Две баночки майонеза

Оливье. Салат, из-за которого я никогда не забуду последние дни 87-го года. Чтоб их!..

Дело было так. 30-го декабря я отварил и нарезал картошку и яйца. Колбаса и так была вареная, в смысле «докторская» – ее просто порубал. Потом лук, венгерский горошек «Globus» и соленые огурцы с городского рынка. Соль, немного сметаны. Ну, сами знаете.

Мне всегда нравилось готовить этот салат. Ничего сложного, а чувствуешь себя кулинаром высшей марки, ведь без оливье новогодний стол и не стол вовсе, а так, сплошное недоразумение.

Но вот пятилитровая кастрюля заполнена на две трети — и осталось одно, самое главное: майонез. Я взял две баночки, снял с них крышки — и вытряхнул содержимое в почти готовый салат. Теперь осталось как следует перемешать и оставить кастрюлю в покое: каждый знает, как улучшает вкус оливье ночь, проведенная в холодильнике. Этим он сродни хорошему виски. С одним существенным отличием: шотландскому вискарю нужно как минимум лет шесть выдержки, нашему любимому салатику – одна ночь. Никому не помешает перед боем подумать, собраться с мыслями…

Смутные тяжелые предчувствия посетили меня уже в процессе перемешивания: от кастрюли пахло как-то не так. Нет, правильнее сформулировать так: от кастрюли воняло чем-то вроде олифы. Такой салат у меня получился впервые. Я зачерпнул ложку и отправил ее в рот.

У меня есть оправдание: в ту пору я был более чем вдвое моложе себя нынешнего и не обладал достаточным жизненным опытом, позволяющим сразу понять, что если что-то пахнет как олифа, то это олифа и есть. С той разницей, что олифу можно проглотить. Она жидкая. Когда же она замаскирована под оливье — придется жевать. А это, уверяю вас, совсем иное.

Я выплюнул то, что попало мне в рот, почистил зубы и перекурил. Облизал палец — после того, как поелозил им в пустой майонезной банке. Пришлось перечистить зубы. При этом я пытался сообразить, как же в майонез попала какая-то мерзко воняющая химия, но так и не понял. Да и глупо ожидать сообразительности от человека в ступоре.

Потом, в надежде на чудо, я еще раз понюхал салат. Но стало только хуже, налицо был быстрый регресс: мне показалось, что теперь оливье воняет ацетоном. Я даже пробовать его не стал, просто вытряхнул кастрюлю в ведро и вынес его на помойку. Конечно, погребение оказалось неприлично скорым, но мне неохота было дожидаться, когда от салата понесет формалином — а именно к этому, по-моему, дело и шло.

Всё, кроме майонеза, у нас дома было, и через пару часов тщательно отдраенная кастрюля была снова заполнена псевдооливье. Псевдо — это потому, что без майонеза оливье не может считаться оливье. Так, унылая и бессмысленная масса. Картофельно-колбасное пюре. Ни вкуса в нем, ни радости.

Тем, кто забыл — напомню, а остальным, кто этого не знал, сообщу, что в ту пору майонез с магазинных полок пропал. Нет, он существовал в природе, но не на этих полках. Вместо того заветную баночку стоимостью в 43 копейки можно было получить в праздничных наборах, выдаваемых передовикам производства, а поскольку на торговую сеть майонеза не хватало, то наверняка только потому, что в прочих отраслях экономики слишком много было ударников коммунистического труда.

На следующий день я притащился на работу, в родное ПТУ номер 8, весь в горе и отчаянии. Я старался держать марку, но в женском коллективе мужику ловить нечего: это Мюллера с Шелленбергом легко провести, а не бригаду учителей, у которых на круг — полтыщи лет педагогического стажа. А когда всем интересно, что у тебя с лицом, то… Короче, я раскололся. И произошло чудо: одна из коллег позвонила домой, и не успел еще кончиться педсовет, как мне были вручены ДВЕ! БАНОЧКИ! МАЙОНЕЗА! С укропом, между прочим. И с обязательством вернуть аналогичный продукт к майским праздникам.

Новый Год был спасен. Такие чудеса происходят с нами каждый день, потому что всех нас окружают хорошие люди. В величайшем романе всех времен и народов Пьер говорит Наташе: «Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто».

Пьер — идеалист, ведь это совсем не просто. Тем более в наше время, когда вся существующая система построена на древнем принципе «разделяй и властвуй» — и он работает. Нас целенаправленно учат уважать глупость и восторгаться пороком, считать сущей глупостью проявления честности и чести, отваги и ответственности. В порядке вещей стало, что вор учит порядочности, предатель — верности, лжец — искренности.

Представители системы уже заработали достаточно денег, чтобы чувствовать себя уверенно. Но денег много не бывает — и вот власть имущие схлестнулись, как пауки в банке. А чтобы мы меньше смотрели в их сторону, они выдумывают все новые напасти для нас. В итоге мир заполняется абсурдом, разобраться в котором все сложнее и сложнее.

Но это их дела. Никто не заплачет, когда, рано или поздно, они сожрут друг друга. Туда им и дорога. А у нас всегда есть рядом человек, который выручит парой баночек майонеза. И не говорите, что это слишком мелкий повод для таких глобальных выводов, потому что другой человек той же породы будет сутками разыскивать потерявшегося в лесу старика. Или повезет к хорошему ветеринару, за полторы сотни километров, больную собаку соседа. Или в свой выходной отправится сажать цветы на могиле погибшего много лет назад солдата. Или в битком набитой электричке уступит место старику. Или… Да мало ли что.

Не всегда можно найти здравый смысл в том, что происходит в мире, но всегда есть рядом хорошие честные люди. Именно их надо искать. Они есть и их много. Вы ведь это знаете?