины, ещё сто за пару лет "съест" Смехов. В итоге, есть все шансы проиграть, или вытянуть "пустышку", это когда арбитраж выигран, а ответчика нет, испарился.
   И, наконец, вариант четвёртый, попытаться вернуть из Китая деньги, тем методом, который Вишневецкий разработал, находясь в тюрьме. Естественно, присвоив их львиную долю себе и возместив спонсорам издержки, чтобы тем было не очень обидно.
   Срок исполнения - год, но затрат требуется не менее пяти миллионов, при чистой прибыли шесть миллионов, и общем бюджете операции - около десяти. У Евгения таких денег нет.
   Если проще, надо привлечь на год пять миллионов долларов, чтобы заработать одиннадцать, а шесть отдать - пять занятых и проценты по ним. Большая часть этих денег пойдёт на оплату ввозного НДС и пошлины, при входе грузов в РФ. То есть, вложение безопасное. Не будет грузов, не будет и расходов и риска потерять деньги. Прибыль - от пяти до пяти с половиной миллионов.
 
   Одна голова хорошо, но две, а тем более три-четыре, ещё лучше. Иногда идея так захватывает, кажется столь безукоризненной и идеальной, что перестаёшь замечать недоработки, грубые ошибки и очевидные просчёты. В таком деле это крайне опасно, рискуешь не только свободой, но и головой, в прямом смысле. Взбешённый потерпевший способен на крайне неразумные и резкие поступки, о которых он впоследствии, возможно, будет сожалеть. Но от этого легче не станет. И о его раскаянии ты уже не узнаешь.
   У Вишневецкого было только два человека, с которыми он мог советоваться. Проблема заключалась в том, что он прекрасно знал, что они ему скажут и что выберут. Заставить их думать конструктивно, не о суммах и моральной стороне дела, а об ошибках в плане, было трудно.
   Первый человек - супруга Евгения Ирина. Они женаты вот уже 20 лет. Ей он доверял больше, чем себе. Её нюх на опасность превосходил его на порядок, а её нелюбовь к аферам почти равна его любви к ним. Единственная авантюра за всю жизнь, на которую она пошла по доброй воле и вполне осознанно, когда вышла за него замуж. Во все остальные, вольно или невольно, вовлекал её он. Ну и, естественно, разгребались они вдвоём, когда Евгений ошибался, к сожалению, много чаще, чем хотелось. За прожитые вместе годы он научился очень внимательно относиться к её словам. Не всегда мог позволить себе следовать советам, но хотя бы старался это делать.
   Ирина выберет вариант номер три - нормальный легальный арбитраж, хотя и за меньшие, чем теоретически возможно взять, деньги.
   Второй человек - Самуил Бернштейн. Он выберет вариант четыре, многоходовая партия в мутной воде, где к рукам прилипает максимум золотого песка, при практическом отсутствии риска. Первый вариант скучен, и услуги Самуила не нужны. Второй - требует массовой подделки документов, при этом сделать всё чисто - сложно, высок риск ошибки, а выручка - минимальна. Третий вариант хорош, но нет гарантии на успех, а доход невелик. Кроме того, четвёртый вариант - новинка, интересно попробовать!
   Вишневецкий склонялся к варианту один. Он устал в тюрьме и хотел одного - отдохнуть, прийти в себя, восстановить без суеты утраченные позиции, сорвать деньги, которых хватит на полгода-год, освободить ребят, избежать скандала с банком, к которому шел по столбовой дороге семимильными шагами, взяв кредит. Он считал, что новую технологию надо разделить на небольшие элементы, отработать их не на реальном деле, а в искусственно созданных условиях. Без риска. И только после этого начинать широко на практике применять новинку.
 
   Собрались только через три дня. Бернштейн уезжал из города. Спорили более часа. Варианты 1 и 2 зарезали на корню. 3 или 4? - вот в чём вопрос. Точку в споре поставил Самуил.
   - Завтра после обеда выдёргиваешь клоуна сюда, я тоже подъеду и даём ему расклад по третьей и четвертой схемам. Ты до обеда набросаешь график платежей и возможный "выхлоп" и в том, и в другом случае. На какой вариант подпишется, тот и играть будем, кто платит, тот выбирает музыку - сказал он.
   - Ну, а если подпишется и не сможет добыть деньги в полном объёме, что делать, когда всё уже запущено? - спросила Ирина.
   - Тогда плавно съезжаем на вариант один, и всех собак вешаем на Смехова, Подписался, деньги взял, куда дел, неизвестно - вопросы к нему, обязательства не выполнил - отвечай! Дела в суде прикроют по неявке истца, в том его вина - не обеспечил финансирование, а теперь снова надо вкладывать пару сотен тысяч долларов, чтобы всё восстановить. Денег ему больше не дадут. Изобьют, в контейнере недельку-другую подержат, попробуют заставить что-то отработать, он сбежит. На том всё и кончится, - ответил Бернштейн.
