Крест

       Иван Александрович Кривобоков  много лет посещал  литературное объединение «Парус», являясь,  теперь уже не как писатель, а являясь его руководителем. Мало того, он периодически занимается в профессиональной студии «Ветка сирени», где знакомится с  формой построения прозы, продолжает познавать звуковую состыковку слов,  лексику и подачу образов героев и окружающего мира…
    Главное, автору удаётся показать читателю выпуклый живой образ ведущего героя в рассказе, повести, зарисовке.  Стиль мышления И. А. Кривобокова в любом повествовании имеет свой характерный рисунок подачи текста, портрета героя в развитии  и становление характера,  какое зачастую подаётся в медленном развитии, венчая собой и поступки, соответствующие характеру героя. Значимо то, что  действующие лица  в повествовании «Крест»  запоминаются, оставаясь надолго в памяти читателя…
    Автор нас подводит к тому, что в каждом из нас уже генетически заложено в характере то, что в экстремальной ситуации, в неординарных жёстких условиях жизни  выплёскивается наружу, но герой успешно справляется, так как в нём от природы заложен волевой стержень…
Думаю, что читателю после прочтения данного повествования о судьбе подростка стоит задуматься  о своих детях и внуках с большей серьёзностью…
И.  Шевцова,   чл. СП России,  член-корр. альманаха «Академия поэзии»  г. Москва.


                Иван Кривобоков
Крест.
У судьбы своя дорога
                Глава первая
    Он проснулся среди ночи: нестерпимо хотелось есть. Включил свет и прошел на кухню. Открыл ящик стола, пошарил.  Кроме стеклянной банки с горохом на полках ничего не обнаружил.  Отдернул на окне шторку - в свернутой газете лежал кусок серого, подсохшего хлеба. Между двойной рамой окна стояла картонная коробка, куда мать иногда складывала яйца. Гришка приподнял крышку - в ладонь попалось одно-единственное яйцо. Пацан бережно прижал его к груди:
  - Не дай Бог разобьется. С пола придется слизывать.  Над газетой разломил хлеб и посыпал его крупной солью. Со стола взял половину отрезанной луковицы и принялся есть. Яйцо шариком проскользнуло внутрь: Гришка даже не успел почувствовать вкуса. Тщательно пережевывая хлеб с луком, подумал:
  - До утра хватит…  Может, в школе что-нибудь удастся перекусить. Мать с ночной придет, авось чего и притащит. Хорошо, что я один: легче все-таки. А с  братьями или сестрами, что бы мы ели?
 Мигом собрал с газеты крошки хлеба,  отправил их в рот, запил водой. По-взрослому похлопал себя по животу:
   -Теперь можно и на боковую.
  …Тринадцатилетний пацан жил вдвоем с матерью, отца почти не помнил. И, кроме его родного брата, у Гришки родственников не было. Батя сгинул где-то на зоне, вот, уже несколько лет о нем ничего неизвестно. Дядя Коля, брат отца, тоже изредка навещал племянника, так как большую часть жизни проводил в лагерях. Появлялся редко, но обязательно приносил гостинцы. Последний раз притащил конфет, а матери передал пачку денег:
  - Зина, возьми, это Серегины кореша передали… Племяшу из одежды купи что-нибудь, а то ходит, как оборванец.
   Николай вытащил из кармана смятую трешку и сунул мальчишке в руку:
- Купишь себе пряников. Отца родного не забывай, он тебя любит и помнит. Может, еще встретитесь, если он там ласты не откинет.
  Дядька открыл бутылку водки:
  - Зина, иди, выпьем за здоровье мужа твоего. Долго ему еще на хозяина горб гнуть. Хотя он у нас блатной, на работу не ходит - западло ему это… Четвертая ходка –  уже рецидив. Авторитет братан себе заработал среди своих!
  Уже допивая бутылку, Гришкина мать, обхватив голову руками, как всегда завыла, оплакивая родителей и живого еще мужа. Гость, закурив очередную папиросу, пытался запеть:
  - Ах, горе горькое,
   По свету шлялося,
   И на нас невзначай набрело…
  - Зинка, а ну, сгоняй - ка еще за пузырем, душа выпить желает. Тоска меня обуяла. А ты, Григорий, сходи, купи мяса. Давно, наверное, не ели?
   Дядька положил на стол пять рублей. Но Зина уже была не в состоянии выполнять какие-то просьбы, склонив уже отяжелевшую голову над столом, она начала бесконечно чихать…  И вскоре уронила головушку с распущенными, неприбранными волосами на грязную старую клеенку.
  - У, зараза, уже нажралась! Пусть валяется, я пойду. Гришка, проводи на улицу, - прикрикнул дядька.
  Пацан, проводив родственника, сунул пятерку в карман:
  -Пригодится. Целый месяц можно в буфете питаться. Надо как-то мамку на кровать уложить, неудобно ей.
  Он подлез к матери под руку и попытался ее поднять. Однако, сил у него не хватало. Тогда он вытер со стола, и подсунул подушку ей под голову:
   - Мам, ты высыпайся… Я в магазин схожу, костей на суп куплю и хлеба. Не вставай, а то упадешь.
   Так случалось каждый раз, когда в гости заходил дядя Коля. Только, вот, деньги он принес впервые. Год назад подарил племяшу трехкилограммовые гантели:
  - На, держи, занимайся каждый день. В нашем роду никогда хлюпиков не водилось. Хочу, чтобы ты всегда мог за себя постоять.
  С того самого дня Гришка начал усердно заниматься гантелями. Несмотря на свою худобу и систематическое недоедание, пацан стал набирать силу и теперь в своем классе считался явным лидером. Очень любил во время занятий по физкультуре влезать на канат без помощи ног. Его сверстники могли лишь с трудом добраться до середины тогда, когда Гришка спокойно поднимался вверх несколько раз. Окрепли мышцы спины и рук, пацан легко побеждал в драках с мальчишками старше его по возрасту. Любимым его предметом стала, конечно, физическая культура.
  Зинаида Гребнева с сыном-подростком проживала в однокомнатной квартире в Ростове-на-Дону. Жилплощадь получила после совершеннолетия, с  малых лет  воспитывалась в детском доме. Отца с матерью совсем не помнила: погибли они в горах Кавказа при восхождении на ледник. Оба занимались альпинизмом в послевоенные годы: советская молодежь нередко выбирала этот опасный вид спорта. Каждому хотелось совершить подвиг, покорить неприступную вершину и как-то утвердиться в себе и в обществе. Внезапно  произошел сход лавины, и под обломками льда навечно остались родители Зины. Соседка, присматривающая за девочкой, сразу отдала ее в детский дом.
  Выйдя из стен сурового здания, девушка нашла бывшую соседку по коммуналке. В память о погибших родителях, женщина отдала Зине их ледоруб и маленькую фотографию: на снимке у подножия горы стояли, обнявшись, двое молодых людей…
  Девушка устроилась на работу в ДЕПО обходчицей, денег на учебу не было. Решила позже поступить в техникум, а пока получила ордер на однокомнатную квартиру в не очень престижном районе. Так ей и не суждено было приобрести профессию - она встретила свою любовь. Недолго думая, Зина вышла замуж за полюбившегося ей парня, но счастье оказалось недолгим, так как  через полгода молодого мужа  осудили за разбой.
  Сергей Гребнев уже вторично попал на скамью подсудимых. На этот раз  сроком на пять лет. Вернулся из заключения на три месяца - и опять на зону.   Молодая мать незаметно начала выпивать, не часто, а когда появлялись деньги.  Гришка мать любил, старался помогать во всем. С малых лет предоставленный сам себе, он оставался один дома, не испытывая страха от одиночества. Окончательно понял - отца у него не было и не будет. А, значит,  надо  жить и устраивать свою судьбу без чьей-то помощи. Надеяться не на кого, матери может помочь только он один.
  По весне, едва лед сходил с Дона, Гришка чуть ли не каждый день уходил на речку. Постоянный обитатель Дона дед Назар, как мог, обучал пацана премудростям рыбной ловли. То ли сама природа помогала мальчугану ловко выуживать рыбу, то ли он просто родился удачливым: никогда не возвращался без улова. Начал ловить с мелочи, но постепенно старик натаскал его на более крупную рыбу. Первый раз пацан принес домой десяток стерлядок - от радости чуть не прыгал. Пока мать находилась на работе, сам сварил жирную уху и поставил перед хозяйкой полную чашку царской рыбы.
    Зина радовалась до слез:
  - Спасибо тебе, сынок, ты настоящий помощник в доме.  Она нежно обняла Гришку и поцеловала в лоб:
- Теперь мы с тобой не пропадем! 
Мальчишка был горд собой и словами матери.
  С тех пор ежедневно уходил на рыбалку, пока с ним не произошла беда. На одной из тихих улиц Ростова, когда Гришка возвращался от реки домой, его остановили двое, старше года на два и гораздо выше ростом и сильнее. Пацан в тот вечер впервые поймал на закидушку большую щуку и судака на три килограмма. Дорогая ноша висела через плечо, приятно постукивая хвостами по мокрой рубахе.
  - Слышь, пацан, рыбу отдай, не то плохо будет… Это наш район, нечего здесь рыбачить. Иди отсюда и больше не появляйся, - погрозил  конопатый и вырвал улов из руки растерявшегося мальчишки.
   Гришка кинулся в драку, но другой, наголо стриженый, ловко подставил подножку. Рыбак упал лицом в пыль, однако, сразу вскочил и с кулаками кинулся на обидчиков. Силы были неравными:  Гришка опять оказался на земле. Но снова вскочил и бросился к рыжему, и опять промахнулся. Лысый схватил его сзади за руки и удержал, а конопатый несколько раз ударил кулаком по лицу:
  - Ты на кого кидаешься, салага? Ты че страх потерял? А ну, вали отсюда и не попадайся больше на глаза!
  Он еще пару раз ударил Гришку, схватив валявшееся на земле удилище, переломил через колено. Взяв рыбу в руки, они тут же исчезли в незнакомой подворотне. У Гришки от бессилия и обиды хлынули слезы. Кроме разбитых губ и кровоточащего носа, оказалась, что появилась дырка на штанах, еще и оторван рукав рубахи.
  Слезы душили его, придя домой, еще долго не мог успокоиться:
  - Первый раз судака поймал, хотел мамке рыбу пожарить…   Вот, гады, я вас еще встречу!
  Зинаида долго успокаивала сына, хотя у нее самой капали слезы на замаранную кровью рубаху своего ребенка:
  - Скорее бы этот тюремщик пришел. Разведусь с ним к чертовой матери, надоело все! Мне тридцать лет, а на вид уже старуха. За собой следить некогда, только на Гришку и тянусь. Ох, как же надоела эта нищета!
  Она недавно получила письмо от мужа, где  он сообщал, что скоро вернется, и тогда они заживут по-настоящему. Она уже ему не верила, да и не хотела верить. Знала наверняка - его родной дом там, на зоне. Сыну ничего говорить не стала, да и он не хочет слушать ничего об отце.
  Гришка плохо спал в эту ночь, ему снились разные кошмары, и тот самый конопатый, какой  все, будто,  говорил ему прямо в ухо:
  - А ну, вали отсюда! Не попадайся на глаза!
  Встал с кровати с твердым намерением сегодня же записаться в секцию бокса. Ему не раз говорили сверстники и советовал учитель физкультуры:
- Гриша, тебе надо походить на бокс. Данные у тебя отличные, а главное - сильные и длинные руки.
  Тренер осмотрел пацана, задал лишь один вопрос:
  - А как у тебя, Гребнев, с успеваемостью? Двоечники нам не нужны. Гришка честно ответил:
  - Бывают иногда, но в основном тройки и четверки.
  - Ладно, приходи завтра. Трико и кеды есть?
  - Все есть, обязательно приду, - ответил мальчишка.
  Уже со следующего дня он приступил к занятиям по боксу. Внимательно наблюдал за ребятами взрослее его, стал изучать все возможные удары и защиту от них.
  Рядом с деревянным двухэтажным домом, где проживал Гришка с матерью, виднелся  длинный сарай, в каком для каждой квартиры сделана небольшая кладовая. В этом помещении он и соорудил что-то наподобие спортзала. На перекладину подвесил мешок с опилками и песком, и каждый день по два часа отрабатывал удары. Через год тренировок мальчишка  почувствовал, что  в руках появилась сила, а удары стали резкими и хлесткими.
