Война против Мексики, 3 глава

ГЛАВА III.

АРМЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ -- ПРИЧИНЫ МЕКСИКАНСКОЙ ВОЙНЫ -- ЛАГЕРЬ SALUBRITY.

30 сентября я прибыл в казармы Джефферсона в Сент-
Луисе в составе 4-го пехотного полка Соединенных Штатов. В то время это был самый крупный военный пост в стране, в нем размещались шестнадцать
пехотных рот, восемь из 3-го полка, остальные из 4-го.
Полковник Стивен Кирни, один из самых способных офицеров того времени, командовал
постом, и при нем дисциплина поддерживалась на высоком уровне, но
без обременительных правил или предписаний. Приходилось присутствовать на каждой тренировке и перекличке
, но в промежутках офицерам разрешалось развлекаться
, покидая гарнизон и отправляясь куда им заблагорассудится.
составление письменных заявлений о том, куда они едут, на какое время
и т. д., чтобы они вернулись на свое следующее дежурство. В мои ранние армейские годы мне казалось
, что слишком многие из старших офицеров, приходя
на командные посты, тщательно обдумывали, какие приказы они могли бы
издать, чтобы раздражать своих подчиненных и доставлять им неудобства.
Однако несколько лет спустя, когда разразилась мексиканская война, я заметил
, что большинство офицеров этого класса обнаружили, что у них есть
инвалидность, которая полностью лишила их возможности для активной полевой службы.
У них тоже хватило морального мужества заявить об этом. Они были правы; но
они не всегда давали своей болезни правильное название.

В Вест-Пойнте у меня был одноклассник — в последний год нашей учебы он был
еще и соседом по комнате — Ф. Т. Дент, чья семья проживала примерно в пяти милях к западу от
казарм Джефферсона. Двое из его неженатых братьев жили
в то время дома, и, поскольку я взял с собой из Огайо мою лошадь, седло и
уздечку, я вскоре нашел дорогу в Белую Гавань, название поместья Дент
. Поскольку я нашел семью близкой по духу, мои визиты стали частыми.
Дома были, кроме юношей, две дочери, одна школьница
лет пятнадцати, другая девочка лет восьми-девяти. Была еще
старшая дочь семнадцати лет, которая провела несколько лет в
школе-интернате в Сент-Луисе, но, хотя и закончила школу,
еще не вернулась домой. Она проводила зиму в городе со
связями, семьей полковника Джона О'Фаллона, хорошо известного в Сент-
Луисе. В феврале она вернулась в свой загородный дом. После этого я
не знаю, но мои визиты стали более частыми; они, безусловно, стали
более приятными. Мы часто гуляли или ездили верхом навестить
соседей, пока я довольно хорошо не познакомился в этих окрестностях.
Иногда нас сопровождал один из братьев, иногда одна из
младших сестер. Если бы 4-й пехотный полк остался в казармах Джефферсона,
возможно, даже вероятно, что эта жизнь продолжалась бы в течение
нескольких лет, и я бы не узнал, что
со мной произошло что-то серьезное; но в мае следующего года произошло обстоятельство, которое
настолько осязательно развило мои чувства, что в них нельзя было ошибиться.

Аннексия Техаса в то время была предметом бурных
дискуссий в Конгрессе, в прессе и отдельными лицами. Администрация
президента Тайлера, находившегося тогда у власти, прилагала самые
напряженные усилия для осуществления аннексии, что действительно было важным
и всепоглощающим вопросом дня. Во время этих обсуждений большая
часть единственного стрелкового полка в армии — 2-й драгунский полк, который
был спешен за год или два до этого и получил обозначение «Спешенные
стрелковые полки», — находился в форте Джессап, штат Луизиана, около двадцати пяти лет назад. милях
к востоку от линии Техаса, чтобы наблюдать за границей. Около 1 мая
3-й пехотный полк получил приказ из казарм Джефферсона в Луизиану разбить
лагерь в районе форта Джессап и ждать там дальнейших
приказов.
Войска погрузились на пароходы и через несколько дней после получения этого приказа двинулись вниз по Миссисипи.
Примерно в то же время, когда они начались, я получил отпуск на двадцать
дней, чтобы поехать в Огайо, чтобы навестить родителей. Я был вынужден отправиться в Сент-
Луис, чтобы сесть на пароход в Луисвилл или Цинциннати, или на первый
пароход, идущий вверх по реке Огайо в любой пункт. Перед тем, как я покинул Сент-Луис,
в казармах Джефферсона был получен приказ о том, чтобы 4-й пехотный полк следовал
за 3-м. За мной послали гонца, чтобы остановить мой отъезд; но
прежде чем он смог связаться со мной, я был в полном неведении об этих событиях. Через
день или два после моего прибытия в Вефиль я получил письмо от одноклассника
и товарища-лейтенанта из 4-го полка, в котором он сообщил мне об
обстоятельствах, упомянутых выше, и посоветовал мне не открывать никаких почтовых отправлений
с пометкой «Сент-Луис» или «Казармы Джефферсона» до тех пор, пока не истек мой
отпуск, и сказал, что он упакует мои вещи и возьмет их с собой
для меня. В его совете не было необходимости, так как никакого другого письма мне не прислали
. Теперь я обнаружил, что мне очень не терпелось вернуться в
казармы Джефферсона, и я понял причину без объяснений со
стороны кого бы то ни было. Мой отпуск требовал, чтобы я явился на службу в
казармы Джефферсона по истечении двадцати дней. Я знал, что в моем полку
пошел вверх по Ред-Ривер, но я не был расположен нарушить письмо моего
отпуска; кроме того, если бы я отправился в Луизиану прямо, я не смог бы
добраться туда до истечения срока моего отпуска. Соответственно, по
истечении двадцати дней я явился на службу к лейтенанту Юэллу,
командующему в казармах Джефферсона, и в то же время вручил ему отпуск
. Заметив фразеологию приказа (отпускные
обычно формулировались так: «По истечении этого времени он явится
на службу со своим надлежащим командованием»), он сказал, что отдаст мне приказ присоединиться к
моему полку в Луизиане. Затем я попросил отпуск на несколько дней
перед отъездом, который он с готовностью предоставил. Это был тот самый Юэлл, который
приобрел значительную репутацию генерала Конфедерации во время
восстания. Он пользовался заслуженным уважением в старой армии и показал себя храбрым и умелым офицером в двух войнах, обе, по моему мнению, нечестивых.

