Ангелам здесь не место...

4 глава.

          Визит.

Ватикан.
Два месяца до событий.

 
   Разметав по траве прелые листья, шальной ветерок поспешил дальше, вдоль кленовой аллеи. С потревоженных крон тут же посыпались пёстрые лоскутки, превращая зеркала огромных луж в разноцветный калейдоскоп.
        Не верилось, что ещё вчера старый город немилосердно заливал холодный дождь. Правда, временами ливень слабел, морося влажной пылью, но потом, набравшись сил, отыгрывался тропическим циклоном. Иногда казалось, что потоки с небес так и будут лить вечно. Но дождь иссяк, оставив после себя мокрые воспоминания.
        Разогретое добела солнце, ярко сияло на золоте куполов, отбрасывая вниз дрожащие пятна солнечных зайчиков. Жара стремительно набирала обороты.
        Уже к полудню изнуряющий зной прогнал с улиц всё живое, вынудив беглецов оккупировать ближайшие ресторанчики, где запасы прохладной limoncello* пришлись весьма кстати. Позже, сизые сумерки всё же разбавили дневное пекло, но это ничего
не меняло, как и последовавшая ночь, наполненная душным маревом...
        Укрывшись за складками серых штор, Сильвио наслаждался запахами трав, доносящихся со стороны сада. Особого облегчения он не испытывал, но здесь,
у распахнутого окна, однозначно приятней было находиться, чем в пропахшей испариной комнате. Желание вновь попробовать заснуть, нарастало. Как же ему хотелось забыться, но старик точно знал, что ничего из этого не выйдет.
        Отвернувшись от окна, кардинал рассеянно огляделся. В ночном полумраке кабинет выглядел меньше обычного. Непогашенная настольная лампа отбрасывала
на стену угловатые очертания серых теней.
        Блуждающий взгляд задержался на кипе разбросанных бумаг. Именно за этим столом, в последние годы, ему пришлось провести множество бессонных ночей.
Нет, он нисколько не жалел, что обрёк себя на долгое затворничество. Наоборот, ему довелось испытать настоящее исступление от всей этой истории. Возможно самой важной в его жизни, а может и не только его...
        Ему нравились эти апартаменты. Нравилось дышать тонким ароматом прошлого. Почерневшее дерево балок без труда удерживало массив кирпичного свода потолка, аккуратно обмазанного гашённой известью. Кованые люстры, как и чугунные бра, доставшиеся в наследство от прежних хозяев, он не тронул. Винтажные изделия превосходно вписывались в довольно-таки аскетичное пространство, придавая ему личную индивидуальность.
        Принюхавшись, кардинал заглянул в пасть прогоревшего камина. Очаг всё ещё источал запах золы. Де Конте редко изменял давней привычке: сжигать перед сном пару-тройку поленьев. Треск горящего дерева, окутанного вьющимся дымом, имел для него особое значение. Как и те дни, проведённые в окрестностях Паданской равнины…
        Тогда, ещё мальчишками, они с Захарием частенько забирались в пустующую виллу покойной сеньориты Орсины, боязливо разводя огонь в почерневшем от копоти, старом камине.
Отчего-то в дом так никто и не заселился, тем самым напуская на обезлюдевшее место зловещую таинственность.
        Непроизвольно вслушиваясь в доносившиеся из глубин дома неясные звуки, дети старались не смотреть на скачущие тени, отбрасываемые светом костра, однако непрерывный танец теней магнитом притягивал к себе нервные взгляды.
Поочерёдно рассказывая жуткие истории, друзья пытались изо всех сил напугать друг друга. Им действительно становилось невероятно страшно, особенно младшему, Сильвио, но никто из них не желал признаваться в этом.
        К обоюдному облегчению, прогоревшее пламя на некоторое время обрывало
их болтовню. Не сговариваясь юнцы спешили засыпать принесённый с собой картофель тлеющими углями. Засим, неизменно обжигаясь, они начинали пировать, сдабривая горячие клубни найденным на просторной кухне пахучим розмарином. Перемазанные золой, товарищи до слёз смеялись над собой, совершенно позабыв
о недавних страхах. В те времена они чувствовали себя по-настоящему счастливыми…
        Опустившись на высокий стул, архивариус протянул руку к отложенному
на край стола пергаментному свитку. Подержав его в ладони, он так и не развернул его. Вернув рукопись на место, де Конте откинулся назад, сцепив пальцы рук на затылке…
        Четвёртый год минул, с той самой прогулки, когда излишнее любопытство привело его в позабытый всеми трифорий. Там-то он и отыскал, тот пресловутый гобелен.
