Услышать голоса весенних птиц. Часть 14

Ехать холодно, но на шлюпке быстро, не многим более часа. Отвыкла от шлюпки. Последние года всё ездим на горнячке. На шлюпке, конечно ощущения иные. Всю дорогу смотрю по сторонам, - не выбросило ли куда знакомые вещи, если муж, сплавляясь, перевернулся. Ляпин разлился на километр и больше похож на море, чем на реку, только течение мощное. Плывём вверх. С Ясунта – мансийской деревушки, круто свернули в Манью. Это правый приток уже не Ляпина, а Хулги. В устье Манья напоминает узкий каньон. Береговой лес кругом подтоплен. Конечно же немного страшновато. В случае, если мотором цепанём топляк, перевернёмся, в ледяной воде против течения шансов выбраться фактически нет. А огромная вода тащит выкорчеванные с корнями брёвна. Их в воде плохо видно. Часто плывут поперёк русла подтопленными. Всегда приходится быть навостре, чтоб разминуться.

По Манье плывут и мешки, полиэтилен, доски, бутылки и прочее, что говорит о том, что кого-то выше смыло рекой. Вглядываюсь в кусты. Там тоже признаки речной стихии. Но среди вещей, запутавшихся в кустах, плывущих, наши не определяю – чужие, золотарей, кого МЧС спасали накануне. Вращаю головой по сторонам и всматриваюсь одновременно в воду, чтоб успеть предупредить Василия о топляке.

Выше от нижней избы по затопленным кустам встречаются всё чаще зацепленнымикуски картона, всякие вещи. Думаю постоянно: «Не мой ли перевернулся? Что реально». Ищу свои, мужнины. Острова проходим, просматриваю за секунды их насквозь, высматриваю, - вдруг там мой сидит?.. Ищу глазами мужа, признаки костра, дымка или старое костровище. Мысли дурные. Но мозг, тело привычно сосредоточены. В тайге, тем более на реке, места панике нет. Ни панику, ни страх нельзя допускать ни на секунду. Все слёзы потом, не тут и не сейчас. Тайга не прощает слабость. Она беспощадна к тем, кто не научился управлять своими эмоциями. Это как на войне, аналогия всегда напрашивается. Страшно, ни страшно… - работа прежде всего, всё остальное потом.

Если перевернулся, зацепив бревно, самому в такую бешенную воду с островов не выйти в лес– нереально; протоки не перейти, не перебраться без лодки. Пару суток можно продержаться, если спички целы. Муж – опытный таёжник. Знаю, что будет делать всё, чтоб выжить. Ощущение гнетущее. Сами любую секунду можем цепануть бревно. В это время каждую весну на реках гибнут таёжники, переворачиваясь.

Вверху, ближе к Уральским горам, лес ещё не распустился. Вода - жуткая! Тащит брёвна, ветки. Ревёт! Страшновато, но привычно. Ощущение смертельного риска привычно для тайги, особо поездки по бешенным горным рекам всегда чреваты трагическими последствиями.

Мысли тяжёлые. Ищу глазами, осматриваю берега, кусты, особо острова: не зацепилось ли что знакомое, если при сплаве муж цепанул мотором корягу, плавень. Мотор, цепляясь винтом за притупленное бревно, сбрасывает в воду. Корма деревяшки с мясом вырывается вместе с мотором и вода ледяная мгновенно заполняет лодку. Охотник сплавляется всегда в тяжёлой тёплой одежде, в куртке, в сапогах болотниках. Выплыть в таком виде с ревущей полноводной ледяной реки шансов фактически нет. Напарываешься на плавни, топляки, завалы обычно в узких протоках, где течением, водоворотами может в первые же минуты человека выбросить на остров или на кусты, что даёт шанс на спасение.

Муж курит беспрестанно. Особо при нервах, даже в пути. Зажигалки выпадают, мокнут. А держать руль мотора и одновременно зажигать спичку, всегда чревато. Как минимум спички сыреют. А после развала СССР разжечь костёр с первой спички – легенда! Редко удаётся разжечь костёр с первого коробка. Особо брак гонят мои земляки –уфимцы. Делают целенаправленно, чтобы на дешёвом товаре наживаться – люди вынуждены бОльше покупать. У них спички вообще не загораются! Всегда вспоминаю Сталина. В войну за некачественные спички сразу ставили к стенке. От них напрямую зависит жизнь человека. Прошли десятки лет, а я как неприкосновенный запас держу советские фанерные коробки, на такие лишь случаи. Каждый раз крою матом Уфу и Салавата Юлаева, что на коне, на коробке изображён. Скольких земляков – русских, по нашим селениям заживо пожёг на родине во время Пугачевского бунта!..

Если даже мужа выкинуло на остров, то шансов, что у него сохранились сухими зажигалка или спички, мало. Тогда сырому при минусах ночных ждать помощи крайне сложно. А телефон в рюкзаке, что наверняка унесло водой. Продержаться можно, если жечь костёр. Но тал и деревья затоплены. Чётко осознаю сложность данных обстоятельств. И надеюсь, что жив.

Постоянно попадаются бочки, канистры, вещи, но не наши. Чем выше поднимаемся, тем тревожнее на душе, но и надежда, что не утонул, а отсиживается в избе. Ищу глазами свою лодку по протокам, завалам. - Может, затёрло льдом, сорвало ещё до ледохода, оттого Володя и не выплывает?.. Но сердце ноет. В душе поселилась гнетущая  пустая тишина, я не чуствую его в живых…



Анонс. Трагическая гибель охотника в северной тайге.

Фото Татьяны Немшановой. На фотоснимке Западная Сибирь. Крайний Север Югры. 18 мая 2020 год. Река Ятрия. Разлив реки.

Ключевые слова:
Север, весна, май, река, тайга, таёжник, охотник, весновка, Дымка, тревога, Югра, Зауралье, Западная Сибирь, горная река, половодье, затор, Манья горнячка, шлюпка, поиски, затопление, острова, течение, Ляпин, ятрия, разлив реки, ХМАО, Тулпаремшан.

Услышать голоса весенних птиц. Часть 14.