Второгодница

                Я  стояла у дверей класса опустив голову и, потупив глаза в пол, робко переступала с ноги на ногу. Всё внутри меня, пыталось сопротивляться  несправедливости, из-за которой я не совсем понимала, как теперь себя вести.
– Дети у нас новая ученица, знакомьтесь, – назвав мою фамилию и имя, учительница слегка подтолкнула меня вперёд.

– Проходи и садись за третью парту, – сказала она.
Мальчик, что сидел на соседнем стуле хмыкнул и отвернулся.

– Второгодница, – выдавил он сквозь зубы, глянув на меня, как на прокажённую, с призрением.

От неожиданности происходящего, я съёжилась и попыталась спрятать за парту своё и без того хрупкое, худенькое тельце.
От обиды потемнело в глазах, что-то сдавило горло и стало трудно дышать.

– Кто ему сказал, ведь мама говорила никто не узнает, а, получается, знают все…  Голова стала тяжёлой, на глазах выступили слёзы, а сердце казалось сейчас выпрыгнет из груди и пустится наутёк, подальше из этого злого класса.
    Я росла болезненным ребёнком. Первый класс закончила на Урале, где жила у бабушки с дедушкой в городе Карпинске. Во втором классе мама увезла меня в Сибирь, где мы жили с отчимом в городе Топки Кемеровской области. Ну а третий, уже заканчивала в Тирасполе.  Из-за частых переездов и длительных отсутствий по болезни, я пропускала много занятий и,  хотя я хорошо училась, стараясь догонять упущенное, учительница всё равно убедила мою маму оставить меня ещё раз в третьем классе.

– Она маленькая, худенькая, никто и не заметит, – говорила Елена Григорьевна.
– Лариса ничем не будет отличаться от своих сверстников, пусть закрепит материал.

– Мама, не надо, – умоляла я.
– Если я где-то отстала, я  догоню, у меня ведь хорошие оценки.

Мама посмотрела на меня и отрезала, чтобы не приставала.
– Учителю виднее. 

В тот момент мне казалось, что земля уходит из под ног,  колени вдруг стали ватные, в голове зазвенело. Я уже не совсем понимала, о чём говорят взрослые, просто  смотрела на них, широко раскрыв глаза, пытаясь понять, почему они так со мной поступают?  Меня  душила обида, еле сдерживая слёзы, я пыталась обратить на себя внимание мамы, теребя её за руку, но мои попытки  были бесполезны.  Увлечённая беседой с учительницей, мама совсем не обращала на меня никакого внимания.  Осознав всю безнадёжность сложившегося положения, я всё же заплакала.  Слёзы градом катились по моим бледным щекам, а голос продолжал просить, но звучал всё тише и тише: – «не надо мама…, пожалуйста,  не надо…».

            По воле судьбы, я  попала в чужой класс, к чужому учителю, где у меня совсем не было друзей. Каждый раз, выходя на перемену, я с завистью смотрела на игры ребят из моего бывшего, родного класса. Глядя на мой растерянный вид, подходили подружки с вопросами и утешая меня возвращались к своим одноклассникам.
    В новом классе, я не прижилась, держалась особняком. Мальчишки дразнили меня второгодницей, а девчонки ехидно хихикали, отходя в сторонку.  Я часто уединялась, плакала от обиды и безысходности, что не могу больше быть со своими  друзьями. В голове постоянно звучало, «второгодница». В школу идти больше не хотелось, интерес к учёбе пропал, а издёвки одноклассников сделали своё чёрное дело. Я начала врать. Уходя утром, якобы, в школу, я часто гуляла по городу или просто сидела где-то на свободных площадках детских садов. К обеду, когда все дети заканчивали уроки, также возвращалась домой. На вопросы мамы, «как дела в школе», – отвечала, «всё хорошо». А хорошо уже давно не было. От учебной программы теперь я действительно отстала,  и догонять её у меня не было никакого желания. От былого рвения к занятиям и получению грамот за отличную учёбу не осталось и следа. Ведь как бы я не училась, для всех я всё равно останусь второгодницей, думала я.
   Так и начались мои первые, школьные проблемы.
Мама не захотела меня услышать, а учительнице было всё равно и меня сломали. Сломали безжалостно, не задумываясь о последствиях. Взрослые решили мою судьбу по-своему, решили за меня, так и не спросив, а нужно ли мне это…?

    Сейчас, по прошествии многих лет, я часто думаю, зачем нужно было ломать мне жизнь, разлучать с друзьями, выдёргивать из привычного ритма жизни в угоду своего взрослого «я»?  Почему взрослые, почти всегда, игнорируют своеобразный  духовный мир ребёнка, навязывая своё видение, которое с точки зрения умудрённого опытом человека, кажется верным, но  зачастую ошибочно…?  Как сложилась бы моя жизнь, не будь того злощастного  второго года, который разрушил мои мечты, который лишил меня многих радостных моментов детства обрекая на страдание и одиночество.

P.S.