        Кардинал даже не мог себе представить, что последовавшая череда непреднамеренных событий, заведёт его так далеко. Конечно не обошлось и без того, что поиски порой стопорились, приводя к мучительному топтанию на месте.
Из-за томительной неопределённости, мужчина даже подумывал оставить эту затею. Но всё вышло совсем по-другому.
        В один из вечеров, когда очередная прочитанная, казалось бы перспективная, книга оказалась пустышкой, библиотекарь вдруг замер, но уже через мгновение вскочив со стула, безотчётно заметавшись по комнате.
Мысль о лаборатории, услугами которой библиотечный персонал нередко пользовался, взволновала его не на шутку. Определённый риск присутствовал, но попробовать стоило. Для задуманного, ему вновь пришлось вернуться в заброшенную галерею, благо дорога отпечаталась в памяти навсегда.
        Стараясь выглядеть как можно спокойней, Сильвио уверенно вошёл
в белоснежную приёмную, своей чистотой больше походившую на больничные покои.     За низким ресепшеном, уставившись в ноутбук, сидела молоденькая девушка. При его появлении, она искренне улыбнулась, поприветствовав раннего гостя. Покопавшись
в памяти, Сильвио так и не вспомнил, встречал ли он её ранее, но вот она, похоже прекрасно знала, кто пожаловал к ним.
        Для гостей подобного уровня бюрократические процедуры сводились
к пустяковым формальностям. Так и сейчас, вынырнувший словно из ниоткуда моложавый мужчина, ограничился лишь дружеским рукопожатием. Увлекая за собой кардинала, одетый во всё белое заведующий лабораторией, попросил ассистентку приготовить им кофе.
        Залитое холодным светом пространство отдалённо напоминало рабочее место алхимика. Наполненные цветными реагентами склянки матово отражались в дюжине мерцающих мониторов. Всюду доминировала нержавеющая сталь. Витавший в воздухе аптечный запах слегка щекотал ноздри. Вместо атанора*, в дальнем углу возвышалось сложное устройство, сплошь опутанное тугими пучками проводов. От него исходило едва уловимое жужжание, точь-в-точь, как гул потревоженного улья.
        С любопытством осмотревшись, высокопоставленный чиновник Ватикана протянул прозрачный пакетик.
- Как долго ждать результатов?
- Если вы не торопитесь, сеньор де Конте, то можете обождать в приёмной. Думаю, анализ займёт не более часа.
Удовлетворённо кивнув, Сильвио направился к двери.
        К тому времени, когда в комнате вновь появился деятель науки, он завершал просмотр потрёпанного журнала. Рядом, на стеклянном столике, стояла пустая кофейная чашка.
        Сжимая в руке бумажную распечатку, учёный имел довольно таки озадаченный вид. Сильвио взял протянутую бумагу, но зашифрованный специфическими терминами результат радиоуглеродного анализа вызвал у него лишь недоумение. Только скрупулёзное, неторопливое разъяснение служащего лаборатории, укрепило правоту главы Ватиканской библиотеки обращение к науке.
        Экспертиза подтвердила, что безымянный хамовник* жил и трудился давно.
И не просто давно, а задолго до известных событий на Голгофе.
Теперь становилось ясно, отчего в подаренной братом Марко книге он так и не смог отыскать рисунок последнего арраса.
        Ошеломлённый открывшимися обстоятельствами, старик погрузился в свои мысли
настолько, что прослушал заключительную часть доклада. Смущённому сотруднику пришлось ещё раз повториться.
        С его слов выходило, что канувшие в лету последние девять тысяч лет никоим образом не сказались на качестве структуры волокон нитей. Молодой человек клялся, что впервые столкнулся с чем-то подобным, так как по всем законам бытия, этот материал просто не должен был сохраниться до наших дней. Он непременно истлел бы ещё во времена Ноя.
