Худая корова еще не газель

      Эрик Ах был в нашей мужской компании единственной «бесприданницей», то есть не имел ни кола, ни двора.
      Воспитывала его тетушка, которая жила далеко от Ташкента. Потому приятель, приехав в столицу поступать в университет, много лет скитался сперва по студенческим общежитиям, затем по служебным и съемным квартирам.
     На еженедельных посиделках мы не раз предлагали бедолаге найти богатую невесту и таким способом решить жилищную проблему. Однако, упрямец напрочь отметал этот вариант, так как ни за что не хотел идти к кому-либо примаком.
   - Дайте срок, мне важно самому свить свое гнездо! - заверял наш бездомный друг, как только разговор переходил на эту тему.
     Не прошло и двадцати лет - его мечта сбылась.
     Когда Эрик сообщал мне эту новость по телефону, чувствовалось, что его распирало от радости и гордости за себя.               
     На все вопросы обычно словоохотливый «Ахонька» ограничился фразой: «Это при личной встрече», - и стал диктовать адрес.
     По всему выходило, что он сумел приобрести квартиру в доме, который находится рядом со станцией метро «Хамида Алимжана», в самом центре Ташкента.
   - Вид из окна – закачаешься, -не сдержался все-таки товарищ, подогревая мой интерес.
     Он знал, что уже много лет я мечтал перебраться жить в этот район. Там прошло мое детство.
   – А какие чудесные соседи! - продолжал Эрька. – Сплошь интеллигенция. Короче, вечером жду! Сам все увидишь. Порадуешься за меня. Посидим по-свойски, отметим удачную сделку.

     Я, конечно же, скорректировал свои планы и сразу после работы отправился в гости к счастливому новоселу. По пути заглянул в супермаркет – надо же было обмыть покупку.
   
     Найти дом, в котором поселился Ах, труда не составило. А вот на каком из восемнадцати этажей находилась его «резиденция» – был вопрос.
     Пока я стоял, задрав голову, с интересом рассматривая этот человейник, меня вернули с небес на землю.
   - Вы к кому-у-у-у? – неожиданно откуда-то сбоку раздался столь громкий и резкий голос, будто ко мне обращались через матюгальник.
     Двор, в котором рядом стояли три высотки, напоминал глубокий колодец, и каждое сказанное слово эхом отражалось от стен.
     Обернувшись, увидел импровизированный блокпост, мимо которого чуть было не прошел. На лавочке перед подъездом, за припаркованной машиной сидели три дамы преклонного возраста.
    Одна дремала, уронив голову себе на грудь, обнимая руками пухлую сумку. Другая - увлеченно читала газету. А третья, самая бдительная, привстав с «насеста» и приняв боевую стойку, стала выдвигаться в мою сторону.
    Ярко разодетая, вся в золоте, с сильно наштукатуренным лицом, на котором выделялись густо намалеванные сурьмой брови, она скорее напоминала петуха-забияку, чем бабушку-пенсионерку.
  - А? - строго переспросила женщина и расставила свои клешни, словно собиралась ловить меня.
    В душе я порадовался за приятеля. Такие бабульки охраняют подъезд понадежнее любых кодовых замков. Механизм еще можно взломать или как-то обмануть, а этих – никогда.
    Объяснив «часовому» куда и к кому иду, я попросил подсказать, на каком этаже находится нужная мне квартира. Чтобы не кататься на лифте туда-сюда.
  - Кто это у нас там поселился? - спросила бабец, повернувшись к своим товаркам. –Почему не знаю?
    По ее тону я понял, что дама была тут за главную. И не ошибся. Ее дремавшая соседка вмиг проснулась и залебезила:
  - Извините, Телке-опа, не успела доложить. Вчера новый жилец объявился. От дворника слышала, будто он в армянскую квартиру заселился.
  - Тоже армянин, что ли? – скривившись, уточнила та, что назвали Телке.
  - Этот, кажись, еврей! –  третья тетка, оторвавшись от чтения газеты, тоже подключилась к разговору. – Носатый, губастый, кучерявый и вежливый до тошноты. Аж противно!
    Мне были малоинтересны эти разговоры «интеллигентных» соседок Эрика и потому я решил уйти от них не прощаясь, по-английски.
    Как бы не так!
   -А вот мы щас выясним хто есть хто, - «спящая красавица» вдруг остановила меня вопросом: –  Вы откудова здесь нарисовались? Кто Вы сами-то есть? Ну-ка, докУмент предъявите, али мандат какой!
    Ее фраза «откудова нарисовались» и «докУмент» с «мандатом» говорили сами за себя.
    Начиная догадываться, с кем имею дело, я, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор, вытащил редакционное удостоверение.
    Красная корочка с тисненными золотом буквами произвела на бабок магическое действие. Все вмиг встали, как по команде «Смирно!».
    Телке-опа, вытерев руки о свой цветастый наряд, с величайшей осторожностью взяла мой «докУмент» и шевеля посиневшими вдруг губами по складам прочитала фамилию, должность, кем и когда выдан.
    Ее товарки не знали, как реагировать и ждали указания своей предводительницы.
  - Вы по делам или как? –  вкрадчиво спросила командирша. – Может какая помощь нужна? Мы сей миг организуем. А?
  - Понятых что ли? – на всякий случай уточнил я, чтобы до конца развеять сомнения на ее счет.
    Женщина приняла мои слова за чистую монету и, сглотнув, набежавшую от волнения слюну, молча кивнула.
   -Когда армяшка здесь жил, еще куда ни шло. Но вот если еврей будет– это уже подозрительно. Они же всем кагалом подались кто в Америку, кто в свой Израиль, а этот вдруг тут решил окуклиться. Не спроста это, ой не спроста! – поделилась со мной своими мыслями новоявленный группенфюрер. – Соседи у нас, в основном, люди положительные. То есть с положением…
   -Так может и новенький положительный? – Мне   начинала «нравиться» эта история.
    Телке моментально «заглотнула наживку».
    Это вряд ли! Еврей ведь!
    Я сразу расхотел уходить.
    Было интересно узнать, откуда взялись такие «расчудесные» гражданочки. Ведь абы кому в этом элитном доме квартиры раньше не давали.
   -Мы не могли прежде встречаться? 
    Мой невинный вопрос почему-то застал «старшУю» врасплох.
   -Я работала с Тохтусын Тохтусынычем, - после некоторой паузы выдавила она из себя и выразительно посмотрела на меня.
   -И мы тоже, - хором заявили ее подружки.
       
