Глава 354. Брамс. Первый концерт

Иоганнес Брамс
Концерт для фортепиано с оркестром №1 ре-минор
Оркестр «Philharmonia»
Даниэль Баренбойм (фортепиано)
Джон Барбиролли (дирижер)

Phalaenopsis: Интересный концерт.

OlgaKz: Что значит интересный?! Он просто гениальный!!! Все дела бросать и слушать, слушать, слушать... Кричать от восторга! Кончилась запись — переслушать еще раз! Брамс крут, очень крут!

Anonymous: Я не так давно прослушал этот концерт. Довольно неплохой, но немного длинноватый — утомляет.

Phalaenopsis: Удивлен, Дима. Мы с Вами такие оперы прослушиваем, раза в три поболе этого концерта.

Anonymous: Оперы — это оперы! Я не устаю от них, сколько бы они ни длились. Но симфоническая и концертная музыка — другое дело. Устаю, если слишком длинное произведение.
 
Phalaenopsis: А я очень люблю симфонизм и считаю его достоянием человечества. Ведь что такое опера — спектакль, постановка, повествование в музыкальной форме. А симфония, это уже математика, абстракция высшего предела. Понять эту формулу, значит испытать счастье на какой-то момент. Баршай сказал, что каждый человек должен обязательно в своей жизни послушать симфонию Малера…

Anonymous: Малер не утомляет. Прослушал все его симфонии.

victormain: Я Вторую симфонию многие годы предпочитал не переслушивать, а когда посмотрел запись Аббадо из Люцерна — растаял.

Anonymous: Нет, есть, конечно, моменты, которые утомляют. Но их не так много, так что в целом произведение слушается легко.

victormain: Легко? Ну-ну...

Anonymous: Ну, относительно легко. Музыка не надоедает и не утомляет.

victormain: Вот спасибо!
Когда-то в советские времена на сдачах документальных фильмов с моей музыкой директор объединения «Летопись» киностудии Беларусьфильм Алина Банад произносила всегда одну и ту же ритуальную фразу: «Музыка не мешает». Звучало как индульгенция, все с облегчением вздыхали.

Phalaenopsis: Вступление к этому концерту вчера весь вечер крутилось у меня в голове. Ночью долго не мог уснуть.

karapyzik: Осенняя ночь

Не уснуть, хоть и пора.
Небо, с вырезанным дном,
словно черная дыра
наклонилось над окном.

В оголенное стекло
пирамиды птичьих гнезд
смотрят въедливо и зло
вместо спрятавшихся звезд.

Разметавшаяся ночь
потеряла стыд и страх,
и луну прогнавши прочь,
дико воет в проводах.

То взбесившаяся тьма
с подпевалой октябрем
посходили вдруг с ума
и безумствуют вдвоем.