бобёр 2

Одолев-таки мирскую суету, сели вечерять.

Ужин в охотничьей заимке описать нельзя. Его можно только пережить. Тем более, что в зависимости от множества обстоятельств: погоды, настроения, удачи и много чего ещё, а также запасов алкоголя и, самое главное,  отсутствия сотовой связи, он может быть совершенно разный. В том месте, где мы вечеряли в тот раз, связь отсутствовала любая и полностью.  Посыльных считать не будем – далеко пешком, да и найти нас теперь просто некому. Время всегда берёт своё, а уж с тех, кто пытается его обмануть, так и совсем втридорога.
   
Отсутствие связи, не устойчивой связи, а полное её отсутствие, вызвало даже у меня ощущение пребывания в гробу. Уж где и сколько не болтался по лесу, но всегда приходили смс-ки,  то тот, то эта пытались дозвониться, и хотя связь снова отсутствовала, и перезвонить не было никакой возможности, ощущение, что держу жизнь за пульс,  никогда не пропадало. А здесь полная фигня: ни один оператор недоступен в принципе, и только собаки из ближайшего села перемывали кости кому-то из местных, но по-собачьи никто из нас не понимал, а переводчиков у нас в этот раз не было – охотились без собак.

Ужин дошкварикивал на сковородке, когда я достал из рюкзака первую домашней.

- О, только хотел сказать: «Не послать ли нам гонца…», - рассмеялся Иван, перемещая сковороду с плиты на стол.

- «Курчатовка», - удовлетворённо потер ладони Лёшка, и я вспомнил молодость.

Когда-то, давным-давно, я закончил химический факультет ВУЗа, и в нашей охотничьей компании этот же Лёшка за излишне умные мысли и полезные пиротехнические эффекты прозвал меня Курчатовым. Нисколько не сомневаюсь, что он прекрасно  знал, что тот физик. Но всё равно приятно, что помнит. Конечно, мои компетенции в химии давно утеряны: наше поколение ушло работать по специальности, только если эта специальность приносила доход. Учёные в ту пору не котировались, наркоту варить я не хотел, в Норильск за Полярный круг с годовалым ребёнком в неизвестность девяностых ехать не хотелось, вот и вернулся домой искать работу.
Только много лет спустя, вспоминая то, что давно успел позабыть, я перешёл к производству домашней, годами оттачивая технологию, которую нам не преподавали. И вот теперь она удостоилась термоядерного названия.

Всё было в нашей жизни кроме войны. Афган закончился раньше, Чеченские обошлись без нас. А остального мы хватили по полной. Но обо всём и не расскажешь. О чём-то стыдно, а у чего-то и срок давности с тех пор всё ещё не истёк…

проболжение будет