Глубина резкости - 85

     Скромной Ритиной зарплаты и прежде едва хватало на проживание. Теперь же, имея на своих плечах временно нетрудоспособного мужа, которому, ко всему прочему, требовалось лечение, она и вовсе попала в затруднительное положение. После долгого отсутствия домой вернулся не добытчик и кормилец, а иждивенец, нахлебник. Такое состояние грозило растянуться на продолжительное время. Рита ни в чём его не упрекала и вообще не заводила разговоров о финансовых трудностях, но с каждым днём печать заботы всё отчётливее проявлялась на её лице.
     Артём не знал, что стало с его банковскими счетами, открытыми по липовым документам. Их вполне могли арестовать. Проверить это не представлялось возможным, так как телефон, на котором был установлен личный кабинет вкладчика, лежал на дне Байкала. Но всё же оставалась надежда, что полиция, оставив в покое «секретного агента ФСБ», не тронула и его секретные счета.
     Самым простым способом убедиться в наличии средств на карте было пойти и снять некоторую сумму в банкомате или рассчитаться картой за покупку в торговой организации. Досадным было то, что сам Артём не имел возможности лично заняться этим делом, а попросить Риту не решался. Во-первых, он не знал, какой будет её реакция на его просьбу; во-вторых, не знал, какие могут быть последствия, если она всё же согласится. Но вопрос требовал решения. И однажды, собравшись с духом, Артём протянул своей супруге пластиковую карту.
     - Рита, на этом счёте хранятся средства, которых нам хватило бы на много месяцев, - сказал он. – Но счёт может быть арестован. Это нужно проверить.
     Она неуверенно взяла карту. Спросила:
     - Ты хочешь, чтобы я сняла в банкомате какую-то сумму?
     - Нет, лучше попробуй что-нибудь купить и рассчитаться этой картой.
     - Хорошо, я прямо сейчас пойду в магазин.
     Рита ушла, а он остался ждать её в тревожном ожидании. Вскоре она вернулась с продуктами в двух пластиковых пакетах. С порога весело известила:
     - Всё в порядке, Артём! Твой счёт всё ещё на свободе.
      Он облегчённо вздохнул.
     - Слава Богу!
     Рита отнесла продукты на кухню, затем прошла в комнату, где Артём сидел на диване, вытянув перед собой загипсованную левую ногу.
     - Почему счёт могли арестовать? – спросила она.
     - Он открыт на моё ненастоящее имя. Но, честно говоря, я больше боялся совсем другого.
     - Чего же?
     - Того, что ты не захочешь иметь дела с этими деньгами.
     - Почему? – удивилась она.
     - Из-за принципов – тех самых, из-за которых ты отправляла обратно все мои переводы.
     Рита опустилась на пол у ног мужа, взяла его за руку и долго смотрела на него с грустной и трогательной улыбкой.
     - Артёмка, ты ничего не понял, - мягко сказала она. – Это твои честно заработанные деньги. Ты их не украл. Тебе за них пришлось выполнять очень неприятную работу. Ты же, наверное, мучался оттого, что вынужден сидеть на моей шее. Почему не доверился мне? Боялся, что не пойму?
     - Да, именно этого я и боялся.
     - Почему? Мы ведь близкие люди.
     - Но ведь ты не принимала мои переводы…
     - Я не могла их принять, потому что они выглядели как попытка откупиться от меня.
     - Я просто хотел помочь тебе.
     - Да, я понимаю. Но тогда мы были порознь, а сейчас вместе. Теперь мы вместе, Артём! Это всё меняет. Мы можем в чём-то по-разному смотреть на вещи, но я всегда готова выслушать тебя и постараться понять. Я очень хочу, чтобы между мной и тобой не было сомнений и недомолвок. Надо всего лишь верить друг другу и все вопросы решать по-доброму.
     У Артёма запершило в горле. Какой же он дурак! Ведь было же время, когда они во всём доверяли друг другу. И обо всём могли спокойно договориться. Всё изменилось с того момента, когда у него началась вторая, скрытая жизнь. А потом та вторая жизнь стала для Артёма основной. Она была наполнена интригами, обманами, подозрениями. И теперь он никак не мог усвоить, что есть люди, для которых доверие – главная ценность.
     - Я больше никогда и ничего не стану от тебя скрывать, - пообещал он, справившись с волнением. – Как там погода на дворе?
     - Погода замечательная! – сказала Рита. – Хочешь выйти?
     - Да. Посидим с тобой на скамейке рядышком, поворкуем.
     Ему захотелось рассказать Рите всё то, о чём он остерегался говорить в квартире. Она помогла ему одеться. Вместе они осторожно выбрались во двор и заняли скамейку под развесистым деревом. Стоял тёплый солнечный день. На детской площадке галдела ребятня. Наблюдая за малышами, старшие – мамы, бабушки, дедушки – стояли чуть в сторонке и вели досужие разговоры.
     Артём с удовольствием огляделся.
     - Наконец-то выбрался на свежий воздух.
     Рита прижалась к нему плечом и спросила:
     - Тёма, помнишь, мы как-то в разговоре коснулись страшных событий? Тогда ты не захотел говорить о них. Мне показалось, что тебе не хотелось говорить именно там, - она кивнула головой в сторону дома. – Я правильно поняла?
     - Да, - ответил он.
     - С нашей квартирой что-то не так?