        Сильвио недоверчиво взглянул на учёного.
- Вам удалось выяснить, каким образом нити уцелели?
- И да, и нет, сеньор де Конте. Видите ли, предоставленный вами образец, как я уже говорил, подвергся обработке неким химическим составом, абсолютно неизвестным науке. Если не считать незначительную долю примеси этанола, то...м-м…
        Сунув руки в широкие карманы белого халата, мужчина замолчал, поджав губы.
- Проще говоря, выделенный консервант просто не с чем сравнить. Немыслимо, как такое вообще возможно. Не даром говорят, что древние могли бы и нас научить многому…
        Восторженные слова с трудом просачивались в его сознание. Рассматривая армированную стеклом перегородку, старик пребывал в полной прострации.
Заставив себя сфокусировать взгляд на крохотных ячейках прозрачных сот, кардинал попытался отыскать хоть какой-нибудь дефект в стройных рядах.
        «Как бы и мне, вот так, выстроить мысли в идеальный порядок».
Повернувшись к притихшему биохимику, Сильвио с некоторым усилием придал своему выражению каплю жёсткости.
- Надеюсь вы понимаете…э-э…
- Алдо. Алдо Марцани.
- Дело очень серьёзное, сеньор Марцани. Вся информация, касаемо моего визита
к вам и полученных результатов, не должна покинуть эти стены.
– Но ваше высокопреосвященство…
        Папский чиновник нетерпеливо вскинул ладонь. Учёный тут же замолчал, непроизвольно шагнув назад.
- Я безмерно благодарен вам за помощь, Алдо. В дальнейшем вы можете рассчитывать на мою благосклонность, но повторю ещё раз. Всё должно остаться между нами. Сейчас проводится негласное государственное расследование, со всеми вытекающими отсюда последствиями в случае…ну вы понимаете меня.
        Кардинал многозначительно взглянул на притихшего парня.
- Думаю мы с вами люди взрослые и совершенно не требуется пояснять, что значит полная конфиденциальность?
        Было заметно, что переминающийся с ноги на ногу мужчина нервничает, принимая для себя какое-то решение. Прошло несколько секунд прежде, чем он сдался.
        - Всё в порядке, господин кардинал, я вас услышал. Конечно же вы правы. Просто для науки…
        Сцепив перед собой пальцы в замок, Алдо Морцани тяжело вздохнул.
- Можете не беспокоиться, я немедленно удалю все данные проведённых анализов…
        Покидая лабораторную секцию, библиотекарь продолжал хмуриться. Ложь всегда претила его принципам, вызывая крайнюю брезгливость, но сейчас ему приходилось руководствоваться соображениями безопасности. Одно обнадёживало: новые сведения реально могли помочь выстроить теоретическую концепцию последующих действий…
        Потянувшись до хруста в суставах, Сильвио вновь побрёл к открытому окну.
«Господи, как жарко. Эта ночь, видимо, никогда не закончится».
        Расследование на столько увлекло его, что ему частенько доводилось встречать рассвет в кабинете, уронив голову на сложенные перед собой руки. Бесспорно, бессонница отыгрывалась на его возрасте, но поиск ответов стал для него настоящим допингом, поддерживающим в нужном тонусе.
        Мало-помалу нужные сведения всплывали на поверхность, встраиваясь новым пазлом в общую картину. Окунувшись с головой, в, казалось бы, невинное увлечение, Сильвио верил, что полностью контролирует ситуацию. Но, как говорится, omne secretum fit manifestum*. Вскоре он убедился в этом лично…
        В тот день погода не задалась с самого утра. За окнами бесновался промозглый ветер, швыряя на стёкла тяжёлые капли дождя.
Растопив камин, Сильвио отправился в кабинет, решив немного поработать перед сном.
        На улице давно стемнело, когда негромкий, но настойчивый стук в дверь, послышался из прихожей. Склонившийся над письменным столом де Конте, заканчивал сверять записи в раскрытых блокнотах. Не желая отрываться от финальной проверки, библиотекарь по привычке прокричал.               
- Да-да, войдите! Не заперто.
        Дверь с лёгким скрипом отворилась, пропуская посетителя внутрь.
– Минуточку.