Я немедленно раздобыл лошадь и отправился в деревню, не взяв
с собой, конечно, никакого багажа. Между казармами Джефферсона и тем местом, куда я направлялся, есть небольшой ручей — Гравуа,
и в тот день не было моста через него от его истока до
устья. В обычном ручье воды недостаточно, чтобы запустить
кофейную мельницу, а при малой воде вообще не течет. В этот
раз шел сильный дождь, и когда я достиг ручья, я
обнаружил, что берега переполнены, а течение быстрое. Я посмотрел на
него на мгновение, чтобы подумать, что делать. Одно из моих суеверий всегда
заключалось в том, что когда я начинаю куда-то идти или что-то делать, то не поворачивать
назад и не останавливаться до тех пор, пока задуманное не будет выполнено. Я
часто начинал ходить в места, где я никогда не был и куда
не знал дороги, в зависимости от того, что наводил справки по дороге, и
если я проезжал мимо этого места, не зная его, вместо того, чтобы повернуть назад, я
шел. пока не будет найдена дорога, поворачивающая в правильном направлении, возьмите
ее и войдите с другой стороны. Я бросился в ручей, и
через мгновение лошадь поплыла, а меня понесло по
течению. Я направил лошадь к другому берегу и вскоре добрался до него,
мокрый насквозь и без другой одежды по ту сторону ручья. Однако я
отправился к месту назначения и одолжил сухой костюм у моего
-- будущего -- зятя. Мы были разного размера, но одежда
подходила для всех целей, пока у меня не появилось больше своей.

Прежде чем вернуться, я набрался смелости, чтобы самым
неловким образом сообщить об открытии, которое я сделал, узнав, что
4-му пехотному полку было приказано покинуть казармы Джефферсона. Барышня
потом призналась, что и она, хотя до сих пор никогда не
смотрела на меня иначе, как на гостя
, чье общество было ей приятно, испытала уныние, которого не могла объяснить,
когда полк ушел. Перед разъединением было определенно решено
, что в удобное время мы соединим свои судьбы, и не будем утруждать
себя удалением полка. Это было в мае 1844 года. Это было
22 августа 1848 года, до исполнения этого соглашения. Мои обязанности
держали меня на границе Луизианы с армией наблюдения во время
ожидания аннексии; и впоследствии я отсутствовал из-за войны
с Мексикой, спровоцированной действиями армии, если не
самой аннексией. В течение этого времени между мисс Дент и мной велась постоянная переписка
, но за четыре
года и три месяца мы встретились только один раз. В мае 1845 года я выпросил отпуск на 20
дней, посетил Сент-Луис и получил согласие родителей на союз
, о котором раньше не спрашивали.

