Там, вдалеке, за далью неминучей о повести И. Урал

“Там, вдалеке, за далью неминучей,

Жизнь - со своею прелестью кипучей…”

о повести Ирины Уральской “Неумирающий снег”

 

 Строго говооря, повестью это произведение можно назвать весьма условно. Точнее, повесть-то здесь присутствует, но сюжет о приключениях юной штукатурщицы туго упакован, как кочерыжка в кочан, в несколько слоев другого рода материалов, а именно:

 -фрагменты газетных передовиц об ударной всесоюзной комсомольской стройке - БАМе (Байкало-Амурской магистали);

 -тексты популярных советских песен 70-80-х годов ХХ века; 

-авторские стихи Ирины Уральской; 

-дневник моряка, старшего брата Ирины Уральской, который в повести представлен тоже как брат главной героини Марины. 

Прибавьте к этому неизвестно откуда взявшееся название. Вот такая разнолистная  “капуста” получается. “Но это же эклектика, механическое сочленение разных разностей?! - подумает искушенный читатель . - Это не искусство!” О, “не пугайтесь, ради Бога, не пугайтесь”, как пел Герман в “Пиковой даме”. В нашем случае все с точностью до наоборот. Во-первых, замечу мимоходом, что с легкой руки основателя поп-арта Энди Уорхола, который обессмертил банки из-под супа и обрывки реклам в своих “нетленках”, такие приемы, как включение документальных материалов в художественное произведение, стали считаться невинной шалостью (Вспомним того же Юлиана Семёнова и его всенародно любимую экранизацию “17 мгновений весны”). А во-вторых и в-главных, сегодня все средства хороши для воплощения авторского замысла. 

Итак, первый слой - песни тех лет. Их тексты приведены в начале многих  глав в качестве расширенного эпиграфа. Благодаря им мгновенно воссоздается атмосфера эпохи и включается неповторимый антураж времени, особенно в памяти тех, чьи детство и юность пришлись на 70-е годы…

Второй слой - статьи из “Комсомольской правды”. Роль газетных вырезок неоднозначная. В первую очередь, это напоминание читателям о великой вехе в истории страны. БАМ был и остается самым грандиозным проектом в мире, Байкало-Амурская магистраль дала мощный толчок для ускоренного развития Сибири и Дальнего Востока. Длина магистрали составляет более 4 тысяч км и проходит по ранее необитаемой тайге, по вечной мерзлоте, по длинным тоннелям сквозь каменные горные массивы (длина одного только Северомуйского тоннеля составляет свыше 15 км). На строительстве БАМа работало более 17 млн человек из всех союзных республик. Это наша общая история, которую надо знать, которой надо гордиться. Но с точки зрения обычного человека, высвечивается непарадная сторона, будни героического строительства. Причем, героизм нередко был обусловлен не столько экстримом природы, сколько нежеланием или неумением начальства организовать труд и быт рабочих. Для наглядности сопоставим два ряда фрагментов - цитаты из  газеты “Комсомольская правда” и текст повести.


ГАЗЕТА:  «Важно знать, что Бурятский участок западного БАМа растянулся на 524 км… Он оказался самым сложным в инженерно-геологическом, сейсмологическом и климатическом плане. Его строительство потребовало новых научно-технических решений по сооружению тоннелей, мостов, искусственных строительных сооружений, линий электропередач”.


ПОВЕСТЬ: “Таскать по этажам тяжелые ведра малярам приходилось вручную — лебедки не предусмотрены. Козлы из мокрого дерева тоже неподъемные. Мешки с мелом — по 50 кг. Положено женщинам или не положено 50 кг поднимать? Поднимай, не спрашивай”. Заметьте, что женщины эти - 18-19-летние девчонки, каждая из которых сама весила чуть больше, чем тот мешок.  


ГАЗЕТА: “Бурятский участок вобрал в себя треть общей стоимости БАМа. Он отличался полным отсутствием автомобильных дорог, удаленностью от Транссибирской железной дороги и центра республики и, как следствие этого, малой экономической освоенностью территории. Здесь все строительные подразделения приходилось создавать с нуля».