        Сделав последнюю правку карандашом, он, наконец, поднял взгляд
на нежданного визитёра. От удивления, брови сами собой поползли вверх.
- Господи, как я рад те…вас видеть! Отчего же стоите, проходите, ваше Святейшество…
        Лучистые глаза здравствующего Папы с теплотой смотрели на старого друга.
За спиной гостя виднелась фиолетово-красная фигура камерленго*, сжимавшего
в руках огромный зонт. В коридоре слышалось покашливание и шорохи одежды.
        Свите хорошо было известно, кому Понтифик нанёс столь поздний визит. Слегка повернув голову, Франческо кивнул. Сопровождавший Папу кардинал кивнул, отступив в прихожую. Повернулся. Едва различимые слова потонули в шелесте удаляющихся шагов. Несколько мгновений и дверь услужливо претворилась с той стороны. Тому, кто оказался на лестнице ничего не оставалось, как смиренно ожидать конца аудиенции, гадая о её причине. Приближённые знали, что Епископ Рима, крайне редко навещал кого-либо лично, без должного на то исполнения специального протокола. В кулуарах папства бродили разные слухи вокруг их отношений, но сегодня некоторые из них наверняка обрастут новыми домыслами.
        Сильвио давно махнул рукой на излишнее внимание. Кроме праздного любопытства, сквозившего в долгих взглядах, он часто замечал неприкрытую зависть. Да и ненависть тоже.
        – Кардиналы, по сути, обычные люди, - часто повторял он себе. – И им не чужды неодолимые слабости.               
        Сильвио и Франческо, в миру Захарий Бергольо, наконец-то смогли заключить друг друга в объятия, как и подобает близким людям.
        – Ваша честь, - до конца, не веря в происходящее, сильно взволнованный де Конте не находил нужных слов. – Вам стоило послать за мной, и я незамедлительно явился бы к вам, по первому…
        Поднятая ладонь прервала горячую речь кардинала.
– Дорогой мой Сильвио, – тихий, но всё тот же уверенный голос, наполнил собой комнату. – Ты уж прости старика, которому взбрело в голову побеспокоить тебя в столь позднее время…
        Библиотекарь молчал, не решаясь возразить Папе Римскому.
-…но подчас я стал забывать, как выглядит мой славный друг. И это действительно пугает меня. Так что не сочти мой визит за простую вежливость…я скучал.
       Смущённо улыбаясь, де Конте приложил ладонь к сердцу.
– Ваше преподобие. – Увидев, как скривилось лицо собеседника, архивариус поспешил исправиться, – Захарий, мне так стыдно за мой эгоизм, что навряд ли заслуживаю твоё прощение. Но позволь, в своё оправдание, заверить тебя, что и до самой своей смерти
я не оставлю тебя. Ты же знаешь, как предан я тебе.
        От переизбытка чувств, у Сильвио сбилось дыхание.
- Мм-м…присаживайся вот сюда, в это кресло. Позволь предложить тебе чаю. Может воды?
- Нет, нет! Не стоит. Благодарю тебя. К сожалению, я ненадолго вырвался к тебе.
Ты мне лучше расскажи, о себе. Чем живёшь? Здоров ли? Мы с тобой практически перестали видеться, ибо никто не отменял фундаментальную константу: чем выше положение, тем меньше себе принадлежишь…
        Тягостно вздохнув, Франческо выжидающе уставился в глаза хозяина апартаментов.
        Сбитый с толку этим визитом, Сильвио совершенно не представлял, как себя вести. Неопределённо махнув рукой в сторону стола, он попытался придать голосу налёт обыденности.
        - У меня всё по-прежнему. Как видишь, без изменений. Болеть некогда,
да и неохота. Кхе-кхе… Вот, приходится работать по вечерам. Совсем времени
ни на что не остаётся, зато это полезно, загружать себя. Даю возможность старым мозгам не закиснуть окончательно.
        Спокойно выслушивая коротенькую исповедь, прищурившийся Захарий не сводил
с него глаз. Казалось, взгляд Франческо проникал до самых потаённых мест души,
от чего Сильвио прервал речь, уставившись в пол. Наконец весёлая улыбка тронула губы Понтифика.
        - Сдаётся мне, ты, что-то не договариваешь, Сильвио. Я слишком хорошо тебя знаю. И так давно, будто с самого рождения. Или я ошибаюсь?