   - Пожалуй, Сёма, ты прав. Смехов сам кашу заварил, пусть и решает! А мы наёмные исполнители, - согласился с партнёром Вишневецкий.
   - Разумеется. Колхоз - дело добровольное, - заключил Самуил.
 
33
 
   10 мая, Россия.
 
   - Виктор Викторович, мы внимательно изучили материалы. Имеет смысл заниматься только четырьмя делами. Кроссовки, рыба, тракторы и металлолом. Остальные или очень мелкие, или устарели, либо практически не содержат информации - не хватает документов. В сумме, примерно шесть миллионов долларов США. Все дела завязаны на два города - Харбин и Далянь, это удобно, не придётся мотаться по всей стране, - начал деловую часть разговора Вишневецкий.
   - Жаль, что с остальными материалами не получится поработать, - ответил Смехов.
   - Нет смысла, но вы можете взяться за них самостоятельно, как первоначально планировали, - съязвил Бернштейн.
   - Я подумаю. Ну, а с этими четырьмя, что вы предлагаете делать? - уточнял Виктор.
   - Есть два варианта, и по какому идти, решать вам. Первый, едем в Китай и проверяем, как обстоят дела у ответчиков, - комментировал Евгений. - Готовим почву к началу процесса. Это стоит двадцать тысяч долларов, займёт две недели. Если всё нормально, то наступает второй этап - готовим документы, это еще месяца два. Весь пакет обойдется в двадцать пять тысяч долларов.
   - Ну и цены! - поразился Смехов. - А что в это входит? И так долго...
   Вишневецкий стал подробно объяснять, что необходимо делать: собрать все учредительные документы, перевести их на китайский язык, заверить и легализовать в Посольстве Китая, затем подготовить исковые заявления, проверить все документы и доказательства по делу, найти, если чего-то не будет хватать, оплатить государственную пошлину - по всем четырём делам сто шестьдесят тысяч долларов. Особо уделил внимание срокам, подчеркнул, что процесс займёт не менее года. Всё услышанное у Смехова вызвало тоску.
   - Это очень дорого и долго! - воскликнул Виктор Викторович.
   Бернштейн, молчавший до сих пор, усмехнулся и сказал:
   - Ну что вы, это недолго! Год в теории. На практике года полтора, не меньше.
   - Затем наступает этап исполнения решения, - продолжал Евгений. - Возвращаемся в Харбин, в суд второго уровня. Снова платим пошлину - тысяч сто двадцать. Суд Харбина принимает, изучает документы месяца три, выносит решение принять к судебному исполнению. Это если всё в порядке, в документах нет неточностей и ошибок.
   - Но так гладко никогда не бывает. Всегда что-то да не так. Придется править, а это опять же деньги и время, - добил Смехова Бернштейн.
   - И это всё вы называете "гладко идёт"? - возмутился Виктор Викторович.
   - Разумеется, я описываю идеальный сценарий. Затем платим судебным приставам... - пытался продолжать Евгений.
   - О, Господи, опять платим! - взмолился Смехов. - Сколько можно!
   - Приставы начинают работать и возвращают нам деньги, если они к тому времени остались на счетах ответчиков. Всего восемьсот тысяч "зелёными", - не обращая внимания на возгласы Виктора, подытожил Вишневецкий.
   - Но идеально не бывает, - Бернштейн решил поднять планку. - Сразу тысяч двести на непредвиденные расходы надо резервировать.
   - Разумеется, ты прав. Итого, миллион долларов. И два-три года работы, - согласился Вишневецкий.
   - Каков график финансирования? - упавшим голосом спросил Смехов. - Сколько можно получить с китайцев?
   - От шести до семи миллионов, - ответил Вишневецкий, ненадолго задумался и назвал сроки платежей и их размер.
   - Это хорошо, что не надо платить все сразу. У меня сейчас свободных тысяч сорок найдется, остальные за три месяца соберу. Ну, а дальше решим по ходу дела, - заверил Смехов.
   - Виктор Викторович, - продолжил свою партию Бернштейн, - я должен вас очень серьёзно предупредить об одном неприятном моменте. Принимая решение начать работу, вы должны точно осознавать, что если сорвёте график платежей больше, чем на неделю, мы проиграем дело в суде, и все вложенные в процесс деньги пропадут.
   - Извините, это как? - не понял Смехов.
   - Например, мы подготовили документы, заявили иск, заплатили пошлину, а денег на поездку на процесс нет. Мы туда не являемся, и суд, ну, не с первого раза, так со второго, откажет в удовлетворении наших требований, - разъяснил Бернштейн.
