Глава 308. Зюсмайер. Турецкая симфония

Франц Ксавер Зюсмайер
Турецкая симфония
Оркестр «Concerto K;ln»
Ансамбль «Sarband»
Вернер Эрхардт (дирижер)

cdtnkfyf: Настроилась на турецкий лад, но ничего турецкого не услышала. Музыка скорее просто австрийская или уж венская, брызжет Моцартом.

Volovikelena: Дело в том, что музыканты в XVIII — начале XIX века больше путешествовали по Европе, а на Востоке бывали единицы. Франц Ксавер — не из их числа. Он, как и Моцарт, и многие музыканты эпохи классицизма, воображали себе Турцию и янычарскую музыку соответственно своим личным представлениям. То есть не такой, какой она была на самом деле (они ведь этого не знали по причине отсутствия интернета и не такой разветвленной связи обмена музыкальной культурой между странами, как в Европе), а как это могло быть.
Турецкая музыка в понимании классиков была обязательно шумной, с очень простой мелодикой и гармонией, частым чередованием тоники и доминанты.
В первой части симфонии все это есть. Особенно много шума в разработке. Там настоящая баталия с обилием литавр. Даже напоминает больше морское сражение, чему именно литавры очень способствуют.
Вторая часть лишена этой «турецкой» экзотики. Но есть любопытное явление, уже более свойственное для эпохи романтизма, в которую Франц Ксавер немного пожил. Это использование в аккордике трезвучий с добавочными тонами, например, с квинтой и с секстой одновременно. На общем фоне классической трехзвучной основы это создает ощущение мнимой диссонантности. Звучит симпатично и нестандартно.
В менуэте Франц Ксавер вновь возвращается к простоте мелодического рисунка и гармонии, и литавры в первой теме использует.
А в финале единственный янычарский момент все же проявляется: ход на увеличенную секунду в эпизоде. Один-преодин, но его так сразу заметно, что невольно вызывает улыбку.
Есть «янычарство» в этой симфонии, есть. И его значительно больше, чем в известном турецком рондо Моцарта. Но с «венским» акцентом.

cdtnkfyf: Ожидала услышать в этой музыке влияние ирано-персидской древней музыкальной культуры. Интересно, была ли в XVIII столетии в Европе литература на эту тему? Если была, то можно было ознакомиться, а потом уже и приступать к сочинению, так я думаю.

oriani: Вряд ли Зюсмайер имел намерение отразить этнические особенности музыкального Востока. Скорее всего (судя по батальному характеру музыки), симфония посвящена военной турецкой кампании «времен Очакова и покоренья Крыма». Австрия тогда выступала союзником России, так что Зюсмайер с полным основанием и для пущей ясности мог бы назвать свою симфонию не Турецкой, а Российской, например...

cdtnkfyf: Дело не в «этнических особенностях музыкального Востока», а в совершенно особом музыкальном строе, с которым многие русские композиторы были знакомы, что мы и слышим в отдельных их сочинениях.

Volovikelena: Русские композиторы жили немного ближе к Востоку. Им было, наверное, легче ориентироваться. Но опять же — что именно считать Востоком.
Например, восточные половецкие сцены в опере «Князь Игорь» частично опирались на очень старинную венгерскую стилистику напевов, сборники которых Бородину рекомендовал венгерский фольклорист Хунфальви, так как половцы селились в средние века и на территории Венгрии. А Венгрия в XVIII веке еще находилась под властью Габсбургов, а в середине XIX столетия превратилась в Австро-Венгрию. Стало быть, Бородин искал корни восточной музыки на Западе.
К Турции это не относилось, зато и Россия, и Австрия воевали с Турцией в одно время. Правда, без Зюсмайера и до рождения Глинки.
Если сравнивать отношение к изучению восточного фольклора русских композиторов XIX века и Зюсмайера, то у Глинки, который родился через год после смерти Зюсмайера, и у его младших современников уже следующего поколения было преимущество в этом отношении. XIX век — время серьезных исследований в области как отечественного, так и зарубежного фольклора. Уже Глинка в «Руслане и Людмиле» использует подлинные турецкую, арабскую, персидскую, кавказскую мелодии и даже изучает фарси.
У Зюсмайера, дожившего только до 1803 года, очевидно, такой возможности не было. Поэтому Франц Ксавер, как и Моцарт, представлял себе турецкую музыку такой, какой видело ее его собственное музыкальное воображение.