Как уже было сказано, я никогда не собирался долго оставаться в армии,
но готовился к профессорскому званию в каком-нибудь колледже. Соответственно,
вскоре после того, как я поселился в казармах Джефферсона, я написал письмо
профессору Черчу, профессору математики в Вест-Пойнте, с просьбой
попросить меня назначить его ассистентом, когда нужно будет
сделать следующую деталь. Все ассистенты профессора в Вест-Пойнте — это офицеры армии, которые,
как предполагается, выбираются за их особую пригодность для конкретной
области обучения, которую им поручено преподавать. Ответ профессора
Черча был вполне удовлетворителен, и, без сомнения, я получил бы
подробные сведения через год или два, если бы не надвигавшаяся мексиканская война.
Соответственно, я изложил для себя курс обучения, который следует проводить в
гарнизоне с регулярностью, если не с настойчивостью. За семь месяцев в казармах Джефферсона я просмотрел свой
курс математики в Вест-Пойнте и
прочитал много ценных исторических работ, не считая случайных романов. Чтобы
помочь своей памяти, я держал книгу, в которую время от времени записывал
свои воспоминания обо всем, что я прочитал с тех пор, как последний раз публиковал ее. Когда полку было приказано уйти, а я в то время отсутствовал, мои вещи
были упакованы лейтенантом Хаслеттом из 4-го пехотного полка и взяты
с собой. После этого я никогда не видел свой дневник и никогда не вел другого,
за исключением того времени, когда путешествовал за границей. Часто с тех пор
мне приходил страх, как бы эта книга еще не всплыла и не попала в
руки какого-нибудь злонамеренного человека, который напечатал бы ее. Я знаю, что его
внешний вид причинил бы мне такую же боль в сердце, как моя юношеская
торговля лошадьми или более поздний упрек за ношение форменной одежды.

3-й пехотный полк выбрал место для лагеря в резервации в форте
Джессап, примерно на полпути между Красной рекой и Сабиной. Наш приказ
требовал, чтобы мы отправились в лагерь в том же районе и ждали дальнейших
указаний. Уполномоченные для этого выбрали место в сосновом
лесу, между старым городом Натчиточес и Гранд-Экоре, примерно в трех
милях от каждого, и на возвышенности за рекой. Место
получило название Кэмп Салубрити и доказало, что имеет на него право. Лагерь
стоял на высокой, песчаной, сосновой гряде, с родниками в долине, спереди
и сзади. Источники давали в изобилии прохладную чистую воду,
а горный хребет был выше стаи комаров, которых в этом
районе очень много и они очень прожорливы. В долине они
кишели мириадами, но так и не достигли вершины хребта. Полк
занял этот лагерь за шесть месяцев до того, как произошла первая смерть,
и это произошло в результате несчастного случая.

Не было никаких указаний на то, что отвод 3-го и 4-го
пехотных полков к западной границе Луизианы
каким-либо образом был связан с предполагаемой аннексией Техаса, но в целом понималось,
что дело обстоит именно так. Якобы мы были призваны
предотвратить пиратство в Техасе, но на самом деле представляли угрозу Мексике в
случае, если она задумает войну. Обычно армейским офицерам
было безразлично, завершена аннексия или нет; но
не так все они. Что касается меня, то я был категорически против этой меры
и по сей день считаю войну, которая произошла, одной из самых
несправедливых, которые когда-либо вели более сильный народ против более слабого. Это был пример республики, которая последовала дурному примеру европейских монархий,
не считаясь со справедливостью в своем желании приобрести дополнительные
территории.

Техас изначально был штатом, принадлежащим Республике
Мексика. Он простирался от реки Сабины на востоке до Рио-Гранде
на западе и от Мексиканского залива на юге и востоке до территории
Соединенных Штатов и Нью-Мексико — еще одного мексиканского штата в
то время — на север и запад. Империя на территории, она имела
очень малочисленное население, пока не была заселена американцами, получившими
от Мексики полномочия на колонизацию. Эти колонисты уделяли очень мало
внимания верховному правительству и
практически с самого начала ввели в государстве рабство, хотя конституция Мексики не санкционировала
и не санкционирует это учреждение сейчас. Вскоре они создали
собственное независимое правительство, и война между Техасом и
Мексикой существовала номинально с того времени до 1836 года, когда активные боевые действия почти прекратились после захвата Санта-Анны, президента Мексики.
Однако вскоре те же самые люди, которые с разрешения Мексики колонизировали
Техас, а затем установили там рабство, а затем отделились,
как только почувствовали себя достаточно сильными для этого, предложили себя и государство Соединенным Штатам. , и в 1845 году их предложение было принято. Оккупация, отделение и аннексия были, с начала движения
до его окончательного завершения, заговором с целью приобретения территории,
из которой можно было бы сформировать рабовладельческие государства для Американского Союза.

Даже если бы сама аннексия могла быть оправдана, то, как
последующая война была навязана Мексике, не может быть оправдана. Дело в том, что
аннексионисты хотели больше территории, чем они могли претендовать
, как часть нового приобретения. Техас как независимое
государство никогда не осуществлял юрисдикцию над территорией между
реками Нуэсес и Рио-Гранде. Мексика никогда не признавала
независимость Техаса и утверждала, что, даже если бы он был независимым,
штат не имел претензий к югу от Нуэсеса. Я знаю, что по договору, заключенному
техасцами с Санта-Анной, когда он был под принуждением, уступала вся территория
между Нуэсесом и Рио-Гранде, но он был военнопленным,
когда договор был заключен, и его жизнь был в опасности. Он
также знал, что заслуживает казни от рук техасцев, если они
когда-нибудь схватят его. Техасцы, если бы они лишили его жизни,
последовали бы примеру самого Санта-Анны за несколько лет
до этого, когда он казнил весь гарнизон Аламо и жителей деревни Голиад.

