Том по прозвищу Клондайк. Глава VIII. В поисках до

VIII. В поисках добычи.

С этого дня, Тома по ночам никто не беспокоил. С утра и до позднего вечера он промывал золото в ключе, по крупинкам добавляя его в контейнер.
По воскресеньям он делал себе выходной и занимался хозяйственными делами: стирал в реке одежду, мылся в ней, проверял запасы продовольствия.

Ловил рыбу в реке, пополняя тем самым свои запасы. Вечером Том обычно звонил своему другу поболтать, да и просто чтобы услышать чей-то голос чтобы совсем не одичать в этой глуши. Очень редко звонил домой, сказать, что у него все в порядке, и чтобы за него не переживали.

Так в трудах прошел месяц, запасы продовольствия таяли, рыба в реке стала совсем плохо ловиться и настал тот момент, когда надо было что-то предпринимать. И Том решил добыть мяса.

Выйдя рано утром, он отправился в сторону озера Гласиал, рассудив, что там наверняка должны быть олени или лоси. Из телевизионных передач, Том знал, что обычно звери держаться водоемов и как не возле озера их искать.

 Поднявшись на вершину седловидного холма, он прошел мимо места его первой ночевки, с грустью посмотрел на то место, где когда-то были рассыпаны медведем галеты, и живот сразу откликнулся на это воспоминание, журчанием.

 Взобравшись на вторую вершину, Том сделал привал, наспех перекусив лепешкой, запив её водой из фляжки. Затем прильнув к окуляру оптического прицела, висевшего у него на шее, он стал обследовать окрестности озера, в надежде увидеть какое-нибудь животное годное в пищу. Но как он ни вглядывался, никого разглядеть ему не удалось. Том решил пойти вправо, к видневшийся горной долины, которая тянулась вдоль гряды крутых горных склонов.
Когда Том, наконец, обогнул один из таких горных склонов и перед ним
открылась долина, он наконец увидел то, что искал.  В примерно, километре от него паслись олени. Глядя в оптику, Том насчитал трех оленей, в том числе одного с большими рогами. «Самец, наверное,» решил про себя Том. Окинув взглядом прилегающею местность, ища как можно подобраться к ним незаметно, на расстояние выстрела. И решил подкрадываться   по неглубокому овражку, где как он подумал, должен течь ручей.

Но ручья в овражке не было, чему несказанно был рад Том, так как не нужно было идти по воде. И он, где пригнувшись, а где и вовсе на коленках стал подкрадываться к пасшимся оленям. Изредка Том выглядывал из-за бугра, посмотреть на месте ли они, не убежали? Но олени казалось и не подозревали ни о чем, продолжая пастись, пока расстояние не уменьшилось на две трети. Затем Том заметил, что олень с рогами стал пристально и с опаской, иногда по долгу, поглядывать в его сторону. «Вот черт. Забыл совсем проверить в какую сторону дует ветер. Учуял, наверное, запах мой или шаги мои услышал? Надо не торопиться, по осторожнее ступать. Еще бы поближе подобраться, тогда и стрелять можно. Жаль оптический прицел сломался, не промахнуться бы, а то останусь ни с чем?» Такие мысли кружились в голове у Тома, и он очень медленно, осторожно ступая, прижимаясь как можно ниже, даже пытался задерживать свое дыхание, чтобы ни наро;ком, не выдать себя, и дать оленям подпустить его как можно ближе, продолжал подкрадываться к ним.

Когда в очередной раз Том высунул голову из-за бугра, все три оленя стояли, задрав головы, готовые в любую секунду сорваться с места. «Уйдут! Уйдут ведь! Что же делать? Стрелять – далеко еще до них, промажу ведь»? От волнения, кровь хлынула к голове и в висках застучали молотками. Надо стрелять! Решил он и лежа на склоне овражка, стал тихонько выглядывать из укрытия одновременно наводя карабин в сторону оленей. Расстояние все еще было великовато для неопытного охотника, но Том понимал, что ближе подобраться незамеченным, к добыче не сумеет. Поэтому решил стрелять на свой страх и риск. Сердце бешено колотилось в груди, волнение нарастало с каждой секундой, приближавшейся развязки.
Как ни старался Том плавно снять с предохранителя ружье, все равно произошел еле слышный щелчок. Этого было достаточно чтобы олени запаниковали, сбились в кучку, и начали осторожное движение в противоположную от него сторону. Впереди высоко подняв голову с ветвистыми рогами, шел самец. Том прицелился и затаив дыхание нажал на спусковой крючок. По долине прокатился резкий раскатистый звук выстрела, подхваченный многочисленным эхом.

