Как привезли мистера Ратберна

  Ратберн бесшумно расхаживал по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на мечущуюся фигуру мальчика на раскладушке или прислушаться к словам, которые он произносил в бреду.

Однажды ему показалось, что он уловил стук копыт на тропе, и он резко остановился, когда его рука скользнула под фалды его длинного английского пальто. Нервы мистера Ратберна были натянуты напряжением, вызванным недавними и болезненными событиями. Как он выражался сам себе полсотни раз в тот день, “Джентльмен, который приведет меня сюда, пешком или в сосновом ящике, потратит всего пять тысяч долларов на благо”, и каждый раз, когда его мысли возвращались к мощному стимулу, которым должна была воспользоваться широкая публика, чтобы “привести его сюда”, его рука пробиралась под фалды длинного английского пальто; и утешение, которое он получил от этого, позволило ему сказать: “Это будет не первый, кто попытается, и не первые шесть, кто попытается, но седьмой получит банк”.

Мистер Ратберн покинул Денвер предыдущим утром в большой и неотложной спешке, тщательно избегая общения с людьми. Он никогда не был общительным человеком, и награда в пять тысяч долларов, которая была “выплачена” человеку, который привел бы его сюда, только усилила естественную суровость его характера.

Трудности, с которыми столкнулся мистер Ратберн, косвенно возникли из-за небольшой спокойной игры в покер, когда ставки были высоки, а когда игра закончилась (два джентльмена разорились), настроение всех участников было даже выше ставок. Честь мистера Ратберна была поставлена под сомнение. Некоторые замечания, примечательные главным образом своей чрезвычайной краткостью и почти грубой откровенностью, были направлены в его адрес.

То, что последовало за этим, было поспешным и непреднамеренным.

Теперь, когда время дало возможность поразмыслить, мистер Ратберн утешал себя мыслью, что это было в целях самообороны. По его мнению, он расходился с мнением общественности, которое было “умышленным убийством”.

Страх перед общественным мнением, однако, никогда не был мощным фактором в карьере мистера Ратберна, но теперь, впервые в его жизни, это чувство неодобрения было подкреплено деньгами, и он знал, что несколько банд людей патрулируют страну и что различные личности, составляющие эти банды, стремились подобраться к нему на расстояние разговора или, если быть более точным, выстрела.
В тот день Ратберн пробирался по пастбищу изо всех сил в обычной ненавязчивой манере человека, скрывающегося от правосудия, когда молодой Гордон увидел его со своего ранчо недалеко от тропы и бросился в погоню. Юный Гордон никогда не узнает, как близок он был к смерти, потому что мистер Ратберн повернулся к нему лицом, засунув руку под фалды своего длинного английского пальто. Как правило, когда люди видели, как рука мистера Ратберна исчезает за его спиной, они поспешно уходили, поскольку это движение и то, что последовало за ним, были известны как исключительно фатальные для человеческой жизни.

Молодой Гордон, не зная об этом факте, продолжил свое наступление, что, в конце концов, было лучшим и безопасным, что он мог сделать, поскольку Ратберн увидел его лицо, а будучи знатоком лиц, он сразу решил, что молодой Гордон не ищет неприятностей.
Новость о последней перестрелке мистера Ратберна не достигла ранчо Фут Хилл, и молодой Гордон не знал, что губернатор Колорадо счел целесообразным предложить крупную награду человеку, который пресечет дальнейшие самостоятельные действия мистера Ратберна и передаст его соответствующим властям в Денвере. Должен ли мистер Ратберн быть выдан живым или мертвым, оставалось на усмотрение его похитителя; преобладающий тон заявления предполагал, однако, что с мертвым мистером Ратберном справиться было легче, чем с мистером Ратберн жив, и в настоящее время заключались пари относительно вероятного появления мистера Ратберна перед обществом, когда его увидят в лавке гробовщика; поскольку мнение о том, что он “конченый человек”, было сильным.