При военном владении Техасом после аннексии оккупационной армии
под командованием генерала Тейлора было приказано оккупировать спорную
территорию. Армия не остановилась у Нуэсеса и предложила вести переговоры
об урегулировании пограничного вопроса, а пошла дальше, видимо,
для того, чтобы вынудить Мексику начать войну. К чести американской
нации, однако, следует отнести то, что, завоевав Мексику и
фактически удерживая эту страну в своем владении, так что мы могли бы
сохранить ее целиком или сделать любые условия, которые мы выбрали, мы заплатили круглую сумму . за отнятую дополнительную территорию; больше, чем это стоило или могло быть для Мексики. Для нас это была империя неисчислимой
ценности; но он мог быть получен другими способами. Южное
восстание было в значительной степени следствием мексиканской войны. Нации, как и
люди, наказываются за свои проступки. Мы получили свое
наказание в самой кровопролитной и дорогостоящей войне современности.

4-й пехотный полк вошел в лагерь в Салубрити в мае месяце 1844 г.
с инструкциями, как я уже говорил, ожидать дальнейших распоряжений. Сначала
солдаты и офицеры занимали обычные палатки. Когда летняя жара усилилась,
их накрыли навесами, чтобы скрыть солнечные лучи. Лето
прошло в веселье среди офицеров, в посещении
тех, кто стоял в форте Джессап и его окрестностях, в двадцати пяти милях от него,
в гостях у плантаторов на Ред-Ривер и у жителей Натчиточес
и Гранд-Экор. Было много приятного общения между
жителями и армейскими офицерами. У меня сохранились очень приятные
воспоминания о моем пребывании в Кэмп-Салюбрити и о завязавшихся там знакомствах
, и, без сомнения, мои чувства разделяют немногие жившие офицеры
, находившиеся там в то время. Я могу вспомнить только двух офицеров
4-го пехотного полка, кроме меня, которые были в Кэмп-Салюбрити с
полком, которые сейчас живы.

С приближением войны и принадлежностью к полку, в котором было необычное
количество офицеров, приписанных к особым обязанностям за пределами полка, мои
надежды на получение приказа в Вест-Пойнт в качестве инструктора испарились. В то
время, о котором я сейчас пишу, офицеры в интендантских, интендантских
и адъютантско-генеральских ведомствах назначались из линейной
армии и не освобождали своих полковых комиссий до тех пор, пока их
полковые и штабные комиссии не были приравнены к тем же чинам. Обычно
лейтенанты назначались капитанами для заполнения вакансий в штабном
корпусе. Если бы они достигли звания капитана в линии до того, как достигли
большинства в штабе, они бы выбрали, какую комиссию они сохранят
. В 4-й пехотной в 1844 г. не менее шести линейных офицеров несли
службу в штате, а потому постоянно выведены из
состава полка. В этих условиях я бросил все, как специальный
курс чтения, и читал после этого только для собственного развлечения, и
не очень для этого, пока не кончилась война. Я держал лошадь и
ездил верхом, большую часть времени днем проводил на улице и полностью
оправился от кашля, перенесенного из Вест-Пойнта, и от
всех признаков чахотки. Я часто думал, что моя жизнь была
спасена, а мое здоровье восстановлено благодаря упражнениям и нагрузкам, навязанным
административным актом, и войной, которые я не одобрял.

По мере того, как шло лето, и на нас наступали прохладные дни и холодные ночи, палатки, в которых
мы жили, перестали быть удобными помещениями; и
«дальнейших распоряжений», не дошедших до нас, мы начали искать способы исправить затруднения
. Мужчин заставили работать на добыче древесины для постройки хижин, и в
очень короткое время все были удобно размещены — как рядовые, так и
офицеры. Затраты правительства на это были
ничтожны или почти ничтожны. Зима прошла приятнее, чем
лето. Время от времени плантаторы устраивали вечеринки
вдоль «побережья» — так назывались поймы Красной реки
. Климат был восхитительный.

Ближе к концу короткой сессии Конгресса 1844–1845 годов
был принят законопроект о присоединении Техаса к Соединенным Штатам. Оно было доставлено
президенту Тайлеру 1 марта 1845 года и сразу же получило его
одобрение. Когда новости дошли до нас, мы снова стали искать «дальнейшие
приказы». Они прибыли не сразу, и 1 мая следующего года
я попросил и получил отпуск на двадцать дней с целью
посещения св. Луи. Цель этого визита была ранее
заявлена.