Олени, во главе с самцом, неслись во всю прыть, в сторону косогора, делая большие прыжки. Том не успел еще перезарядить свой карабин, а они уже скрылись из виду.

Раздосадованный неудачей, Том присел на край оврага. Возбужденный, он попытался проанализировать свои действия, которые привели его не только к промаху, ну еще и к тому, что он не смог незамеченным подобраться по ближе к ним, рассуждая так:
«Как я сразу не подумал, что ветер дует в их сторону, надо обязательно учитывать это в следующий раз. И потом надо, наверное, заранее снимать карабин с предохранителя, вон как далеко они услышали шум снимаемого с предохранителя ружья. А целиться надо было все-таки не в голову, а по туловищу – так хоть может быть ранил его и смог догнать или по кровавому следу, если бы кровь была, смог найти его. А так, попади-ка с такого расстояния ему в голову. Нет, зря я в голову целился. И что сейчас делать? С таким эхом, после выстрела, я тут всех зверей на сотню миль распугал. Ничего, в следующий раз буду осмотрительней».
 Том встал с земли, смочил пересохшее горло водой с фляги, огляделся по сторонам, определяя в какую сторону лучше теперь идти. Возвращаться в лагерь без добычи ему не хотелось и немного еще постояв, решил перейти долину с таким расчетом, чтоб выйти к дальнему концу озера и еще там разок, попытать счастья.
Он пересек долину, а за ней путь его пролег через крутой каменистый склон, затем он прошел поросшую редкими деревьями низину, перебрался через два холодных ручья и вновь поднялся на возвышенность, солнце уже почти скрылось за высокими горами.
 
Нужно было где-то заночевать и учитывая свою прошлую ошибку, когда по утру столкнулся с медведем, на этот раз Том решил забраться на дерево и там провести ночь.
 «Во всяком случае это будет безопасней, чем спать в низу» - решил он и стал осматривать округу в поиске подходящего дерева. И действительно, в сотне метров росло такое дерево с раскидистыми крепкими ветвями, на которое Том и поспешил залезть.

С наступления ночи, со стороны озера потянуло холодом, а над самим озером поднялся туман, в ночи он казался темной дождевой тучей. Том поежился от холода, накрыл голову капюшоном худи и залюбовался ночным небом. Он в первые, почти за полтора месяца, которые он уже провел здесь на Аляске, разглядел его.

 На без лунном небосводе, звезды были такими близкими, что оказалось, залезь он на самую макушку дерева и можно было дотронутся до них рукой, а светили они, словно тысяча вставленных в ночное небо, светодиодных лампочек.  Изредка, можно было, на долю секунды, видеть, как вспыхивали падающие и тут же сгорающие в атмосфере, метеориты. Видел Том и пересекающие все звездное небо, маленькие огоньки летящих, где в космосе спутников.

А на земле, в темноте ночи, то тут, то там раздавались голоса, кем-то вспугнутых птиц, слышалось шуршание травы и далекий хруст, словно выстрел, сухих веток. Ночная жизнь кипела вокруг в низу: хищники выходили на охоту, выслеживать свою жертву, а жертва тоже выходила искать себе жертву по меньше или просто полакомиться растительной пищей. К сожалению наша природа это одна сплошная пищевая цепочка. И Том, сидящий на дереве, любовавшийся звездным небом и каждый раз вздрагивая от неожиданных, резких звуков, тоже был звеном такой цепи, занимающий, правда, самый её верх.

С начала Том, сидел на ветке, держа карабин на коленях, но потом его начало клонить в сон и ему пришлось отвязать веревку от ружья, положив его на верхние ветки, а сам привязал себя этой веревкой к стволу дерева. Теперь, уснув он не боялся свалиться с него. Но спал он в ту ночь небольшими урывками, наверное, минут по пять, как ему казалось. Ночь тянулась бесконечно долго и Том никак не мог дождаться рассвета.

