Глава 482. Бах. Первый концерт

Иоганн Себастьян Бах
Концерт для клавесина, струнных и бассо континуо №1 pе-минор
Штутгартский камерный оркестр
Константин Лифшиц (фортепиано)

Volovikelena: Странное у некоторых пианистов восприятие Баха — играть без оттенков, без нюансов, то есть «под клавесин». Не понимая при этом, что и клавесин может дать серьезный и очень красивый спектр нюансов. Да, они очень отличаются от фортепиано, но они есть. И у профессионального клавесиниста очень живая яркая музыкальная ткань.
А здесь — этюд с оркестром. Виртуозный, но этюд. Не в духе Шопена-Листа-Рахманинова, а безукоризненно технически выполненная пьеса. Бах-то где?

Opus88: Вы отталкиваетесь от клавесина, а Бах был, прежде всего, органистом, да и этот концерт переложение скрипичного.

Volovikelena: Бах владел клавесином не хуже. И в детстве клавесин шел вперед органа, потому что органом он не везде мог пользоваться, а клавир мобильнее и удобнее для расположения в доме. И органом Иоганн овладел, уже имея навык игры на клавире (ножки подрасти должны были). Так что не соглашусь с зауживанием баховского исполнительства. А репертуар его клавирных произведений не менее объемен, чем органный, и по степени виртуозности не уступает. Партию педали, конечно, на клавесине не покажешь. Но король инструментов на то и король.
Однако Бах и клавесин мог поднять на уровень короля-дофина.

Opus88: В моем представлении, в традиции, у Баха есть религиозная «высокая», и светская музыка. Браденбургские концерты мне безразличны в сравнении с «Музыкальным приношением» и «Искусством фуги». В последнем вообще нет инструментов, и в этом весь Бах — его высшая точка. Так и клавесин — для домашнего музицирования, в сравнении с церковным органом, его мощью и красотой служения Богу.

Volovikelena: Вам, наверное, не случилось встретить клавесиниста, который смог бы раскрыть все возможности инструмента и что-то оставить про запас.
Я тоже довольно долгое время была очень невысокого мнения о клавесине как инструменте. Виной тому было то, что я его услышала в неудачном сопоставлении. На дне Открытых дверей перед моим поступлением в музыкальное училище наши теоретики показывали, чем они занимаются и что умеют. Среди предметов были три факультативных — История искусств, Орган и Клавесин.
И вот выступление на органе поставили первым номером концертно-просветительской программы, а клавесин — вторым.
Ну, с учетом того, что играли студенты, которые учились играть в СССР вне основы на западные традиции исполнительства, можете догадаться, какой был эффект от выступления. Что играли, я не помню — дело было тридцать пять лет назад. Но орган меня на тот момент потряс, как и возможность учиться на нем играть. А клавесин слушали сразу после органа с огромным напряжением — его было почти не слышно. Так, звенит что-то себе самому на сцене. Хотя до этого я не раз бывала на концертах клавесинной музыки в профессиональном исполнении, в частности — Александра Майкапара. Но вот с этого момента появилось ощущение клавесина как малозначимого инструмента.
До одного момента лет через десять. Моя подруга училась параллельно с нашим выпускным курсом в Амстердамской консерватории на клавесине у Боба ван Асперена. Однажды он приехал в Москву с концертом и выступил в Доме Музыки. Вот на этом концерте я впервые услышала и увидела, что такое клавесин. И что такое прикосновение к клавишам, что такое звук на клавесине и как он противостоит оркестру, причем очень немаленькому для камерного. Это было гениальное исполнение мастера, настоящего мастера, который знал все секреты своего искусства.
На него одно только смотреть было поразительно. Он, точно волшебник, колдовал над клавишами своими непомерно длинными быстрейшими пальцами при опущенных кистях. Состояние восторга тогда мне было не передать.
После этого я поняла, почему мне всегда было скучно на наших концертах: наши пианисты играли на клавесине в темпе, но как на фортепиано. А клавесин — не фортепиано. Да, клавишный, но принципиально другой инструмент. И понять это можно было, только соприкасаясь с носителем клавесинного искусства той страны, где он появился и формировался — Франции, Бельгии, Голландии, Англии, Германии, Швейцарии (там тоже хорошо учат).
Когда русские получили возможность учиться клавесинному исполнительству за рубежом, вот тогда и они заиграли. И это здорово, что появилась такая возможность. Там ведь каждую «закорючку» учат расшифровывать согласно аутентичному исполнительству. Для них ведь это свое, родное. Теперь и у нас в консерватории на факультете старинного и современного исполнительства можно учиться в традициях немецкого, голландского исполнительства, так же как и наши клавесинисты очень успешно выступают за границей.