Парное молоко

Рос я довольно болезненным ребёнком. Видимо сказывался недостаток витаминов. Хотя жили мы на селе, но с продуктами случались перебои. Родители мои относились к разряду сельской интеллигенции. Папа журналист местной газеты «Коммунистический маяк», мама учитель физики средней школы №1. Личного подсобного хозяйства, по сути, не было. Поэтому, когда врач прописала мне из-за недостатка железа в крови принимать парное молоко по стакану утром и вечером, родители пришли в замешательство.

К счастью, кто-то из знакомых подсказал, что на нашей улице Кирова буквально через пару десятков домов проживает женщина, содержащая корову и продающая молоко знакомым по сходной цене. Вообще-то в начале 60-х за такое могло не поздоровится. Личные хозяйства подлежали упразднению и переводились в колхозы. Однако, выбора не было и, посоветовавшись друг с другом на кухне, родители мои решили действовать, дабы я совсем не зачах.
 
Вечером, часов в семь, мама, одела меня потеплее, ибо на улице было морозно и мы направились по добытому адресу. Надо сказать, что на Кирова мы переехали не так давно, наверное с полгода, на дальнюю сторону улицы никогда не захаживали и никого там не знали. Так что эта местность была нам неведома и представлялась враждебной. Может быть поэтому мама немного нервничала, будто волновалась. Неуверенность в голосе, напряжённый взгляд, скованность движений выдавали её состояние. В какой то момент она даже чуть было не решила повернуть назад, но, увидев на фасаде здания нужный адрес, сомнения отбросила. Мама решительно постучала в окно, выходящее на улицу и мы застыли в ожидании хозяйки.

Через пару минут заскрипела дверь, приоткрылась калитка и послышался  хрипловатый женский голос:
- Вам кого?
- Людмила Степановна, извините, что поздно. Вы не могли бы продать нам молока? Парного. Нам знакомые подсказали, что у вас...
- Ничего я не продаю. Кто вам такое сказал? - в голосе хозяйки послышались сердитые нотки.
- В школе у нас. Я учительницей работаю. Я вас очень прошу...
- Нет у меня никакого молока. Болтают тоже. И не приходите сюда больше.

Голос стал совсем сердитым. Я подумал, что мама зря сказала, что она учительница. Возможно, тётенька плохо училась и недолюбливает учителей. Лучше бы мама была артисткой. Тогда бы ей точно не отказали. А так... Казалось, что о парном молоке можно забыть.

Но мама твёрдо решила добыть для меня спасительные витамины и попросила срывающимся голосом, но решительно:
- Мне очень надо для сына. Он болеет. Ему врач прописал. Больше нам не к кому обратиться. Мы живём тут недавно. Сын у меня младший. Пять лет ему. Здесь, со мной.

Внезапно калитка распахнулась пошире и в проёме показалось немолодое женское лицо. Я замер от неожиданности, только зачем то стал теребить варежкой кончик ваты, предательски выглядывавшей из дырки на рукаве потрёпанного пальтишка, перешедшего мне по наследству от старшего брата Миши. Хозяйка внимательно и немного сурово посмотрела на маму, потом принялась разглядывать меня, вдруг слегка подобрела и спросила:
- Тебя как зовут?
Я хотел ответить «Андрейка», но от холода и волнения проглотил половину имени и у меня получилось что то вроде — Дека.
-Дека? - улыбнулась хозяйка и на душе отлегло. - Ладно, заходьте во двор, - сказала она и пошла в хату.

Мы зашли и затворили калитку. Уже совсем стемнело. То и дело лаяли собаки, прохожие хрустели снегом за штакетником, по стене проплывали тени деревьев в свете фар немногочисленных машин. Минут через пять появилась молочница в валенках, фуфайке и с платком на голове.
- Ждите в сенях. Я скоро.

В прихожей было не жарко, но уже не так холодно. Мама совсем успокоилась и устало смотрела в маленькое окошко, выходящее во двор. Я, глядя на неё, повеселел и уже не хотел, чтобы она была артисткой. Всё же учительницей лучше. Учителей все уважают. Вот и хозяйка, как увидела, что мама и правда учительница, сразу согласилась дать молока. Да не простого, а какого-то особенного — парного. Интересно: какое оно на вкус?

Скоро вернулась наша новая знакомая, неся что-то в руке.
- А ты, Андрейка, будешь такое пить? Его не все любят, - сказала она, уже совсем приветливо глядя на меня, и протянула кружку с молоком.

Я сделал глоток и приостановился, оценивая необычный напиток. Молоко было тёплым, с душистым, приятнейшим запахом. От тепла из кружки исходил пар и веяло каким-то добрым волшебством. Я быстро допил остаток и почувствовал, что закружилась то ли комната, то ли голова, будто в меня вошла неведомая сила и чудным своим действием выгоняет восвояси изрядно досаждавшую мне хворобу.

Хозяйка потрепала меня по плечу:
- Молодец, - и обратилась к маме — Давай бидон. Тебя как звать то?
- Нэлла. Нэлла Александровна.
- Ладно, Александровна. Будешь приходить в восемь вечера. Или утром, если надо будет, перед работой. Я рано дою.
- Хорошо. Спасибо вам.

Через полчаса мы возвращались домой. Мама несла полный бидон молока, а на душе у нас было радостно и легко.  Холодная и унылая картина сельского захолустья совершенно преобразилась. Теперь она была сказочной. Под ногами искрился свежий снег, над головой мерцали гирлянды звёзд, к которым тянулся дым из печных труб. Деревья, как загадочные великаны, помахивали нам корявыми ручищами. Из провалов тёмных закоулков выглядывали таинственные тени. Мы спешили в наш небольшой, но родной мирок где ждут папа, Миша, тёплая печь и мягкая кровать. И это было абсолютным, несомненным счастьем, которое я бы не променял ни на что и ни за что на свете. Теперь то я выздоровею. Это я знал совершенно точно.

*На снимке: Василенко Нэлла Александровна, выпускница средней школы, 1956 год