Ты сможешь. Глава 14

14 глава Тайны и ещё раз тайны

Так, после обеда я уже с разрешения Велса отредактировала на кухню. Он опять поехал на работу. Мне хотелось его расспросить, но интересоваться тем, в чем совсем не смыслишь, пока казалось делом неблагодарным. «Сперва разберусь по книгам, а потом задам умные вопросы», — решила я. Лаурель дополаскивала последние тарелки, и ее спина, обычно прямая, сегодня была сгорблена от тяжелых покупок, что они с водителем вносили в дом. Мы с ней налили чай, чокнулись за здоровье хозяина дома, и разговор пошел по душам.
— Лаурель, можно задать тебе, наверно, самый тяжелый вопрос?
— Спрашивайте, милая. Наверно, о дочери. Я уже все слезы выплакала, так что сердце, кажется, стало каменным, — пожала она плечами, но глаза ее были по-прежнему печальны.
— Скажи, а ты видела свою дочь во время ДТП? Где там у вас тела проверяют, как было доказано, что это твоя дочь? — вопросы посыпались как из рога изобилия.
— Ева, никто мне её не показывал. На опознании был её муж, Тонг, он её и хоронил.
— Ясно... А ещё скажи, как вообще произошло это ДТП?
— Сказали, переходила дорогу в неположенном месте. Но она... она никогда не нарушала. Моя Рунита была послушной девочкой. Только вот мечтала она... выйти замуж за видного человека, жить в роскоши и не работать.
— Ну, это не катастрофа, желать себе такой судьбы, — осторожно заметила я.
— Она ведь наивная была, верила всему. И когда вышла замуж, очень скоро пожалела. Словно с глаз упала розовая вуаль.

Я помолчала, вспомнив себя. Я ведь тоже ходила с закрытыми глазами, игнорируя все тревожные звоночки перед свадьбой. Мне стало жалко Руниту.
— А виноватых нашли? — с надеждой спросила я.
— Я спрашивала Тонга, но с ним и до смерти дочери общаться было непросто, а потом он и вовсе огрызался и предупредил: нет дочери — нет общения.
«Странно, — подумала я. — Все улики, опознание... всем этим занимался только Тонг. Слишком удобно». Больше не стала я мучить Лаурель и решила для себя поговорить с Тонгом, когда представится возможность.

После кухонного чаепития я пошла к Николаусу. Он все ещё возился в саду с Тибалом; они изрядно устали, но закончить начатое для них оказалось делом чести. Пришлось подождать. Из окна нашей комнаты сад казался просто зеленой массой, но сейчас, вблизи, я разглядела удивительное разнообразие. Каждого сорта дерева было посажено по пять штук, все разные, даже по окрасу стволов. Плодов не видно — может, они еще малы, да и месяц-то только июнь, судя по всему. А одно дерево ещё цвело, и цветы казались огромными. Но когда я подошла, увы, это оказалось крупное соцветие из множества мелких, бледно-желтых, почти люминесцентных цветочков, источавших тонкий лимонный аромат.

Наконец, Николаус освободился, и я смогла задать ему вопросы. Менторос прошел и сел в беседку, куда я перед этим принесла холодный чай из трав. Он медленно, с наслаждением выпил стакан, и я подошла, когда он допивал:
— Понравился?
— Спасибо, хороший, не хуже, чем я в лесу делаю, — поставил стакан и уставился на меня пронзительным, всевидящим взглядом. — Хочется знать, почему Николаус не заметил яда?
— Откуда вы это узнали? Наверно, Велс сказал? Или вы тоже читаете мои мысли? — выдавила я.
— Ну, дан мне такой дар, читать мысли, — прищурился старик, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок.
— Николаус, скажите, ведь вы знали, что Тонг придет к вам? А что отравить захочет — не предполагали?
— Знал, что придет. А вот насчет отравы... не предполагал.
— А зачем он приходил?
— Ох, дочка, ты не в свои дела полезла, но знать тебе, видно, надо. Тонг явно хотел заставить рассказать о его будущем.
— Так он же говорил, что вы никто, и звать вас никак, потому что Всевышний давно с вас снял благодать или что-то вроде этого! — выпалила я.
— Одному Всевышнему дано знать, снял он с меня обязанности ментароса или нет. Я ведь ушел, потому что там все стало не по-настоящему. Исчезла, правда, даже в Экоясе.
— Как нет? А наше сочетание?
— Сочетание это в ваших сердцах происходит, и дары ведут себя иначе, чем сейчас. Увидите потом. Вы же закон не нарушаете, а они там... не все, но сплошь и рядом.
— А если не секрет, что вы сказали ему? Тонгу? — не унималась я.
— Секрета никакого нет. Я ему сказал, что он не должен идти против совести, иначе его ждет жестокий провал.
— Николаус, а вы можете мне сказать ответ на один вопрос?
— Давай, попробую, — хитро, по-домашнему улыбнулся старичок.
— Это же Тонг убил свою жену, да?

