КАК ЖЕ ТАК Глава 9

9

- Что с тобой? – Григорий встревоженно посмотрел на заплаканную жену, встретив её у калитки.
- Всё в порядке, - пожала она плечами и постаралась не останавливаясь пройти дальше.
- Опять та же идиотская фраза! – взвился супруг, пнул ногой камушек, оказавшийся перед ним, и, обогнав растерявшуюся Галину, быстро прошагал в сторону дома.
Женщина глубоко вздохнула - этого следовало ожидать рано или поздно... Он совершенно прав, решила она и прошла в сад. Молодежь беззаботно зажигала на танцполе, который они организовали на выложенной плиткой площадке перед мангалом. Им было весело. Галя прошла к прудику и присела на скамейку, где днём сидела Алёна.
Она смотрела на появляющиеся в совсем небольшой части неба, не закрытой ещё тучами, звёзды. Их было немного, да и те постепенно скрывались в космическом мраке, добавляя её душе грустной сумятицы. Григорий не выходил из дома, видимо, отправился спать, решила Галя.  Доносившаяся до неё весёлая музыка пробудила мечты о светлой и радостной жизни, где все, кого она любит, рядом с ней – здоровые и счастливые… Но отчего-то сердце болезненно сжалось плохим предчувствием, и как она ни старалась избавиться от этого чувства, оно лишь прочнее обосновывалось в груди, явно не собираясь покидать уютную обитель.
Галя ждала, когда Галина Васильевна окончательно поправится, чтобы познакомить её с Алёной. Она надеялась на её поддержку, страшась раскрыться перед родными людьми – перед всеми тремя…
Всецело доверяя Любавиной, Галя была уверена, что, узнав об Алёне, Галина Васильевна обязательно поддержит её и поможет найти выход из этой тёмной пучины страхов и лжи и не оставит её наедине со своими внутренними монстрами. И Любавина как никто могла помочь ей в этом, поддержать и подсказать, как быть.
Осеннее тепло сменилось промозглой сыростью и колючим ветром, принёсшим похолодание и унылое, как тягучие серые дни, настроение. Листья стремительно покидали обжитые за лето деревья, а шквалистые порывы ветра не оставляли им никакой возможности задерживаться там, подхватывая и развеивая оранжево-багряное конфетти по всему пространству.
Малышевы перебрались из загородного дома в городскую квартиру. Отношения супругов оставались немного натянутыми. Григорий обижался, считая, что супруга от него что-то скрывает, а её постоянная задумчивость и грустная меланхолия лишь усиливали его негодование.
Лиза работала теперь вместе с отцом. У неё появились новые друзья среди молодых сотрудников фирмы, а поскольку все к ней относились как к дочке шефа, ей всё там нравилось.
Они теперь часто виделись с Любавиными, потому что их дома в городе располагались совсем рядом - в квартале друг от друга. Галя с Гришей почти каждый день навещали их, проводили вместе вечера за чаем и разговорами и в один из таких вечеров Галина Васильевна заявила, что полностью поправилась и готова к выходу в люди.
- Ну и здорово, значит завтра у нас экскурс в родные пенаты! -  воодушевилась Галя, обнимая свою любимую приятельницу.
Она заехала за Галиной Васильевной утром, как и договаривались, и они поехали в салоны. Первым на пути был самый большой и открытый позже всех – на Центральном проспекте города. Он находился на первом этаже популярной в городе гостиницы с одноимённым названием «Центральная».
В салоне, несмотря на утро, было полно посетителей.
- У-у-у, как здорово-то, - эмоционально произнесла Галина Васильевна, проглядывая через холл  зал, - дай-то Бог так всегда!
- Я никому не говорила, что Вы будете здесь сегодня, будет сюрприз для кое-кого, - заговорщицки сказала ей Галя, - идёмте в мой кабинет.
- Кто-то ещё работает из наших? – обрадовалась гостья.
- Есть такие, - хитро улыбнулась Галя и повернулась к подошедшей девушке-администратору.
- Оля, как Нина и Женя освободятся, пригласи их к нам, хорошо?
- Обеих вместе?
