Заведующий травмпунктом Янушевич

Мои постоянные читатели знают, что я после окончания Хабаровского медицинского института по распределению вместо какой-нибудь Тмуторакани попал служить на Тихоокеанский флот. Там выбрал службу на подводной лодке и три года прослужил во Владивостоке на дизель-электрической подводной лодке Б-63 в 19-й бригаде 6-й эскадры. И хотя служба у меня шла, но изменившийся приказ Министерства обороны СССР меня, обладающего не очень хорошим зрением, списал на берег. А там найти мне подходящую должность не смогли, и я уволился в запас.

Служба врачом на подводной лодке похожа на работу врача широкого профиля.  Я должен был уметь лечить все болезни, даже зубов. Имел хирургическую подготовку и, если бы пришлось, мог бы сделать операцию при аппендиците. Кроме выполняя обязанностей врача в своем экипаже, я дежурил в медсанчасти береговой базы. Так что к моменту увольнения в запас у меня был неплохой опыт работы амбулаторного врача.

Вернулся в Хабаровск и устроился работать врачом-рентгенологом в крупную больницу – городскую клиническую № 11.  В ней были стационар, три поликлиники, женская консультация и травматологический пункт. 4 месяца я проходил первичную специализацию по рентгенологии, а потом стал работать врачом-рентгенологом в стационаре.  Моя вредная специальность не давала мне возможность совмещать по рентгенологии, а низкие заработки начинающего врача – до 5 лет, особенно по сравнению с моим заработком на подводной лодке, требовали от меня искать подработки на стороне.  Пока я учился, работал врачом-физиологом в Мостоотряде № 8, где есть такая должность, ведь опоры для крупных мостов строятся с применением кессонов, что может привести к возникновению кессонной болезни.

В это время у меня уже была семья, жена не работала, потому что трое детей были еще совсем маленькие и требовали ухода.  И хотя мне была запрещено совмещать по рентгенологии, но вот замещать уходящих в отпуск или болеющих коллег-рентгенологов, разрешалось. Поэтому я пользовался такой возможностью, тем более что в больнице было несколько рентгеновских кабинетов со своим персоналом.  Правда, мне приходилось ходить в разные поликлиники, чтобы выполнять работу ушедших в отпуск или заболевших врачей.

Поэтому, когда ушла в отпуск врач-рентгенолог Екатерина Даниловна Бацунова, которая описывала сделанные рентгенограммы больных с травмами, обратившихся в травмпункт больницы или проходивших лечение с переломами, я стал заменять и её. Именно тогда я более плотно познакомился с заведующим травматологическим пунктом Витанием Владиславовичем Янушевич.  Почему более плотно, можете спросить? В огромном коллективе больницы было свыше 2,5 тысяч сотрудников, и всех я не мог, естественно, знать. Но я был членом КПСС, меня приняли в партию во время службы, и ходил на партийные собрания. А коммунистов в больнице было не так много, около 80 человек, и одним из них был Янушевич. 

Как известно, в советское время основной контингент в медицине были женщины, но вот среди членов партии в нашей первичной партийной организации мужчин была примерно половина.  И два из них были работниками травматологического пункта – уже упомянутый мной Янушевич, а врач-травматолог Никулин Владимир Николаевич, который вел примем повторных больных, как правило, у которых наложен гипс или в нашей травмпункте, или после госпитализации в травматологическом отделении тогда еще 13-й городской больницы. Позже эта больница будет называться больницей скорой медицинской помощи (БСМП), а потом станет 2-й краевой больницей.

Травматологический и наш рентгеновский кабинет был в одном крыле здания стационара, и мы возвращались после партийных собраний вместе – Янушевич, Никулин и я  Естественно, разговаривали и я уже что-то узнал о моих коллегах-травматологах.

Травмпункт работал круглосуточно, и имеющимися в нем штатами – 1 должность заведующего и 2 должности врачей травматологов закрыть все часы работы было невозможно, и в травмпункте дежурили и врачи-хирурги, и приходящие из других больниц доктора.  Так что Янушевич всегда, сколько я помню, был в поисках дежурантов.  И  когда я принес ему описанные мной рентгенограммы, он начал спрашивать меня о моей службе на флоте. Оказывается, он служил тоже, но только в армии, уволился на пенсию в звании подполковника и уже много лет работал в травмпункте, вначале врачом, потом заведующим. И когда он узнал, что я дежурил в медсанчасти береговой базы, т.е. знаю амбулаторную службу, спросил, нет ли у меня желания подежурить в его травмпункте.  Я ответил, что желание такое у меня есть, мне нужна подработка, но я не очень хорошо знаю амбулаторную травматологию.

На что Виталий Владиславович сказал, что это дело поправимое, и предложил мне после окончания работы рентгенологом приходить в травмпункт и наблюдать, как ведется прием травматологических больных, каких больных надо отправлять на рентген, каким надо проводить репозицию отломков в травмпункте, а каких отправлять на стационарное лечение  в 13-ю больницу.  Так я и стал поступать.

