Два портрета. Такие пироги

    Тремя месяцами ранее СССР заключил с Германией пакт о ненападении и по секретному договору в сентябре оккупировал по линии Кензо часть Польши. Прибалтика была не против размещения на её территории военных советских баз, и только Финляндия противилась предложениям русских о переносе границы от Ленинграда на 90 км взамен на двойную территорию в Карелии, а также о размещении военной советской базы на полуострове Ханко. Многосторонние переговоры не привели к обоюдовыгодным результатам, и с лета финны и русские начали подготовку к войне, стягивая войска к общей межгосударственной границе.
    Война шла три с небольшим месяца. В итоге Финляндия подписала мирный договор на наших условиях ценой гибели ста пятидесяти тысяч человек общих потерь. Как и поход на Польшу в двадцатых годах, конфликт показал посредственность руководства и плохую выучку армии. Бездарные потери ничему не научили. Шапкозакидательство не закончилось, а Красная армия не стала сильнее. Советское руководство перестало оповещать общество об убитых, о раненых, скрывались ошибки, техническая отсталость и просчёты командования. Эта так называемая Зимняя война показала нашу уязвимость, неподготовленность, и не прибавила друзей. Из Лиги Нации нас исключили. Зачем надо было начинать военные действия в сложных зимних условиях на пересечённой местности, не понятно до сих пор. Неинформированным народом, видимо, легче управлять. В декабре поезда начали привозить в госпитали Рыбинска первых раненых, которым стыдно было рассказывать о событиях военной операции. Январские эшелоны доставили красноармейцев, обмороженных с разной степенью тяжести. Как потом оказалось, пятая часть потерь - бойцы, попавшие в холода до минус тридцати градусов. Серафима раздражала секретность планов и мероприятий государства, он всё более уходил в литературу, наряду с поэтическими произведениями сочиняя или вспоминая-записывая прозаические истории, реальные и фантастические. Так появились его эссе, публицистические, критические и художественные, рассказы «Сказки на воде», «Маленькая планета или Стирру-Мё», романы «Дионис» и «Пта-Х». Создание большой поэмы или романа выводит автора на серьёзные размышления, на осмысление исторических процессов общества, на обострение вневременных философических вопросов.
    В 39-41 годах рыбинский гидроузел спешно строился, и тяжесть грузоперевозок сместилась с водных путей на железнодорожные. Рыбинск потерял статус крупного перевалочного города, превращаясь постепенно в промышленный центр Ярославской области. Серафим продолжал работать в речном пароходстве и был не раз отмечен руководством за перевыполнение плана и безупречный труд. Он получил редкий знак «Заслуженный работник водного транспорта». Ему предлагали уйти в управление речным флотом, но Серафим, памятуя об арестах, неизменно отказывался, оставаясь верным своему экипажу и кораблю. Команда у него подобралась боевая. Боцман - Микола Тарасюк, бывший казак, волей судьбы попавший на Балтийский флот, откуда раненым был вывезен в рыбинский лазарет. Там он познакомился с медсестричкой Надеждой, которая покорила сердце степного рубаки, и он осел в бурлацкой столице. Мотористом служил Николай Петрович Васильев - Петрович, как называли его окружающие. Он был прирождённым технарём, и не случилось такого корабельного механизма, не освоенного им. Петрович вышел на пенсию, но неделю не усидел дома, вернувшись на работу. Ещё в экипаже судна состояли кочегар Вовка Савчик и матрос Серёга Тарабаров, молодые разухабистые ребята, слушавшие только двух человек в мире, боцмана и капитана буксира. На корабле были заведены строгая дисциплина и безукоризненный порядок. На зимней стоянке буксир красился, драился, разбирался и проверялся, чтобы в навигацию функционировать без поломок и без простоя. В подготовке судна к сезону участвовала вся команда целиком, поэтому семьи видели своих мужчин обычно лишь по выходным.
    Перед Новым 1941 годом  в гости к родителям съехались дети. Григорий , проживающий в Ленинграде и работающий на закрытом предприятии, взял двухнедельный отпуск, а Мария сдала досрочно экзамены в Московском институте народного хозяйства, и у неё организовались длинные каникулы. Григорий занимался компрессорами для подводных лодок, но говорить об этом он не имел права. Любые устройства носили нейтральное название - изделия. В пикировках с отцом, тонко критикующего положение вещей в мире, Григорий в запальчивости мог проболтаться. Так Серафим узнал о единственной потере морского флота (подрыве на мине подводной субмарины) в конфликте с Финляндией. Серафим покуривал трубку и "истязал" сына, пока того не отвлекала мудрая мама. Она прекрасно понимала мужа и, подсмеиваясь над обоими, устраивала примирительные трапезы с пирогами по рыбинским рецептам, заодно обучая дочь, почему-то не спешащую замуж. У сына уже была на примете , как Ева выведала у Марии, девушка Кира, чертёжница из конструкторского бюро завода, а вот дочь явно скрывала свои чувства, хотя со смехом рассказывала, как за ней ухаживает половина института, разновозрастные студенты и преподаватели. Она писала диплом, и ей прочили аспирантуру и завидную научную карьеру.