ПОВЕСТЬ: “На улице температура опустилась до -40 градусов. Бригаду малянов перевели с жилого комплекса на отделку здания детского сада, внутери и снаружи. Валенки и ватные брюки очень пригодились. У детского сада всегда горел огромный костер. Красить замерзшие деревянные ставни серой краской снаружи было одно мучение. Краска и кисти стыли. Замерзшие, их варили в железном ведре каждое утро, в воде”. И еще один любопытный нюанс. “Через час он пригнал бригаду, и за вечер сколотили нары во всю длину комнаты. Все спали счастливые и довольные”, потому что до этого никто не позаботился устроить быт приехавших из Ленинграда девушек, и они спали на полу в одной из комнат промерзшего недостроенного панельного дома.

Вот наглядно представленный советский менеджмент 70-х. И это на ударной комсомольской стройке, находившейся под особым контролем ЦК партии, а на рядовых стройках в таком случае что творилось? Похоже, что главной тягловой силой комсомольских строек  были вот эти обмороженные девичьи пальчики, ну, и, конечно, богатырские плечи таких же романтичных, безусых парней. В повести это простое свидетельство эпохи, та атмосфера, в которой протекала жизнь героини и ее друзей. Автор не акцентирует внимания на проблеме, и читатель волен сам поразмышлять о том, какие механизмы подтачивали мощь державы изнутри, или, может, вовсе не замечать такого неудобного сопоставления. ведь сейчас “в тренде” ностальгия исключительно “в розовых тонах”.

Может, эта стойкость ребят и девушек тех лет, помноженная на романтизм и душевную чистоту, может, это и означает “неумирающий снег”?

По сути, по значимости следующий слой композиции должен быть первым, поскольку именно в нем заключается главная идейная нагрузка произведения.

Повесть посвящена старшему брату автора, Мише Костину, радисту, моряку дальнего плавания, дальневосточнику. Его дневники и письма по объему занимают треть книги, Это самостоятельное повествование, никак не связанное с основным сюжетом. Дневниковые записи повествуют о морских путешествиях, дальних странах и буднях рыболовецкого флота.  Рисковая была затея - включить в художественное произведение реальные путевые записи реального человека, причем без всякого редактирования! Но дневники написаны прекрасным литературным языком, ясным и точным, в полном соответствии с классическими образцами жанра.  Это увлекательный рассказ, в котором четко вырисовываются не только экзотические моря и страны, но и характер героя, замечательного парня, харизматичного, пытливого, внимательного, веселого, с развитым чувством долга и твердыми моральными принципами. Не удивительно, что главная героиня обращается к дневнику брата за утешением и моральной поддержкой каждый раз, когда подступает отчаянье и ощущение тупика. Страницы мишиного дневника распахивают для нее портал в огромный, яркий, неведомый мир, поднимают над сиюминутностью. И, конечно, Марина сверяет с позицией “мудрого и многоопытного” старшего брата, как с эталоном, свои поступки и решения, свой жизненный курс. Таким образом, в архитектонике произведения эти дневники выполняют роль структурообразующего начала, стержня. Этот символ верности мечте, урок веры в свои силы и стремления к победе - может, это и есть “неумирающий снег”? 


  Язык повествования колеблется в диапазоне от самого что ни на есть разговорного до высокого лирического стиля. Рассмотрим отдельно сюжетный каркас повести, написанный прозой. До чего же искусный рассказчик Ирина Уральская! Богатый, сочный язык, с меткими определениями, интересными модуляциями, диалектными словечками. Но в какой-то момент, начинаешь понимать, что влияние интернета на наших молодых писателей не всегда позитивное. Целая орда блогеров заполнила сайты и соцсети, размыла границы устной и письменной речи, большинство из них чудовищно безграмотны. И мы, ошеломленные этим напором, уже начинаем отвыкать от того, что у письменной речи свои законы, а тем более, у художественной прозы. Пагубное влияние моды порой чувствуется и в повести Ирины Уральской.При чтении иногда возникает чувство,  что вы читаете стенограмму устного рассказа и здесь явно не хватает взыскательной редакторской правки. Но при всем при том книга читается легко, увлекательно, а в кульминационные моменты  поднимается до высокого стиля. Возникают красочные стилистические находки. проявляются особенности народно-песенного жанра: 