- Не важно как, пригласи, когда они клиентов проводят, только ничего не говори ладно?
- Хорошо, - кивнула девушка и ушла к себе за стойку.
- Вот сейчас радости будет!  - в предвкушении радовалась Галя.
- Радость – это хорошо, ты расскажи мне, почему у тебя глаза такие грустные? Что-то случилось, да? – Любавина взяла Галю за руки. – Говори, девочка моя, я же вижу, что у тебя на душе совсем скверно, и сказать ты ничего не могла при Грише и Володе, верно?
- Да, Галина Васильевна, у меня кое-что случилось, это верно… Я Вам всё расскажу… Мне просто необходимо это сделать, иначе я сойду с ума! – Галя сразу же занервничала, - только не здесь и не сейчас, здесь у Вас приятная встреча, так что…- ей не дал договорить лёгкий стук в дверь.
- Входите! – отозвалась начальница и в кабинет заглянула Евгения, косметолог, которую когда-то принимала на работу Галина Васильевна. Женщина работала здесь ещё до того, как салоны стали принадлежать Гале.
- Галина Петровна, Вы меня зва…ли… А-а-ах! Боже, какая приятная неожиданность! Здравствуйте, дорогая моя! – закричала она и кинулась к Галине Васильевне, которая улыбалась, широко раскинув руки для объятий.
- Здравствуй, здравствуй, Женечка! Как ты?
- Всё хорошо, работаем вот…
- Ну вижу, вижу… Не обижает начальство-то?  - шутливо спросила она, кивнув в сторону Галины, стоявшей рядом с улыбкой на лице.
- Да ну, что Вы! У нас замечательный руководитель, нам тут вообще везёт – что Вы были, что Галина Петровна сейчас – лучше и желать нечего… Ну как же я рада Вас видеть, Вы насовсем сюда или только в гости?
- Нет, в гости, в гости, мы уже привыкли там, да и морской воздух Володиным лёгким очень даже на пользу…
- Ну, хотя бы побудете ещё здесь, так хочется поговорить, вспомнить прошлые времена…
- Не переживай, Женя. Мы обязательно соберёмся, я что-нибудь организую непременно, какую-нибудь вечеринку… как это молодёжь говорит – замутим! - заверила её Малышева.
- С удовольствием, - откликнулась Евгения, - Вы знаете, Галина Васильевна, я ведь одна осталась…
- Как это?
- Сын учится в Москве, скорее всего там и останется, девушка у него – москвичка, жениться собираются.
- Ну так это же замечательно, женятся, внуки пойдут… А что муж? – поинтересовалась Любавина.
- Объелся груш! – весело ответила Женя.
- Кого тут грушами кормят? – послышался голос из-за приоткрытой двери и на пороге тут же показалась парикмахер Нина.
- Галина Васильевна, дорогая! А я-то думаю – начальство на ковёр требует, где я накосячила, а тут во-о-он чего… - и она тоже кинулась обниматься с бывшим руководителем.
- Да-а-а, я только и делаю, что на ковёр вас таскаю, - возмутилась Галя.
- Простите, Галина Петровна, это я для красного словца! - улыбнулась ей Нина и вновь повернулась к Любавиной. - Как же здорово, что Вы приехали, мы только вчера о Вас вспоминали, да, Жень? Помните, как Вы ругались, когда я послала одну важную клиентку?
- Помню, конечно… Важную… Начальника налоговой практически выставила за дверь! – усмехнулась Галина Васильевна. -  Она, конечно, стерва редкостная была, но портить с ней отношения совсем было ни к чему.
- Но она меня вывела, ей-богу, - вытаращила Нина глаза, - я её стригу, а она мне пальцы суёт прямо под ножницы, показывает, где стричь, где нет… А дальше больше - сначала целый час номер краски согласовывали, потом она начала командовать, сколько краски, сколько окислителя добавлять, как перемешивать. Несколько раз совала свой нос в чашку, чтобы увидеть, что там получается… Ну, в конце концов я не выдержала – сунула ей в руки чашку с краской и сказала, что она совсем не в том месте работает и посоветовала ей краситься самостоятельно и подальше от нас. 