  … Зина опять не дождалась мужа с зоны - пришло письмо, в котором он сообщал, что снова добавили срок и вернётся он только через полтора года. Она тут же написала начальнику колонии письмо, в котором просила развода с мужем.   Лишь через полгода начальник прислал ответ:
  - Если муж согласен, значит, разведут заочно.
  Мать рассказала сыну о своей переписке, стали ждать ответа от Сергея Гребнева.
  Как-то Гришка вернулся  с тренировки и, поднимаясь на второй этаж, заметил в почтовом ящике уголок конверта. Осторожно подставил под кипящий чайник, стал ждать, когда он расклеится. Вытащив отцовское письмо, принялся читать. В писанине отец не стеснялся в выражениях и угрозах, касающихся матери. Видимо,  письмо ушло на волю мимо цензуры, он откровенно угрожал Зинаиде и требовал оставить все по-прежнему. Пацан долго перечитывал бумажку, затем просто сжег. Ночью написал письмо отцу:
   - Здравствуй отец, пишет тебе сын Григорий. Прошу, ради Бога, оставь в покое мамку, ей и так тошно. Мы без тебя прожили тринадцать лет, проживем и дальше. За эти годы ты один раз прислал нам деньги, больше не присылай  - обойдемся. Какой ты мне родитель, я даже не помню твоего лица.  По мне лучше никакого отца, чем такой, как ты. Не смей больше угрожать мамке, иначе прокляну! В моем лице ты заработаешь себе врага на всю жизнь. Я скоро вырасту и смогу ее защитить, имей это ввиду… А пока прощай! Надеюсь никогда тебя не увидеть, - закончил писать Гришка, и написал на конверте адрес.
  Письма от отца приходить перестали, и пацан успокоился. Думал, отец навсегда оставил семью в покое. Зинаида, наконец-то, сменила работу: ночных смен не было - она больше находилась дома. Однако, истинная причина ее перехода известна лишь ей одной: начались проблемы со здоровьем. Часто мучил гастрит, видимо, сказывалось систематическое недоедание и постоянные психологические стрессы. Зина попала в больницу - сын остался за хозяина. Успеваемость в школе резко покатилась вниз, Гришка стал чаще получать двойки. Не было настроения ходить на тренировки, и он стал пропускать занятия.

  Мать немного подлечили, и  она снова вышла на работу, но зимой болезнь обострилась, и ей стало хуже. В один из дней сын, придя из школы, обнаружил, что матери нет. Соседи передали - ее увезла скорая помощь. Зинаиду срочно положили на операцию. Это случилось как раз перед получкой: в семье совершенно не осталось денег.   Гришка переживал за мать, да и самому нечем стало  питаться. Он сидел за столом и глотал непрошеные слезы, не знал, как дальше будет выживать. Через два дня уже Новый год, и у подростка начались каникулы, но праздничного настроения он не чувствовал.
  Дождавшись темноты, он вышел на улицу. В сарае захватил трехколенное удилище, на самый кончик привязал большой крючок. Гришка пошел на рыбалку - еще днем он брел по улице города и обратил внимание на авоськи, висящие на окнах. Холодильников у народа почти не было, и население предпочитало запасы продовольствия держать за окнами на морозе или хранить на балконах. Мальчишка решил, подцепить на удочку пару набитых авосек - не сидеть же ему голодным все праздники.
   - Не подыхать же с голоду. А милостыню просить я не умею, да и никогда на это не пойду. Пусть лучше поймают и изобьют, - подумал пацан.
  Зайдя на соседнюю улицу, он внимательно разглядывал окна и балконы. На глаза попалась сетка, туго набитая продуктами. В другом дому приметил висевший на гвозде тряпичный мешок. В окнах горел свет.  Гришка решил выждать время.
   В час ночи вышел из дома, улицы города оказались пусты. Собрав удилище, быстро снял с гвоздя мешок, затем так же ловко подцепил тяжелую авоську. Почти бегом припустил к своему дому. Ему казалось, что его преследуют. Тихо открыв двери, прошмыгнул в квартиру. Свой «улов» положил на стол. Пацана от напряжения слегка потряхивало, зубы выбивали мелкую дрожь.
  Трясущимися руками развязал мешок, в нем находились замороженные пельмени (килограмма два) и большой шмат соленого сала. Гришка с нетерпением отрезал кусок и отломил хлеба. Ел, торопясь, словно кто-то мог отобрать. Изрядно перекусив, сразу успокоился. Улетучились страхи и исчезли мысли о преследовании. Он только сейчас заметил, что ел стоя. Тогда присел на стул, развязал сетку и уже спокойно начал вынимать свертки. На столе появилась вареная колбаса, кусок сыра и половина бараньей лопатки.
  - Теперь-то уже можно жить!.. Мамке надо сварить пельменей и унести в больницу, да и колбасы отрезать, - подумал он и принялся складывать продукты обратно. - Сейчас все за окно уберу, на неделю мне хватит. Слава Богу, что сухари в доме есть…

  У Зинаиды обнаружили язву желудка, часть удалили. Когда вернулась домой, то с удивлением обнаружила, что сын не бедствует: за окном висел запас продуктов. Мать сразу поняла - сын начал воровать.
  Гришка незаметно отбился от материнских рук, стал пререкаться и недовольно ворчать себе под нос. Раз в неделю обязательно исчезал ночью из квартиры, так же неслышно заходил в двери, что-то неся в руках. Зина стыдила сына, всячески уговаривала бросить это занятие, но Гришка был непреклонен:
   - Мама, а что мы с тобой есть будем? От папаши помощи ждать нечего, а богатых родственников у нас нет. Ты не переживай за меня, я все делаю аккуратно. Зима уже кончается, скоро перестану уходить.
  Сегодня собираясь уйти ночью, прихватил с собой гирьку в виде елочной игрушки от настенных часов.
   - Возьму, может, пригодится, - подумал он, подкинув в ладони тяжелый груз.
Вчера прогуливаясь в чужом районе, заметил большой мешок, свесившийся с балкона, а рядом пару снисок с вялеными окунями.
   - Наверное, в мешке крупная рыба лежит, скорее всего, судак. Вот бы снять! Мамка очень уху любит.
  Гришка тихо встал под балкон, собрал удочку, крючок зацепил за мешок и дернул на себя. Громко на всю улицу загремели упавшие из него консервные банки… Грохот металла напугал пацана, он слегка оцепенел…
  Резко скрипнула подъездная дверь, рослый свирепый пес кинулся на мальчишку. Следом с палкой в руках выбежал мужик:
   - Стой, гаденышь, я тебе счас ноги переломаю! Все-таки я тебя, паразита, поймал. Будешь знать, как воровать продукты у работяг… Пират, взять его! Фас!
  Собака прыжком сшибла Гришку с ног. Он упал на спину, выставив перед собой руки. В нескольких сантиметрах от лица щелкнули сильные челюсти, пес схватил зубами руку пацана и принялся мотать из стороны в стороны. Нестерпимая боль пронзила руку мальчишки, но открывать лицо было нельзя.   Гришка нащупал правой рукой в кармане гирьку, почти без размаха ударил несколько раз по носу собаке. Пес заскулил, отскочил в сторону.
   Но тут над парнем навис мужик, дыша в лицо водочным перегаром и запахом чеснока.
   - Попался, сволочь! Что ты с Пиратом сделал? Сейчас я тебе башку разобью… - дядька коротко ударил палкой. Гришка едва успел отвернуть голову, как деревянный брусок, скользнув по шапке, впечатался в лед. Пацан быстро сообразил:
   - Если не увернусь - он мне голову разобьет.
   Приподнявшись на раненой левой руке, со всей силы ударил мужику гирькой в ухо… От неожиданности дядька упал на колени, схватившись рукой за ушибленное место, он прорычал:- Ах, сучонок!
   Потом медленно свалился набок. Гришка вскочил, кинулся бежать. Собака предпочла скрыться за домом. Под балконом осталась его любимая бамбуковая удочка, и потерявший сознание злой мужик. Отбежав метров сто, пацан обернулся назад: мужик, стоя на четвереньках, трогал голову руками.
   - Хорошо, что не убил, - обрадовался мальчишка. - А если бы он попал мне бруском в лоб? Сразу бы захлестнул намертво… Так ему и надо!..
  Прибежав домой, тихонько открыл двери ключами и, включив свет, подошел к зеркалу. Воротник пальто был оторван, едва болтался на нитках. На подбородке запеклась кровь, видимо все-таки успел цапнуть. Мать вскочила с кровати, кинулась к сыну со словами:
   - Да что же ты, Гришка, делаешь? Что с рукой-то?
Кисть левой руки сильно кровоточила, ладонь опухла и начала синеть. Но самым главным для пацана оказалось не это - пальто разорвано когтями собаки. Мать, причитая, раздела сына, начала обрабатывать рану. Промыла руку теплой водой, облила зеленкой и крепко перевязала.
   Слезы неудачи душили Гришку, но он не мог себе позволить плакать при матери. Уже когда лег в кровать, укрывшись одеялом с головой, дал волю слезам:
   - Пальто почти новое, жалко очень… А рука заживет, хорошо, что крови много вышло.
  Долго лежал, размышляя о своей жизни, ему было жаль мамку больше всего. Он хотел ей чем-то помочь в ее нелегкой судьбе.
   - Придется завязывать с ночными походами, нужно поискать другой выход, - твердо решил он и, кое-как успокоившись, закрыл глаза.
   - А все-таки здорово я мужику по башке заехал, он аж с катушек слетел…
Эх, был бы у меня удар сильнее! Такой же, как у Мухаммеда Али…

  К весне Зинаида по совету подруги, ушла работать буфетчицей. Сразу появились новые знакомые, стало легче материально, хотя приходилось частенько задерживаться. Гришка пропадал на реке, он стал заядлым рыболовом, благодаря стараниям деда Назара. Старик жил один в коммуналке, иногда брал пацана с собой поглазеть в телевизор.
   У Гришки с матерью кроме радио нечего не было, мальчишка с интересом пялился в черно-белый экран… Дед знал много историй про рыбалку, пацан любил слушать байки старого человека, сидя на диване. Иногда старик выпивал, брал в руки семиструнную гитару, тихим и приятным голосом начинал петь блатные песни. Гришка навсегда запомнил многие из них…
           Отец мой - Ленин, мать - Надежда Крупская,
           А дядька мой - Калинин Михаил.
           Мы жили тихо на Красной площади,
           И Оська Сталин к нам по пьянке заходил.
Иногда дед Назар пел песни, едва не воя по-собачьи и глотая слезы, катившиеся в рот…
           И по твоим, по шелковистым косам,
           Сапог чекиста кованный идет…
  - Дед, а ты что срок отбывал? - поинтересовался Гришка.  С первого дня знакомства они условились говорить друг другу «ты». Отложив гитару в сторону, сощурив и без того узкие глаза, дед произнес:
  - Да, Гришка, пришлось хлебнуть из этого омута… Молодой был, неразумный… Восемь годков начисто выкинул из жизни. Хотел хорошо жить, вкусно есть и сладко спать. Мне-то повезло в жизни, в ту пору я еще совсем пацаном был… Подельников моих под расстрел подвели, а мне фарт вышел. Грабили склад продовольственный, я всего лишь на шухере стоял. Вот так, Гриня, я и разбогател. Было мне тогда пятнадцать годков. Тебе-то сколько сейчас?
  - Неделю назад пятнадцать стукнуло, - ответил пацан.
 - И что же, вполне серьезный возраст, уже сам начинаешь думать и соображать. Запомни раз и навсегда - никогда не бери чужого, пусть даже лежит рядом и в руки просится… Отверни голову от соблазна, пройди мимо, - поучал его старик.
   Гришку тянуло признаться деду Назару  в своих ночных приключениях, но он лишь тяжело вздохнул и промолчал. Старик разговаривал с ним, как с взрослым, учил его премудростям и тонкостям жизни.
    - Самый главный человеческий порок - это зависть. Если ты вдруг кому-то позавидуешь, постарайся выкинуть прочь это чувство из своего сердца. Удастся тебе это - значит, ты победил!.. Ежели,  нет - будешь навечно пленником своих желаний. От зависти в человеке проявляются и другие слабости - это алчность и подлость. Люди с такими недостатками могут в любое время предать и обмануть. Запоминай, Гришка, никогда не выбирай себе друзей с первого взгляда, даже если они тебе понравились. Лучше трижды проверить человека на вшивость, лишь потом делать выводы. Ты все уразумел, что я тебе говорил?
