Незакрытый дромос. Ч. 14. На пороге рассвета

Турбулентность  в самолете прекратилась так же, как и началась – внезапно, разве что напомнив о себе скомканным в проходе салона ковром и попадавшими вещами пассажиров. И даже облепившие аэробус темно-сизого цвета тучи  рассеялись, уступив место солнцу. Единый, будто по команде вздох облегчения пронесся по салону.
Мало-помалу напуганные еще на взлете июльским снегопадом, попавшие на высоте одиннадцать тысяч метров в ту еще болтанку, готовую, казалось, разломать «Боинг» на части, пассажиры успокаивались и приходили в себя после пережитого ими стресса.
Кто-то, и не только среди детей, продолжал еще всхлипывать, кто-то принялся собирать разбросанные под ногами вещи, кто-то не спешил разжимать объятия, еще минуту назад казавшимися последними, кому-то требовалась медицинская помощь; впрочем, серьезно раненых не было.
Сидевший же подле иллюминатора сосед Изгиля наконец-то перестал елозить на кресле и что-то бормотать себе под нос. Сейчас он, преодолевая отдышку, откинулся на спинку, снял очки и слегка подрагивающей ладонью принялся стирать со лба толстые капли пота.
Ануннак приподнял  пальцами нависший над бровями край шляпы и также вздохнул вслед за остальными, правда, не столь громко и по другой причине: угрожавшая Инанне – да и всему миру: тоже – опасность миновала. Герой справился.
– Можно минералки? – вежливо  попросил Изгиль проходившую мимо стюардессу.
Она, равно как и ее коллега вели себя в минуты крайней опасности безукоризненно. И от их взора не укрылось столь же безукоризненное поведение ануннака, добавившего:
– И, да, я психолог со стажем. Так что если кому-то из пассажиров нужна помощь, обращайтесь.
… Лугаль, тяжело дыша и даже хрипя всей грудью, стоял и, сжимая казавшийся неподъемной булаву, смотрел как почему-то медленно падает спиной вниз, продолжая даже в воздухе извиваться, тело убитого им змея, с открытыми и немигающими желтыми, прорезываемыми  черными зрачками, глазами.  Даже мертвый, он пытался гипнотизировать героя, заставив его в  последний раз внутренне содрогнуться.
Решающий свой удар Лугаль нанес, уже припав на правое, раненое, колено, почти ничего не видя из-за сочившейся изо лба крови, смешанной с потом и застилавшей глаза. Сил не оставалось. Разверстая пасть  Иллуянки. с наполненными ядом клыками и раздвоенным языком, была совсем близко,  но видимо змей недооценил казавшегося ему почти сломленным противника и опрометчиво подставил под удар брюхо – самую незащищенную часть своего извивающегося туловища.
Сил и в самом деле у Лугаля не оставалось, но хватило точности. Змей даже не вздрогнул, только потеряв равновесие, полетел вниз. Герою, правда, показалось, что в точности удара  заслуга не столько его, сколько булавы. Пусть. Пусть так. Главное – змей на дне бездонной пропасти.
Когда его тело исчезло в клубах окутавшего пропасть тумана, Лугаль, опираясь на булаву, и  припадая на правую ногу, в рваном и окровавленном плаще, то и дело стирая с глаз и небритых щек кровь, пошел – побрел, точнее – по на ладан дышавшему и полуразрушенному мосту обратно.
Последний шаг дался совсем с трудом. Герой пошатнулся и едва не рухнул  в пропасть вслед за поверженным змеем. Краем покидавшего сознания ему вдруг показалось, будто булава его поддерживает. Губы Лугаля тронула улыбка – чего только не привидится от усталости и пережитого стресса – прежде,  нежели сознание оставило, а тело ничком рухнуло на примятую  траву.
… Инанна наконец раскрыла глаза и легкий, едва различимый в бледном свете фонарей, румянец коснулся ее щек. Энгин заулыбался и облегченно вздохнул, чувствуя, впрочем, как сердце продолжает бешено колотиться в груди, только уже по другой причине, с переживаниями за жизнь казавшейся ему умиравшей девушки не связанными.
– Оденься, чувак, – произнесла шепотом, с трудом шевеля по-прежнему бескровными губами, Инанна.
– Ой, да, прошу прощения, – виновато и с залитым краской лицом пробормотал Энгин. опуская ладонь, которой поддерживал голову Инанны на весу, на землю.
В самом деле, он ведь прибыл – принесся прям, было бы правильнее сказать – из царства Эрешкигаль в чем мать родила, только с очками на переносице. Ибо именно в таком виде и должен был предстать перед владычицей подземного мира.
Энгин в нахлынувшем на него смешанным со смущением ужасом, – а  вдруг кто мимо пройдет и за насильника его примет – затравленно заозирался. Скомканная и слегка разбросанная, его одежда валялась здесь же, на газоне, за бордюром.
Как ошпаренный, ученый вскочил и принялся судорожно напяливать ее, не сразу попав ногой в штанину и плохо завязав шнурок, даже на миг забыв об Инанне. Она, чувствуя дикую устлалось и почти полное отсутствие сил, села на асфальт, достала из кармана джинсов смятую пачку сигарет и чиркнула зажигалкой, взглянув  на небо.
В свете фонарей сумерки постепенно рассеивались, уступая место забрезжившему  на востоке рассвету, впрочем, за домами пока еще не очень заметному.
– А мог бы и не наступить, – затягиваясь, прошептала Инанна, ощутив, как ее МЭ возвращаются.
… Последнее что увидела Шахмарана – падающее, в бледном свете исчезающих фонарей, на дно пропасти тело Иллуянки. Ей не хватило совсем немного для овладения миром.
– До следующего раза, – прошипела она, превращаясь, подобно горным троллям в лучах утреннего солнца, обратно в камень.
Окончание следует.



1 – 3 июня 2023 года. Чкаловский.