        Де Конте не выдержал и тоже улыбнулся. Расслабившись, он даже открыл рот, дабы внести некоторую ясность постоянной занятости, но в последний момент интуиция остановила его. Понтифик сразу же уловил перемену в настроении друга.
         - Что с тобой? Мне показалось, ты хочешь, что-то сказать. Поверь, уж мне-то
ты можешь открыться полностью. Сильвио, не держи в себе наболевшее…поведай, что довлеет над твоей душой.
        Архивариус понимал, что ему не уйти так просто от назревшего разговора.
- Захарий, ты всегда видишь то, о чём другие всего лишь догадываются. От тебя
и раньше-то нелегко было утаить свои мысли...
        Де Конте приходилось взвешивать каждое последующее слово.
- Понимаешь, всё произошло так неожиданно, что многое перевернулось с ног
на голову. То, что ранее считалось незыблемым, сейчас для меня обрело иное значение. Как бы точнее выразиться: появился новый смысл…
        Вскинув в недоумении белёсую бровь, Фраческо не понимающе воззрился
на своего друга.
– Знаю о твоих беспрестанных переживаниях и тревогах. Крест твой во сто крат несоизмеримей моей ноши, но…
        Приблизившись к Понтифику, Сильвио осторожно сжал сухую ладонь. Виновато заглядывая в выцветшие глаза, кардинал понизил голос.
– Прошу, дай мне ещё немного времени и, клянусь, ты будешь первым человеком, который узнает всю правду.
        Выдержав паузу, Папа Римский сдержано кивнул, в знак согласия.
Он не сомневался в искренности слов старого товарища, как и в его намерениях.
        Уведя разговор в более приятное русло, мужчины некоторое время предавались воспоминаниям юности, прошедшей в предместьях живописного Кастеллеоне*. Они будто заново переживали то, что можно пережить только по-настоящему близким людям, на склоне их жизни…
        Время перевалило за полночь, но в душной комнате продолжал гореть огонёк бронзовой лампы. Нависнув над скрывшимся под ворохом бумаг столом, архивариус вглядывался в ссохшийся лист пергаментного свитка. Де Конте вновь попробовал сконцентрироваться на рукописном тексте, но переполнявшее его смятение, мешало собраться с мыслями.
        Эйфория от обретённых знаний, подобно выветренному аромату, давно испарилась, оставив после себя тревожный осадок. Полученные ответы теперь пугали больше, чем притягивали...
        Промокнув платком взмокшую шею, старик в который раз поймал себя на мысли, что совершил непростительную ошибку, поддавшись греху безудержного любопытства. Как бы ему хотелось повернуть время вспять. Пройти мимо того лаза
в стене… Но было слишком поздно, о чём-то сожалеть.
        Сейчас его занимал один лишь вопрос: что делать со всем этим? Ведь приоткрытая завеса тайны пресловутого гобелена, представляла собой очевидную опасность,
и в первую очередь, для него самого. Легенды из прошлого, уже не казались ему
чьим-то нелепым вымыслом.
        Тряхнув головой, Сильвио направился в спальню. Принятое решение, казалось ему единственно правильным.
        Его Святейшество в настоящее время находился с официальным визитом в Гаване. Эта поездка неоднократно откладывалась, в связи с нестабильностью в регионе.
Нынче же все мировые СМИ транслировали в прямом эфире проповеди Понтифика
с кубинской земли.
        Буквально вчера вечером Де Конте стало известно, что возвращение Папы Римского назад, в Европу, перенесли на послезавтра.  К тому же, по каким-то политическим соображениям, по пути в Рим самолёт Понтифика совершит ещё одну, незапланированную посадку. В Албании. Правда пастырский визит в Тиране, как было заявлено, продлиться всего несколько часов…
        Ничего страшного, время ещё есть. На следующей неделе он попробует добиться личной аудиенции Франческо.


Limoncello –итальянский ликёр.
Кастеллеоне – коммуна в Италии, регион Ломбардия.
Атанор – алхимическая печь.
Хамовник – ткач (устар.)
Камерленго – одна из высших придворных должностей в Ватикане.
omne secretum fit manifestum* - всё тайное становится явным (латынь)