  - Да, все понял! Только, может быть, не совсем, - признался пацан. - Думаю, что жизнь сама покажет.
  - Конечно, покажет, - согласился старик. - Только прежде чем что-то сделать, нужно хорошенько подумать. А ты, малой, скрываешь от меня, наверно, уже крал что-нибудь? Признавайся-ка, где и что слямзил?
   Гришка, опустив голову, недовольно проговорил:
  - Было дело… Продукты с окон снимал, но я уже завязал…
   Старик сразу осунулся, погрустнел:
   - Вот, ты уже и вляпался!.. Стоит только раз попробовать, залезть в чужой карман. Все, пиши – пропало.  А потом что? На малолетку хочешь? Эх, старый я дурак, раньше надо было проповеди читать… Хотел еще в прошлом году поговорить, а теперь вижу – опоздал.
   - Дед, да не буду я больше воровать. Слово даю! - разгорячился пацан. Но старик отмахнулся рукой:
   - От сумы и от тюрьмы не зарекайся, нет от нее зарока. Пошли лучше на вечернюю зорьку, порыбачим малость…
  С тех самых пор, как Гришка ударил мужика, он никогда не расставался со своим оружием. Гирька, зацепленная за ремень, всегда болталась на шнурке в боковом кармане брюк. За последнее время пацан здорово набрал в росте, да  и, вообще, стал физически крепким. Секцию бокса забросил, - тренер, листая его дневник, сказал:
   - Гриша, ты хоть и спортивный парень, но двойки нужно исправлять. Пока не сделаешь этого, на секцию можешь не ходить. Иди и учись.
   Пацан не мог понять: - Причем здесь успеваемость  школе? В боксе у меня все получается, чего он ко мне привязался с двойками?
  Гришка психанул, перестал посещать тренировки. Лишь в сарае по-прежнему лупил ежедневно кулаками по самодельной груше. Кое-как закончил семь классов, и теперь все лето проводил на Дону.
  Однажды Гришка тёплым августовским вечером возвращался домой, через плечо перекинута леска с привязанной рыбой. Пара хариусов и окунь-горбач изрядно надавили своим весом ключицу. Гришка решил сократить путь и пройти  старым кварталом. Уже несколько раз ходил именно этим маршрутом в надежде встретить обидчиков, когда-то отобравших у него улов. Шел нарочито медленно, глазами внимательно стрелял по сторонам.  Вдруг из ниоткуда вышли двое парней, преградили ему дорогу.
   - Ты смотри, Витек, это наш старый знакомый. Не хочет слушать старших, одного раза ему не хватило. А ну, стой, шкет, - прикрикнул конопатый.
   Гришка машинально перебросил рыбу в другую руку. Встал, выставив вперед левую ногу. Ладонь незаметно опустил в карман и, отцепив гирьку, плотно сжал в кулаке. Конопатый подошел вплотную, потянулся за рыбой… Гришкин кулак, описав дугу, плотно впечатался в подбородок хулигана - конопатый свалился на землю. Второй налетчик заходил сзади, стараясь, ударить пацана в голову… Гришка сделал нырок, развернувшись, встретил нападавшего ударом в челюсть. От неожиданности парень словно споткнулся, упал набок. Конопатый попытался встать, но голова видимо кружилась от удара, и он снова рухнул наземь. Гришка подошел к нему, поставил ногу на грудь:
     - Ну, что, наелись рыбы? В следующий раз умнее будете… Тоже мне нашлись, грабители! - он медленно пошел прочь. Но, пройдя немного, услышал сзади окрик:
   - Эй, пацан, подожди…. Давай поговорим! -  Гришка остановился, решил подождать подходивших к нему побитых парней - теперь он не сомневался в своей силе. Держа ладонь на скуле, конопатый спросил:
   - Ты че, боксер что ли? Где так драться научился? Давай знакомиться, меня Юрка зовут…  А это мой друг, Витька. Здорово ты нас уделал!
   Все вместе уселись на лавочку возле дома, и уже через пять минут послышался дружный смех. Пацаны познакомились, каждый из них рассказал немного о своей жизни. Гришка узнал, что ребята старше его. Только что закончили восемь классов. В сентябре пойдут учиться в ГПТУ, хотят приобрести рабочие профессии.
   - А почему решили в училище?
Юрка как-то обреченно ответил:
   - А куда нам еще, родителям помогать надо. Кроме меня в семье еще трое малых… Отец слесарем работает, а мать - техничка в школе. В ГПТУ питание бесплатное, да и одежду выдают: все - таки будет легче.  Витька согласно закивал головой:
   - Конечно, легче станет, там даже обувь на год дают… Все хоть не покупать… Денег ни на что не хватает, а бате моему лечиться надо, он у меня инвалид. Как с войны пришел, так нигде и не работал. Сидит днями на базарчике, игрушками самодельными торгует. Куклы делает, свистульки разные, еще тапочки дома шьет. Мать на фабрике пашет посменно, а у меня еще пятеро братьев младших,  мал - мала меньше. До сих пор не пойму, как такой больной батя шестерых детей настрогал?
  Сидели довольно долго, затем Гришка поднялся:
  - Ладно, пацаны, пойду домой. Рыба может стухнуть, надо пожарить успеть. Завтра встретимся. Пойдем на речку - я вас рыбачить научу…
  Так началась дружба трех пацанов из бедных, малообеспеченных семей, где взамен скромного бюджета оставалась лишь любовь к ближним. Особенно тяжело приходилось Витькиным родителям, прокормить такую ораву очень сложно, денег не хватало катастрофически.
   Дед Назар неожиданно пришел на помощь, отдал Гришке несколько сетей, одолжил на время деревянную лодку. Теперь пацаны большую часть суток проводили на Дону, даже ненастье не было им помехой.
   До самых заморозков компания из трех ребят стала пропадать на реке. С лодкой и сетями быстро научились справляться, излишки рыбы продавали на базаре. Юрка с Витькой занимались в училище, Гришка с неохотой пошел в школу.

   Зинаида наконец-то получила от мужа развод, теперь она стала совершенно свободна, решила хоть как-то скрасить одинокую личную жизнь. Из буфетчиц ушла в привокзальный ресторан, где начала работать официанткой. Видная из себя молодая женщина нравилась многим мужчинам, и вскоре у нее появился поклонник. Сорокалетний холостяк, работавший инженером в ДЕПО, приударил за Зиной – ежедневно стал провожать из ресторана. Дмитрий серьезный человек, намерения его не ограничивались простыми ухаживаниями, он хотел завести семью. Через какое-то время у Гребневых появился новый холодильник «Бирюса» и черно-белый телевизор. Дмитрий настаивал на переезде Зины с сыном в его двухкомнатную квартиру, но женщина не решалась, всячески тянула время. Летом во время каникул Гришка предложил матери переехать к инженеру:
  - Ладно, мам, собирай вещи. К концу недели уедем отсюда, что мне вас мучить. Я все понимаю, мне уже не десять лет. Мам, а у него сарай есть? Где я буду заниматься?
    Мать прижала сына к груди, поцеловала в лоб:
  - Спасибо, сынок! Все у него есть, даже гараж рядом с домом. Скоро и машину купим… 
   Гришка обрадовался:
  - Это здорово! Хоть сети можно в гараже сложить и снасти всякие, а то все к деду Назару таскаю. Мама, я побегу, сегодня нужно в новом месте сетки поставить, там рыбина здоровая плюхается. Может, выловим с дедом…
   В последнее время Юрка с Витькой стали редко приходить на речку: чем они занимались - Гришка не знал… Спрашивать не захотел, это было не в его правилах. Он лишь почувствовал от друзей странное отчуждение, хотя и не ссорились.
  - Они старше меня, у них свои заботы. Наверное, уже с девчонками встречаются. Ладно, Бог с ними… - думал он, заходя к деду Назару.
   Старик всегда рад приходу пацана, есть хоть  с кем  обмолвиться словом:
   - Здорово, Гриня! Садись, чаю попьем… Сегодня поплывем с тобой на место, где стояла немецкая переправа. Там глубоководье, рыба большая всегда есть. Одному несподручно, а вдвоем намного легче. Есть у меня штук двадцать самоловов, там их и поставим. Ох, и много там немчуры наши солдатики потопили, страсть сколько…
   - Дед, скрутив самокрутку, сунул в рот: - Я не воевал, легкие с детства больные… А как снаряды и бомбы рвались на переправе - сам видел. Немецкие лодки и катера от взрывов в воздух взлетали.  Здорово досталось немцам, когда их из города выбивали. А сколько народу полегло…
   Они сняли с цепи замок, подтащили лодку ближе к воде. Гришка сел на весла, подчиняясь приказам старика. Краем берега долго плыли до нужного места, затем дед скомандовал:
  - Теперь, Гриша, направляй на середину, течение сильное, так что, греби изо всех сил.
    Пацан налегал на весла до тех пор, пока дед Назар не крикнул:
  - Все, стой на месте, табань! Сейчас самоловы сбросим…
  Теперь Гришка работал веслами в другую сторону, стараясь, чтобы посудина стояла на одном месте. Вместо якоря на дне лодки лежал трак от гусеничного трактора с привязанной к нему веревкой. Старик сбросил трак  в воду, веревка начала натягиваться.
   - Гришка, брось весла, бери в руки вот этот кусок спасательного круга. Кидай его в воду, распутывай поводки с крючками и поправляй на них поплавки, - приказным тоном прошептал дед. - Тише, не суетись! Сам не зацепись на крючок, делай все осторожно…
   Вскоре капроновый шнур с крючками растянулся на воде, затем исчез в глубине. Лишь кусок круга мотался под натиском течения. Дед Назар прикурил самокрутку и вытянул ноги:
   - Давай,  к  берегу, завтра вечером проверим.
   - Дед, а что ты все время шепотом говоришь? Здесь вроде бы никого нет, - спросил пацан.
    Старик улыбнулся:
   - Запомни, Гриша, на реке не орут во весь голос, просто тихо разговаривают. Зачем же зря рыбу будить, она очень пугливая.
   Следующим вечером они пришли на Дон. Погода стояла тихая, слышался  плеск волн о прибрежные камни. Солнце ушло из зенита и медленно опускалось к горизонту. Стало чуть прохладнее, дневной зной сдавал позиции. Лодка с двумя рыбаками подходила к фарватеру реки.
   - Подплывай к поплавку, - тихо произнес дед. - С конца начнем проверять, только поднимай снасть осторожно. Дергать нельзя, иначе может рыба сойти.
   - Дед, а почему рыба на голый крючок идет? Что она тупая что ли? - спросил Гришка.
   - Не тупее тебя! Рыба идет своим ходом, а крючок с поплавком мотается из стороны в сторону. Жало у него острое - чуть заденет и сразу втыкается. Все за счет подводного течения происходит. Чем оно сильнее, тем и крючки быстрее двигаются, - объяснил старик, - давай, Гриня, поднимай шнур.
   Первые два крючка оказались пустые, зато, на третьем сидел крупный налим. Гришка снял еще судака и парочку стерлядок, затем, взявшись за шнур, потянул вверх… Рыбина тяжело поднималась из воды, видимо, попалась большая особь. Дед пришел на помощь, и они с трудом перевалили через борт огромного сома, на полпуда весом. Старик ладонью похлопал его по голове:
   - Как же ты сюда попал? Сомы обычно в тихих местах живут, наверное, гнался за кем-нибудь, вот и напоролся. Котлеты из него сделаем: мяса в нем много.
  Последние три крючка из воды не поднимались, дед, потрогав поводок, расстроился:
   - Зацепились за что-то, придется обрезать шнур.
    Гришка был против, не хотел губить снасть:
   - Если ее обрезать, значит и якорь придется оставить в воде, остальные крючки пропадут… Дед, давай я нырну? Может, не очень глубоко, отцепить попробую…
    – Старик, подумав, ответил:
     - Ладно, пробуй, только держись за шнур. Я думаю, что глубина здесь метра четыре будет. На всякий случай веревку я придержу.