- Да, не просто мне тогда было вернуть её расположение к нам и её саму тоже. Она правда требовала уволить эту «наглую девку», но я уговорила её обслуживаться у нас на Парковой, сказала, что там кресла удобнее и вода чище.
Они ещё повспоминали те времена, какие-то события, смешные или курьёзные случаи, но вскоре к обеим мастерам пришли клиенты и они с сожалением покинули начальственный кабинет.
Любавина тоже вышла в зал и осмотрелась вокруг.
- Как всё меняется… - грустно сказала она. – И я уже устарела, как и всё то оборудование, которое ты заменила.
- Ну что Вы, Галина Васильевна, ну разве ж можно так о себе, Вы у нас ещё вон какая - и красавица, и энерджайзер тот ещё! – обняла её Галя, которая успела перекинуться парой слов со Светой, сгорающей от любопытства, о чём был разговор в Галином кабинете.  – А мебель Вы дома тоже уже небось раза два поменяли с тех пор, не так ли? – лукаво посмотрела она на неё.
- Ох уж и находчивая ты у меня! – прижалась к ней гостья. – Как же я люблю тебя, дорогая ты моя!
- Я тоже Вас люблю, - искренне заверила её Галя, - Вы ведь мне как мать, которой у меня никогда не было… - Ну ладно, поедем в другой салон? - предложила она, усиленно прогоняя слёзы.
- Поехали! – весело махнула рукой Галина Васильевна.
Галя повезла её в салон на Ленина – тот, с которого они начинали. Там из тех, кто работал во времена Любавиной, осталась только Зинаида Георгиевна.
- Ой, милая Вы моя! – кинулась она к Галине Васильевне, потом что-то вспомнила и смутилась. – Галина Петровна, Вы же не обижаетесь да? Мы и Вас тоже так же уважаем, Вы не думайте!
- Ну что Вы, Зинаида Георгиевна, мы же не дети малые, чтобы ревновать друг к другу, - рассмеялась она.
Здесь они долго не задержались, но Любавина обошла всё помещение, одобрительно качая головой.
- Молодец, Галочка, я бы так уже не смогла! – похвалила она свою преемницу.
- Ой, и не говорите, Галина Васильевна, она всё передовое хватает и к нам, мы такие популярные в городе, у всех на устах! – хвастала Зинаида Георгиевна, пока Галя общалась с девочками в зале.
- Так и надо, если хотите зарабатывать, - Любавина провела пальцем по листьям растения, стоящего в большом вазоне в холле, и показала Зинаиде Георгиевне осевшую на нём пыль.
- Милочка, а это уже твоя вина, укажи уборщице, а вообще, на досуге могла бы и сама тряпочкой пройтись, не убыло бы от тебя, - пожурила она женщину, с которой была знакома кучу лет.
- Ой, правы Вы, конечно, сейчас же протрём! – занервничала администратор, оглядываясь на начальницу – только бы не заметила…
- Да не трусь, не скажу, - успокоила её Любавина, - мы сейчас уедем, а ты займись… Галка не может за всем уследить, а вы тут на что – только на звонки отвечать? Зарплату-то поди достойную получаете?
- Да, всё нормально, мы не жалуемся… - Зинаида Георгиевна вконец расстроилась, что так нелепо вляпалась, чего она всегда очень боялась.
- Ну что, пообщались? Едем дальше? – спросила подошедшая Малышева.
- Поехали, моя хорошая! – согласилась Галина Васильевна.
Подъезжая к салону на Парковой улице, Галя всё больше нервничала. Она всё время меняла местоположение рук на руле, чаще обычного заглядывала в зеркало заднего вида, кусала губу и даже ответила пару раз невпопад.
-  Вы не устали? – заботливо спросила она свою гостью, когда припарковалась у нужного здания. – Может, заберём Владимира Александровича и где-нибудь пообедаем?
- Давай поговорим сначала, а потом поедем обедать, - спокойно ответила Галина Васильевна.
Она внимательно наблюдала за Галей и терялась в догадках. Что-то здесь не так, что же происходит… всё мучилась вопросами, но задавать их не спешила.