Рабочий день как у рентгенолога у меня был с 8 до 14 часов, затем я приходил в кабинет первичного приема травмпункта и вместе с Янушевичем вел прием больных. К этому времени врач первичного приема Игорь Гожев, который проходил интернатуру в травмпункте, заканчивал работу, и до 17 часов, пока не приходил врач-дежурант, прием вел Виталий Владиславович. Пару дней я смотрел за этим процессом, набирался опыта и знаний, а потом мы с Янушевичем поменялись местами. Я вел прием, а он наблюдал, все ли я делал правильно.  Довелось мне под его присмотром делать и репозицию отломков при переломе лучевой кости в типичном месте.  Я зашивал раны, пальпацией определял, есть или нет переломов, при подозрении на них отправлял обратившегося на рентген, потом смотрел снимки и решал, есть перелом или нет, и как лечить пациента - накладывать гипс или делать фиксирующую повязку.  Особых претензий ко мне у Виталия Владиславович не было, и вскоре моя фамилия была внесена в график дежурств. Хорошо помню, что в первый месяц у меня было 4 ночных дежурства, потом шесть.

Началось лето, многие врач уходили в отпуск, ушел в отпуск и Янушевич, исполнять обязанности заведующего остался Никулин. Завершил учебный год  Гожев, и покинул больницу. Владимир Николаевич попросил меня начать дежурства не с 17 часов и до 8 утра, а с 14 часов, с соответствующей оплатой.  И в следующем месяце у меня было уже 8 ночных дежурств.  Так что далеко не каждый вечер мог видеть свою семью и ночевать дома.  И получалось, что я стал получать больше денег, как врач-травматолог, чем, как врач-рентгенолог. Но что делать, деньги были нужны моей семье.

Вообще весь период работы в больнице с сентября 1974 года по апрель 1986 года я лишь первые месяцы работал на 1 ставку. Потом все время совмещал. И дежурил в травмпункте, работал врачом-эндоскопистом, вначале занимался только бронхоскопией, а затем и гастроскопией. Доводилось мне замещать уходивших в отпуск врачей в городской психиатрической больнице, Амурской центральной бассейновой больнице, 16-й поликлинике.  Конечно, я гигантскими шагами набирался опыта врача-рентгенолога, и поэтому, когда ушла на пенсию заведующая рентгеновским отделением Людмила Станиславовна Лазаркевич, она рекомендовала главному врача больницы Людмиле Николаевне Яковлевой именно меня поставить на заведование.  Но это другая история, пока я вернусь в травмпункт.

Как известно, на некоторые пролетарские праздники, когда ожидается наплав травмированных после принятия горячительных напитков, в больницах, оказывающих круглосуточную медицинскую помощь, усиливают дежурную бригаду еще одним врачом. Был такой дополнительный врач и в травмпункте. К первому такому празднику – 7 ноября 1975 года, я уже успел зарекомендовать себя с положительной стороны в глазах заведующего травмпунктом, и когда он стал составлять график дежурств на ноябрь, предложил мне подежурить вместе с ни 7 ноября, ведь в праздничные дни идет двойная оплата. Я не возражал, и в тот день мы с Янушевичем дежурили вместе в первый раз.

С утра и примерно часов до 16 больных было немного. Ведь народ обязывали ходить на демонстрацию,  потом люди добирались до мест, где  собирались отметить праздник, и начинались застолья. Пока все были относительно трезвые, травм было мало.  И в это время нам с Янушевичем можно было поговорить. Оказалось, что он был большой знаток анекдотов и умело их рассказывал. Да и я еще со студенческих лет знал немало анекдотов, и мы, сидя в кабинете первичного приема, в перерывах между приемом очередного пациента делились анекдотами.  Любила их послушать и санитарка Ивановна, пожилая и сморщенная старушка. Работы ей хватало, она катала гипсовые лангеты, убирала помещения, но, когда уставала, приходила к нам  в кабинет первичного приема и тихонько смеялось над очередным, понятным её анекдотом.

Но потом нам и ей было не до смеха и анекдотов. Народ в нашем Индустриальном районе в основном пролетарского происхождения, жил в рабочих общежитиях,  особенно много которых было рядом с нашей больницей на так называемой «Пятой площадкой», так что мордобоя и поножовщины хватало.  Не зря в объявления на обмен квартир писали «Пятую площадку не предлагать».  Так что нам работы с Янушевичем хватало. Пока он принимал очередного больного, я зашивал рану другому в операционной.  Не всегда это проходило гладко. Пьяный мужик, как правило, агрессивен, не дает зашить рану, из которой хлещет кровь. Особенно много крови из ран на волосистой части головы.  На неё жгут не наложишь, надо выстригать волосы, и потом зашивать. А кожа на голове достаточно плотная, толстая, так что и зашить кровоточащую рану непросто.  А когда рана зашита и наложена повязки, начинается работа санитарки. И таких больных в праздничные дни хватало.

Виталий Владиславович знал, что я трезвенник, поэтому именно меня ставил дежурить на народные, т.е. религиозные праздники, где народ не меньше, чем на пролетарские, принимает горячительные напитки. Так что нагрузка у меня и в эти дни была большая. Но вот оплата была одинарная.

