Сказка о водопаде. Рассказ. - 3

3
 
Когда запыхавшийся геофизик выбежал на площадку перед водопадом, Аалы на ней не было. Тваал остановился, переводя дыхание и размышляя, где её искать, но тут откуда-то сбоку до уха донёсся топот детских ног, и сама Аала с разбега уткнулась в живот отца.
– С тобой всё в порядке? – спросил Тваал, прижимая её к себе.
– Папа, папа, что я нашла! – Аала захлёбывалась от возбуждения. – Пойдём скорее, я тебе покажу!
– Ты сперва успокойся и объясни словами, – попросил Тваал. – Что ты нашла?
– Видишь, выступ? – девочка махнула рукой в сторону водопада. – Под ним пещера. Я нашла, как в неё пройти. Это совсем рядом. В пещере жил… – она понизила голос и почему-то продолжила почти шёпотом. – В пещере жил Тридень. Там его плащ остался!
– Хорошо, – согласился геофизик. – Пойдём, посмотрим.
Аала потащила его за руку и привела к узкой расщелине в склоне. Тваал вспомнил, что не раз проходил мимо неё, но не придал значения, почему с этой стороны часто появлялся Тридень во времена их встреч у водопада.
– Это проход, – объявила дочь. – Иди за мной!
Сама Аала в расщелину прошла свободно, а Тваал  местами смог протиснуться только боком. Спуск привел к пробитому в скальной породе лазу,  на потолке которого виднелась слабо светящаяся полоса, но её света не хватало рассеять тьму, она, скорее, была указателем.  Высота прохода позволяла идти взрослому человеку среднего роста, местами только приходилось пригибаться. Геофизик нашарил свой коммуникатор, включил на нём лампочку, но Аала попросила сразу убрать лишний свет, сказав, что ориентируется свободно. Впрочем, глаза Тваала и сами уже привыкли к темноте. Местами приходилось перешагивать через какие-то сгустки слизи и каменной крошки.
– Теперь направо, – сообщила Аала, дойдя до поворота.
Справа слышался шум водопада, сам проход там закруглялся и скрывал выход.  Слева Тваал заметил  какие-то стеллажи с ящиками и тюками. Они привлекли его внимание.
– Папа, ты идёшь? – нетерпеливо окликнула его дочка. – Там слева ниша со свалкой всякого барахла, это не интересно, –  махнула она рукой на левую сторону. –  Идём, ещё совсем чуть-чуть и мы на месте! 
Действительно, путь оказался недолгим. «Пещера», про которую говорила Аала, открывалась узкой щелью на ниспадающий сверху водяной поток, он же делал её совершенно незаметной извне. Сбоку в стене пещеры была овальная выемка, позволяющая беспрепятственно скрытно видеть  обзорную площадку у водопада и всех, кто на ней находится. Перед ней на полу лежал небольшой потрепанный мат, полуприкрытый скомканной тёмной одеждой, видимо, тем самым «плащом Триденя», о котором говорила Аала, рядом валялась какая-то площадка с маленькими блестящими колёсиками по бокам.
Было очень сыро и холодно. Геофизик поёжился, поднял и аккуратно расправил комок ткани. Это, в самом деле, оказался плащ, как на  эмпатах, только странно короткий и маленький. Он даже низкорослым подземельцам был мал, разве что на ребёнка. Тваал кинул взгляд на дочь, но попросить её примерить плащ не решился. Аала, казалось, не чувствовала сырости и холода, хотя была одета очень легко для такой экскурсии.
– Аа, мы тут с тобой окоченеем, пошли обратно! – заявил Тваал. – Почему ты решила, что это плащ Триденя? Он ему просто мал. Ты права, что отсюда можно скрытно наблюдать за площадкой. Но зачем? Кроме нас с тобой в поселении нет любителей слушать музыку водопада…
Аала остановила отца, молча показав рукой на потолок. Тваал поднял голову и увидел углублённое в каменном своде вогнутое зеркало, отразившее их лица. Было очень странно видеть такое среди грубого камня. Присмотревшись внимательнее, геофизик понял, что зеркало было  сделано в камне и покрыто каким-то отражающим слоем.
– Папа, ты сядь под ним на мат и закрой глаза, – подсказала Аала.
Тваал послушался и сел. Действительно, в фокусе этого зеркала все случайные шумы водопада исчезали, оставался один его гипнотизирующий голос, «говорящий» на певучем непонятном языке, который хотелось слушать и слушать.
 – Любопытно, – пробормотал  Тваал, стряхивая гипноз звуков и вставая с мата. – Причем, я даже согрелся.
– Ага, – подтвердила Аала, – я тоже это заметила, когда села: согреваешься. Но мне и так не холодно. Папа, правда, водопад говорит? Ты слышал? Я давно распознала этот голос. Именно его и приходила слушать на площадку, а тут так здорово слышно! Папа, ты хотел мне рассказать сказку про говорящий водопад? Так вот же она!