В начале июля были получены долгожданные приказы, но
полк отвели только в Новоорлеанские казармы. Мы добрались туда до
середины месяца и снова неделями ждали новых заказов.
Пока мы
там оставались, в Новом Орлеане свирепствовала желтая лихорадка, и улицы города имели вид сплошного
хорошо соблюдаемого воскресенья. Я помню только один случай, когда
жители, казалось, нарушили этот обряд. Однажды утром, около дня, я
проснулся и, услышав неподалеку ружейный выстрел,
выглянул наружу, чтобы узнать, откуда доносится звук. Я заметил
поблизости несколько групп мужчин и узнал впоследствии, что «это было
ничего, всего лишь пара джентльменов, решающих разногласия
с ружьями, в двадцати шагах». Не помню, был ли кто-то из них убит
или хотя бы ранен, но, без сомнения, вопрос о разногласии был решен
удовлетворительно и «честно» по оценке участвующих сторон
. Я не верю, что у меня когда-нибудь хватило бы смелости драться на
дуэли. Если бы кто-нибудь обидел меня до такой степени, что я был бы готов убить
его, я бы не согласился предоставить ему выбор оружия, с помощью
которого это должно быть сделано, а также время, место и расстояние, разделяющие
нас, когда я казнил ему. Если я совершу еще один такой проступок, который
оправдает его убийство, я совершу любое разумное искупление, находящееся в
моих силах, если буду убеждена в совершенном проступке. Я возражаю против
дуэлей на более высоких основаниях, чем здесь указано. Несомненно, большинство дуэлей
произошло из-за отсутствия морального мужества со стороны тех, кто
сражался.

В Кэмп-Салюбрити и когда мы отправились в новоорлеанские казармы, 4-м
пехотным полком командовал полковник Восе, в то время пожилой джентльмен, который
уже несколько лет не командовал учениями. Он не был человеком, чтобы
обнаруживать немощь в присутствии опасности. Теперь казалось, что война
неизбежна, и он считал своим долгом освежить свою тактику.
Соответственно, когда мы обустроились на новом посту, он принял командование
полком на батальонных учениях. Прошло всего два или три превращения,
когда он распустил батальон и, повернувшись к
себе, упал замертво. Он не жаловался на плохое
здоровье, но, несомненно, умер от болезни сердца. Это был очень уважаемый
человек с образцовыми привычками и ни в коем случае не виновник собственной болезни.



ГЛАВА IV.

КОРПУС-КРИСТИ--МЕКСИКАНСКАЯ КОНТРАБАНТА--ИСПАНСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ В МЕКСИКЕ--ПОСТАВКА
ТРАНСПОРТА.

В начале сентября полк покинул Новый Орлеан и направился в Корпус-Кристи, ныне находящийся
в Техасе. Океанских пароходов тогда не было, и переход осуществлялся
на парусных судах.
В то время в канале на выходе из залива Корпус-Кристи было не более трех футов воды; поэтому высадка
должна была производиться небольшими пароходами и на острове
в проливе, называемом островом Шелл, при этом корабли становились на якорь в нескольких
милях от берега. Это замедлило работу, а так как армия была
снабжена только одним или двумя пароходами, потребовалось несколько дней, чтобы произвести
высадку одного полка с его запасами, лагерным и гарнизонным
снаряжением и т. д. Погода стояла приятная. пока это
происходило, но зыбь была так велика, что, когда корабль и пароход
находились на противоположных сторонах одной и той же волны, они находились бы на значительном
расстоянии друг от друга. Людей и багаж спускали на место выше
нижней палубы парохода, и когда корабль и пароход попадали в
желоб между волнами и оказывались близко друг к другу, груз натягивался
на пароход и быстро спускался вниз до тех пор, пока он лежал на палубе.

После того, как я сошёл на берег и несколько дней стоял на страже у
острова Шелл, в шести милях от корабля, мне по той или
иной причине пришлось вернуться на борт. Находясь на «Сувии» — кажется, так называлось
наше судно, — я услышал страшный грохот на другом конце корабля
и много возбужденных матросских словечек, таких как «черт возьми свои глаза»
и т. д. Через мгновение или два капитан, возбудимый маленький человек,
умирающий от чахотки и весивший немногим больше ста фунтов,
выбежал с саблей почти такой же большой и тяжелой, как он
, и кричал, что его люди взбунтовались. . Капитана надо было выдержать
беспрекословно, и через несколько минут все матросы,
обвиненные в мятеже, оказались в кандалах. Какое-то время мне даже хотелось, чтобы
я не поднялся на борт прямо сейчас. Поскольку люди, обвиненные в мятеже,
без сопротивления подчинялись заключению в кандалы, я всегда сомневался,
знали ли они, что подняли мятеж, пока им об этом не сказали.