Под утро взошла луна, осветив все вокруг, в дали стали видны заснеженные вершины горного хребта, и проглядывающая сквозь деревья, черная гладь озера. Туман над озером незаметно растворился в ночи и теперь в нем отражались луна со звездами и деревья, растущие возле самого берега.

Наконец на востоке забрезжил рассвет и как ему показалось, он принес с собой настоящий мороз. Том окончательно замерз, о сне уже не приходилось думать. Он обхватывал себя руками, растирал ими тело и ноги и все равно не мог согреться. От холода даже стали стучать зубы. С каждой минутой все становилось светлее и светлее и вот наконец, выглянули первые, еще казавшимися холодными, лучи солнца.
 Том спустился в низ, замерзшими негнущимися пальцами стал собирать вокруг дерева сухие ветки и насобирав немного, попытался разжечь костер. Но дрожащие, непослушные от холода руки, неуклюже чиркало огниво об кресало, искры сыпались мимо веток и Том долго не мог развести огонь. А когда он начал разгораться, он стал дуть на угольки и маленькие языки пламени стали облизывать ветки пока они не разгорелись. И лишь, когда горел уже большой костер, Том наконец согрелся и вдруг с ужасом вспомнил, что оставил ружье на дереве. Один миг и Том слазил уже с дерева держа карабин в руке, при этом еще и согрелся.

Сидя у костра он доел кусочек лепешки, оставленной себе на утро, запивая её водой из фляжки. Этим он лишь слегка смог заглушить голод, но к этому он уже привык, питаясь так изо дня в день. Это по началу, постоянно сосало под ложечкой, но в повседневных заботах незаметно это притупилось, и он не обращал на это внимание. Иногда правда, он вечерами, поедая очередную банку консервов, желал бы чтоб вместо неё, в руках у него оказалась большая пицца или огромный гамбургер, чтобы наесться от пуза.

В путь Том спешить не стал, решил дожидаться, когда по-настоящему пригреет солнце и высохнет утренняя роса, выпавшая за ночь. Но когда оно стало пригревать, Тома начало клонить ко сну и он, прислонившись спиной к дереву заснул. А когда проснулся, солнце стояло уже высоко, костер давно прогорел и угли были чуть теплые.

 Снова забравшись на дерево, он в оптический прицел осмотрел местность, но ничего не заметил, тогда он мысленно проложил свой дальнейший маршрут и спустившись в низ сразу отправился в путь.
Пройдя совсем не много, в метрах двадцати пяти от него с земли спорхнула крупная птица, которых Том не раз уже спугивал на своём пути. Однако на этот раз она не улетела, а села на ветку дерева. Он остановился и присмотрелся внимательней, что это за птица? А птица сидела на ветке и тоже, вероятно, внимательно разглядывала его.
«Да это же куропатка!» - осенила Тома. Он, быстро сдернул с плеча карабин, прицелился и выстрелил в неё.

 Резкий выстрел опять громким эхом пронесся по лесу и справа от него – затрещало, зашумело и он заметил убегающего от него лося. Лось был без рогов и по меньше, чем тот, которого он видел на берегу реки. Том так и не понял, как он не заметил лося, почти у самого своего носа?

«Вот черт!» – выругался Том и посмотрел в сторону выстрела. Там еще в воздухе кружились перья, а на земле трепыхалась, подстреленная куропатка. Том подбежал к ней, схватил окровавленную птицу, боясь, что она может улететь, но тут же понял, что практически от неё ничего не осталось. Пуля 308 калибра, просто разнесла её в клочья, оставив лишь от куропатки кровавое месиво. Тем не менее, он все же ощупал её, из всех сохранившихся частей у неё остались лишь шея да две ножки. Но и этому Том был рад, их можно сварить, как никак, а это ценный белок, рассудил он и бульон должен быть наваристым.

Затем повернулся и пошел обратно в сторону своего лагеря, поняв, что
охота не задалась, да и охотник он никудышный, придётся вновь заняться рыбалкой. Но то, что здесь попадаются куропатки, это вселяло надежду, не остаться совсем голодным. Так в плохом расположении духа, быстрой и легкой походкой, ничего не замечая вокруг себя, Том возвращался обратно.