Войнич против Войнич. Часть 2. Глава 19

                19

                Что наша жизнь - один телефонный звонок

  Они ехали по ночному Риму. Пожалуй, для Вечного города ночь - лучшее время суток, когда город погружается в тишину, покой и безмятежность. Бесконечный бег жизни из людей и машин останавливается и кажется, что останавливается само Время.  Словно из глубины веков возникают старинные здания в своей причудливой и таинственной подсветке. Вот грандиозный Колизей - символ Красоты и Величия Римской империи совсем не похож на себя дневного. А вот Форум с его величественной колонной Траяна - она уже стоит века, как будто касается самого неба и постоянно манит людей своей  вечность и никому не придет в голову спросить, куда делись все эти 40 тонн мрамора. Мимо тихо проплывает монументальный Алтарь Отечества с конной скульптурой никуда не спешащего короля Виктора-Эммануила. Прошлый раз проголодавшейся Элен дико захотелось съесть античный римский пирог прямо на лужайке перед ним, который сладкоежки-итальянки почему-то называют торт. Да-а, была когда-то могучая империя и вот остались только эти камни.


  Давняя подруга Анны Войнич жила в районе Аппио-Латино совсем рядом с парком Сципиони. Неплохо устроилась. Между женщинами тоже случается долгая дружба, не омрачаемая ни временем, ни событиями, тем более, если между ними не стоял какой-нибудь мужчина. Проводив графиню прямо до подъезда дома, как говорится, сдав ее из рук в руки и взяв слово не показываться пока на выставке в палаццо Венеция, Бесси на какое-то время задумался: возвращаться назад в свой отель ему почему-то не хотелось. В этом районе жил Джанни Тромболези. Когда они вместе с Элен были прошлый раз в Риме, что даже заезжали в его скромную холостяцкую берлогу. Сейчас об этом не могло быть и речи - стояла, пусть и волшебная, но все же глубокая ночь. Но так уж случается в жизни - как только ты о ком-то подумаешь, то он обязательно даст о себе знать.

  Тихо зазвонил телефон, тот самый - специально для журналистских расследований. Когда Джанни узнал, где сейчас находится Бесси, то его фраза "надо встретиться завтра" быстро перешла в категорию "приезжай немедленно", тем более, что новый день уже наступил, хотя пока и скрывался в покровах римской ночи.

   Переступив порог квартиры Джанни, Алекс сразу почувствовал тревогу и обеспокоенность своего старого друга и коллеги. И поэтому совсем не удивился, когда тот задал ему первый вопрос:
- Как прошла твоя экскурсия в церковь Иль-Джезу, Алекс?

  Понятно, что падение католического священника с крыши церкви – это для полиции был всего лишь несчастный случай, а журналистский нюх Джанни уловив в этом нечто большее. Поэтому, чтобы большее его  не томить неопределенностью, Алекс поведал ему о своих похождениях в церкви Иль-Джезу, не забыв в подробностях остановится на прогулке на крышу церкви, куда он поднялся, чтобы насладиться дивными видами и подышать свежим воздухом.

   Джанни эмоционально слушал рассказ Бесси, как и подобает настоящему итальянцу, периодически прерывая его повествование темпераментными восклицаниями, вроде:
Dio mio!  Questa ; bella! E incredibile! Умеют же итальянцы превратить вполне себе трагическую историю в этакую легкую комедию. Когда Бесси наконец остановился в своем рассказе, то Джанни эмоционально воскликнул:
- Я ни на секунду не сомневался, Алекс, что без тебя там не обошлось.
- Сам виноват, что меня там ожидали, - задумчиво произнес Бесси.
- Между прочим, священник, который так неосторожно свалился с крыши, в моем досье проходит как некий Винченсо - наемный убийца радикального крыла ордена иезуитов, особа приближенный к епископу Тьеризи.
- Между прочим, это как раз тот самый священник, который чуть не отправил меня кормить рыб в бухте Сен-Тропе, - не удержался Алекс, - кстати, что ты успел выяснить по поводу убийства во Фраскати?

  Джанни не надо было повторять вопрос дважды, когда он чем-то начинал заниматься, то с головой уходил в расследование, забывая про все на свете - еду, сон, даже любимую граппу.  А рассказал он вот что.

  Тед Войнич приехал в Италию по документам на имя Теда Нилла (слава богу, не Бэкон, Ди или Буль). Сразу стал искать связи с итальянскими учеными, занимавшимися историями старинных рукописей, имевших отношения к ордену иезуитов. На этих встречах он представлялся, как Войнич, английский потомок известной семьи. Среди серьезных историков это вызывало лишь легкую усмешку, тем не менее, его план сработал, и он попал на научные семинары университета "Тор Вергата", где и познакомился с профессором Кудичини. Профессор был сторонником теории, что рукопись Войнича - не простой медицинский травник средних веков, каких тогда было хоть пруд пруди, а некое религиозное послание. Он нашел в "Духовных упражнениях" святого Игнатия некую ссылку на неизвестную рукопись. Кудичини пришел к выводу, что рукопись Войнича и была тем самым историческим посланием. Но большинство исследователей опровергают это, как и сама рукопись, что хранится в Йельском университете.  Но Кудичини опирался на работу своих соотечественников Дамиано Занетти из центра Барилоче и физика Марчело Монтемурро, которые совсем недавно обнаружили в рукописи некие лингвинистические структуры, которые указывают на то, что рукопись – это зашифрованное послание. Более того, он был уверен, что манускрипт, предоставленный наследниками книготорговцу Хансу Краусу для продажи и позднее переданный в дар Йельскому университету, не содержит те самые главные страницы. И тут появляется некий молодой человек, который представляется как Войнич и сообщает, что у него есть как раз эти неизвестные страницы. Профессор Кудичини просто не мог этим не заинтересоваться. Он связывается со своим коллегой доктором Гамби из ядерного центра и тот проводит в своей лаборатории исследования страницы рукописи, представленной тем самым молодым человеком.