Николаус задумался. Глаза его закрылись, он взял мою руку, и его ладонь была сухой и теплой, как осенняя листва на солнце. Через время он заговорил.
— Доказать убийство сложно будет. Он не своими руками это сделал, но все подстроил. И это дело переломит его судьбу, — открыл глаза и налил себе ещё чаю. — А про себя спросить не хочешь?
— Ой, наверно, нет. Я боюсь в будущее заглядывать, да и вера наша не велит. Простите, Николаус, я в себе-то разобраться не могу: то боюсь отношений, то хочу все и сразу, то готова рвать и метать, то спрятаться и не высовываться.
— Это пройдет. Доверься Велсу, иди за ним, и все у вас будет хорошо. Жена ведь помощница мужа, — он похлопал по моей руке и добавил: — Я за вас спокоен. Можно и умереть, да уж очень хочется еще раз благодарственную службу провести в Экоясе.

Потом встал и пошел к дому. Он всегда рано удалялся в свою комнату, подолгу молился и рано ложился спать, а сегодня его и без того старческие шаги были особенно тяжелы от усталости.
Вечер принес новые эмоции. За ужином Велс сообщил всем, что ровно через 20 дней пройдет церемония сочетания, и что потом мы уезжаем в путешествие, так как я нигде не была. Асура аж подпрыгнула на стуле, когда ей поручили сопровождать нас в магазин за платьями. Ее радость была такой искренней и заразительной, что я невольно улыбнулась. Охранником нашим стал брат Тибал.

После ужина все расселись за большой стол для какой-то настольной «ходилочки», их веселые возгласы и азартные споры доносились из-за двери, а я отправилась на кухню к Лаурель. Попросила её назвать подруг Руниты. Та опять всплакнула, но пообещала найти телефоны тех, с кем дочка общалась в последнее время.
Шум из гостиной становился все громче, но меня не тянуло присоединиться. Узнав сегодня столько информации, я должна была её куда-то перенести, чтобы разложить по полочкам в голове. Я поднялась в свою старую комнату; в тумбочке я видела блокнот. Вот его-то и достала, а в комнате Велса нашла карандаш. Разложив в блокноте все, что знала, и наметив, что предстоит выяснить о Тонге, я, наконец, почувствовала контроль над ситуацией. Только положив блокнот на столик у кровати, я успокоилась.

Наметила план: завтра утром Лаурель даст мне номера, и мы с Асурой после магазина проведем разведку. Подруги Руниты наверняка что-то знают.
Никто не сделал мне замечания насчет длины юбки — понятно, дома я могу ходить как хочу. Но что надеть завтра? Я открыла шкаф. Раз еду примерять платье, значит, надо надеть то, что легко снимается. Перебирая платья, я обнаружила еще три, которых ни разу не видела. «Опять Велс... Но подарки надо дарить, а не прятать в шкаф! Хотя... сюрприз — это тоже приятно».
— Хорошо, так что лучше: дарить или делать сюрприз? За твоими мыслями не угнаться. — Велс стоял в дверях и наблюдал за мной.
Я как раз вытаскивала эти три платья. Два были скромными, с высоким воротом, а третье — цвета летнего неба, струящееся, с широким поясом. Вот его-то я и взяла.
— Хороший выбор. Ты в нем завтра поедешь?
— Да, в нем. А с подарками ты меня избалуешь. И тогда я буду везде искать твои сюрпризы, и в доме будет вечный беспорядок! — прозвучало как шутка, но я действительно хотела, чтобы он подошел.

Велс шагнул в мою сторону, но потом резко изменил направление, делая вид, что уходит. Я с разбега прыгнула в его объятия. Он легко подхватил меня, прижал к себе, и наши губы сомкнулись. Голова закружилась, мир поплыл. «Кажется, я влюбилась», — пронеслось где-то на задворках сознания.
Велс прервал поцелуй, и наши глаза встретились. Я почувствовала, как по телу разливается сладкая, огненная волна; по его расширенным зрачкам было видно, что с ним происходит то же самое. «Только бы не потерять сознание... Хочу быть сильной, хочу запомнить каждое ощущение», — взмолилась я про себя. Велс, словно услышав, снова поцеловал меня, и волна накатила с новой силой. В этот раз время словно остановилось. Даже Магри на ковре, вылизывающая шерстку, замерла с поднятой лапой. А мы целовались, утопая в океане новых чувств. «Спасибо, Всевышний, за эти дары», — промелькнула в голове благодарность.

Наконец, Магри залаяла. Мы остановились. Я прижалась к его груди, слушая частое, ровное биение его сердца, и не хотела отпускать. Велс и не пытался уйти. Он обнимал меня и что-то шептал, и тут только я разобрала слова:
— Я тоже тебя люблю. Готов за тебя жизнь отдать.
— А мне сегодня сказали, чтобы я во всем тебя слушалась, и тогда все у нас будет хорошо.
— Надеюсь, с тебя клятвы не брали? — усмехнулся Велс.
— Ты, конечно, в это не веришь? И правильно. Я не научилась слушаться, но буду стараться.
Он еще раз поцеловал меня — коротко, но сильно — и пошел в свою комнату. А я переоделась, залезла в кровать и крикнула:
— Спокойной ночи, Велс!

Продолжение следует....