Геофизик не ответил. Он снова присел на мат и проверил свои ощущения. Да, звуки согревали, наполняли каждую клеточку тела теплом. Теперь пещера казалась очень уютной и милой, уходить из неё уже не хотелось. Вдруг он вспомнил, что эмпаты легко переносили холод и сырость подземелья. Возможно, в этой пещере они и «заряжались теплом».
– Я в самом деле согрелся, – сообщил он дочери. – И ты набрала тепла, если тут посидела. Отличный эффект!
– Папа, а что будет, если надеть этот плащ? – спросила Аала.
– Даже не вздумай! – запретил Тваал.
– Но он же лежит здесь? Зачем?
– Он маленький. Его просто бросили.
– Папа, а эту тележку тоже бросили? – показала дочь носком ноги на площадку с колёсиками.
 Про тележку Тваал ничего сказать не мог. Её маленькие колёсики вряд ли могли проехать по густо усыпанному мелкой каменной крошкой полу, вращались они легко, осмотр больше нечего не дал. Пока отец рассматривал тележку, Аала задумчиво прошлась по пещере.
– Папа, – спросила она, вернувшись к отцу, – тебе не кажется, что кроме нас здесь кто-то есть?
Тваал прервал своё занятие и посмотрел на дочь. У девочки явная гиперчувствительность или детские фантазии?
– Не придумывай, Аа, – попросил он. – И обещай мне, что ты больше сюда одна не придёшь.
– Папа, ты же сам всегда говоришь, что запреты не решают проблем, а только усложняют их, – улыбнулась девочка. – Хорошо, если ты просишь не приходить, то я не буду приходить, но вместе мы сюда придём?
– Посмотрим, – уклонился от ответа Тваал. – Здесь пока я не вижу ничего такого интересного, кроме голоса водопада. Я записал фрагмент, попробую проанализировать, речь ли это. Звуки природы, моя милая, это, порой, причудливая вещь. Куда интереснее понять, что здесь делал безногий эмпат.
– Безногий?! – удивлённо распахнула глаза Аала.
– Да. Ему не нужен был длинный плащ, а эта тележка ему помогала передвигаться.
– А где он сам? – спросила девочка. – Я такого не встречала…
– Это, вероятно, было очень давно, – продолжил геофизик, не обращая внимания на вопрос дочки. – Возможно, что до заселения этой пещеры или…
Вдруг пещера осветилась. Тваал инстинктивно схватил и сжал ручку дочери. С потолка, где было «зеркало», упал столб тусклого света, в котором проступила сидящая на коленях фигура человека. Она медленно повернулась вокруг своей оси,  свечение погасло, и видение исчезло. Геофизик пытался зафиксировать в памяти увиденное, но получалось плохо: странным образом оно размывалось и уплывало. Но это явно был человек. 
– Это не Тридень, – раздался голос Аалы. – Глаза огромные и лицо какое-то треугольное…
Геофизик не ответил. Он подошёл к краю щели, где была овальная выемка, лёг на живот и попытался высунуть голову  наружу. Убедившись в тщетности попытки, он достал свой коммуникатор, настроил луч фонарика  и направил его из щели на потолок. Зеркало тотчас отразило световой столб.
– Это снаружи светится, – удовлетворённо произнёс Тваал. – Как раз с обзорной площадки, надо там смотреть внимательно. Оптический фокус.
– А кому здесь нужны фокусы? – спросила Аала.
Геофизик положил свой фонарик на мат и направил луч вертикально в зеркало. Оно отразило его расходящимся пучком лучей, поместив отца с дочерью внутри какой-то шестигранной пирамиды.
– Здорово! – восхитилась Аала. – Дай, я подвигаю, может, ещё что покажет!
Тваал не ответил. Почувствовав сильное головокружение, он инстинктивно смахнул рукой свой фонарик с мата. Помутнение в голове сразу исчезло.
– Мне вдруг стало плохо, – объяснил он дочери свой поступок. – Играть здесь не стоит, милая. Давай возвращаться наружу. Кое-что нам сегодня водопад поведал…
Они уже были в проходе и в шуме водопада не услышали, как в пещере вдруг упала и разбилась часть потолка с зеркалом, обнажив почти гладкую поверхность, глубокое синее свечение которой в пещерном сумраке выглядело зловеще.
Тваал вылез из расщелины вслед за дочерью и некоторое время сосредоточенно стряхивал с одежды каменную пыль. Аала почувствовала усталость и попросилась домой. Она даже согласилась вернуться на монорельсе, чтобы не идти пешком. Но и до остановки девочка дойти не могла, геофизику пришлось взять её на руки и нести примерно полпути. В поезде Аала крепко заснула. В посёлке Тваал вызвал робокресло и на нём довез своё спящее дитя до дома. Тваал понял, что сход эмпатов она проспит, и начал собираться идти один, когда терминал в кабинете звякнул экстренным сообщением, что сход переносится на неопределённое время по форс-мажорным обстоятельствам.
– Какой ещё форс-мажор? ¬– искренне удивился геофизик, но ещё больше удивился просьбе от эмпата Исконтия посетить его в личном помещении: в гостевой сектор эмпаты ранее не приходили.