     - Ритуля, я не знаю, - неуверенно сказал Артём. – Честное слово, не знаю! Но душа моя неспокойна. Поэтому опасных тем в квартире лучше не касаться.
     - Значит, там могут быть микрофоны? – Рита заметно взволновалась. – Но кто и когда их мог установить. Полиция и эти… твои бывшие… находились там недолго и в моём присутствии.
     - Видимо, специалистам это сделать несложно. Но я думаю, что ни те, ни другие к этому не причастны.
     - Кто же тогда?!
     - Те, кто искал и, скорее всего, нашёл Арину.
     - Но, если они нашли её, зачем им прослушивать нашу квартиру?
     Артём пожал плечами.
     - Я могу только предполагать. Представь, у главы грузинской диаспоры серьёзно пострадал сын и пропала дочь. Сын пострадал по вине Арины. Точнее, виноват он сам, но для Николоза Кахетидзе это не имеет значения. Удар коленом пацану нанесла Арина. И вот её поймали. Чтобы как-то облегчить свою участь, она сдала меня. Николозу известно, кто и зачем пытался меня найти. Располагая информацией, он мог бы сторговаться с этими людьми и решить свои шкурные вопросы. И ещё, наверное, он подозревает, что мне всё же что-то известно о нахождении его дочки, и ждёт, когда я проговорюсь об этом.
     Разговор пришлось прекратить, так как к ним близко подошли две женщины, наблюдающие за игрой своих ребятишек. Рита огляделась вокруг и сказала:
     - Посмотри: машина точно такая же, как у Максима.
     Во двор въезжала старенькая белая «Нива». Она зарулила на парковку и остановилась. Из салона выбрался водитель, в котором Артём без труда узнал Максима Залесова. Рита поднялась со скамьи.
     - Максим! – крикнула она и помахала рукой.
     Залесов закрыл машину и подошёл к ним. Выглядел он довольно хмуро.
     - Вот вы где, - сказал он бесцветным, будничным тоном, словно они расстались только вчера, и с тех пор ничего не произошло. – Слышал, что вы живы, но могли бы и позвонить.
     - В том-то и дело, что не могли, - сказал Артём. – У нас временно нет телефонов. В ближайшее время мы это дело поправим.
     - Наши телефоны упали в воду, - пояснила Рита. – Нас везли по Байкалу…
     Она умолкла, опасливо покосившись на стоявших поблизости женщин. Максим покачал головой.
     - Похоже, вас сам Харон перевозил. Это он тебя так веслом отделал? – спросил он Артёма.
     - В аварию попал, - сказал Артём. – Два заклятых друга повезли меня на машине для душевной беседы, да вот незадача – с фурой столкнулись.
     Максим озадаченно посмотрел ему в лицо. В замысловатом ответе он уловил зловещий смысл. Но уточнять ничего не стал, поскольку рядом стояли посторонние.
     - Тёма вылетел в окно и остался жив, - пояснила Рита. – Две недели пролежал в коме. А его спутники погибли.
     Стоявшие поблизости женщины с любопытством повернули головы. Уходить они явно не собирались. Артём с досадой поморщился: и здесь не получалось спрятаться от посторонних ушей.
     - Ладно, со мной всё ясно, - сказал он. – Ты, Макс, о себе расскажи. Чего такой хмурый?
     Разумеется, ясно Максиму было далеко не всё. Но он сообразил, что дальше эту тему развивать не следует. Намёк был вполне прозрачен.
     - Катюшу в больницу привёз, - неохотно ответил он. – Сердечный приступ у неё. Уже третий за последнее время. Первый случился вскоре после пожара.
     Дамы по соседству уже не скрывали своего любопытства. Такая беспардонность сильно угнетала и раздражала. Артём посоветовал женщинам поберечь ноги и занять свободную скамейку с другой стороны площадки. Они оскорблённо дёрнулись и ушли.
     - В ту ночь нас выкрали, а дом подожгли, - сказал Окунев, когда подслушивать стало некому. – Мы с Ритой попали в сложную и опасную ситуацию. Спаслись чудом. Большего я тебе сообщить не могу.
     - Я понимаю, - ответил Максим. – Тогда было много шума. Полиция всех трясла. А потом как-то разом всё утихло. Нам посоветовали забыть о случившемся. Катя очень переживала за вас и боялась за дочек. Сердечко у неё оказалось слабеньким. Мы ведь подумали, что вы сгорели.
     Артём почувствовал камень на душе. В который раз из-за его проблем страдали другие люди. Ему захотелось сменить обстановку.
     - Ну что же, свежим воздухом мы подышали, - сказал он. – Пора, Ритуля, вести гостя в дом. Только там тоже следует быть не слишком откровенным.
     Максим заметно напрягся.
     - Что ты этим хочешь сказать? Вас прослушивают?
     - Не уверен в этом, но есть опасения.
     Максим не стал ничего уточнять. Как видно, он был сыт по горло приключениями, связанными с его другом.
     Фраза «вести гостя в дом» не соответствовала действительности, поскольку Рите и гостю пришлось вести в дом самого Артёма. Максим пробыл у них чуть больше часа. Поделились новостями, обсудили текущие проблемы, стараясь не сказать лишнего. Когда Залесов ушёл, Артём почувствовал, что на душе остался осадок. Ему показалось, что Максим в своей семейной проблеме винит его, хотя об этом не было сказано прямо.