   Гришка быстро разделся, набрал воздуха в легкие и прыгнул за борт. Открыв глаза, осторожно опускался на глубину. Мутная вода мешала что-либо видеть на дне реки. Наконец, у самого конца поводка нащупал что-то железное и большое…Муть, поднятая со дна течением реки, клубами поднималась вверх, лезла в глаза. Пацан дернул за поводок, но крючок не поддавался. Он нагнулся ниже, стал щупать рукой и наткнулся на что-то железное, дернул на себя…     Воздух уже заканчивался, Гришка шагнул вперед и рукой начал шарить вокруг. По очертаниям понял - на дне лежали ящики, а рядом находилась большая металлическая лодка. Он больше не мог терпеть и пробкой выскочил из воды. В голове стучало, пищало в ушах… С трудом отдышался и произнес:
   - Не мог отцепить, не видно ничего. Наверное, придется, завтра пораньше приплыть, а то, уже солнце садится. Дед, отпускай самоловы, может,  за сутки еще кто-нибудь влетит. Была бы у меня маска подводная, без нее плоховато видно…
   Едва подошли к берегу, как закапал мелкий дождь и подул легкий ветерок. Дед вылез из лодки и пошел, а Гришка тащил ее против течения. Когда замкнули цепь на замок, стало совсем темно. Забрав улов, медленно двинулись по знакомой дороге, спотыкаясь в ночи о корни прибрежных кустарников.    Неожиданно дед Назар вскрикнул и заматерился, пацан повернулся к нему:
   - Что, дед, упал что ли?
    Старик, ворча, ответил:
   - Гриша, я ногу подвернул, помоги мне…
    Григорий взял под руку старика, и они вместе тихим шагом добирались до крайней улицы города.
   Ночью он плохо засыпал, перед глазами то и дело вставала утонувшая лодка и раскиданные ящики:
   - Что же в них лежит? А вдруг золото и камни драгоценные? Где-то надо маску найти, да и один я, наверно, не справлюсь… Деду Назару, пока говорить ничего не буду, старик в этом деле мне не помощник.
    Следующий день для Гришки оказался пустым, дед Назар не только хромал, но еще и задыхался от кашля. Проведав старика, пацан вернулся домой, достал китайский фонарик и принялся заделывать в нем все щели и отверстия. С помощью воска и резинового клея устранил все места для доступа воды. Заполнил ведро и, включив фонарь, опустил его на дно. Оставшись довольный результатом, коротко произнес:
   - Все, можно нырять… Все-таки придется плыть одному.

                Глава вторая
    Взяв в сарае пустой мешок, Гришка пошел на берег реки. После полудня он подходил к реке, издали заметил одинокую фигуру девочки, сидящей в лодке. Плечи ее мелко дрожали, Гришка понял, что она плачет. Боясь напугать, тихо подошел сзади:
  -  Ты что ревешь-то? Обидел кто? - девчонка взглянула на него заплаканными зелеными глазами и выскочила из лодки:
   - А тебе-то что? Мое дело, хочу-плачу, хочу-смеюсь…
Она сделала шаг в сторону, пытаясь уйти прочь, но Гришка окрикнул ее:
   - Куда пошла, меня что ли испугалась? Не бойся, я не кусаюсь. Садись, лей слезы…
    Резко развернувшись, она вскинула на него  глазищи и шагнула навстречу. Вдруг громко ойкнув, схватилась за ногу:
   - Кажется, я ногу поранила… Слушай, посмотри, что там у меня?
   Гришка помог ей присесть, осмотрел ногу:
   - А ты почему босоножки в руках носишь, а не на ногах? У тебя в пятке осколок стекла торчит. Ты потерпи немного, я вытащу…
    Он встал перед ней на колени, взял за ногу, осторожно ухватил осколок пальцами и дернул на себя.
   - Ой, больно, - вскрикнула она. Кровь ручейком побежала по пальцам ноги.
   - Это хорошо, крови много вытекло, хоть ранка промоется. Сейчас перевяжем, будешь как новенькая, - с видом знатока успокаивал ее Гришка, - садись в лодку, ногу ставь на борт.
   Он снял с себя рубашку, затем сдернул майку и разорвал по швам. Оторвал два лоскута на ширину бинта, скрутил в рулон.
   - Как тебя зовут? - небрежно спросил он.
   - Лена, ответила девчонка. - А тебя?
   - Мать с отцом Гришкой назвали. Ты посиди, я подорожника сорву, надо к ране привязать.
   В траве сорвал два листика и промыл от пыли в реке. Украдкой поглядывал на девчонку, гадая, сколько же ей лет. Ростом она была чуть ниже, черные волосы, заплетенные в косу, доставали до поясницы. Лицо симпатичное, на вид ей казалось лет шестнадцать… Под легким платьем угадывалась небольшая девичья грудь, мускулистые ноги были довольно смуглые от солнечного загара.
   - Потерпи немного, - он туго перевязал ей рану. На длинных ресницах девчонки повисли две слезинки, от боли она морщилась. Сев напротив, Гришка стал расспрашивать. Лена, уже не стесняясь, коротко рассказала о себе.
   - Живу я недалеко в пятиэтажном доме, рядом с центром. Отец работает шофером, мать нас бросила. Я в девятом учусь, решила после девятилетки в институт поступать, правда, не знаю в какой. Отец часто пьет, вот, и сегодня день шофера справляет. И так каждую субботу, надоело смотреть…
     Она потрогала повязку и продолжила:- Все бы ничего, но он друзей приводит и устраивает бардак… Сам уже уснул, а его дружок схватил меня в коридоре и начал приставать. Я ему по морде съездила и убежала, вот, и сижу здесь.  Домой не хочу идти, но все равно придется. Папке что-то сварить надо. Если честно, я уже проголодалась.
   Гришка вскочил, вытащил из кармана штанов небольшой сверток. Развернул бумагу и сунул в руки девушки кусок жареной рыбы и ломоть хлеба. Он почему-то не хотел, чтобы Лена ушла… Девчонка ему понравилась, с ней было приятно сидеть рядом.
   - На, перекуси, я утром завтракал. Мне еще надо снасти проверить, наверняка что-нибудь попалось.
   Лена отломила пальчиками кусочек рыбы и отправила в рот:
   - Мм… Вкусно-то как! Ты тоже бери…
   - Я не хочу, ешь сама, - настаивал Гришка.
  Они долго сидели на берегу, каждый рассказывал о своей жизни. Затем Лена поднялась, оперлась на больную ногу:
   - Уже почти не больно, спасибо тебе за все! Пора домой, дойду как-нибудь…
   - Подожди, не уходи… Я тебя сейчас провожу, все равно сегодня уже проверять самоловы не буду, - попросил он. - Ты не боишься на лодке плавать? Если нет, то приходи завтра сюда, вместе снасти проверим.
   - Лена посмотрела ему в глаза:
   - А мы не утонем? Река-то огромная, да и волны, наверное, большие? Хорошо, завтра приду, ты меня до крайней улицы проводи. Не хочу, чтобы папка увидел.
Взявшись за руки, они медленно пошли в сторону города. Сердце мальчишки громко стучало в груди: раньше он никогда такого не испытывал.
   Проводив Лену до перекрестка, Гришка зашел  к деду Назару. Старик обрадовался приходу пацана, накормил котлетами из сома.  Попив чаю, Гришка в радостном настроении побежал домой. Из головы не выходила зеленоглазая девчонка, уж очень она ему понравилась.
   - Она всего на год старше меня, это почти не считается. Эх, скорее бы завтра! Хоть на лодке ее прокачу, - мечтал он дорогой. - Какой же я дурак, мешок с фонариком в лодке оставил. Даст Бог, никто не позарится…
   Проснулся с первыми лучами солнца, мать уже готовила завтрак, гремя на кухне посудой. Забежал в сарай, надев перчатки, принялся со всех сил лупить по мешку. Идти на речку еще рано, он быстро перекусил и сел к телевизору. Время медленно ползло на больших настенных часах:
   - Скорее бы полдень, сегодня надо обязательно попытаться достать хоть один из ящиков. Захвачу с собой гвоздодер и кусок веревки, мало ли что…
   Для якоря он набрал в мешок несколько крупных булыжников. Фонарик по-прежнему лежал в лодке. Долго сидел в одиночестве, с нетерпением поджидая вчерашнюю девчонку. Она появилась неожиданно, совершенно с другой стороны, чуть заметно хромая на ногу.
   - Гриша, привет! Давно меня ждешь?
   - Привет, как твоя нога? - спросил Гришка
   - Отлично! Я пластырем заклеила и все, терпеть можно. И что, повезешь меня? Давай помогу лодку столкнуть.
   Пустив лодку по течению, они медленно приближались к фарватеру. Около поплавка Гришка скинул груз с камнями, веревка натянулась и лодка встала. Раздевшись до трусов, нырнул, захватив фонарь и гвоздодёр. Рядом с затонувшей лодкой увидел железный ящик с навесным замком, два других деревянных были открыты и полны песка. Видимость плохая, но пацан на ощупь вставил гвоздодер в дужку замка и резко рванул вверх. Щелкнул механизм - ржавый замок открылся.  Воздух уже заканчивался в легких, Гришка выскочил из воды и ухватился за борт.
   - Что, Гриш, нет сегодня рыбы? - спросила Лена.
    Кое-как отдышавшись, он ответил:
   - Я еще не успел все крючки проверить, нашел там кое-что. Сейчас еще нырну.  Набрав воздуха, он ушел под воду…
    Открыв крышку, увидел кипы бумаг, превратившихся от времени в кашу: он принялся выгребать содержимое. Руки его наткнулись на что-то мягкое и тяжелое, он потянул на себя и вытащил резиновый мешок. Держа перед собой, всплыл вверх:
   - Лена, помоги…
    В четыре руки они перекинули через борт странный скользкий груз. Гришка загадочно улыбнулся:
   - Потом вскроем у меня в сарае, здесь могут увидеть…
    Лена с любопытством спросила:
   - А что там внутри? А вдруг взрывчатка?
   - Да нет, скорее всего, документы секретные, видишь, как упаковали. Не хотели, чтобы вода попала, - ответил он. - Ты посиди, я самоловы сниму, не проверял еще.  Больше ставить не буду, пусть до весны у деда лежат.
    Он опять ушел под воду, долго не появлялся и, наконец, вынырнул. Лена увидела, что лицо парня искажено гримасой боли:
   - Что случилось, Гриша?
    В ответ он подал ей кусок шнура с самоловами:
   - На, вытаскивай, только осторожно… Я на крючок напоролся, сейчас рыбу отцеплю и в лодку залезу.
    Гришка снова скрылся под водой и вдруг появился, держа в руке под жабры осетра килограммов на шесть. Лена вскрикнула от восторга:
   - Какой здоровый! Вот это рыба, так рыба! - Она помогла парню вытащить драгоценный улов и аккуратно положила на дно лодки. Еще живой осетр громко ударил хвостом по днищу,  желая освободиться. Гришка, сморщившись от боли, перевалился через борт, из его лодыжки по самый загиб торчал самолов. Сев на сиденье, он ножом отрезал поводок, затем, зажмурив глаза, выдернул самодельный остро заточенный крючок. Кровь тоненькой струйкой потекла по ноге. От жалости на глазах девушки выступили слезы:
   - Гриш, сильно больно?
    Не желая показаться слабаком, Гришка бодро произнес:
   - Ничего страшного, заживет, как на собаке.
    Он сел на весла, превозмогая боль, начал грести к берегу. Зацепив лодку, ножом разрезал резиновый мешок - боль в ноге ушла на второй план. Ему скорее хотелось узнать, что же лежит внутри? Там оказался небольшой деревянный ящик около полуметра длиной. Плотно подогнанная крышка герметично закрыта и забита медными гвоздями…
Рыбину он разрезал пополам, девушка согласилась забрать половину.
    - Отцу ужин приготовишь.
