La Maladie du Soleil. Глава XIV. Babylon

Я блуждал в игрушечной чаще
И открыл лазоревый грот...
Неужели я настоящий
И действительно смерть придет?

Осип Мандельштам

Глава XIV. Babylon

Море, о котором она мечтала, само пришло к ней. Над ней проплывали акулы и дельфины; её сбивали с ног стаи рыб. Скаты обнимали её своими звёздными крыльями, оберегая далёкие мечты. На спине косатки Шамирам плыла в синюю бесконечность. Кораллы щекотали щёки; щупальца актиний защищали от смерти. Принцесса спрашивала, куда отправлялись черепахи, — однако они молчали. Никто не давал ей подсказку, как выбраться из этого лабиринта жизни.

Планктон — словно потерянные созвездия небес, упавшие в океан смерти, чтобы возродиться. Мир, который ещё не был придуман, рождался в этих безднах. Шамирам верила, что она сама создана из пены и раковин бесконечного моря. После смерти её прах превратится в коралловый риф — пристанище заблудших морских коньков и погасших звёзд.

Косатка остановилась у врат Иштар:

— Здесь я покину тебя… Путь в Рай устлан трупами. Для живых дороги в Дильмун не существует…

Странница поцеловала косатку, и та растворилась в темноте. 

Вдалеке виднелись сияющие башни Вавилона. Принцесса бежала домой сквозь хрустальные коралловые ветви, толкая рыб и прогоняя медуз. Шамирам бежала сквозь сны и время… В небе разрушались башни из ракушек; на зиккураты падали скелеты богов. Великан наступил на созданный ею однажды песочный замок. Теперь ей было некуда возвращаться — от её дома остались лишь руины. Только осьминог беззаботно спал в храме, уничтоженным молнией.

Дом — мираж. И она — на дне пустыни. Отсюда — из глубин, — не было видно даже луны. Шамирам не узнавала родной город. Это был не тот Вавилон, который принцесса когда-то покидала. Обвевающие ноги водоросли мнились ей руками покойников. Могилы были бездонны, как океан...

На улице вавилоняне в саванах наблюдали за тенью, гипнотизирующей угрей. Рыбы танцевали под музыку, выполняя команды невидимого кукольника. «Неужели мы — лишь марионетки, которыми управляет небо?» — расстроилась Шамирам. Игра на флейте напомнила ей египетские погребальные песнопения. Она представляла фараонов, которые не воскресли после смерти. Исчезнув, мумии осознали, что их богов не существует. Но принцесса не хотела быть марионеткой бытия...

— Извините! — окликнула она прохожего. — Что здесь случилось?

К ней обернулся скелет — из его пустых глазниц выползали скорпионы и черви.

— Ты грезила о вечности… Но, посмотри, во что я превратился… Смерть непобедима! Создав Эликсир, ты навлекла на нас гнев богов… Ты не имела права нарушать законы мироздания!

— Но это не я, а мир убил вас! Не моя вина в том, что я создала то, что непосильно даже шумерским богам.

— Какой толк от твоего Эликсира, если он не может спасти таких, как я!?

— Я всё исправлю… — Шамирам достала Эликсир. — Я возрожу Вавилон!

Молния ударила в море — наверху начиналась гроза.

— Уже поздно… — из тени появился монстр с телом человека и птичьей головой. — Я следовал за тобой до самого последнего круга Ада. Теперь мне ничто не помешает забрать сокровище!

Он выхватил из рук Шамирам Эликсир и ударил её в живот дамасским клинком:

— Философский камень теперь принадлежит мне! — воскликнуло чудовище. — Когда ты умрёшь, я стану бессмертным…

Познав небытие, она проснулась. Её кровь разливалась безбрежным морем. Принцесса знала — эта смерть дарила жизнь. Красные волны оживляли мертвецов — скелеты обретали плоть. Ветви кораллов сплетались с друг другом, вытягиваясь в высокие башни. Дворцы — это плывущие киты. Утонувшие в песках тысячи лет назад возвращались домой….

Шамирам лежала среди руин и смотрела на недосягаемые облака. В алом небе отражался весь мир. Шеду и Анзуд пришли проводить её… Но куда идти? Она падала в Паталу, по звёздам поднималась на вершину Гималаев. Ветер толкал в сторону мёртвой пустыни, но луна звала её Иерусалим. Пред ней бушевал океан этой вселенной. Пусть судьба сама ведёт её в неведомые земли, в которых она обретёт пристанище… Пусть этот бесконечный мир укажет ей путь…