От гастарбайтера к соискателю учёной степени

Поскольку речь идёт о защите диссертации, думается весьма логичным было бы построение данного рассказа по образу и подобию диссертационной работы, в которой обязательно должны быть: введение в историю проблемы, освещение собственно предмета исследования с изложением авторских аргументов, ну, и, конечно, выводы. Куда же без них.

Часть первая. Введение в историю проблемы.
Сказать, что кандидатскую я написала быстро, наверное, неправильно хотя бы потому, что основной текст был готов только через год после окончания аспирантуры. Если кого-то интересует, а чем же я занималась в аспирантуре, то могу смело ответить – всем, чем угодно, только не наукой. Время было такое, за науку не платили ничего, а на аспирантскую стипендию можно было купить килограмм копчёной колбасы. Что называется, копейка в копейку. Девяностые шагали по стране.

Несколько раз за время учёбы я уезжала в Москву на заработки, мыкалась по общежитиям и съемным квартирам, пыталась как-то зацепиться, но очень скоро поняла, что этот город не для меня. Столица отторгалала меня  всеми возможными способами, хотя деньги зарабатывать давала и достойно, и регулярно. Так и выстраивались мои отношения с Третьим Римом – уезжаю, срубаю денег, возвращаюсь, проживаю, и по новому кругу. Хорошо, что одна из моих подруг как-то дала мне очень дельный совет: ты, сказала она, в свободное время хоть в библиотеки ходи, тебе ж отчитываться придётся. Вот я и ходила. Ходила в Ленинку (так раньше называлась Государственная библиотека), ходила в Иностранку, на курсы аж сразу двух иностранных языков, на открытые лекции известных деятелей культуры. Одним словом, я была своего рода гастарбайтером-интеллектуалом.

Попутно в Костроме у меня сложилась весьма неплохая ситуация с побочными заработками.  Английский вдруг понадобился всем, от пионеров до пенсионеров, и от учеников не было отбоя. Интернета тогда тоже не было, учебники доставались с боем, так что приходилось попутно изобретать учебные пособия, которые я самолично набирала на компьютере, гарантированном мне как аспиранту в преподавательском компьютерном классе аж на 2 часа в день. Вот и поучалось, что всё время, отпущенное на подготовку диссертации, я тратила на создание условий для получения личной выгоды.
Дело пошло так успешно, желающих заниматься всё прибавлялось. Пришлось отказаться от поездок в Москву, где значительная доля заработков вылетала на оплату квартиры и транспорта, чтобы сосредоточиться на продвижении английского языка в костромские массы. Какая уж тут диссертация.

Время шло, потом бежало, а под конец третьего года обучения вообще полетело. И час икс всё равно наступил. Пришлось в экстренном порядке садиться за текст, что и было сделано даже не на последнем годе, а фактически на последнем месяце трёхлетнего аспирантского срока. Компьютеров в личном пользовании тогда не было в принципе, но зато была стучавшая как пулемёт печатная машинка «Ятрань» с тяжеленной металлической кареткой, пробивавшей сразу 5 экземпляров бумаги, переложенных копиркой. А ещё были ножницы и клей, с помощью которых вырезалось ненужное и вставлялось необходимое. Так, шаг за шагом, день за днём дело приближалось к логическому концу – представлению текста к обсуждению кафедрой.

Тут и началось – обсуждение введения, обсуждение первой главы, обсуждение того, обсуждение сего, и вечные замечания, замечания, замечания. Месяцев через пять или шесть от прежнего текста мало что осталось, но необходимая процедура наконец была пройдена. Наступал не менее важный и ответственный момент –  надо было искать Совет для защиты.  Костроме хоть и разрешили иметь своих аспирантов, а вот в создании диссертационного совета, не смотря на многочисленные просьбы, отказали. Опять пришлось ехать в столицу, где Совет нашёлся на удивление быстро. Сказалась общая обстановка лихих девяностых.

Начинался 1994 год, заниматься наукой стало крайне невыгодно и даже глупо. Молодые амбициозные кадры двинули в бизнес, а маститые профессора и академики остались без подпитки, сами себя называя весёлыми нищими. Большинство диссертационных советов, да ещё гуманитарных, тупо маялись без дела, Институт философии Академии наук Российской Федерации не стал исключением в этом процессе. Светила российской философии приходили на работу раз в неделю в присутственный день, чтобы выпить чаю с домашним печеньем и посетовать на отсутствие интереса у молодёжи к фундаментальным знаниям. Вся эта обстановка действовала на умы угнетающе, если не сказать - разрушающе.

И тут из неизвестной дали появилась я, никому не известная аспирантка с обречённо-решительным выражением лица и готовым текстом работы. На вопрос «что вас привело в наши пенаты?», я выпалила: «Мне надо защитить кандидатскую», а потом на выдохе добавила – «Срочно». Не знаю, что именно так впечатлило московских коллег, но Сектором эстетики с ходу было принято решение незамедлительно приступить к оформлению защиты кандидатской диссертации талантливого молодого учёного из провинции. Именно так меня характеризовали члены Совета коллегам из других секторов, пытаясь сосватать их в оппоненты. И ведь сосватали, да ещё людей с мировыми именами и такой же известностью. Колесо завертелось.

Неурегулированным оставался один вопрос. Чтобы защищаться в Москве, надо хотя бы какое-то время жить в ней. Вопрос, где и на что. В наличии не было ни того, ни другого.  Вот тут ещё одно веяние времени спасло меня в буквальном смысле слова. В Костромскую сельхозакадемию, где я к тем порам опять трудилась в качестве ассистента кафедры философии, пришла разнарядка на командирование двух сотрудников на курсы интенсивного изучения иностранных языков в Московскую ветеринарную академию имени Скрябина. Таким образом первая часть вопроса решилась за счёт предоставляемого общежития.
 
Со второй частью дела обстояли сложнее. Свободных денег не было вообще, а зарплату я честно отдала своему коллеге, который так же честно забрал себе всю мою нагрузку на кафедре на целый семестр вперёд. Но и тут всё решилось как-то само собой. Стоило только приехать в Москву, как буквально сразу возникло предложение вести английский в одном из только что открывшихся частных вузов, располагавшихся буквально через дорогу от общежития.

 Вспоминая то время, я никак не могу понять, как вообще всё это было возможно совместить: изучать на интенсиве французский, преподавать на двух разных курсах английский, по ночам перепечатывать автореферат и отзывы оппонентов, да ещё и разрываться между двумя мужчинами, параллельно бегая на свидания то к одному, то к другому. О, молодость, молодость…