   Сильно хромая, добрался до дома. На следующий день они договорились встретиться, чтобы вскрыть найденный ящик. Но пацан не вытерпел и, едва рассвело, схватив ящик, побежал к сараю. Взял топор, сковырнул крышку. На дне в два ряда лежали перевязанные бечевкой какие-то папки с изображенным орлом. Надписи были на немецком языке, а Гришка едва ли знал несколько букв, поскольку никогда не учил его и постоянно пропускал занятия. Убрав папки в сторону, в изумлении уставился на дно ящика… В выдолбленном углублении лежал пистолет Вальтер, рядом с ним аккуратно сложены четыре коробки патронов. Оружие и патроны до сих пор хранили смазку - время их пощадило. Около пистолета лежал бархатный красного цвета туго набитый небольшой мешочек. Гришка закрыл на крючок двери, высыпал содержимое на кусок брезента… Опешил - это были золотые украшения! Массивный золотой крест на длинной, украшенной драгоценными камнями цепочке, кольца и брошь, две пары очень красивых сережек. Однако, в этой куче он отыскал несколько золотых зубов и коронок. Гришка долго любовался на сверкающие изделия - от этой находки ощутил в себе ранее неизвестное чувство. Ему нравилось смотреть на дорогой металл, вид золота слегка завораживал и притягивал взгляд, словно магнит. Чем дольше он глядел на кучку золота, тем дольше не хотелось убирать его с глаз.
   Лена пришла в полдень, с порога радостно застрекотала:
  - Гриша, спасибо тебе за рыбу! Отец вчера очень был доволен, даже тебя в гости пригласил. А ты, наверное, не удержался и открыл ящик? Что там было?
    Гришка, сделав равнодушное лицо, ответил девушке:
   - Да ничего особенного, бумажки какие-то… Правда, тебе сюрприз приготовил, как специально для тебя положили… - Он вытащил из кармана кусок старой газеты и вложил ей в руку:
   - Это тебе от меня подарок, носи на счастье!
    Лена развернула газетный лист, с восторгом уставилась на золотые сережки с бирюзовыми камнями:
   - Не может быть, это правда мне? А что там еще было?
   - Я же сказал, что ничего больше не было. Тебе мало? Да, там был еще пистолет, но я его никому не покажу. Девчонкам это ни к чему, и ты никому не говори, - с осторожностью в голосе ответил парень. - Давай, примерь серьги!     Девушка вдруг чуть не заплакала:
   - Как же я их примерю, уши у меня не проткнуты… Спасибо тебе большое, Гриша, очень красивые сережки. Сегодня же пойду к соседке уши прокалывать, она умеет. Слушай, а может, из пистолета постреляем, мне очень интересно?
   Гришка вдруг задумался, ему очень не хотелось вовлекать в это девчонку, но про оружие уже сболтнул:
   - Ладно, Лена, давай мы с тобой в выходной на остров сплаваем, там и проверим пистолет. Только никому ни слова!  Сама понимаешь, за это тюрьма светит…
   Он с нетерпением ждал конца недели, хотелось, как можно скорее испытать оружие. Мать с утра предупредила:
  - Сынок, ты долго не задерживайся, сегодня после обеда вещи будем перевозить к Дмитрию. Должна машина подойти.
   В выходной день погода начала портиться, тучами заволокло небо, по-осеннему стало прохладно. Гришка сидел в лодке, вглядываясь вдаль и ожидая Лену. Он захватил плащ, подаренный ему дедом Назаром:
   - Мало ли что, а вдруг, дождь хлынет. Ленка-то, наверное, в одном платьишке прибежит.
   Лена и вправду пришла в платье лишь сверху накинула на себя курточку без рукавов. Столкнули лодку по течению, поплыли вниз по реке. Через полчаса причалили, уткнувшись в прибрежный песок небольшого острова. Гриша хорошо знал остров, здесь часто бывал с пацанами. Быстрым шагом повел Лену сквозь густые заросли ивняка. Вскоре вышли на небольшую поляну, полуразваленный сарай без дверей спас их от внезапно хлынувшего дождя. Зайдя под крышу, девушка поежилась:
   - Хорошую погоду мы выбрали для прогулки, я уже замерзла.
    Гриша бережно накрыл ее плащом:
   - Ничего, Лена, сейчас я костер разведу, согреешься.
  Он разломал несколько старых досок, ножом настрогал щепок и поджег. Весело затрещали смолистые обломки, но огонь быстро сжирал почерневшие от времени доски, не отдавая тепла.
   - Гриша, садись ближе, залезай под плащ, - предложила Лена.
   - Сейчас я еще дров подброшу. Где-то здесь я чурку видел, надо поискать, - ответил парень.
   Обломок бревна, длиной больше метра, он притащил на плече. Осторожно положил в костер, сел рядом с девушкой. Она прикрыла его плечи плащом. Прижавшись друг к другу, молодые люди молча смотрели на огонь, боясь пошевелиться или громко выдохнуть, чтобы звуком не спугнуть полнейший покой и зарождающееся чувство. Выпрыгнувший из костра уголёк, упал к их ногам, задымил край брезентового плаща… Они враз очнулись, засмеялись, глядя друг другу в глаза. Огонь угасал, тлели головешки, покрываясь слоем пепла. Гришка поднялся, прислушался:
 - Дождь кончился, скоро распогодится. Ну, что, Лена, стрелять-то будем?  Девушка согласно кивнула головой:
- Обязательно.
  Вышли на улицу, на стене Гришка нарисовал мелом круг. Вставил обойму и протянул пистолет девушке:
  - На, пробуй. Целься лучше, не бойся…
  - Лена взяла пистолет двумя руками:
 - Я буду с двух стрелять, в кино смотрела, - отойдя метров на десять, подняла ствол. Не целясь, выстрелила три раза. Результат шокировал парня - три пули попали в середину круга. Гришка удивленно уставился на Лену:
 - Ты что, раньше стреляла? Наверное, в тир часто ходишь?
  Лена, довольная выстрелами, рассмеялась:
 - Нет, Гриша, как-то само собой получилось. Я почти не целилась…
 - Да, ты даешь! Наверное, у тебя талант. Дай-ка я попробую.
Он трижды выстрелил в мишень, лишь одна пуля пробила доску рядом с меловой чертой.
- Слушай, Лен, давай еще постреляем, мне интересно, попадешь ты или нет, - предложил парень. - Патроны у нас есть.
  Зарядив полностью обойму, протянул Вальтер девушке. Сухо раздались звуки выстрелов, оба побежали смотреть результат. Опять три пули пробили отверстия в кругу. Гришка почувствовал себя немного оскорбленным:
 - Как это так, девчонка мне утерла нос. Этого не может быть, ведь я мужик.
В душе он гордился Леной. Какая же она молодец, наверное, такие способности у нее врожденные. Теперь я попробую с двух рук пострелять.
  Тщательно прицелившись, нажал на спусковой крючок. Потом еще и еще… Осмотрев мишень, произнес вслух:
  - Я  даже завидую. Пойдем к костру, я несколько штук картошин в угли закопал. Уже есть охота. Ты пока картошку вытащи, а я сбегаю к роднику за водой.
  Они сидели у потухшего костра, обжигаясь, ели печеную картошку, запивая родниковой водой из фляжки. Перекусив, весело смеялись, глядя на свои  лица, перепачканные сажей.
  День незаметно пролетел, молодые люди умылись, весело побежали в сторону реки.
  Переправившись на другой берег, вытащили лодку на песок. С трудом перевернули днищем вверх.
 - Оставим до весны, в этом году плавать не придется, - произнес Гришка, привязывая цепь.
- Лен, я забыл совсем… Сегодня же переезжать собрались, из головы вылетело. Пошли, скорее домой, мамка заждалась, наверное.
  Зинаида нервничала, сидя на узлах. Ждала с нетерпением сына. Уже в сумерках перевезли основную утварь, кое-что из мелочи оставили на завтра.   Впопыхах Гриша забыл про мешочек с украшениями. Пришлось идти - деревянный ящик принес уже ночью. Дмитрий с Зиной сидели за столом, ожидая его прихода. Квартира оказалось просторной, теперь у Гришки появилась своя комната.
  Хозяин преподнес пасынку подарок:  на полу среди вещей лежала почти новая боксерская груша. Гришка искренне обрадовался, о таком сюрпризе даже и не мечтал. С этого дня у него началась новая жизнь, появился отчим. Дмитрий понравился парню, никогда ни чему не учил, не спрашивал про школу и успеваемость.
  В последнее время Гриша хоть и посещал занятия, но больше думал не о школе. Он возмужал, заметно прибавил в росте. Вещи обносились, - единственные брюки стали короткими. Мать с отчимом тянулись изо всех сил, приобрели кое-что из мебели, но на одежду зарплаты не хватало. Изредка Гриша с Леной заходили в тир, тренировались в стрельбе. В кинотеатр парень идти стеснялся, ему казалось, что все только на него и смотрят. Гришка задумался, ему хотелось одеться приличней, выглядеть более взрослым и самостоятельным.
   Однажды, потолкавшись у входа в кинотеатр, направился к ресторану. Стоя в сторонке, с любопытством разглядывал постоянных клиентов заведения. Отмечал, как и во что одеты люди, какая обувь в моде?
  За короткое время он повзрослел, стал превращаться в парня. Этому способствовали частые встречи с девушкой, ранее неизвестное чувство наполняло грудь юноши и рвалось наружу. Зинаида, заметив перемену в сыне, улыбаясь, спросила:
- Сынок, что с тобой случилось? Какой-то рассеянный стал, может, пришла первая любовь?
   Гриша вдруг покраснел и отмахнулся:
- Да брось ты, мама. Скажешь тоже…
  Вечером, сделав вид, что делает уроки, он закрыл двери на ключ. Подстелив газету, высыпал на стол содержимое мешочка. Долго разглядывал, затем отложил в сторону два золотых кольца:
- Надо завтра же попробовать продать. Схожу к зубному технику, он зубы золотые вставляет. Подумав, добавил к кольцам две золотых коронки.
С последних уроков сбежал - направился в поликлинику. Пропустив очередь, последним зашел в кабинет, решительно уселся в кресло.
  - Что беспокоит? - спросил врач.
  - Вы коронки ставите? Вот такие… - Гришка раскрыл ладонь - в руке лежали два золотых зуба.
  - Откройте рот шире, - попросил врач.
   - У меня зубы все целые. Я только спросить хотел, - ответил Гришка. - А может, вы у меня их купите?
   Пожилой мужчина с интересом спросил:
  - Где ты их взял? Выдрал что ли у кого? А, может, нашел?
   Парень был готов к этому вопросу:
  - От отца остались, чего зря золоту лежать. Решил вот продать.
  Врач взял коронки, положил на стол, пристально взялся рассматривать в лупу. Наконец произнес:
  - Слушай, парень, у тебя, наверное, еще кое-что есть? Они совершенно разные, значит, их носили два человека. Что, грабанул кого или нашел? Скажи честно, я не сдам тебя.
  Гришка встал с кресла, сунул коронки в карман:
  - Не будете покупать, так не надо… Найду других…
  - Торопишься, паренек… Я еще не ответил. Знаешь что, я дам тебе адрес человека, он у тебя возьмет. На мели я сейчас, с деньгами туго, - мужчина быстро написал адрес, вложил бумажку Гришке в руку.
   - Будь осторожен, с цацками шутки плохи. Не доверяйся первому встречному. Зовут человека Яков Натанович. Скажешь, что ты от Михалыча.

                Глава третья         
  Сорвавшись с места, Гришка побежал искать нужный адрес. Трижды нажал на кнопку звонка, через минуту за дверью послышались шаркающие по коридору шаги. На пороге появился лысый старик с ермолкой на затылке:
  - Что желаете, молодой человек, - спросил еврей, пристально разглядывая парня.
   - Я от Михалыча, вот ваш адрес, - Гришка протянул бумажку. Старик опустил со лба очки. Долго изучал записку, затем произнес:
  - Идите за мной.
  В комнате с роскошной старинной мебелью стоял широкий дубовой стол. В легком кресле сидел мужчина лет тридцати в черном дорогом костюме. Увидев вошедшего, молча поднялся и исчез за дверью одного из трех кабинетов. Хозяин рукой указал на стул, Гришка с удовольствием присел.
  - Что имеете показать? - спросил Яков Натанович.
   Парень, волнуясь, выложил на стол коронки. Подумав, добавил кольца. Широкое массивное кольцо с надписью на внутренней стороне сразу привлекло внимание старика. Он долго рассматривал изделие, молча шевеля бледными губами. Надпись сделана на иностранном языке, Гришка до сих пор не знал, что там написано. Поднявшись, старик подошел к буфету, открыв дверцу, достал вазу с печеньем и конфетами:
  - Угощайся, молодой человек. Я вас покину на пять минут.