К тому времени, когда я был готов снова покинуть корабль, я подумал, что
достаточно изучил работу двойного и одинарного шкивов, с помощью которых
пассажиры спускались с верхней палубы корабля на пароход
внизу, и решил позволить себе вниз без посторонней помощи. Никому ничего не
сказав о своих намерениях, я взобрался на перила и,
взявшись за центральную веревку чуть ниже верхнего блока, поставил одну
ногу на крюк под нижним блоком и шагнул так же, как сделал это
через некоторое время . один крикнул: «Подожди». Было слишком поздно. Я пытался «держаться»
изо всех сил, но мои пятки взлетели вверх, а голова опустилась так
быстро, что моя хватка оборвалась, и я нырнул головой вперед в воду
примерно на двадцать пять футов ниже, с такой скоростью, что мне казалось, что я
никогда не остановлюсь. Когда я снова всплыл на поверхность, будучи хорошим
пловцом и не потеряв присутствия духа, я плавал до тех пор, пока
мне не спустили ведро, и меня вытащили без единой царапины и
ушиба. Я не верю, что на борту был человек, который
хоть немного сочувствовал мне, когда они нашли меня невредимым. Мне самой шутка понравилась
. Капитан «Сувии» умер от болезни несколько месяцев спустя,
и, кажется, до суда над мятежниками. Я надеюсь, что они прояснились,
потому что, как уже было сказано, я всегда думал, что мятеж был всецело в мозгу
очень слабого и больного человека.

После достижения берега или острова Шелл путь до Корпус-
Кристи был медленным и утомительным. Был, если мне не изменяет память, лишь
один небольшой пароход для перевозки войск и багажа, когда
прибыл 4-й пехотный полк. Другие были приобретены позже. Расстояние от острова Шелл до
Корпус-Кристи составляло около шестнадцати или восемнадцати миль. Канал в
бухте был настолько мелким, что пароход, несмотря на его малые размеры, приходилось тащить
по дну в загруженном состоянии. В день можно было совершать не более одного рейса
. Позже это было исправлено путем углубления канала и
увеличения количества судов, пригодных для его плавания.

Корпус-Кристи находится недалеко от истока одноименного залива, образованного
впадением реки Нуэсес в приливную воду, и находится на западном
берегу этого залива. Во время его первой оккупации
войсками Соединенных Штатов там была небольшая мексиканская деревушка, в которой проживало, вероятно, менее
ста душ. Кроме того, существовала небольшая американская
фактория, на которой товары сбывались мексиканским контрабандистам. Все товары были упакованы
в компактные пакеты весом около ста фунтов каждый, пригодные для
погрузки на вьючных мулах. Два таких мешка давали нагрузку обычному
мексиканскому мулу, а три — более крупному. Основная часть торговли
приходилась на листовой табак, домашние хлопчатобумажные ткани и ситец. Мексиканцы
до прибытия армии мало что могли предложить взамен,
кроме серебра. Торговля табаком была огромна, учитывая, что
население должно быть обеспечено. Почти каждый мексиканец старше
десяти лет и многие гораздо моложе курили сигарету. Почти каждый
мексиканец имел при себе мешочек с листовым табаком, измельченным в
руках, и рулон кукурузной шелухи для изготовления оберток. Сигареты
изготавливались курильщиками по мере их употребления.

До того времени, о котором я пишу, и в течение многих последующих лет — я думаю, до
администрации президента Хуареса — выращивание, производство и
продажа табака составляли государственную монополию и приносили большую часть
доходов, собираемых из внутренних источников. Цена была чрезвычайно
высока и делала успешную контрабанду очень прибыльной. Трудность
получения табака, вероятно, является причиной того, что все, мужчины и женщины,
употребляли его в то время. Я знаю по собственному опыту, что, когда я был в
Вест-Пойнте, тот факт, что табак в любой форме был запрещен, а
простое хранение травы строго наказывалось, заставило большинство
кадетов, включая меня, попытаться приобрести привычка его использовать. Я
полностью потерпел неудачу в то время и много лет спустя; но
большинство достигло цели своих юношеских амбиций.

При испанском правлении Мексике было запрещено производить все, что
могла поставить метрополия. Это правило исключало выращивание
винограда, оливок и многих других продуктов, для которых почва и климат
были хорошо приспособлены. Страной управляли «только для доходов»; и
табак, который нельзя выращивать в Испании, но который произрастает в Мексике,
служил прекрасным инструментом для обеспечения этой главной цели
правительства. Местное население имело привычку использовать «сорняк
» с периода, предшествующего любой письменной истории этого континента.
Плохие привычки, если их не сдерживали законы или общественное мнение, распространялись быстрее
и повсеместно, чем хорошие, и испанские колонисты
переняли употребление табака почти так же повсеместно, как и туземцы. Поэтому Испания,
чтобы обеспечить наибольший доход из этого источника,
запретила возделывать землю, кроме как в определенных местах, и в этих
местах отдавала привилегию по очень высокой цене. Выращенный табак
можно было продать только правительству, а цена для
потребителя ограничивалась только жадностью властей и
платежеспособностью людей.