- Идёмте, я тогда угощу Вас кофе, у меня и печенье вкусное есть, вчера испекла, - Галя забрала с заднего сиденья пакет, и они прошли внутрь здания. Галина Васильевна здесь никого не знала. Вернее, она видела кого-то из них в прошлый свой приезд, но ни с кем не работала – все они устроились после того, как хозяйкой стала Галина.
- Как дела, всё нормально? –привычно спросила у администратора Малышева.
- Да, всё в порядке, - улыбнулась Марина и поздоровалась с Галиной Васильевной.
- Мы будем в кабинете, - сообщила ей начальница и повела гостью по небольшому коридору, попутно заглянув в зал и поздоровавшись с мастерами. 
- Галя, что происходит? Рассказывай! – потребовала Любавина, после того, как они выпили кофе и поболтали о какой-то ерунде.
- Галина Васильевна, - голос Малышевой предательски задрожал, – я Вас познакомлю сейчас кое с кем, хорошо?
- Ну хорошо, давай…
Галя позвонила Марине и попросила пригласить Алёну.
Вскоре в кабинет вошла улыбающаяся девушка и весело произнесла:
- Галина Петровна, Вы хотели меня видеть?
- Да, проходи, Алёна, - ласково пригласила Галя, - я хочу тебя познакомить с Галиной Васильевной.
- Здравствуйте! – поздоровалась Алёна, прямо глядя в глаза Любавиной.
- Здравствуй, милая! – с улыбкой ответила та и обе уставились на Галину.
- Вы должны были встретиться у нас дома, ну… на даче в ту субботу, когда день рождения Лизы отмечали… Но не вышло из-за болезни Галины Васильевны, вот поэтому я и знакомлю вас сейчас, поскольку выдался такой случай… как-то скомкано объяснила она, но обе переглядывались, не понимая особой нужды в этом знакомстве. - Алёна, я тебе говорила, что Галина Васильевна – эта та замечательная женщина, которая создала эти салоны и благодаря которой мы все так успешно здесь трудимся! – немного пафосно, но считая совершенно справедливой свою мысль, произнесла Галя.
Но и Алёна, и Любавина продолжали смотреть на неё с некоторым удивлением. Галя поняла по их недоумённым взглядам, что ситуация кажется им немного странной и задала Алёне пару вопросов по работе, сделав вид, что именно они её интересовали, а знакомство – это так, попутно…
- Я могу идти? – спросила Алёна. – А то, наверное, уже клиентка подошла…
 - Да, конечно, иди, - улыбнулась Галя и попросила её, - скажешь Рите, пусть зайдёт, я привезла ей, что обещала… - Галя заглянула в сумку, убедившись, что не забыла дома конверт с деньгами, которые собиралась одолжить Рите на операцию её отцу.
- Хорошо, - улыбнулась Алёна и вышла из кабинета.
- И кто эта девушка? – спросила Любавина, проводив её взглядом.
- Моя дочь! – быстро произнесла Галя.
- Что-о-о? Ты уверена в этом?!
- Она Вам совсем меня не напоминает? – с надеждой спросила Галина.
- Ну-у-у… Вот только глаза… Да, пожалуй - такие же синие, глубокие, немного растерянные, но это может из-за неожиданного знакомства… А ты как это узнала-то? – Галина Васильевна от неожиданного Галиного заявления встала и прошлась по кабинету.
- Случайно… Но вообще, мне кажется с первой встречи я чувствовала к ней какое-то притяжение. Она пришла к нам, узнав о вакансии, я попросила её сделать мне маникюр и он был так себе… Но я смотрела на её склонённую головку, на неуверенные движения и меня такая тоска задавила… В общем, я подумала, что возьму её в любом случае, а ей сказала, что мне всё понравилось…
- Ох, Галочка, почему твоя ясная голова так туманится? - Любавина взяла её руки в свои. - Это всё лирика, а факты есть какие-то, указывающие на то, что она твоя дочь?
- Да, день рождения тот же, роддом тот же… Неужели Вы думаете, что в один и тот же день в одном и том же роддоме в нашем маленьком городке отказались сразу от двух девочек? Ну слишком невероятное совпадение, не так ли?