Он скрылся за той же дверью, в какую вошел мужчина. Оставшись один, Гришка съел несколько конфет, попробовал печенье. Насмелившись, сунул в карман еще пару штук. Улыбаясь, вошел старик, выложил на стол деньги.
   - Не буду спрашивать, откуда у вас золото, все равно скажите неправду. Вот вам сто пятьдесят рублей, я думаю, это хорошая цена. Как вас зовут, молодой человек? - заглядывая в глаза, спросил он.
  - Григорием назвали, - ответил парень.
  - Вот что, Григорий, будет еще что предложить, - приносите. Кстати, возьмите конфет в дорогу. Может, девушку угостите. До свидания, надеюсь, что встретимся. Пойдемте, я вас до двери провожу.
   Забрав деньги, Гришка захватил горсть конфет, с благодарностью поклонился старику.
  Окрыленный удачной сделкой, побежал к дому Лены. Хотелось вместе с ней выбрать себе приличный костюм, а может и купить зимнюю обувь. Решили идти на барахолку: там можно торговаться с продавцом, наверняка, сбить первоначальную цену. Лена оказалась очень щепетильной, внимательно ощупывала и осматривала вещь, проверяла на прочность. Наконец выбрали черный с серой полоской костюм. Гриша впервые стоял перед зеркалом, любуясь отражением. Лена откровенно восхищалась, костюм сидел на парне, словно влитой. Купили меховые ботинки черного цвета и заячью шапку. На оставшиеся деньги (несмотря на протест девушки) Гришка приобрел у торговки пуховую косынку:
  - Лена, это тебе мой подарок, скоро Новый год!
   Девушка от счастья едва не прослезилась. Очень давно хотела купить, именно такую косынку из козьего пуха. Довольные и счастливые молодые люди побежали домой.
   - Надо было мамке что-то подарить, но денег больше нет. Придется опять сходить к Якову Натановичу. Мешочек еще почти полный, - подумал Гриша.     Проводив Лену, свернул на свою улицу. Неожиданно на остановке увидел знакомое лицо. Сразу не узнал, потом догадался:
  - Это же тот самый мужчина, что сидел за столом у старика. Наверное, живет где-то рядом.
   Вечером решил навестить деда Назара. Старик обрадовался приходу парня. Согрел чайник, налил пиалу меда. Долго сидели, разговаривали про жизнь, про рыбалку. Дед за последнее время похудел еще сильнее, часто заходился кашлем, прикладывая носовой платок к губам.
  - Скоро, Гриня, я умру. Чую, подходит мой черед. Заходи почаще, может, врача надо будет вызвать или еще чего… У меня родных нет, один маюсь на белом свете, - как-то жалобно произнес старик.
   - Ладно, дедушка, обещаю - буду забегать почаще, - согласился Гришка. Он видел - исчез блеск в глазах старика, задушил его проклятый кашель. Простившись, медленно зашагал по улице, думая про деда Назара.
  Около подъезда едва не столкнулся с мужчиной, выходившим из дверей. На миг показалось, будто кто-то за ним следит, но тут же отбросил эту мысль:
   - Не может быть, кому я нужен? Привидится же…
В новом костюме Гриша вышел на кухню:
   - Мама, посмотри, здорово, да? - Зинаида всплеснула руками:
   - Сынок, ты где деньги взял? Украл, наверное, говори…
  Улыбаясь, Гришка ответил:
  - Не поверишь,  нашел сто рублей. Иду со школы, смотрю - на дороге сотня лежит.
   Мать вдруг помрачнела лицом:
  - А если кто-то последние деньги потерял? На что они жить будут? Господи, прости нас грешных. Может, объявление написать?
   Молчавший Дмитрий засмеялся:
  - Напиши, Зина! Завтра с утра очередь будет стоять в нашу квартиру. Правильно Григорий сделал, хоть обновку купил. Подвернулась удача - держи ее за хвост, иначе улетит.
  Эту ночь Гришка спал плохо, из головы не выходил мужик из квартиры старого спекулянта. Под утро решил:
  - Береженого Бог бережет! Сегодня же перепрячу золото, да и пистолет нужно надежнее заховать.
  Раньше поднявшись, достал украшения, на шею повесил золотой крест и подошел к зеркалу:
   - Какой он красивый, как же мне идет! Мелкие камушки блестят от лампочки, переливаются. Наверное, дорогой очень, оставлю себе. Может, когда-нибудь буду носить.
   Пока Гриша любовался изделиями, настенные часы пробили половину восьмого.
 - Надо пистолет убрать подальше, пойду в гараж спрячу. Уже в школу пора идти.
  Открыв пустой гараж, посмотрел по сторонам - спрятать оружие было негде. Увидел гвоздодер, быстро сообразил, что к чему. Оторвав половую доску, выкопал ямку при помощи лома. Завернутый в тряпку пистолет аккуратно положил на дно, сверху высыпал патроны. Закрыл тайник картоном, завалил землей и прибил доску.
  Кое-как Гришка дождался окончания уроков, бегом рванул домой. Из кучи золотых изделий выбрал две броши с камнями. Быстрым шагом направился к Якову Натановичу.
   Старик на сей раз открыл двери сразу, будто поджидал парня. В комнате было пусто, хотя чувствовался запах дыма.
  - Что-то нашли на дороге? - с улыбкой спросил старик. - Везучий вы, молодой человек. Показывайте…
   Гришка протянул руку, медленно разжал ладонь. Глаза скупщика оживились, но только на мгновение. Лицо его по-прежнему стало равнодушным и даже скучным. Взяв изделия, старик вытащил из ящика стола лупу. Парень внимательно наблюдал за реакцией Якова Натановича. Забрав броши, дедок исчез за дверью. Гришка прислушался: за стеной он с кем-то разговаривал шепотом. Скоро вышел, положил на стол десять червонцев:
- Все, что могу. Извиняйте, молодой человек, больше дать не имею права.
Проводив Григория, защелкнул замки. Зажав в кулаке деньги, Гришка поспешил домой.
- Нормально получилось, мамке на пальто хватит. На Новый год подарок сделаю, - радуясь, думал он. Деньги спрятал в учебник, достал золото:
- Куда бы положить? Как советуют люди, -   нужно спрятать на самом видном месте.
  И Гришку вдруг осенило, - он зацепил мешочек на панцирную сетку под кроватью. Опустив покрывало, осмотрел кровать с разных углов. Взглянул на часы: до приезда матери с работы оставалось еще три часа.
- Пойду, до деда Назара схожу, что-то старик совсем плохой стал, - вслух произнес он и начал одеваться.
    У старика немного задержался, больной дед попросил Гришку сходить за хлебом и леденцами. Попили чайку, поболтали, и парень засобирался домой.   В квартире -  пусто, Зинаида с отчимом задерживались. Гриша зашел в свою комнату, сразу догадался, что кто-то в ней побывал. Все вещи находились на своих местах, лишь сдвинута и помята кровать. Парень упал на колени, сдернул покрывало: заветного мешочка на месте не было.
Гришка сел на стул, обхватил голову руками. Его захлестнула обида, едва сдержал слезы. Долго сидел, вспоминая события двух последних дней.
- Выследили меня, узнали адрес и выкрали золото. Наверное, с подачи старого еврея… Скорее всего, это тот самый мужчина, больше некому. Что же делать?- не мог решить он.- Надо его искать, может, он у Натановича живет? Пойду караулить у дома, на всякий случай пистолет возьму. Одному идти стремно, зайду за Ленкой. Постоит со мной рядом, посмотрит. Она вон, какая глазастая, в тире стреляет без промаха. Наверное, все ей расскажу, чего в себе держать.
  Лена слегка обиделась:
- Ты что, Гриша, боялся мне признаться? Думал, что я позарюсь на твои безделушки? Эх, ты, еще друг называется…
Пришлось парню просить прощения. Лена надула губы, но быстро отошла:
- Ладно, пойдем искать твоего вора. Горемыка несчастный. Больше так не делай. Обещаешь?
- Обещаю, - пробормотал Гришка.
Они медленно прохаживались вдоль улицы, на которой проживал еврей-скупщик. Хлопала дверь подъезда, но ни старика, ни мужчины так и не увидели. В течение недели Гриша с Леной следили за домом, но все тщетно. Парень перестал надеяться, не один раз думал:
- Ничего не сделаешь, как пришло - так и ушло.
 На Новый год словно почувствовал:
- Сегодня что-то должно произойти! Вечером зашел за Леной, трижды громко свистнул - это был условный знак. Девушка, отдернув штору, помахала рукой из окна. Гришка предложил:
- Лена, давай пистолет возьмем, на душе у меня не совсем спокойно. Девушка рассмеялась:
- Не бойся, Гриша, я с тобой. Если хочешь, возьми. Только он будет у меня. Согласен?
 Парень кивнул головой:- Хорошо.

  Погода стояла прекрасная, крупный снег хлопьями медленно опускался на улицы города. Народ веселился, из окон квартир лилась музыка, в небе гремели и разрывались цветами радуги заряды ракетниц. Вокруг раздавался смех, толпы молодых людей пели песни под гитары и гармони. Гриша с Леной подходили в который раз к дому Якова Натановича. Навстречу шел одинокий мужчина в сером пальто с портфелем в руке. Сердце у Гришки екнуло - это был он. Мужик, оказался явно поддатый, ворот белой рубахи расстегнут, на волосатой груди болтался массивный золотой крест с крупной цепью. Он шел напролом, никого не замечая вокруг. Зацепив парня плечом, без извинений нагло продолжил путь к двери подъезда. Гришка резко схватил его за рукав:
- Вот ты и попался! Долго я тебя искал…  Он развернул мужчину к себе лицом:
- Крест мой нацепил, гадина, а, ну, снимай! Где мое золото? Наверное, старику продал?
  Незнакомец разжал правую руку, портфель упал на снег. Быстро сунул ладонь в карман и четким ударом сшиб Гришку с ног. Парень успел заметить, - в руке вора что-то блеснуло. Резкая ноющая боль пронзила Гришкино лицо, по скуле побежала кровь. Он едва не потерял сознание, однако вскочил, снова бросился в драку. Теперь отчетливо увидел блеск кастета. Бандит в своем деле был далеко не новичок. Уйдя в сторону, ударил парня левой рукой в лицо, затем правой в висок. Гришка едва успел подставить руку - удар кастета прошелся по локтю. Он чуть не взвыл от боли, рука повисла плетью. Все произошло очень быстро, парень лежал на снегу, а бандит, встав на колени, склонился над ним:
- Попался, говоришь? Надо было тебя сразу порешить. Не подумал, что искать станешь, гаденыш.  Щенок, куда же ты лез? Придется тебя прикончить…
  Гришка видел, как рука противника с кастетом взметнулась вверх.
- Вот и все… - успел подумать парень, прощаясь с жизнью.
И вдруг - вспышка, негромкий хлопок выстрела. Мужчина неловко завалился на бок лицом в мягкий снег. Гришка вскочил, Лена стояла рядом с дымящимся пистолетом в руках:
- Гриша, я не хотела… Но он мог тебя убить! - лицо девушки побледнело, но было спокойным. - Бежим отсюда, скорее…
   Только сейчас парень понял, что произошло.
  - Подожди, я сейчас, - шепотом произнес он. Рванул с груди бандита золотой крест, забрал валявшийся портфель и металлический кастет.
  - Бежим, Леночка, пока никого нет.
  Они быстро свернули в темный переулок. Решили идти к девушке домой, отца сегодня не было. Уже сидя за столом, у Лены появилась нервная дрожь, будто она замерзла. Она вдруг спросила:
- Гриша, возьми в буфете бутылку вина. Не могу успокоиться, надо выпить и расслабиться.
Выпив по бокалу вина, включили магнитофон. Плохое настроение исчезло, стало весело, забылось сегодняшнее происшествие.
 - Гриш, садись ближе к свету, надо тебе раны обработать. Крови много вытекло. Снимай пиджак, лацканы нужно застирать. Да, здорово он тебя зацепил… Сейчас перекисью промою, пластырем залепим. Больно тебе? - спросила Лена.
 - Ничего, терпимо, - успокоил парень.
 - Я за тебя испугалась, он мог тебя убить. Хорошо, что пистолет забрала, иначе могло быть хуже, - сказала Лена.