“Он ушел. Марина посидела немного. Кошки скребли своими когтями, всю душу выскребли. Марина надела красные босоножки на толстой пробковой платформе, вышла на крыльцо с голубыми деревянными перилами. Больше здесь нечего было делать”. Эти красные босоножки на голубом крылечке - сугубо народный прием, зачин перед главной темой. Сравните: “Посадила розу край викна” - трижды повторяется эта строчка, прежде, чем спеть про мужа- примака, алкана и абьюзера. Или: “Посию я огурочки близко над водою, Сама буду поливаты дрибною (т.е. мелкою) слезою” - начало плача по милому, который забыл, разлюбил. (Казачьи народные песни). Вот они где проявились, глубинные корни, связь со своими истоками у уральской казачки Ирины Димитриенко (настоящая фамилия автора)! В одном из стихотворений она пишет: “запеть старинную, казачью, и боль, как будто, отпускает…”

Вообще если внимательно приглядеться, становится ясно, что повесть написана поэтом, человеком, привыкшим формулировать свои мысли в поэтических образах. Ведь поэзия - это не украшенная бантиками рифм и метафор проза, это качественно другой вид осмысления жизни, более компактный, как маленький чип по сравнению с огромным роботроном. Объем заключенных в них смыслов может быть одинаков, независимо от размеров. Повесть проросла из поэтического зерна.   Стихи, включенные в ткань повествования, появляются в кульминационные моменты, но и сами по себе они, следуя за рассказом, тоже создают некую сврю повесть, другую, летящую как бы поверх событий, не иллюстрируют их, а очерчивают параллельную реальность в тонком мире, возможно, увиденную глазами ангела.

Привожу несколько фрагментов.


Петербург — это город. Петербург — это холод,

это странное чувство бессонных тревог.

Это юность, сгоревшая будто порох,

и любовь, споткнувшаяся об порог…

________________________


Штормит за окнами пылающий октябрь,

Печали носит ветрюган полночный,

Дымит парами чёрный твой корабль.

На Гибралтар, в путину- путь челночный.___________________


Было девчонок восемь,

Восемь приехавших в осень,

Ждавших больших открытий,

Вселившихся в общежитие…


Было девчонок восемь,

Канувших между сосен,

В летописях — ни строчки,

Где вы, мамины дочки? 

 —----------------------------------


Дорога уходила в бесконечность,

И таял снег на встречке и губах.

Над миром плавал дух, его предтечей

Сокодвиженье в деревах.


Всё было хорошо, но бесполезно

Рвать душу по ушедшим от тебя.

Молитва слёзным дождиком воскресным

Давно уж пролилась.

___________________________


Прощай, мое увядшее столетье.

Растаял снег на волосах,

Кузнец со скрипочкой о лете

Уж не споет на травах и басах…

Прощай, мое заблудшее, живое,

Не разведённое тоской,

Упавшее в колодец слово,

Родившееся под рукой…


И наконец, рассмотрев подробно все элементы композиции, убедившись в их необходимости для общего замысла, давайте бросим последний взгляд на самую первую строчку повести. Помните? Слова песни Юрия Кукина: “Горы далекие, горы туманные, горы, и улетающий, и умирающий…” - Стоп! Вспышка! Нет, не умерли еще в нашей памяти Ваши прекрасные песни, всегда живы в наших сердцах эти летучие воспоминания, эта прошедшая, но не потерявшая свои идеалы, молодость. “Неумирающий снег” - вот из этого внутреннего диалога современного поэта с поэтом 70-х родилась эта повесть.  


Наталия Стеблюк,

июнь 2023 г.
P.S.  Опубликовано в качестве вступительной статьи в книге Ирины Уральской  "Неумирающий снег", изданной в марте 2024 г.  на ozon.