Было она такая же и 31 декабря, вернее, с 17 часов и до полуночи одинарная, а с 14 часов до 8 утра в двойном размере.  От этих дежурств все отказывались, хотелось встретить Новый год в домашней обстановке,  с семьей или друзьями. Мне лишь один раз Янушевич поставил такое дежурство, с 1977 на 1978 год. Потом и категорически отказывался, и Виталий Владиславович не мог не прислушаться к просьбе парторга больницы. Ведь меня в сентябре 1977 года коммунисты первичной партийной организации избрали своим вожаком. Меня, самого молодого по возрасту коммуниста в больнице.  Но если я к концу 1977 года не имел еще авторитета , потому Янушевич и поставил меня дежурить на Новый год, то потом у меня был аргумент не дежурить в новогоднюю ночь. Во-первых, я уже отдежурил как-то, а, вовторых, просто хотел побыть редкий вечер в семье.  Ведь ночных дежурств у меня хватало – от  шести до десяти каждый месяц.

После моего избрания парторгом несколько изменились и наши с Янушевичем праздничные дежурства. Мне, как парторгу, райком партии требовал быть в рядах демонстрантов и организовать прохождение колон. И не только это. Надо был нести многочисленные транспаранты, флаги. И все это надо было раздать перед шествием. Вот и приходилось мне в этот день приезжать в больницу, следить, как грузится на автомобиль наглядная агитация, потом раздавать её людям,  а  после демонстрации собирать её и увозить обратно в больницу. Мне в этот день хорошо помогал заместитель главного врача по АХЧ Павел Васильевич Арефьев. По возращению в больницу я шел в травмпункт  к Якушевичу, менял его, и он мог немного полежать в закутке. Потом мы поднимались на пищеблок больницы, где нас кормили праздничным обедом. Кстати, дежуранты травмпункта и хирурги платили за еду в день дежурства, а вот терапевты, которым ночные дежурства в стационаре входили в месячную норму нагрузки, и не оплачивались дополнительно, не платили.  Ну затем мы готовились к наплыву травматологических больных.

Нужно сказать, что Янушевич немало делал, чтобы повысить квалификацию дежуривших с ним фельдшеров. Именно фельдшера по штатному расписанию работали в травмпункте, а не медсестры. Их знания и практические навыки были посолидней,  чем у медсестер. У меня на связи в «Одноклассниках» есть бывшая сотрудница травмпункта. Она с благодарностью вспоминает Виталия Владиславовича, который немало её научил.  Потом она работала в фельдшерско-акушерском пункте родной деревни и поражала пациентов тем, как умела могла зашивать раны.  Сказалась подготовка у Янушевича.  Если я обычно зашивал раны сам, то Виталий Владиславович поручал это делать дежурившим с ним фельдшерам.  И правильно делал, кстати.

Супруга Виталия Владиславовича было лаборантом, работала в больничной клинической лаборатории. Это была очень симпатичная женщина, несмотря на уже солидный возраст. В молодости она была, видимо, просто красавицей. Иногда она тоже дежурила, весь и клиническая лаборатория больницы, ведущей круглосуточный примем, работала в таком же режиме. Сын их преподавал в Хабаровском институте культуры.  Когда его избрали заведующим кафедрой, Виталий Владиславович был на седьмом небе от счастья.  Жили он с женой в квартире в районе остановки трамвая «56-я школа». Мне довелось быть в этой квартире всего один раз, когда Янушевич умер. Он продолжал работать до тех пор, пока травматологический пункт не перевели в новое здание поликлиники в Южном микрорайоне города.  Если старшая медсестра осталась та же, Галина Владимировна, продолжал там работать и Никулин, то заведующей вместо ушедшего на пенсию Янушевич стала работать Нина Федоровна Черныш.  Я продолжал дежурить и даже некоторое время после перехода на работу в краевую больницу, но недолго, всего пару месяцев. Выполнять обязанности главного рентгенолога края и дежурить в травмпункте мне стало невозможно, и я прекратил это делать.

Но это случилось в 1966 году, а Виталий Владиславович умер раньше. Он был заядлый курильщик. Причем дешевую сигарету «Прима» делил на две части и курил черед мундштук. Поэтому у него был хриплый голос. Но вот курение и привело к раку гортани, и через некоторое время после ухода на пенсию он умер. Но пока не слег, ходил на партийные собрания в больницу, к чьей партийной организации был прикреплен.

К сожалению, в моем фотоархиве не нашлось ни одной фотографии ни заведующего Янушевича, ни самого травмпункта. Но это не значит, что он не был или я что-то написал не так.

Вообще мне многое помнится о городской клинической больнице № 11, где я начинал карьеру врача на «гражданке». Это было замечательное время. Может, потому что я был молод, сил невпроворот, мог сутками не спать. Меня окружали замечательные врачи, у которых я многому научился.  О некоторых из них я написал свои заметки. И счел неправильным, что до сих пор не вспомнил Виталия Владиславовича Янушевича, моего коллегу и старшего товарища. Вечная память ему.