- Спасибо тебе, ты спасла мне жизнь. А куда стреляла?
- Да я и не помню, куда-то в спину, - созналась она. - Как ты думаешь, видел кто-нибудь? Может, я его убила?
- Да нет, скорее всего, только ранила. А на улице никого не было, я поглядел. Дай Бог, все обойдется.
  Выпили еще, Лена неожиданно рассмеялась:
 - Знаешь что, теперь я твой телохранитель… Будешь меня слушаться? - Гриша улыбнулся:
- Обязательно и беспрекословно!
 Он встал, неловко ткнулся губами в её щеку. Девушка не смутилась, обняла и поцеловала парня в губы. Прежнее смятение и неловкость ушли на задний план. Молодые люди обнялись, страстно слились губами.  Долгий поцелуй резко оборвался: часы пробили час ночи.
- Гриша, папка скоро подъедет, давай убирать со стола, -  забеспокоилась Лена. Едва успели прибраться, как услышали звук подъезжающей машины.
В дверях подъезда Гриша едва не столкнулся с отцом Лены. Сегодня он не хотел встречаться с ним, появилось чувство вины перед родителем.

    Осторожно открыл замок, крадучись прошел в свою комнату. Мать с Дмитрием спали, не дождавшись прихода сына. Встал к зеркалу, посмотрел на заклеенную пластырем скулу:
- Ничего, заживет, рана неглубокая. Вот,  локоть болит, ноет и даже немного опух. Терпеть можно, у бандита состояние намного хуже. Хоть бы все обошлось, лишь бы в милиции не узнали. А что, если он загнется? Искать начнут…
  Но все было тихо, никто не искал Гришку с Леной, ночное происшествие вскоре забылось.
     В конце марта парню исполнилось шестнадцать, он с трудом заканчивал восьмой класс. С учителями отношения не заладились: Гришка редко посещал занятия. Отсиживался у деда Назара, часами сидел на берегу реки. Три раза в неделю встречался с Леной, спрятавшись в укромном месте, они страстно целовались. Девушка не позволяла большего - боялась отца пуще огня. Его слова прочно засели в ее голове. Будучи  в подпитии, папаша постоянно с угрозой повторял:
- Смотри, дочь, не вздумай в подоле ребенка принести…  Сразу из дома выгоню, а сураза отдам в детдом. Чтобы до свадьбы ни-ни…  Запомни мои слова на всю жизнь, запомни. Ты меня знаешь…
  Молодые люди обходили стороной дом, в котором жил старый скупщик золота. Гришка надежно спрятал крест, не хотел вспоминать о произошедшем. Но судьба распорядилась по-другому. На майской демонстрации он лицом к лицу встретился с Яковым Натановичем. Старик сразу узнал парня, отвел в сторону:
  -Здравствуйте, молодой человек. Что-то вы дорогу  ко мне забыли или случилось что?
Гришка сделал вид, что торопится:
  - Да некогда мне, экзамены скоро. Если что-нибудь найду, заскочу.
Дедок загадочно улыбнулся:
 - Как, совсем ничего не осталось? Люди говорят, вещица у вас есть? Очень дорогая вещь, с каменьями… Может, уступите, цену хорошую дам?
  Парень догадался: речь идет о кресте, а, значит, старик в курсе всех дел.
 - А вы откуда можете знать? Я вам ничего не показывал, – удивился  Гришка.
 - Молодой человек, я долго живу на свете, да и не самый последний человек в городе… У меня очень большие, связи даже в криминальной среде. Мой вам совет - избавьтесь от креста, продайте. Зачем тебе, Григорий эта безделушка? Тем более на ней кровь… Подумайте, я буду ждать, - тихо проворковал Яков Натанович. - Даю вам неделю, иначе пожалеете!
  Он повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен. Гриша видел, как к старику подошли двое мужчин среднего возраста. Один из них внимательно посмотрел на Гришку, нагнувшись, что-то прошептал старику на ухо. Парень догадался: они не отстанут от него, возможно, опять начнут следить. Может, правда продать?
Неизвестно, что это за люди, как бы мамку не подставить с Дмитрием. Нужно с Леной посоветоваться….
  Лена предложила Грише съездить в ломбард, чтобы узнать настоящую  цену золотого креста. Добрались автобусом на другой конец города, с трудом нашли малоприметное  здание ломбарда. Зашли внутрь, за стойкой прилавка сидел пожилой мужчина. Григорий расстегнул ворот рубахи, снял крест и протянул мужчине:
 - Посмотрите, пожалуйста, сколько он может стоить?
Глаза оценщика оживились, при взгляде на изделие, он от удивления приоткрыл рот…  Осторожно подвинул к себе и тихо произнес:
- Не может быть! Не верю своим глазам, это уникальная вещь, я столько о ней слышал. - С интересом принялся разглядывать в лупу и мимоходом спросил:
 - Парень, где ты это взял? Это настоящая реликвия, об этом кресте ходят легенды. Если я не ошибаюсь, его вес должен быть девяносто пять граммов. Сейчас проверим…
  Он пинцетом положил изделие на чашечку весов и через несколько секунд вскрикнул:
  - Это он! Спрашиваешь, сколько стоит? Да этот крест бесценный! Его когда-то носил Емельян Пугачев, ты понял? Эта вещь стоит большого состояния. Ни один ломбард не способен его купить. Парень, спрячь его подальше, никому не показывай.
  Оценщик пинцетом захватил крест, положил на стойку:
 - Даже в руки боюсь брать. Говорят, будто он обладает магией. Кто его носит или держит в руках какое-то время - становится на веки его рабом. По-простому говоря, теряет покой, приобретает зависимость от золота. Не знаю, может, навыдумывали, а, может, и правда. Не берусь судить, но народ всегда в чем-то прав. Уноси его быстрее… По легенде людской из-за него пролито очень много крови. Уходите, я закрываюсь, что-то мне нехорошо стало.
  Мужчина полез в карман, вытащил две таблетки нитроглицерина и положил под язык.
                Глава четвёртая
  Проводив Лену, парень медленно плелся домой. Еще издали заметил знакомый серый пиджак своего дядьки. Дымя папиросой, дядя Коля стоял у подъезда, посматривая в окна второго этажа.
 - Наверное, меня поджидает, - подумал Гришка. - Чего-то надо, теперь он бывший родственник, зачем припёрся?
 Дядька осклабился в улыбке:
 - Здорово, племяш! Вырос, отца своего уже догнал. Окреп, на мужика уже похож. Я к тебе с хорошей новостью… Батя твой откинулся, уже в городе находится. Хочет тебя увидеть, поглядеть, какой ты стал. Похожи вы с ним здорово! Че ему передать-то? Ты не будешь против встречи?
  Гриша не думая, ответил:
 - Пусть идет, только в дом не заходит. Не хочу, чтобы мамка видела. Расстроится…
 - Заметано, я за тобой зайду. Придем дня через три, пусть побухает вдоволь, - обрадовался дядька.
  Как он и обещал, явился на четвертые сутки. Вместе вышли и направились к соседнему дому. На лавочке их поджидал мужчина с короткой стрижкой. Одет прилично, если не считать рукава рубахи, закатанные до локтей, и синие от татуировок руки. На лице улыбка, обнажавшая два ряда мастерски сделанных золотых зубов. Он приподнялся, протянул руку:
 - Здравствуй, Гриша. Ты, наверное, забыл меня?
Гришка в душе был рад, но не показал виду:
 - Здравствуй, отец. Вообще-то, я тебя и не помнил, слишком часто виделись. Помню лишь по фотокарточке.
 - Ладно, сын, не кипишуй. Знаю, что виноват перед тобой. Теперь ты взрослый, когда-нибудь меня поймешь. Давай присядем, предложил отец, достав из кармана бутылку вина.
  - Может, выпьешь малость?
 Сын отрицательно замотал головой:- Нет, не пью я.

  - Ладно, хозяин - барин. Правильно делаешь, эта зараза до хорошего не доведет, - поучительно произнес отец и, открыв бутылку, ополовинил из горлышка. - Расскажи, как живете с мамкой, мне интересно?
Гришка коротко поведал о жизни, снова замолчал.
 - Может, у тебя враги есть или кто обижает? Так ты скажи, батя твой поможет. Меня в городе многие знают и помнят, а за тебя я душу отдам, зуб даю, - отец допил остатки вина. - Будет туго - прибегай… Знаешь, где твой дядька кантуется. Я пока у него кости брошу, - он вытащил из кармана брюк пятьдесят рублей. - Возьми, сынок, может, девчонке конфет купишь…
Но Гриша отстранил руку:
 - Не надо, батя, есть у меня деньги, - пожав руки, разошлись по сторонам.
  Подошло время сдачи экзаменов, Гришка решительно переступил порог школы. Знаний совершенно не было: билеты не учил,а по устным предметам рассчитывал на свою память.
    Учителя пошли парню навстречу, посовещавшись, поставили тройки по всем дисциплинам.
   Поблагодарив преподавателей,  он выскочил из здания и быстрым шагом рванул к дому Лены. Хотел обрадовать, что наконец-то закончил восьмилетку. Слежку заметил сразу, за ним неотступно следовали двое мужчин. Гриша прибавил шаг, незнакомцы не отставали.
  - Они не оставят меня в покое, - забеспокоился он. - Надо уходить в другое место, к Лене позже зайду.
  Он почувствовал, как спина покрылась холодным потом от страха за свою жизнь. Впервые Гришка испугался по-настоящему. Он перебежал дорогу перед мчавшимся автомобилем, свернул в переулок и направился к дому своего дядьки.
  - Если что, батя с дядькой их остановят. Тем более, отец обещал, - на ходу размышлял Гришка. Окна барака, в котором проживал брат отца, открыты настежь. Громко кричал магнитофон, нарушая покой соседей. Высоцкий хриплым голосом напевал:
                Я запомнил те двери, парадную,
                Ну, что сказать ей, ведь я хулиган,
                Выпил я и позвал ненаглядную,
                В привокзальный один ресторан.
Парень оглянулся, - метрах в тридцати от него шли преследователи. Он сунул голову в открытое окно и громко крикнул:
  - Батя, выручай!
  За столом, заставленным бутылками вина, сидели два брата Гребневых. Полураздетая девица разливала в стаканы вино. Увидев лицо сына и услышав его призыв, Гребень пулей выскочил на улицу. Мужчины стояли в трех метрах от Гришки. Следом выбежал дядька с топором в руках. Не желая тратить время на разборки, Гребень с ходу ударил одного из них кулаком под глаз. От мощного удара тело мужика юзом пробороздило асфальт. Матерый зек ловко выдернул из-за пояса финку, в одно мгновение приставил к горлу растерявшегося молодого мужчины.
 - Ты на кого поехал, сучий потрох? Ты знаешь кто я такой? Да я тебя на куски порежу, - тихим, но дерзким голосом произнес уголовник. Он вдруг свободной рукой рванул на себе рубаху. На голом торсе синели татуировки, обозначающие символ «вора в законе». Мужчина побледнел, лезвие слегка уперлось в шею, на футболку закапала кровь. Гришка схватил отца за руку:
 - Батя, не надо. Они наверное, меня не за того приняли. Я их не знаю. Отпусти его, ради Бога!
  Гребень изрыгал проклятия в сторону мужиков. Неслась такая отборная матерщина, которую сын слышал впервые в жизни. Кто-то из соседей вызвал милицию, минут через десять заревела сирена. Незнакомцы быстро скрылись. В квартиру Гребневых зашли два милиционера. Пожилой старлей за руку поздоровался с отцом Гришки. Выпили по стакану бормотухи, покурили и уехали. Гребень подошел к сыну, пытливо поглядел в глаза:
 - Давай, сынок, рассказывай, только не ври. За что на тебя наехали?
Парень молчал, не хотел говорить. Язык словно прирос, от пережитого стресса его слегка подтрясывало. Отец налил стакан вина, подал сыну:
  - Выпей, сразу легче станет. Не бойся, матери не скажу. Пей!
Гришка медленно опустошил стакан, громко выдохнул.
  - Света, сгоняй с братом за шашлыком, нам с сыном побазарить нужно, - приказал Гребень. Небрежным движением, словно комок грязи бросил деньги на стол.