   - Как в футболе? Не прибыл на игру - засчитали поражение, - нашёл для себя понятную аналогию Смехов.
   - То же самое и на этапе исполнения, сорвали график финансирования - провалили всё дело, Я хочу, что бы вы это очень хорошо понимали, - добавил Самуил.
   - Я понимаю, - задумчиво произнес Смехов.
   - Вы не будете возражать против включения этого положение в договор между нами? - спросил Евгений.
   - Я согласен. Но в начале разговора вы упомянули о втором пути, - вспомнил Виктор Викторович.
   - Да, есть другой путь. Он короче, но дороже, - ответил Вишневецкий.
   - А что, можно ещё дороже? - с тоской спросил Виктор Викторович.
   Бернштейну всё это уже стало надоедать. Он считал, что клиент стоит пятьдесят тысяч, значит, у него их надо забирать и более не мучиться. Кроме того, придётся иметь не очень приятные беседы с теми, у кого Смехов возьмёт деньги, не дав взамен даже сломанного перочинного ножа. Поэтому, надо заранее хорошо готовить отходные пути.
   - Да, есть ещё один путь, - стал объяснять Вишневецкий. - Первый этап - подготовка материалов и разведка ситуации, как и в первом варианте. Один в один. Далее всё по-другому. Сейчас русские региональные арбитражные суды получили право рассматривать международные хозяйственные споры и менять подсудность по просьбе сторон. Вообще-то, это не будет работать, потому что противоречит законам КНР, исполнить такое решение в Китае даже теоретически, невозможно. Но в России все по закону и подлежит исполнению. Значит, надо сделать так, чтобы груз китайской компании, к которой мы имеем претензии, пересёк границу России. И до того, как будет передан покупателю по контракту, он должен быть на основании исполнительного листа, выданного русским судом, арестован судебными приставами.
   - Очень интересно, а как это сделать на практике? Ведь ни один из китайцев не станет ничего отгружать без предоплаты русской фирме, которую он же год назад "кинул" на миллион, - резонно возразил Смехов.
   - В этом и будет состоять наша работа, сделать так, чтобы отгрузили, и чтобы были все основания груз конфисковать и деньги вернуть, - ответил Евгений.
   - Что с предоплатой? Ведь без неё никто ничего не отгрузит, - пытался понять Смехов.
   - Аккредитив, с условием открытия - прибытие груза, например, в Иркутск в таможенном режиме. Нужна справка железной дороги о приёме груза на таможенный склад Иркутска. Нет справки - нет денег. Груз в Иркутск не прибыл, он арестован судебными приставами в Забайкальске по решению суда России. Значит, аккредитив не может быть открыт, и со скрипом и руганью, но вернётся в банк, который его оформил. Воплей будет много, но всё в соответствии с законами России и международными банковскими правилами. Это то, что китайцы сделали с заводом, проданным на металлоломом, - пояснил Вишневецкий.
   - Этот вариант тоже непростой, но мне кажется более надёжным, понятным клиентам. Почему вы говорите, что он дороже? - допытывался Смехов.
   - Организация и судебные издержки действительно меньше или такие же. Но вы не учли четыре аккредитива на шесть миллионов долларов. Здесь-то нужны реальные деньги на срок не менее девяноста суток, а со скандалом и все сто двадцать, - заметил Самуил.
   - Но они обеспечены реальным товаром? - не унимался Виктор.
   - Да, товар реальный, и хорошего качества, - терпеливо объяснил Евгений.
   - Тогда риск для кредитора минимальный. Я могу найти деньги в Москве, - задумчиво сказал Смехов.
   - Вам виднее, мы исполнители. Но и здесь та же проблема с графиком финансирования. Не уложился, скажем, в десять дней с момента подписания контрактов в Китае, не выставил в срок аккредитив, можно считать, что все деньги, потраченные на подготовку и суды в России, пропали даром, - Бернштейн никогда не упускал случая, в бочку мёда хоть чуть-чуть, но плюнуть.
   - Здесь сроки ещё жестче. Суду можно хоть что-то объяснить, просить, тянуть время. При торговле или аккредитив на столе, или до свидания! - подтвердил Вишневецкий.
   - Да понял я, понял. Это плохо, а нельзя ли сроки как-нибудь растянуть? Выставили на миллион, отработали одну компанию, приступаем к следующей, - предложил Виктор.
   - Боюсь, что нет. Китай велик, но информация распространяется с фантастической скоростью, особенно негативная. У нас есть только один выстрел. Повторно такое удастся применить лет через десять, когда хорошо забудется, что делаем сегодня. Один аккредитив не имеет смысла организовывать, проценты за пользование деньгами, судебные издержки по остальным делам, прочие расходы съедят всю сумму. Не только нам не достанется, но и никому ничего вернуть не удастся, - ответил Евгений.
