Поплавок

Весь день были на рыбалке: ловили серебристых язей.

Дядя смотрел на воду так, словно видел её впервые. Поплавок, качнувшись раза два, трогался с места. Заплывал в отражённые облака и нырял в воду. Следовал рывок удилища, и язь показывался из воды. Устремлялся пружиной в небо, а затем шлёпался в траву. Прыгал по ней, краснея плавниками, пока дядины руки не прятали его в садок.

Было легко на душе, как после чаепития!

Пришли домой к вечеру. Как говорят в народе, приползли. Выпил воды из колодца, кольнувшей зубы холодком, и прилёг. Закрыл глаза, ощущая приятное томление, и… снова увидел поплавок! Он был как живой, плавал в перевёрнутом небе. Играл гусиным пером, словно Пушкин писал стихотворение…

Что же делать? Как быть?

Желая избавиться от видения, открыл уставшие глаза. Поморгал какое-то время и снова попробовал уснуть.

Встали мы с дядей рано, ещё не занималась заря, и шли до реки в строгом молчании. Шли километров пять по дороге, купая ноги в пыли. Затем ловили рыбу, болтали на горячем песке. А теперь уже вечер. Берёза, растущая у окна, раскинула тени как тенета. Остро пахнет полынью, в голову лезет всякая чепуха…

Самое время отдохнуть!

Снова закрыл глаза, веря в победу над видением. А поплавок тут как тут! Плывёт по тихой реке, совершая повторные движения…

После третьей попытки встал, раскрыл школьную тетрадку и написал большими круглыми буквами:


Танец красных поплавков –

словно гномы на ходулях,

полюбив восточный плов,

в гости к рыбам заглянули!

Леска тянется к лицу,

груз за нею волочится,

словно жалобу Творцу

пишет тень летящей птицы.

Воды в белых пузырьках –

это в ампулах больному

губка рыхлого песка

подаёт из гастронома.

На конце крючка – тоска,

красной повести чернила.

Бок живого червяка

мелюзга пошевелила.

Плеск воды отметил час

торжества для рыболова,

и улыбка родилась,

и блеснула фиксой новой.


Стихи писать – одна радость. Очищают подсознание, структурируют недра души. После них всё кажется чистым, преображённым в радужный свет и выставленным на солнце…

Поплавок больше не беспокоил.