       
    Из закромов памяти всплыло пронафталининое имя Тохтусын, к которому приклеилось прозвище «Кизляр-ага».
    В османской Турции так называли смотрителя гарема… 
    Это был ловкий малый, который начинал свою карьеру в комсомоле и прославился тем, что поставлял «мочалок» для «нужных людей».
    Он ввел в штаты подконтрольных ему организаций девушек, как сказали бы сегодня, с пониженной социальной ответственностью и охотно выполнял роль сутенера. Чем, кстати, очень гордился.
    Его «заслуги в деле воспитания молодого поколения строителей коммунизма» старшие товарищи по достоинству оценили. Сделали  средней руки столоначальником в каком-то министерстве. А со временем «Ваше высокоблагородие» доросло и до «Вашего превосходительства».
    Проходимец с годами превратился в Тохтусын Тохтусыныча. Он по-прежнему продолжал «опекать» команду наложниц, устраивая их на теплые места. Чтобы в нужный момент те всегда были под рукой.
    Старые клячи борозды не портили, верно служили своему покровителю, выполняя разного рода «деликатные поручения».
    Шагнув «из грязи в князи», они уверовали, будто поймали госпожу Удачу за хвост. Эдакие аристократки с помойки, возомнившие себя светскими дамами.
    Но ведь, как известно, «Худая корова еще не газель»!   
         
    
      
    Ситуация заставила память вновь совершить экскурс в прошлое и я вспомнил наш старый спор с Димой Атамановым.
    Димка работал сварщиком на «Ташсельмаше», а я - в заводской многотиражке. Мы симпатизировали друг другу.
    Атаманов покорил меня тем, что беззаветно любил дело, которым занимался.
    Став с годами высококлассным специалистом, лучшим в своей профессии, он наотрез отказался вписываться в отряд «выдвиженцев».
    Диму пытались было сделать «свадебным генералом» - приглашали посидеть в президиуме на собраниях и заседаниях, выступить по заранее заготовленному тексту, манили даже перспективой стать «Героем Социалистического Труда», со всеми вытекающими из этого звания благами… Но парень – ни в какую не соглашался.
   -Не мое это, - объяснял он в парткоме. – Не люблю пустую говорильню. Вместо того, чтобы штаны в президиумах протирать, я лучше еще несколько рам для комбайнов сварю.
  - Нашел кому говорить! – не раз по-дружески журил я «Атамана». – Тебе это рано или поздно припомнят.
    Вопреки моим прогнозам, два ордена за свои трудовые достижения он -таки заработал.
    