Лицо Молодого Гордона, белое и осунувшееся от горя и дурных предчувствий, было красноречивее любых слов. Его брат был болен — насколько он знал, умирал. Останется ли Ратберн на ранчо, пока он будет ходить за врачом? Он не осмеливался оставить своего брата одного. Останется ли Ратберн до утра?

Мистер Ратберн посмотрел вниз по тропе. Он был совершенно уверен, что где-то за его спиной стоит множество предприимчивых джентльменов и что награда в пять тысяч долларов стимулировала такую активность, которая погубила бы его, если бы он промедлил. Он посмотрел на горы за ними, которые, когда они были достигнуты, обещали безопасность, и они были очень близко.

Возвышенность и великодушие концепции характеризовали многие поступки мистера Ратберна. Вне своей профессии, будучи удален от недостойного и развращающего влияния плоти, он не был лишен определенного благородства души.
Он бросил один тоскующий взгляд на горы, дрогнул и пропал.
Всего через десять минут юный Гордон с головокружительной скоростью скакал по тропе, в то время как мистер Ратберн продолжал ухаживать за больным мальчиком.

Пока на небе было светло, он часто поворачивался к окну и следил глазами за пыльной серой полосой, пересекавшей хребет, отмечавший изгибы тропы, но издалека не доносилось ни звука, ни признаков жизни.

По мере того как тянулась ночь, мистер Ратберн по очереди нервничал и размышлял, то сидя в кресле рядом с кроваткой, то беспокойно расхаживая по полу. Нынешний опыт был для него новым. Безусловно, в разные периоды своей богатой событиями и не совсем безупречной жизни он считал безопасным и необходимым лишать определенные населенные пункты своего присутствия. Возможно, необходимость возникла бы снова, если бы ему удалось, несмотря на задержку, совершить побег; но он не заглядывал в будущее, настоящего было для него достаточно, вполне достаточно.

Вскоре он забыл о своих собственных проблемах, проявив интерес к мальчику на раскладушке, и до его сознания дошло, что мальчик действительно очень болен, что его температура достигла критической точки и что, если до утра не наступят перемены к лучшему, ему больше не понадобится помощь врача.
Мальчик был очень молод, самое большее шестнадцати или семнадцати лет.

Мистер Ратберн нежным прикосновением разгладил его подушку и, усевшись рядом с кроваткой, взял руку мальчика в свою. Мальчик метался взад-вперед, его глаза были открыты и остекленевшими, кожа горячей и горела. Мистер Ратберн положил свободную руку на лоб мальчика и усилием воли заставил себя взять под контроль и утихомирить его бред.

Тянулись часы. Один, два, три. Маленькие часы на полке рядом с дверью отбивали их; мальчик все еще ворочался с боку на бок. Но наблюдатель заметил, что время от времени у страдальца наступали моменты затишья. С течением часов они становились все длиннее и чаще.
“Мы берем верх над этим”, - с надеждой пробормотал Ратберн. “В целом я не жалею, что остался”.
Стрелки часов показывали четыре, и холодный серый рассвет крался по полигону, пронизанный лучами света на востоке, когда мистер Ратберн отодвинул свой стул.

Мальчик мирно спал, его дыхание было мягким и ровным. Впервые за эту ночь мистер Ратберн обнаружил, что сам он устал и хочет спать.
Он отодвигал свой стул до тех пор, пока не дошел до центра комнаты, затем, поставив ноги на одинаковую высоту с головой с помощью стола, он тоже заснул.

Солнечный свет струился в комнату, когда его разбудили звуки на тропе. Вздрогнув, он проснулся. Его первый взгляд был прикован к мальчику, который все еще спал. Затем он встал и направился к двери.
Четверо мужчин осторожно приближались к дому, в то время как пятый придерживал лошадей группы.

Мистер Ратберн узнал шерифа округа Арапахо и его помощников, и его рука скользнула под фалды его длинного английского пальто.
Затем он вспомнил о спящем мальчике на раскладушке.
Мистер Ратберн вышел во двор.
“Не стреляйте, ” тихо сказал он, “ я сдаюсь”.