Все законы для управления страной принимались в Испании, а
чиновники для их исполнения назначались короной и отправлялись
в Новое Эльдорадо. Мексиканцы были воспитаны в неведении о том,
как издавать законы и как править. Когда они обрели независимость
после многих лет войны, самым естественным было
принять законы, существовавшие тогда, как свои собственные. Единственное
изменение заключалось в том, что Мексика стала своим собственным исполнителем законов и
получателем доходов.
Табачный налог, приносивший по закону такой большой доход , был одним из последних, если не самым последним из
отвратительных налогов, которые должны были быть отменены. Теперь гражданам разрешено
выращивать любые культуры, которые даст почва. Табак дешев, и
можно производить табак любого качества. Его использование ни в коем случае не так широко, как когда я
впервые посетил страну.

Постепенно в Корпус-Кристи собралась «оккупационная армия». В
собранном виде он состоял из семи рот 2-го драгунского полка
, четырех рот легкой артиллерии, пяти пехотных полков
— 3-го, 4-го, 5-го, 7-го и 8-го — и одного артиллерийского полка, действовавшего в качестве
пехотного. - всего не более трех тысяч человек.
Всем командовал генерал Закари Тейлор. В одном корпусе было достаточно войск, чтобы
установить тренировку и дисциплину, достаточную для того, чтобы солдаты и офицеры могли использовать
все, на что они были способны в случае битвы. Рядовой состав состоял
из людей, зачисленных в мирное время на службу за семь
долларов в месяц, и по материальным возможностям они неизбежно уступали
рядовым добровольцам, зачисленным позже на войну специально для участия в боевых действиях, а
также добровольцам в армии. война за сохранение Союза.
Мужчины, участвовавшие в мексиканской войне, были храбры, а офицеры
регулярной армии, от высшего до низшего, были образованы в своей профессии.
Более боеспособная по своей численности и вооружению армия, я не думаю, когда-либо
участвовала в сражениях, чем та, которой командовал генерал Тейлор в его первых
двух сражениях на мексиканской или техасской земле.

Присутствия войск США на краю спорной
территории, наиболее удаленном от мексиканских поселений, было недостаточно, чтобы
спровоцировать боевые действия. Нас послали спровоцировать драку, но было
необходимо, чтобы ее начала Мексика. Было очень сомнительно, что
Конгресс объявит войну; но если Мексика нападет на наши войска,
исполнительная власть может объявить: «Принимая во внимание, что война существует благодаря действиям и т. Д.»,
И энергично продолжить борьбу. После того, как оно было инициировано, лишь немногие
общественные деятели осмелились выступить против него. Опыт доказывает
, что человек, препятствующий войне, в которую вовлечена его нация, независимо от
того, прав он или нет, не занимает завидного места в жизни или
истории. Для него лично лучше защищать «войну, мор
и голод», чем действовать как обструкционист уже начавшейся войны. История
побежденного мятежника в будущем будет достойна уважения по сравнению с
историей северянина, который помог ему, устроив заговор против его
правительства, будучи под его защитой. Самая благоприятная посмертная история,
на которую может рассчитывать домосед-предатель, — это забвение.

Мексика не проявляла желания прийти к Нуэсесу, чтобы изгнать
захватчиков со своей земли, «захватчикам» стало необходимо приблизиться
на удобное расстояние, чтобы их можно было нанести удар. Соответственно,
были начаты приготовления к переброске армии к Рио-Гранде, в
пункт близ Матамораса. Было желательно занять позицию рядом с
самым большим центром населения, до которого можно было добраться, без абсолютного
вторжения на территорию, на которую мы не предъявляли никаких претензий.

Расстояние от Корпус-Кристи до Матамораса составляет около ста
пятидесяти миль. Страна не изобиловала пресной водой, и длину
переходов приходилось регулировать расстоянием между
источниками воды. Помимо ручьев, время от времени здесь были лужи, наполняемые
в сезон дождей, некоторые, вероятно, были сделаны торговцами, которые
постоянно путешествовали между Корпус-Кристи и Рио-Гранде, а некоторые
— бизонами. В то время между Корпус-Кристи и Матаморасом не было ни одного жилья,
возделываемого поля или стада домашних животных
. Поэтому необходимо было иметь обоз,
достаточный для перевозки лагерного и гарнизонного снаряжения,
офицерского багажа, армейского пайка и неполного пайка зерна для
артиллерийских лошадей и всего скота, привезенного с севера, где
они находились . привыкли к тому, что их фураж снабжал их. Армия
была равнодушно снабжена транспортом. Повозки и
упряжь можно было легко доставить с севера, но мулов и лошадей
было не так легко доставить.
На помощь пришли американские торговцы и мексиканские контрабандисты. На мулов заключались контракты по цене от
восьми до одиннадцати долларов за штуку. Контрабандисты снабжали животных и
получали плату товарами, описанными выше. Я сомневаюсь
, получали ли мексиканцы от торговцев по пять долларов за
голову за добытых ими животных, и еще больше, платили ли они
за их приобретение что-либо, кроме собственного времени. Такова торговля; такова
война. Правительство заплатило наличными подрядчику оговоренную
цену.