    Когда в Ташкенте были построены «московские высотки», в одну из которых на днях переехал Эрик Ах, многие сильные мира сего захотели либо сами получить там квартиры, либо правдами-неправдами вселить туда своих отпрысков.
   Рассказывают, будто Шараф Рашидов, долгие годы руководивший республикой, был вынужден лично заниматься вопросом распределения ордеров в эти элитные новостройки. Чтобы массив окончательно не превратился в «Дворянское гнездо»!
   Вот тогда-то Атаманову, который стоял в очереди на улучшение жилищных условий, и предложили там трехкомнатные «хоромы».
   Дима, недолго поразмышляв, …отказался.
   Никто на заводе не хотел в это верить. Многие полагали, что на него надавили, чтобы написал отказ. А элитная хата достанется потом тому, кому надо.
   При первой же встрече с Димкой я, конечно же, поинтересовался, правда ли, будто написал он отказную не по доброй воле.
   Атаманов даже обиделся на меня за этот вопрос.
                - Мы вроде бы не один год знакомы. Разве я когда-
                нибудь перед кем-то прогибался?
                Никто на меня не давил. Наоборот, в райисполкоме
                уговаривали согласиться на эту квартиру. Им же надо
                было перед ЦК отчитаться. Мол, ваше указание
                выполнено.
                Но перед тем, как принять окончательное решение,
                я решил поехать и посмотреть, с кем предстоит
                соседствовать.
                У узбеков есть мудрая поговорка: «Близкий сосед
                лучше дальней родни».
                Так вот, мне быстро стало ясно, что нам с женой
                и детишками неуютно будет жить рядом с теми, кто
                даже в булочную через дорогу на служебной машине
                ездят.
                Люди они может быть и хорошие, зря наговаривать
                не хочу, но мы не их поля ягода. А это значит, что
                лишний раз за спичками к соседям постучать
                постесняемся. Нам проще среди своих, заводских.
                Вот скоро новый дом на массиве «Ташсельмаш»
                должны сдать. Так что ждать осталось недолго.
    Помнится, в ответ я присвистнул и покрутил вокруг виска пальцем, так как не мог понять и принять его доводы.
                -Позволь мне самому своей жизнью распоряжаться, -
                неожиданно жестко прервал наш диалог «Атаман».
   
    Теперь, спустя почти тридцать лет, должен признать, что прав был этот парень. И мне бы не хотелось жить рядом с соратницами «Кизляр-ага». Такими, как Телке-опа и ее товарки.

    
    Зазуммерил мой сотовый.
  - Где застрял? Минут двадцать назад видел из окна, как ты к дому подходишь, - услышал взволнованный голос Эрика.
  - Спустись, пожалуйста, вниз, - прервал я приятеля. - Тут возникли вопросы, на которые мне сложно ответить.
    Услышав наш разговор, «девушки» сразу же засобирались. Каждая вдруг вспомнила о неотложных делах.
    Мне бы ни за что было их не удержать, но на счастье Ах, как угорелый, выскочил из подъезда.
   -Дамы имеют к тебе несколько вопросов. Удовлетвори, пожалуйста, их любопытство, - ошарашил я его. - Перво-наперво твои «чудесные» соседки хотят знать, уж часом не еврей ли ты.
    Интеллигентный «Ахонька» оторопел, до него не сразу дошел смысл моих слов.
   -Что-о-о? - переспросил приятель.
    Телке-опа моментально среагировала.
  - Это провокация! Это провокация! - завопила тетка. - Мы найдем на тебя управу, журналюга поганый! У меня две свидетельницы, которые в любом суде подтвердят, что я не могла ничего подобного говорить. Я- общественница! Я четверть века на идеологической работе. У меня три благодарности от самого Тухтасын Тухтасыновича. Никому не позволю марать свое честное имя…
  - Что ж, тогда до встречи в суде! Весь разговор записан на диктофон, - нагло соврал я, похлопывая по нагрудному карману своей куртки, чтобы остановить этот словесный понос.
    Расчет оказался верным - «общественницы» вмиг растворились, будто их здесь никогда и не было. 
    
    В тот вечер мне долго пришлось отпаивать Эрика. Благо было чем - я ведь основательно затоварился в супермаркете перед тем, как идти к нему обмывать квартиру.

    Вопреки моим ожиданиям, Тухтасын Тухтасынович не стал «впрягаться» за своих «подружек». Это могло означать только одно -  он списал и этих «мочалок» в тираж.
    Рассудил прохвост, что засвечиваться будет себе дороже.