Послав согласие на визит, Тваал не ожидал, что эмпат придёт так быстро, словно стоял на пороге и ожидал приглашения войти. Однако, Исконтий высветился в проёме входной арки почти сразу и геофизику ничего не оставалось делать, как принять гостя.
– В гостиной спит дочка, - пояснил он, приглашая посетителя в свой маленький рабочий кабинет. – Извините, у меня тут тесновато…
– Поместимся, – коротко ответил эмпат. – Даже и к лучшему: в тесноте, да не в обиде, как некогда говорили.
– Ну, надеюсь, вы не собираетесь меня обижать, – слабо улыбнулся Тваал.
– Не собираюсь, – подтвердил Исконтий, устраиваясь на большом для него кресле. Тваал заметил, что маленький по росту эмпат стремился выглядеть солидно, но высокая спинка кресла все равно его «принизила». Вдруг посетитель резким движением сбросил с головы свой капюшон. Тваал увидел перед собой почти чёрного остроскулого человека в больших чёрных очках на узком носу. На голове были надеты наушники с плоской чёрной дужкой и широкими амбюшурами, полностью закрывшими уши. Рот у него был маленький и тонкогубый; волос голове не было, лицо было гладким без единой морщинки, выступающий подбородок говорил об упрямом характере. Геофизик впервые видел лицо эмпата и не смог скрыть любопытства, рассматривая своего визави. Исконтий усмехнулся.
– Глаза я вам свои не покажу, – сказал он.  – Очки не сниму, потому что без них ничего не вижу и не слышу. Я – слепоглухой от рождения. Все эмпаты Подземелья – слепоглухие, отсюда данные нам природой эмпатические свойства. Остальное – дело техники, дорогой Тваал.
– Но Тридень… – начал было геофизик, но гость остановил его жестом.
– Тридень – исключение. Он с рождения видел и слышал. Мы пришли к выводу, что зашли в тупик. Да, мы могли стабилизировать социум подземелья, сформировать мир «кротов». Кроты, знаете ли, тоже слепые. Если мы не способны сами жить на Поверхности, имеем ли мы право навязывать это остальным? Я думаю, что не имеем, но не все мои коллеги с этим согласны. Мы внушили всем, что Подземелье даёт защиту, пережили период катаклизмов, но оказались бессильны перед будущим, которого у нас нет.
– Простите, генетические дефекты давно научились лечить, – вставил геофизик.
– Нам их не нужно было лечить, – вздохнул Исконтий. – Нас отбирали младенцами и предназначали для благородной задачи: спасти от помешательства подземную миграцию. Мы спасли, но помешались сами. Однако, это долгая история, в ней нет однозначных ответов. Мир Подземелья сейчас катится по накатанным рельсам, но это не вечно. Тваал, я пришёл к вам, потому что вы только что были с дочерью в пещере водопада. Расскажите подробно.
Тваал повиновался и подробно, стараясь не упускать деталей, стал рассказывать. Эмпат не перебивал, он словно застыл в своём кресле, и иногда геофизику казалось, что гостя вообще нет, а рассказывает он сам себе. Когда он кончил, эмпат заговорил после долгой паузы. 
– Мы с коллегами пришли к выводу, что проводить сход эмпатов мы сможем только после возвращения Триденя. Но я пришёл по другому поводу. Вы сами и ваша девочка ощутили речь водопада, но не могли понять её смысл. Мы все бывали в той пещере, и каждый понимал что-то своё.  Знаете, Кения считается родиной человечества, отсюда оно расселилось по планете. Логично предположить, что здесь был некий природный фактор, который ускорил формирование человека.
– Заставил бросить камень в дичь и взять в руку палку? – усмехнулся Тваал. – Я читал множество версий. Думаю, это всё же эволюция, случайный отбор.  Допускаю, что есть некоторые места, которые способны корректировать ход эволюции.
– Тваал, знание – хорошая вещь, но оно может превратиться в шоры. Разрешите мне изложить точку зрения, ради которой я пришёл вам?
– Извините меня, Исконтий. Слушаю.
– Тридень начал понимать, что в голосе водопада повторяется какое-то сообщение. Он связывал это с тем, что вода поступает из глубин, а не с поверхности.
– По склону горы текут речки…
– Замерьте их дебет и сравните с тем, который выдают замеры водопада, Тваал.  Все речки склона не дадут четверти его потока. Опасность в том, что глубины сожмутся, и тогда вода затопит наше подземелье.
– Так уходите! Что сидеть и ждать?
Эмпат замолк и геофизик ощутил сожаление о своей горячности. Некоторое время они сидели молча. Чтобы сгладить неловкость, Тваал предложил гостю кофе, тот согласился, и геофизик отошёл к робоповару. Вернулся он с подносиком, двумя чашечками ароматного напитка и выпечкой на тарелочках. Аала проснулась, но отец, походя мимо,  сказал, что у него гость, и «они работают». Девочка кивнула головой, потерла кулачками глаза и со вздохом посмотрела в сторону стоящей в углу «обучалки». 


Продолжение http://proza.ru/2023/06/27/386