   - Наверное, вы правы. Смета, без учета аккредитивов, какая? - спросил Смехов.
   - Миллион. Точнее можно сказать, после проверки и разведки, - услышал в ответ.
   - Опять миллион! Вы другие цифры знаете? - в голосе Смехова звучали нотки возмущения.
   - Знаю, два миллиона долларов США. Так намного лучше. Совсем хорошо - три миллиона, - серьёзно заявил Бернштейн.
   - Ладно, с этим я согласен. Три миллиона долларов намного лучше, чем пятьсот тысяч. Как со сроками? Тоже два года? - уточнял Виктор.
   Вишневецкий опять начал подробно объяснять суть и очерёдность операций. Предупредил о возможных задержках.
   - Дальше ваш выход, Виктор Викторович. С середины августа можете приступать к работе по поиску финансов, не позднее первых чисел октября аккредитив должен быть в Банке Китая. Новый год будем с деньгами, - убедительно закончил Вишневецкий.
   - Это звучит несоизмеримо приятней, - обрадовался последней фразе Смехов. Он только сейчас начал понимать, куда попал, и на какие деньги.
   - Ой, не обольщайтесь, в Китае масса проблем и неучтённых факторов. На бумаге схемы рисовать легко, в жизни куда сложнее. Заранее предусмотреть всего невозможно, и задержки будут, и дополнительные расходы, и много ещё чего, - возразил Евгений.
   - Вы согласны начать работу по второй схеме? - решил подвести итог Бернштейн.
   - Завтра привезу тридцать тысяч долларов для начала работ. Договор лучше подготовьте вы. Через месяц у меня будет сорок миллионов рублей. Мне отдаёт долг один ваш бизнесмен. Двадцать вагонов, тысяча двести тонн риса. Я его быстро продам. Кроме того, договорился взять у владельцев долгов по пятьдесят тысяч долларов на ведение дел, в качестве аванса. Как вы говорите, этих денег должно хватить на все расходы, - затараторил Смехов.
   Вишневецкий с Бернштейном только переглянулись, если не врёт, то всё намного серьезней, чем они думали, и их новый партнёр не так прост, как казалось.
   - Примерно восемьсот пятьдесят - девятьсот тысяч долларов, - быстро подсчитал Евгений. - Должно хватить.
 
   После ухода Смехова Бернштейн с недоумением спросил:
   - Жень, ты чего вокруг козла петли вьёшь? Завтра он принесёт все, что имеет. Не мечи бисер перед свиньями, ты совсем в тюрьме нюх потерял.
   - Да нет, Сёма, это ты не прав. Вернее, у тебя дефицит информации, Ты послушай, что этот деятель вытворяет, - Вишневецкий пересказал то, что узнал от Сергея Седых о ситуации на рынке риса в области. - Похоже, что это его работа. Отдать ему тысячу двести тонн риса способен только "Рис Амура". Таких запасов больше ни у кого нет.
   - Сергей сейчас в конторе? Позови, если здесь, - попросил Бернштейн.
   Вишневецкий набрал номер телефона, Седых ответил сразу.
   - Серёж, загляни на минутку. Есть пара вопросов.
   Вошёл Сергей.
   - Добрый день, Самуил Владимирович! - они были знакомы много лет.
   - Привет, Серёжа! Слушай, твой шеф рассказал о "рисовой" войне, - начал Бернштейн. - У меня вот какой вопрос возник. Вам, мелким продавцам, понятно, очень тяжело. А как дела у "Риса Амура"? Ему-то ещё тяжелее должно быть. Он же только на рис завязан.
   - Сначала плохо было, как из Приморья рис пошёл, а затем, вроде, он успел до второй волны демпинга тонн сто оптом продать, и ещё пару контрактов на две тысячи тонн заключил. Сейчас ждёт подхода денег. Говорят, очень выгодно продал, - сказал Сергей.
   - Разве он не под предоплату даёт? - уточнил Самуил.
   - Сейчас нет, лишь бы взяли. Раньше он и нам неохотно давал, теперь тому, кто раз сработал нормально, и на реализацию отдаёт. Говорят, государственный заказ или для армии, или для лагерей. Платежи через казначейство идут, расчет - по приходу груза, - пояснил Сергей.
   - Вы не думали, что "Рис Амура" таким способом от вас, дилеров, почти акционеров, избавляется. Надоели вы ему, - сказал Бернштейн.
   - Нет, не похоже, они никогда в реализацию через розницу не лезли, - возражал Сергей. - Для этого точки торговые на всех рынках надо держать, десятки продавцов, санитарные книжки, транспорт для доставки. У них один товар - рис, ассортимента нет. Хлопотно, дорого, долго, а наша сеть приработалась, всем удобно. Развалить-то можно, вот получится ли создать новое, трудно сказать. Да и проще сделать можно - не брать нас в долю, закупая рис на следующий год, и всё. Вот только своих денег им всегда не хватает.
