Инспекция

Весть о том, что нашу часть посетит сам начальник Главдальспецстроя генерал-лейтенант, Герой Социалистического Труда, строитель Байконура Леонид Иванович Чуйко, повергла в шок весь штаб и ротных командиров.
До этого визита  наш размеренный армейский быт сотрясали лишь редкие приезды сурового полковника Лысенко, отправлявшего за незначительные провинности случайно попавших ему на глаза солдат. Полковник начинал службу рядовым на Сталинградском фронте. К солдатам относился по-отечески, наказывал справедливо. Его инспекция начиналась с посещения столовой, где он осматривал кухню, хлеборезку, обращая особое внимание на свежесть халатов у поваров и обслуги. Заканчивался контроль обедом  из трёх блюд и выдачей двадцатиграммовых кубиков масла к чаю. Лысенко оставался доволен качеством пищи и становился добрее. Наше начальство, каким-то волшебным образом, знавшее о грядущей проверке, в этот день кормило солдат так, как они должны были питаться ежедневно. Начпрод лейтенант Цырендоржиев лично контролировал выдачу и доставку продуктов с продовольственного склада на кухню. По нормам, невесть кем установленным, в огромный, вмурованный в печь котел с готовящимся рисом, отправляли ящик тушенки от мясокомбината  североказахстанского Петропавловска. В этот счастливый день солдатам даже не приходилось искать в плове следы мяса и жира. В будние дни количество банок тушенки "чудесным" образом уменьшалось до минимума. По дороге со склада ящик облегчали дембеля, и блатные из хозбанды – экспедиторы, лепилы из медчасти, да и хлеборезу надо было кормить «семейку» - земляков и корешей.
Зычный мат Лысенко перемещался из столовой на плац и гулким эхом отзывался в казармах. Офицеры стремились не попадаться ему на глаза, за неуставные туфли можно было попасть под домашний арест или выехать из уютного Хабаровска туда, где Макар телят не пас – в Могочи или Амурск. Комбату Иванову доставалось больше всех – Лысенко, не обращая внимания на подчиненных, не раз обещал снять с его погон  одну звездочку.
После его посещения в части вновь устанавливалась спокойно – дремотная атмосфера. Каптеры, повара. и дежурные по роте снова дышали свободно и ровно, и до следующего визита Лысенко жили без особых тревог и волнений.
Начальник всего дальневосточного военного строительства прибыл в часть в сопровождении двух генералов и нескольких полковников. Казармы выглядели вымершими – только дневальные окаменевшими статуями стояли на тумбочках под стендами со статьями из строевого Устава. Комиссия медленно передвигалась по этажам, замечая все недостатки – ко мне в санчасть забежал каптер 3-й роты и, запыхавшись то ли от бега, то ли от волнения, сообщил, что нескольких солдат уже обрили и взяли под конвой для отправки  на «губу», а капитана Герасимчука велено было отправить под арест за неправильно надетую портупею, с возможным дальнейшим перемещением для прохождения службы на Чукотку. Геру, как по-простому называли уроженца Одессы солдаты, уважали все от духов до дембелей за веселый нрав и справедливость, поэтому я невольно взгрустнул. 
Каптер убежал в свое царство шинелей и подбушлатников в надежде, что его минует суровая генеральская кара.

Через несколько минут дверь перевязочной резко отворилась и я оказался лицом к лицу с человеком, удивительно похожим на Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Густые черные брови, властный взгляд, генеральский китель с орденскими планками и маленькой звездочкой над ними, золоченые погоны с двумя большими звездами – таких людей я видел только по телевизору. Нельзя сказать, что меня взяла оторопь от вида вошедших, но  некоторое волнение присутствовало – перспектива уехать на дембель из другого места и в гораздо поздние сроки вдруг замаячила в моем сознании.
-Офицер, ко мне! - скомандовал Леонид Иванович. На мне была надета офицерская рубашка и генерал принял меня за офицера медицинской службы. Сделав несколько шагов к группе людей, я остановился против генерала  и, глядя на брови, доложил, что я не офицер, а рядовой санинструктор Виниченко.
-Немедленно одеть китель!- последовал грозный приказ.
Я быстро снял со спинки стула парадку с черными погонами рядового и надел на себя, застегнувшись на  все пуговицы.
Разглядев на моей  груди инженерный ромбик, генерал неожиданно подобревшим голосом проговорил:
-У тебя высшее образование, или это тоже не твой китель?
-Так точно, высшее, товарищ генерал-лейтенант! - в моем голосе прозвучала надежда.
-Каким же образом ты сюда попал, сынок, за какие провинности? - продолжал допрос генерал.
-Забрали, товарищ генерал, как всех.
-Запомни, забирает милиция, в армию призывают - наставительно проговорил генерал и, обернувшись к сопровождающим, среди которых мелькнуло унылое лицо комбата, добавил:
-Вот, товарищи офицеры, он один такой среди двадцати пяти военно - строительных отрядов Главспецдальстроя.
 Собираясь уходить, он вдруг резко повернулся  и стал пристально вглядываться в моё лицо чёрными как смоль глазами.
-Сбрить усы и через пять минут доложить! - гаркнул генерал и вышел из санчасти через коридор из расступившихся офицеров.
Времени было в обрез. Никакой бритвы у меня не было, поэтому я схватил едва намыленный помазок и смахнул усы при помощи тупого лезвия «Нева» - генерал всегда помнил о времени, которое давал на решение проблемы.
Через пару минут я выскочил в коридор, чтобы спросить дневального, куда отправились гости, и увидел стоящую у туалета толпу офицеров.
Подойдя строевым шагом к высшему по званию с просьбой обратиться к товарищу подполковнику, отрапортовал комбату о сбритых усах.
После такого доклада меня отправили в туалет для доклада.Ни у кого из присутствующих не возникло и мысли принять другое решение.
Генерал  сурово смотрел на неожиданно возникшего рядового.
-Ну вот, теперь ты на чоловика похож,  - радостно с украинским акцентом сообщил он, после моего бойкого отчёта о выполнении приказа. Так всегда говорила мне моя бабушка, когда меня постригали.
Мне на секунду показалось, что глаза его весело заискрились, а губы тронула лёгкая  улыбка, но тут же исчезла и былая суровость вернулась к генералу.
Я облегченно выдохнул,выскочил в коридор и прошествовал мимо ожидающих в свою санчасть.
Инспекция вскоре закончилась. В этот день многие были понижены в звании, некоторых обрили наголо и отправили под арест. Гера, ко всеобщему облегчению, остался на месте ротного командира. Поговаривали, что они с генералом земляки.

Когда через четверть века я прочел в газете некролог о кончине Леонида Ивановича, то в памяти всплыли искрящиеся весельем глаза под густыми черными бровями…

-О це чоловик!...


Корр. Татьяна Потапова.

 
Леонид Иванович Чуйко (5 декабря 1930 года — 5 марта 2008 года) — советский военный деятель, генерал-лейтенант Советской армии. Герой Социалистического Труда (1969), заслуженный строитель Российской Федерации (2005).
Pодился  в селе Тимирязевка Ново-Троицкого района Херсонской области.  Был начальником стройплощадки космодрома Байконур.
С марта 1980 года — начальник Главного управления специального строительства в районах Дальнего Востока и Забайкалья («Главдальспецстрой») Министерства строительства в восточных районах СССР.
С 1991 года — в отставке.  Жил в Москве.
Похоронен на Останкинском кладбище.