- Откуда у тебя эти сведения? - перебил коллегу Алекс.
- Я побывал в этой лаборатории и разговаривал с коллегами доктора. Они своими глазами видели эти страницы и ручаются в их подлинности. С подобным пергаментом они уже неоднократно сталкивались в своей работе, но эти, представленные им для анализа страницы по своим физико-химическим свойствам точно соответствуют самой рукописи Войнича.
- Откуда они это знают? - хрипло произнес Бесси.
- Именно в этой лаборатории в свое время проводился радиоуглеродный анализ фрагмента рукописи и они знают, что говорят, - парировал недоверие своего коллеги Джанни.
- Хорошо, что было дальше? - согласился Алекс.
- А дальше, Алекс, доктор Гамби взял и просто пропал. На работе он взял отпуск на несколько дней и больше его никто не видел. Его исчезновение поначалу никто и не связал с тем исследованием, да и полиция особенно об этом никого не расcпрашивала. Коллеги по работе вспомнили об этом только сейчас, когда полиция обнаружила тело доктора, как я понимаю, по твоей идее.
- А что с профессором Кудичини, Джанни?
- О-о, вот тут самое интересное, Алекс. По словам коллег профессора, он сообщил, что нашел покупателя, который согласился выкупить все эти неизвестные страницы за баснословные миллионы. Еще мне удалось выяснить, что  Кудичини нашел доказательства подлинности этих неизвестных страниц в Папском Григорианском университете.
- Причем тут Папский университет?
- А притом, Алекс, что рукопись Войнича находилась там почти до конца 19 века и, заметь, в своем первозданном виде. Видимо, именно это и сумел обнаружить наш профессор.
- Ты становишься знатоком истории Рукописи, Джанни, - усмехнулся Бесси.
- Приходится, Алекс, когда чем-то занимаешься, то в этом приходится разбираться досконально, сам знаешь.
- Знаю, знаю, получается, профессор Кудичини свел нашего Войнича с покупателем и стал не нужен и тогда его попросту убрали.
- Получается, так Алекс. И еще - вишенка на торте.
- На торте Алтаря Отечества?
- А-а, нет. Дело в том, что наш Войнич по документам - Нилл. А Энн Нилл была той самой наследницей Этель Лилиан Войнич, которая решила продать рукопись Войнича.
Ну как, Алекс, впечатляет?
- Еще как, Джанни, получается - Войнич против Войнич.  А хочешь я тебе скажу имя того самого таинственного покупателя?
- Вижу, что ты тоже зря времени не терял, Алекс. Ну и ...?
- Борелли.
- Ну-у, нет, Алекс. Конечно, Чезаре Борелли далеко - не бедный человек, но у него просто нет для покупки огромных миллионов.
- Не Чезаре, Джанни, а Антонио Борелли.
- Ну-ка, ну-ка, Алекс, похоже я что-то пропустил. Ты хочешь сказать, что покойный Борелли все это успел замутить еще до того, как его прах был развеян в бухте Сен-Тропе?
- Нет, Джанни, вполне себе живой Антонио Борелли, который в эту минуту возможно находится совсем недалеко от нас с тобой.

  И тут Бесси поведал своему коллеге сомнения графини Войнич относительно смерти своего первого мужа. Сказать, что экспрессивный Джанни слушал его не как живой и возбудимый, словно ртуть итальянец, а как какой-то флегматичный финн - значило вообще ничего не сказать.  Джанни сидел тихо-тихо, словно церковная мышь. А интересно, в церкви Иль-Джезу водятся мыши? На крыше Алекс побывал, а вот в подвал он еще не спускался.               
               
   В свой отель Бесси попал только под утро, надо было привести себя в порядок перед очередным днем работы выставки.  Его появление как-то странно встретили на ресепшене милые итальянки, многозначительно переглянувшись между собой. Да, синьоры и синьорины, мы - французы, как и ваши мужчины, зря времени не теряем. Только когда он стал открывать свой номер, то дверь неожиданно легко распахнулась. За столом, нервно барабаня пальцами по столу, сидел очень недовольный инспектор Бергоми.

  Dio mio! (ит.)  - Боже мой!
  Questa ; bella!(ит.) - Ничего себе! Вот это да! Здорово!
   E incredibile! (ит.) – Это невероятно!