   - Ладно, Сергей, всё ясно. Иди, работай, - сказал Самуил.
   Когда Седых ушёл, Бернштейн подошел к окну и минут пять переваривал услышанную информацию.
   - Похоже, ты прав, и этот деятель способен обеспечить финансирование. - заговорил Самуил. - Но цена! Он, получается, собрал авансы с клиентов на арбитражи, взял рис на реализацию, пару раз продал ниже себестоимости, разницу восполнил из авансов. Вошёл в доверие, придумал государственную поставку и расчет через казначейство, как объяснение, почему деньги идут медленно. Получает тысячу двести тонн риса на реализацию, продаёт по четыреста долларов за тонну вместо пятиста тридцати, как у всех, снимает полмиллиона и исчезает. Молодец, красиво!
   - Одно слабое место - продать двадцать вагонов - это не так просто, нужны люди и склады. Сто тонн по дешевке расхватали. В городе двести пятьдесят тысяч жителей, пятьдесят тысяч семей, по два килограмма семье - и ста тонн нет. Двадцать вагонов - это уже, считай, годовая потребность. Столько никому не нужно, оптовиков он же сам и опустил, - посчитал Евгений.
   - Если Приморский рисовый демпинг его работа, он к нам оттуда залетел, тогда у него наработанные связи по Сибири остались, не зря он говорил о вагонах, а не о тоннах. Сейчас старым покупателям можно предложить по той же цене или чуть дешевле следующую партию, - предположил Сёма.
   - Так и миллион, и два наторговать можно, - сказал Вишневецкий.
   - Наверное, всё так, или очень похоже. Но к середине июля у него начнёт гореть земля под ногами. К августу из города бежать придётся, - заметил адвокат.
   - Не скажи. Шанс есть. По возврату долгов и полученным за это авансам тянуть можно долго. Объяснить - должник в бегах, вымолил месяц отсрочки и так далее. Если он не только наших рисовых деятелей решит кинуть, но и сибирских "купцов", то, отдав "Рису Амура" треть, можно затянуть процесс расчета, под предлогом плохой работы железной дороги, бюджетных неплатежей, невнесения в план платежей текущего квартала, - представил Евгений. - Кроме того, у него масть идёт. Может получиться.
   Когда Вишневецкий разговаривал со Смеховым, а последнее время это случалось довольно часто, то замечал в его глазах какой-то почти неуловимый блеск куража и лёгкости, когда игроку идёт карта в масть. Бесшабашность, алогичная вера в успех и придуманные им же обстоятельства, как вирусы гриппа заражают окружающих. Как гипноз подчиняют себе разумных, деловых людей, превращая в зомби, идущих за вожаком. Вишневецкий хорошо помнил тот бред, что нёс Смехов в библиотеке, и как это воспринималось слушателями. Наверное, подобное состояние можно сравнить с вдохновением, когда художник за ночь творит гениальную картину и "перегорает", на годы превращаясь в заурядного неудачника, до следующего приступа гениальности.
   Сам Евгений подобное состояние испытывал раза три в жизни. Очень важно в этот момент направить энергию в нужную сторону, чтобы она не ушла в песок, не была растрачена на пьянство, женщин, одним словом, по пустякам.
   Что-то говорило Вишневецкому, что Смехов переживает такой период. Значит он, вопреки логике и здравому смыслу, найдёт деньги в любых объёмах.
   - Шанс есть, но не срастется, обязательно где-то будет прокол, - продолжал сомневаться Бернштейн.
 
35
 
   Виктор Викторович Смехов был очень самобытной личностью, имевший массу недостатков, но вот одного греха за ним не числилось - он не был жаден. Скорее наоборот, раздавал деньги направо и налево, все, какие имел. Если он добирался до них, то первый прохожий, оказавшийся рядом, мог без особых проблем получить всю наличность Виктора. При этом вопросы возврата долга Смехова не интересовали. Однако, когда на его жизненном пути попадались люди со средствами, Виктор и к чужим финансам относился так же легко, без малейших угрызений совести оставляя всех вокруг без презренного металла, и не загружал свою голову мыслями о возврате. Его подход к жизни одобряла кучка сподвижников, всегда находившихся в очередном городе и хорошо живших за счёт спонсора.
   Перестройку Смехов встретил в должности одного из секретарей горкома комсомола. И, если бы не развал страны, сидел бы Виктор сейчас в Центральном комитете (ЦК) этой организации в Москве. Его мать - сельская учительница. Отец - милиционер из этого же села, пошёл на повышение в район, затем - город, и, наконец, в область. К середине 1990-х годов стал генералом. И забыл забрать из уральской глубинки семью, хотя материально периодически помогал.