Между Рио-Гранде и Нуэсесом в то время паслось большое
стадо диких лошадей; столь же многочисленна, вероятно, как и группа
бизонов, бродившая дальше на север, до того, как
началось их быстрое истребление. Мексиканцы ловили их в больших количествах,
привозили в американские поселения и продавали. Собранное животное
можно было купить по цене от восьми до двенадцати долларов, но оптом
их можно было купить по тридцать шесть долларов за дюжину. Некоторые из
них были куплены для армии и соответствовали очень полезной цели.
Лошади, как правило, были очень сильными, сложены очень похоже на нормандскую
лошадь, с очень тяжелыми гривами и хвостами. Некоторые офицеры
снабжали себя ими, и они обычно оказывали такую же полезную
службу, как и северные животные, на самом деле они были намного лучше, когда
выпас был единственным средством снабжения фуражом.

В спешке не было нужды, и несколько месяцев ушло на
необходимые приготовления к переезду. Тем временем армия выполняла
все обязанности офицера и солдата. Дважды,
насколько я помню, из Корпус-Кристи отправлялись небольшие поезда с
кавалерийским сопровождением в Сан-Антонио и Остин, с казначеями и средствами для
оплаты небольших отрядов войск, стоявших в тех местах. Генерал
Тейлор призвал офицеров сопровождать эти экспедиции. Я
сопровождал одного из них в декабре 1845 года. Расстояние от Корпус-
Кристи до Сан-Антонио тогда составляло сто пятьдесят миль.
Теперь, когда есть дороги, наверное, меньше. От Сан-Антонио до Остина мы
рассчитали расстояние в сто десять миль, а от последнего
места обратно до Корпус-Кристи — более двухсот миль. Я знаю, что
сейчас расстояние от Сан-Антонио до Остина немногим превышает восемьдесят миль,
так что наши расчеты, вероятно, были завышены.

В то время между Корпус-Кристи и Сан-Антонио не было ни одного человека,
кроме как в пределах примерно тридцати миль от последней точки,
где вдоль реки Сан-Антонио располагалось несколько разрозненных мексиканских поселений
. Люди по крайней мере в одной из этих деревень жили
под землей для защиты от индейцев. Страна изобиловала
дичью, такой как олени и антилопы, с изобилием диких индеек вдоль
ручьев и там, где были орехоплодные леса. На реке Нуэсес,
примерно в двадцати пяти милях от Корпус-Кристи, стояло несколько бревенчатых хижин,
остатки городка под названием Сан-Патрицио, но все жители были
вырезаны индейцами или изгнаны.

Население Сан-Антонио было примерно поровну разделено между американцами
и мексиканцами. Оттуда до Остина не было ни одной резиденции,
кроме Нью-Браунфелса, на реке Гуадалупе. В этом месте было
поселение немцев, которые только в этом году вошли в состав государства. Во
всяком случае, они жили в небольших хижинах, примерно таких, какие солдаты
наспех построили бы для временного занятия. От Остина до Корпус-
Кристи было лишь небольшое поселение в Бастропе с несколькими фермами
вдоль реки Колорадо; но после того, как он ушел, не осталось никаких
поселений, кроме дома одного мужчины с одной рабыней в
старом городе Голиада. Некоторые дома еще стояли. Голиад был
настоящей деревней для того времени и региона, но за несколько лет до
этого произошла мексиканская резня, в ходе которой все жители были
убиты или изгнаны. Это, наряду с массовым убийством пленных в Аламо
, Сан-Антонио, примерно в то же время, всего более трехсот человек
, давало техасцам самое сильное оправдание для ведения
войны с такой жестокостью. Фактически, с того времени и до
мексиканской войны враждебность между техасцами и мексиканцами была настолько велика,
что ни один из них не был в безопасности по соседству с другим, который мог иметь
превосходящую численность или обладать превосходящим оружием. Человек, которого мы нашли
там живущим, показался нам старым другом; он приехал из-под форта Джессап, штат Луизиана, где его и его семью знали
офицеры 3-го и 4-го пехотных полков и 2-го драгунского полка.
Он эмигрировал раньше
своей семьи, чтобы построить для них дом.