Глава 322. Чайковский. Четвертая симфония

Петр Ильич Чайковский
Симфония №4 фа-минор
Венский филармонический оркестр
Вильгельм Фуртвенглер (дирижер)

balaklava: Финал Четвертой симфонии Чайковского показывает истинное отношение композитора к русскому народу. Поначалу ласковая приятная мелодия «березки» постепенно перерастает в навязчиво примитивные тревожные звуки. Милые посиделки и хороводы выливаются в какие-то бесовские пляски, разгул пьяной черни. Далее «береза» звучит замедленнее, спотыкаясь (по «пьяному»). Потом опять взрыв этой мелодии, но звучащей пугающе громко, агрессивно, по-хамски. И тут (о чудо) эти звуки незаметно перетекают в звуки «фатума», т. е. сливаются воедино, по-подобию. Разнузданно распоясавшаяся «береза» органично вплетается в «фатум». Так вот где корень зла?! Потом наступает кратковременное похмельное затишье и далее, с новой силой, продолжается пьяный дебош.

Andrew_Popoff: Я бы рекомендовал Вам послушать предыдущие части. Тогда, если внимательно слушать, можно увидеть родство «березы» с темой фатума. Задача (композиционная) финала состояла в том, чтобы максимально сблизить эти две темы и показать, что все живое поглощается неминуемым роком — смертью. Еще рекомендую почитать письма Петра Ильича, для того, чтобы иметь представление о его видении мира, и почему он был таким пессимистом. Пьяные мужики тут ни при чем. Напомню, Чайковский умер в 1893 году и не мог видеть народного восстания в 1917-м.
Полезнее изучить вопрос прежде, чем тыкать пальцем в небо. Это не попса, такая музыка требует всестороннего изучения. Представления о народе у Чайковского были наивно-восторженными, хоть народ этого и не заслуживал.

balaklava: Уважаемый Андрей, Вы как всегда мыслите правильно, объективно. Я же подхожу к вопросу субъективно. Петр Ильич писал музыку очень личную. Так чей же ключик подойдет лучше? Чайковского можно по-настоящему понять только через его творчество. В музыке его душа. Там то, что Вы не прочтете в письмах и даже то, в чем он сам себе боялся признаться. То, что Вы называете «тыкать пальцем в небо» — я называю «формальным подходом». То есть, анализирую и делаю выводы, исходя непосредственно из самого произведения. Мне все равно когда, где и даже кем это написано. Все эти «знания» мешают непосредственному восприятию. Петр Ильич велик тем, что писал музыку сердцем, опираясь на свои чувства, а не на пожелания его окружения. Исходя из анализа трансформации мотива «березы» приходишь к выводу, что картина народного праздника в финале — отнюдь не праздничная. Не потому, что «фатум» неожиданно вторгается в «народное гулянье», а потому, что он уже там был изначально. Это то зло, которое сидит внутри нас, делая нашу жизнь невыносимой — и водка не помогает, а только усугубляет. Вернее будет сказать, что «фатум» скорее не зло, а то — что некоторые называют русской тоской.

Andrew_Popoff: Это уже ближе к изначальному смыслу. На интонационном уровне все темы симфонии сводятся, в конечном счете, к фатуму. Который поглощает их, как небытие. Петру Ильичу в Четвертой симфонии не хватило смелости на этом и закончить, кода возвращает нас в буйное веселье — дань публике. Но в финале Шестой он полностью реализовал эту идею.

Adcv: Сам Чайковский по-другому понимал значение симфонии. Почитайте его программу, изложенную в письме к фон Мекк.

Andrew_Popoff: Есть фраза из письма Петра Ильича к брату Анатолию. Дословно не помню, но смысл примерно такой: фон Мекк не оставляет в покое, требует рассказать программу симфонии. Делать нечего, я для нее сочинил программу. Кривлялся страшно.

MargarMast: Андрей, Вам пора начинать писать статьи.

Andrew_Popoff: Я каждую неделю передачу на радио делаю.

Fidelio: Уважаемые участники обсуждения! Мне очень хочется добавить несколько слов о Фуртвенглере! Уже столько о нем написано и произнесено, но он продолжает потрясать! Взять хотя бы первую часть — какая необыкновенная тонкость, какие нюансы! И вместе с тем абсолютная точность! Великий, гениальный дирижер, кланяюсь его памяти и за исполнение Четвертой симфонии Чайковского!