   После школы Виктор уехал из дома по комсомольской путёвке поднимать Дальний Восток. Попал в бригаду грузчиков на строящемся заводе и через три месяца оказался в кресле освобожденного секретаря ВЛКСМ. Поступил на заочное отделение юридического факультета областного университета. В течение трёх лет проучился на первом курсе, потом, наконец, перешел на второй. Установил хорошие связи в ЦК. Был на отличном счету у начальства, женился, родился у Виктора ребёнок.
   Перестройка начала входить в фазу перестрелки и дикой кооперации. И Смехова понесло. Уехал в Москву, забыв по семейной традиции в провинции жену с ребёнком. Всё собирался забрать, но все время что-то препятствовало этому. Комсомол с партией вместе приказали долго жить, а Виктор с другими своими товарищами из ЦК подался в кооператоры.
   Чем только не занимались, но в основном обирали сограждан в пределах Золотого кольца. Больших капиталов не наработали, но на сытую комфортную жизнь в столице хватало. И всё шло совсем неплохо, пока один из цековских не пошел работать в милицию, а за ним - второй. Третьему друзья подобрали место в службе безопасности банка. Одна из подружек подалась замуж за олигарха и собралась рожать. Людмила, бывшая завотделом в ЦК, верная боевая подруга, оказалась близко знакома с кем-то из демократов и опять "всплыла" при власти. Коллектив распался. Все друзья оказались при должностях. Кроме Смехова - образования у него нет, институт не окончен. Его не бросили, пытались пристроить. Виктор же делать ничего не умел, кроме как говорить долго и ни о чём. От всех предложений отказался. Словом, разошлись без обид и претензий, сохраняя связи и взаимную привязанность. И поехал гражданин Смехов на малой скорости "трясти Россию на предмет перераспределения денежных знаков".
   Два года занял боевой путь от Москвы до Сахалина, и теперь двинулся он обратно в Первопрестольную. Останавливался только через одну-две области от тех, где гастролировал. Если по пути на восток "бомбил" Иркутск, Якутию и Сахалин, то на обратном пути - "осчастливил" Приморье. Залетел в один тихий, но очень "хлебный" городок, а далее - планировал "брать" Омск.
   Действовал всегда по одной схеме - приезжал в областной город, осматривался, заводил жену, обычно молоденькую, хорошенькую девчонку из деревни или рабочего посёлка, желательно с ребёнком лет трёх, чтобы ничего не понимал. Девушку слегка отмывал и одевал. Снимал квартиру, обычно три комнаты в новостройках - сравнительно дёшево и прилично. Нанимал водителя с машиной. Это делало его в глазах окружающих респектабельным человеком. Машина с шофёром, молодая жена, ребёнок, квартира, по советским меркам - приличная. На два месяца арендовал офис в административном здании, обязательно в центральной части города. Особенно любил Смехов биржи, в областных центрах по одной-две на город они еще существовали. Нанимал работников. Двоих таких, которые не знали, чем реально занималась компания, и пару мелких жуликов, именовавших себя брокерами. Последних можно не стесняться, понимали друг друга с полуслова.
   Пока Виктор обживался, читал газеты и слушал местные новости по телевизору. Выявлял "болячки" региона. В газетах типа "Из рук в руки" давал объявления о разрешении за умеренную плату проблем компаний области и ждал клиентов. Это мог быть лизинг сельхозтехники, семена для крестьян, топливо для флота, уголь для котельных зимой. Сейчас в моде "невозврат долгов", а год назад в Иркутске Смехов разрешал проблему неплатежей, в Кемерово - играл с векселями. Два-три месяца активной работы - и в соседний регион. Месяц на то, чтобы разобраться в ситуации, "жену" завести и отмыть, и новый цикл.
 
35
 
   20 мая, Россия.
 
   Воскресенье, вечер, Евгений готовил ужин. Креветки варёные с соевым соусом и жаркое**(2,9) на неделю, чтобы Ирине хоты бы дня три не возиться в кухне. Пока готовил, ещё раз обдумывал план поездки. Он собирался в командировку. В Китае не был 11 месяцев. Проблем накопилось много. Надо реанимировать утраченные связи, создать комитет по экономическим спорам. При создании комитета установить деловые контакты с судейскими и полицейскими чиновниками в Харбине. Через месяц, когда поедет с милиционерами, переведёт отношения в дружеские. Далее, нужно разобраться с Совместным Предприятием в Харбине, где Вишневецкий - генеральный директор. Бросать жалко, сто пятьдесят тысяч долларов вложено - офис, склады, регистрация.
   - Женя, свитер положить? - жена упаковывала вещи. Набралась полная сумка.