- Ну почему же, в жизни всякое бывает! – рассудительно возразила Галина Васильевна. - А кто её удочерил?
- Обычная семья, папа – учитель, мама – бухгалтер, их обоих уже нет… - Галя пожала плечами. - Алёна с такой горечью сказала, что родная мать оставила её в роддоме… У меня сердце зашлось! Галина Васильевна, это точно она, я чувствую это, сердце чувствует… Понимаете, это я… Я её оставила там, понимаете? Я обрекла эту девочку на нелюбовь и тоскливое, безрадостное детство! У них сразу же родился свой сын и мама даже хотела снова отдать Алёну в детдом, но отец не позволил… Она всем была обделена в детстве, замуж выскочила за идиота одного, потом опять вернулась к матери, ухаживала за ней, когда та болела… А я всё это время жила в достатке и благополучии… И другая моя дочь тоже… А Алёна оказалась обделённой и в этом лишь моя вина! Моя! – Галин голос срывался на плач, она из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. 
- Погоди-погоди, что же ты так себя изводишь-то… Ох-ох-ох, милая моя, как же тебе помочь, как избавить от этих терзаний! – сев в кресло и слегка покачиваясь и стороны в сторону, задумчиво произнесла Галина Васильевна. – Вот что! Надо сначала точно удостовериться, что это твоя дочь, а потом уж посыпать голову пеплом, знаешь ли!
- Галина Васильевна, да у меня никаких сомнений нет! - горячилась Галя.
- Всё равно надо сделать тест ДНК, сейчас это не проблема!
- Чтобы весь город сразу узнал об этом?
- Тоже верно… Так, я поговорю с Володей, мы что-нибудь придумаем, не переживай!
- Как же хорошо, что Вы у меня есть, дорогая моя! – воскликнула Галя. – Вот рассказала Вам и немного легче стало, а то всё как обручем сдавило и не давало дышать… Но, Галина Васильевна! Как же мне быть? Ведь Гриша не простит, что я ему ничего не сказала и столько лет молчала… И Лиза… А Алёна! – испуганно вскрикнула она и заплакала. – Они все меня презирать будут, что мне дела-а-ать?
- Молчать… пока! А потом посмотрим! Когда узнаем всё наверняка! Ну-ка прекрати лить слёзы без надобности! – строго приказала ей Любавина и, резко соскочив, подошла к двери, заметив, что до сих пор она была слегка приоткрыта. – Не хватало ещё, чтобы тебя кто-то услышал и перевернул все твои слова с ног на голову! – сказала она, закрывая её.
Ей вдруг стало не по себе от всего услышанного, а ветер, стучавший в окно голыми ветками грустной осины и свинцовые тучи, зловеще нависшие над городом, совсем не способствовали светлому и лёгкому настроению.
Она внезапно рассердилась, сама не понимая на что – на Галю за её преждевременную панику, на себя и мужа – за то, что тогда уговорили её не рассказывать всё Грише, посчитав это правильным, на ситуацию в целом, потому что она довела Галину до состояния истерики, на обстоятельства, которые были виной тому, что Галя рассталась с дочкой сразу после её рождения, на людей, которые удочерили девочку, лишив их возможности сделать это… Это, конечно, было глупо, но так её организм защищался от охватывающего его страха, который уже кричал сознанию, что что-то будет, что-то случится!
Поглядев на подавленную, всю в слезах Галю, Любавина тяжело вздохнула. Надо найти какой-то выход из этой ситуации, пока Галина не довела себя до чего-то серьёзного и пока никто ничего не узнал, заподозрив неладное…
Но было уже поздно! За приоткрытой дверью стояла Алёна, достаточно слышавшая, чтобы понять о чём речь. Она вернулась в кабинет, чтобы сказать начальнице, что Рита убежала в больницу и придёт только после обеда, но услышала фразу о том, что какая-то Алёна осталась обделённой по вине Галины Петровны, ей стало интересно, что это значит и очень скоро она поняла, что Алёна – это она и есть!
Она, не задумываясь об этической стороне своего поступка, притаилась, прислушиваясь к разговору в кабинете, и чем дальше слушала, тем шире открывала глаза и чаще сдерживала дыхание.