На Манер

‘А у Тани на флэту был старинный патефон
Железная кровать и телефон’

Армен Григорян


Всякий раз, когда Иероним касался мягкой и открытой своей ладонью семейного паркета, то c пола он всегда поднимал какую-то шляпу.
‘Малая кротовая’ - пробормотал он и аккуратно, двумя пальцами, медленно поднял с пола красную бархатную треуголку.

О ней он раньше прощупал в книге.

Иероним был слеп, а из интересных те неучебных  книг у него была лишь ‘дюймовочка’, тонкая, в мягкой обложке между хрестоматией и пахнущим горьким табаком устным счетом. Иероним называл его злым. Злой ростовщиковский счет и табак. Кортавил он сквозь зубные скобы.

Дюймовочка - марка лежала между учебными книгами сухим листом гербария и на манер тонкой занозы касалась потертых кожанных стародевных обложек по праву.

 Иероним отошёл от секретера на кухню, по-зайчьи засунув в кувшин с холодной водой кончики пальцев и протер от корок глаза. Он поднял мокрые руки над головой вверх и сложил их на манер ушей. Это упражнение значилось в его воздушных бельевых заметках памяти как скрипка. Внутри себя Иерониму казалось, что уши-руки дергались, скрипели в такт колебаниям утра.

Утро.  утро Иеронима играло на скрипке. Фарфоровое, убегающее из кофейника утро…

Опираясь за круглый стол Иероним сделал круг по центру кухни и сел улыбаться. Упражнение второе. Кто-то из домашних появлялся на кухне, в длинной ночной рубахе в Ranunculus bulbosus с черной жемчужиной наушника, сонно, надувая губы и недовольно щуря глаза улыбался в ответ, не подавая радость на вид.