   - Да, нет, не надо, и так два костюма беру, - ответил Евгений. Еще с одеждой у него проблема, Когда его посадили в тюрьму, он весил почти 100 килограммов, а теперь - 76. То, что носил, надеть невозможно, буквально, висит как на вешалке, Старое кое-что сохранилось, но оно вышло из моды лет на пятнадцать. Вишневецкий, конечно, не стиляга, но предел-то должен быть!
 
   - Женя, я не совсем понимаю, что происходит. Ты обещал воздерживаться от сомнительных проектов, - говорила супруга.
   - Ирочка, давай будем точны, я не обещал, а говорил, что пока не закрыто сегодняшнее дело, нарушать Уголовный Кодекс - самоубийство, - спокойно объяснил Евгений.
   - Надеюсь, ты не решил стать самоубийцей? - спросила Ирина.
   - Избегать и не делать совсем - две большие разницы. Если нельзя, но очень хочется, то что, - ответил супруг.
   - Давай серьёзно - попросила жена.
   - Да не знаю я, что получится. Не знаю! Нужна новая сфера деятельности, её и создаю. Будем пока заниматься возвратами долгов, что можно выжать из дел Смехова - не ясно. Если реально, то думаю, ничего хорошего, - сказал Вишневецкий.
   - Объясни, - проявила интерес Ирина.
   - У нас четыре материала. Что такое "Восток", ты знаешь не хуже меня. Работать в открытом суде против их юридического отдела? Если для приобретения отрицательного опыта, тогда можно. Нас процессуально завалят на тонкостях трактовок, на нюансах применения. Если это плановая акция, а не случайность, то там такие мины спрятаны, которые только на суде вылезут, - комментировал Евгений. - Когда Ху не хотел конфликтов, он разрешал их полюбовно, всегда шёл навстречу. В открытом процессе мы их сегодня не сделаем, слабо. Ну ладно, предположим мы выиграли в суде. Ты веришь, что судебные приставы Китая посмеют тронуть члена парламента КНР последних 3-х созывов, депутата народного собрания провинции Хэйлунцзян 4-х созывов, участника клуба "1000 лучших молодых бизнесменов Китая", с рейтингом в первой сотне уже 10 лет, директора самой динамично развивающейся компании провинции за последние три года? Он заседал в ЦК Коммунистической партии КНР предыдущего созыва. А это только официальные титулы. Наконец, простого китайского долларового миллиардера?
   Ван Бао Дцина, ты тоже знаешь. У него тех денег давно уже нет. Не будет он сидеть в Харбине, сорвав такой куш. На югах старческие косточки греет. Имущества у него нет, бизнеса нет. С него взять нечего. По факту кражи возбуждено уголовное дело, до окончания которого хозяйственный спор не может состояться. Это года три.
   Тракторы. В начале, вероятно, всё можно было разрешить миром, а сейчас сомневаюсь. И китайцам претензии, по сути, предъявлять не за что, поставку сорвали русские.
   По Савчукам - арбитражная оговорка. Суд в Лондоне. Китайский арбитраж при такой оговорке принять материал к производству не имеет права. Слава - наш новый переводчик, внимательно смотрел материалы и говорит, что контракт почти наверняка заключён не табачной компанией, а её двойником. Что-то в иероглифах не так, как у настоящих табачников.
   - Получается, что все материалы по нормальной арбитражной схеме отработать нельзя, - сделала вывод Ирина.
   - Скорее всего, так, - Евгений помолчал с минуту. Супруга прекрасно и без него всё знает, но её очень хочется услышать, что чудеса бывают, и он одно такое сотворит.
   - Очень жаль, я надеялась, хоть сейчас удастся сработать нормально. Тогда что ты затеял? - спросила Ирина.
   - "Раздеть" Смехова, - воодушевился Вишневецкий. - Он собирает полную коллекцию лохов города и разводит их, мы "потрошим" его.
   - Для этого в Китай не надо тащить Щёголева и милиционеров, - полагала жена.
   - Смехов должен видеть, что мы работаем, а не просто так его деньги берём. С "бабками" легче расставаться будет. Позже, когда сможем перейти к реальной деятельности в арбитражах, нам понадобится то, что я сейчас создаю. Нужен статус и знакомства среди силовиков Китая. Будут новые заказы, новые дела, сейчас Сергей этим занимается, попробуем их реально исполнять, - пояснил Евгений.
 
   "Шутки шутками, а вопросы Солнышко задала серьёзные", - думал про супругу Вишневецкий.
   Деньги на кону большие. Если он где-то просчитается, ошибётся, "засветится", Смеховым прикрыться не выйдет. Евгений один, прикрытия нет - кто сидит в тюрьме, кто в бегах.
   "Смежники, как назло, ухитрились передраться. Выбрали время!" - размышлял Вишневецкий. - Смехов должен исчезнуть. Не быть убитым, а сбежать с небольшой денежкой. Если он станет трупом, будет два варианта объяснения: или кредиторы наказали, или тот, кто у него изъял деньги. Разбираться будут кредиторы. Оптимальный вариант, что бы он свалил, но, ведь, не побежит. У него масть идёт, кураж, деньги ляжку жгут. Он играет за гранью фола, будет до конца верить в иллюзию, надеяться отыграться. Уж очень убедительно мы с Бернштейном всё описали. Смехову и в голову не приходит, что его держат за болвана в преферансе с первой секунды. Он-то убеждён, что нанял двух великих специалистов в международных делах и использует их, а не является примитивной ширмой, козлом отпущения. Даже если ему всё раскидать на пальцах, не поверит. И будет надеяться до последней секунды выйти из-под боя за счёт китайских денег...
   ...Дальше, как дважды два. Появляются хозяева риса, "опущенные" на "пол-лимона", как минимум. Скорее всего, не они одни. Кредиторы скооперируются или по очереди будут брать его за шиворот, трясти, спрашивать: "Деньги где?". Через час он расскажет, кому, сколько отдал и зачем. Так как вернуть ничего не в состоянии, спонсорам придётся входить в дело за счёт доли Смехова. Его процент минимальный. Весьма вероятно, что кто-то станет "пробивать" связи Виктора на Сахалине и в Приморье, а там такое вылезет! Гонцы от соседей появятся здесь. Всё начнёт напоминать МММ*(37)! Полезут с ревизиями и вопросами. Первыми будут те, кто даёт авансы на арбитражи. Как тогда отбиваться?".
   В уме Вишневецкий примерно представлял это в следующей форме:
   - У нас договор со Смеховым, вот график платежей и смета, подписанная сторонами. Вы ему не доплатили, исходя из нашей сметы.
   - Мы дали столько денег, сколько он просил!
   - Ваши проблемы, нас не касается, куда он дел деньги, все вопросы к нему. Хотите получить долги из Китая? Хорошо, держите темп платежей по графику, нет платежей - нет возврата денег. Отчёт по расходованию нами полученных средств на столе. Вам он не нравится? Ничем помочь не можем! Мы действуем в рамках договора со Смеховым.
   - Мы хотим перезаключить договор с вами.
   - Пожалуйста, пересчитаем и выставим счета на доплату. Не хотите платить? Нет проблем! Вы выдали деньги и доверенности на ведение дел Смехову и теперь сами думайте, как вам вернуть свои финансы.
   Так можно разобраться с теми, кто финансировал арбитражи. Но это прекрасная теория, когда люди сидят за столом и относительно мирно говорят, учитывая Уголовный и Арбитражный кодексы.
   Но еще остаются владельцы риса. Это вторая категория тех, кого обобрал Виктор Викторович. Да с ними и говорить не о чем.
   - Кто у вас брал деньги, к тому и вопросы.
   - Он отдал нам свою долю.
   - Его часть прибыли ваша? Замечательно, финансируете далее. Пять миллионов на аккредитивы - и вы в деле.
   - Мы ему давали рис на продажу, а не заказывали арбитраж. Мы не согласны!
   - Нет, так нет. Его часть прибыли - пять процентов в случае получения денег, еще пять процентов наши, остальные деньги принадлежат владельцам документов.
   - Но ему полагается всего двести пятьдесят тысяч, и то в теории, а он нам пятьсот
   должен.
   - А мы здесь при чём? Он обещал вам деньги владельцев долга? Обращайтесь к нему. Мы вам ничего не обещали. Все вопросы к владельцам долгов и Смехову. Вы приняли его права на процент прибыли по договору, но участие в деле подразумевает еще и обязанности. Вот вам счёт! До понедельника надо оплатить пятьдесят тысяч долларов.
   Примерно так отбиться реально. Но, когда голый и голодный мужик ищет свои последние гроши, всё воспринимается иначе - он сначала бьет всех подряд дубиной по голове и только потом спрашивает, "а деньги где?". Лучше, чтобы Виктор Викторович свалил. Но, ведь, не побежит. Великой "халявы" ждать будет и только всем хуже сделает, начиная с себя.
   Евгению вспомнился старый еврейский анекдот:
   "У порога своего дома сидит Мойша и любуется миром.
   Мимо него бежит Абрам и кричит Мойше:
   - Мойша, друг, беги! По улице идёт толпа русских и бьет евреев по морде.
   - Друг Абрам, сядь, успокойся. Мы-то тут при чём? Мы оба по паспорту русские!
   - Мойша, ты опять меня не слушал. Идут русские и бьют евреев по морде, а не по паспорту!"
   "Ох, не попасть бы в аналогичную ситуацию", - подумал Вишневецкий.