  Минут через пять парень почувствовал, как хмель ударил в голову. На душе стало легко, исчезло волнение и неловкость.
  - Батя, я сегодня закончил школу! - похвалился Гришка.
  Отец налил вина в два стакана:
 - За это надо выпить. Поздравляю, сынок!
  После выпитого появилась легкость, развязался язык. Гришка, как на духу, все рассказал о своих приключениях. Промолчал лишь о пистолете, не хотел говорить и о Лене. Вскоре подошел дядька, Светлана положила на стол несколько шампуров с горячей бараниной. Дружно накинулись на шашлык, запивая кисло-сладким вином. Через какое-то время Гришка захотел спать. Дядька положил его на диван, веселье продолжилось. Неожиданно Гребень поднялся:
  - Хочу сегодня сыну подарок сделать. Он должен стать мужчиной, - законник выразительно посмотрел в глаза Светлане: - Ты меня поняла? Деньжат я тебе подкину, не переживай. Мы с братаном уходим, а ты раздевайся, ложись к Гришке. Или не согласна?
  Он вдруг грохнул кулаком по столу: - Я не слышу?
Света вздрогнула и тихо произнесла:
- Хорошо, я все сделаю. Будь спокоен, к утру будет твой сын мужчиной.

  Он проснулся, в окна пробивался свет заходящего солнца. Поднял голову, осмотрелся… Рядом с ним лежала голая Светлана, сам полностью раздет.
- Проснулся, милый, иди скорее ко мне, - прошептала она, слегка приподнявшись, - Гришка увидел девичью грудь перед своим лицом. Девушка страстно поцеловала его в шею, начала ласкать рукой. Сердце  его застучало, словно молот забилось в груди. Не в силах сдерживаться, пылко ответил на поцелуй. Его неопытность и торопливость рассмешила девушку, но она не засмеялась, чтобы не обидеть юношу. Взяв его руку, положила на свою грудь. Гришка кое-как сообразил, что от него требуется. Он едва не задушил Светлану в своих объятиях.
- Не торопись, у нас еще ночь впереди, - шепнула она в ухо парню. - Иди ко мне…
  Все закончилось очень быстро, парень испытал необыкновенное удовольствие, несравнимое ни с чем. В знак благодарности принялся целовать шею и грудь девушки. Затем, неожиданно вспомнил Лену, и отстранился. Ему стало стыдно, зато, что изменил любимой :
 - Какой же я скот, с первой встречной развлекаюсь. А если Лена узнает? Как завтра я буду ей в глаза смотреть?
  Их разбудил громкий стук в двери. Светлана включила свет, нисколько не смущаясь парня, надела платье. Гребень пришел один, в руке - бутылка коньяка:
 - Сын, вставай, хочу с тобой выпить.
  Гришка отказываться не стал, в эту минуту понял, что он вполне взрослый. Не задумываясь, выпил половину стакана. Нагнулся к отцу, произнес на ухо:
- Спасибо, батя, не зря я к тебе прибежал. Теперь многое о тебе понял, вижу, как тебя боятся и уважают в городе.
Гребень довольно улыбнулся:
- Ты еще не все обо мне знаешь. Эти мужики о тебе забудут, а со стариком евреем у меня будет разговор особый. Наливай, сынок…
Но Гришка отставил стакан в сторону:
- Все, больше не буду. Домой пойду, надо матери показаться.
- Вот, это правильно, - одобрил отец. - Мать - это святое! Ты забегай, я многому тебя должен научить. Мамке не говори, что был у меня. Не одобрит.
  Попрощавшись, парень побежал домой. Зинаида, почуяв от сына запах перегара, впервые устроила скандал. Гришка, хлопнув дверью, закрылся в комнате. Вечером встретился с Леной. Девушка находилась в плохом настроении, но причину не называла. Лишь на следующий день призналась:
- Гриша, скоро нам придется расстаться. Отец решил уехать на свою родину в Белоруссию. Мать его тяжело больна, ухаживать больше некому.
Собравшись с мыслями, произнес:
- А как же я? Неужели мы расстанемся навсегда, так не должно быть.
- А что же делать, я не могу ослушаться папку, - чуть не плача, выговорила Лена. - Не переживай, мы уедем недели через три.
  В эту ночь они просидели на берегу реки до самого рассвета. Заранее прощались, будто, это была последняя их ночь.
   Днем Гришка узнал - умер дед Назар.
Тело старика в морг не повезли, заключение о смерти написали в его квартире. Гришка рыдал, как дитя, за эти годы он сильно привязался к деду. Старый рыбак подарил ему лодку, больше ничего ценного у него не имелось. Народу на похоронах можно перечесть по пальцам: трое соседей и Гришка с Леной. Накопленных гробовых денег едва хватило. На поминки Григорий занял сто рублей у отца. Схоронили деда Назара на старом кладбище, место заранее он указал Гришке. Воткнули сосновый крест, молча, разошлись. Парень долго сидел над могилой, прощался в одиночестве со старым другом.    Ближе к вечеру направился к Лене домой, но дверь оказалась закрыта.   Выругавшись, пошел к дяде Коле, настроение изрядно испортилось.   Постучал в двери, дядька открыл минуты через две:
- А, племяш, заходи.
  В квартире сильно накурено, за столом сидели несколько мужчин разного возраста. На цветном покрывале раскиданные карты, ворох помятых денежных купюр горкой возвышался над столом. Гришка тихо поздоровался, отец обрадованно произнес:
- Проходи, Гриша, присаживайся. Мы уже закончили. - Он сгреб деньги рукой, небрежно ссыпал их в портфель:
 - Все, на сегодня хватит! – затем, обратился к одному парню из компании.
- Стоян, сгоняй за пойлом, если тебе не в падлу…
- Какой базар, Гребень! Сейчас все оформим в натуре, - с легкостью согласился парень и выскочил на улицу.
Через полчаса Гришка уже пил вино, закусывая плиткой шоколада.
- Хорошо у тебя, батя, весело. Только не пойму, откуда у тебя деньги? - позавидовал он. -  Вроде бы не работаешь нигде…
 - Отец улыбнулся, ощерив золотые зубы:
- Долго тебе рассказывать, а, вообще, мне многие должны по жизни. Поймешь со временем. Ты пей, заночуешь сегодня здесь. Если хочешь, Светку приведем, а?
Сын от радости подскочил на стуле:
- Хочу, конечно!
- Колька! Сходи до автомата, звякни Светке. Пусть через час подгребает, - приказал Гребень брату, - для сына мне ничего не жалко. Может, тебе магнитофон подогнать? Забирай! Вон, в коробке стоит, сегодня за долги отдали. Мне он до фонаря, а тебе - радость.
  Гришка вскочил с места, быстро вскрыл упаковку. Внутри коробки лежал (модный в то время) магнитофон «Романтик», кнопки клавиш матово блестели серебром. Гришка воткнул вилку в розетку, нажал воспроизведение. Из динамика полилась музыка, пел ансамбль «Песняры».
- Батя, спасибо тебе, вот это подарок! - восхищённо вскрикнул сын.
  Домой ночевать не пошел, тем более через час появилась Светлана. Вскоре компания удалилась, оставив парня наедине с девушкой. Светка, не церемонясь, прыгнула на диван. Раздевшись донага, позвала Гришку:
- Что же ты сидишь, иди скорее ко мне, - парню  нравилась ее прямолинейность и настойчивость. Сломя голову, он кинулся в объятия проститутки. Всю ночь они провели вдвоем.  Отец с дядькой пришли утром.
Гришка наслаждался такой жизнью. Ловил каждое слово отца: ему нравился тюремный жаргон и легкая, беззаботная жизнь матерых сидельцев. Прислушивался к их разговору, старался запоминать каждое слово. Уже собираясь уходить, заметил, что отец явно хочет о чем-то ему сказать.   Вышли во двор, Сергей Гребнев вдруг взял сына за руку:
 - Сынок, покажи мне свой крест, охота взглянуть, что он из себя представляет…
  Парень сразу согласился:
 - Ладно, батя, вечером принесу. Тебе понравится, поймешь, из-за какой вещицы на меня наехали. Ну, все, я побежал.
  Бережно держа в руках коробку с магнитофоном, Гриша скрылся из виду. Зинаида находилась дома, сегодня она взяла выходной.
 - Где ты был, Гриша? И опять от тебя вином пахнет. Как я поняла, ты с отцом связался. Чему доброму он тебя научит, из тюрьмы не вылезает? Навязался на наши головы, тюремщик проклятый…
  Зинаида смахнула рукой слезы:
 - Прошу тебя, сынок, перестань с ним водиться, иначе пойдешь по его стопам. Пообещай, что не будешь ходить к нему…
 Гришка не стал слушать причитания матери, неожиданно разозлился и грубо ответил:
 - Это мое дело, к кому хочу, к тому  иду. Мне уже шестнадцать, школу закончил. Отец нормальный человек, вот магнитофон мне подарил. Нечего мне указывать, мужа своего учи.
  Есть, не захотел, переоделся, захватил крест и ушел. Лена его ждала на другой стороне улицы. С ходу определила, что от него пахнет перегаром.
 - Гриша, а ты опять выпивал? - поинтересовалась девушка.
  Он небрежно ответил:
- Да, выпил, а что такого? Мать наехала, теперь ты начинаешь в душу лезть. Ты что мне, жена или невеста? Тем более скоро смотаешься отсюда…
  Лена от неожиданности опешила, на длинных ресницах выступила влага:
 - Что с тобой, Гриша? Зачем ты так со мной? А впрочем, как хочешь, так и живи. Я, действительно, тебе никто… 
  Девушка заплакала, быстрым шагом пошла прочь. Напрасно Гришка кричал ей вслед, она не обернулась. От злости выругался матом, махнул рукой и скрылся в глухом переулке.
  Как всегда Гребень сидел во главе стола, пел блатную песню и тихо подыгрывал на гитаре. На кухне возвышался ящик вина, из закуски лишь бычки и килька в томате. На диване лежала незнакомая девушка в очень короткой юбке. Дядя Коля, что-то приговаривая, снимал с нее кофточку. Парень лет тридцати дремал, опустив голову в пустую тарелку. Двое мужчин, сидя на полу, резались в «очко». Все были пьяны, только отец слегка навеселе.
 - А, вот,  и наследник мой появился, проходи, Гриша, к столу. Выпей, винища стаканчик, уйдут в никуда все печали,- произнес он, словно поэт. - С собой тебя сегодня возьму, с фраером разобраться надо. Не боишься? -    Гриша опрокинул стакан вина, вытер губы рукавом.
- Я, батя, с тобой никого не боюсь. Драться умею, в школе боксом занимался,-  решил он похвалиться перед отцом. В голове парня слегка зашумело, появилась необычайная легкость во всем теле.
- Ты принес, что обещал? - спросил отец. Гришка в знак согласия кивнул головой.
- Пошли на кухню, - предложил отец.
 Закрыв за собой двери, парень снял с шеи крест и положил на ладонь отцу. Глаза Гребня забегали, лицо за секунду изменилось до неузнаваемости, стало дерзким и сосредоточенным.
- Вот, это вещь, - произнес он, и сделав равнодушный вид, протянул драгоценность сыну.
- Никому не показывай, одень на себя,- тихо прошептал Гребень.
Через час к подъезду подошло такси, Гребень скомандовал:
- Братва, быстро в машину. Гришка едет с нами.
    Остановились на окраине города, около полуразрушенного одноэтажного барака. На старом деревянном диване сидели четверо.  Издали в глаза бросались руки, покрытые синевой, кепки, лихо заломленные набок. При виде корешей толпа поднялась, но навстречу не пошла. Гребень с приятелями встали чуть поодаль, не решаясь подойти ближе.
  Плечистый рыжий парень в кепке вышел вперед:
- Ну, что, Гребень, пора нам побазарить, предъяву к тебе имеем.
- Ты, что ли, Хряк, чем-то недоволен? Говори? - зло спросил он.
- Да нет, Султан базарит, что ты с ментами снюхался. Пусть он с тобой разговор ведет, - ответил Хряк.
  Тотчас из толпы вышел долговязый парень лет тридцати. Длиннорукий, с костистыми кулаками, Султан с наглой ухмылкой нараспев заявил:
- Видел тебя, как ты с ментом по ручке здоровался. Как ты это объяснишь, может, ссучился?
Гребень побелел от злости:
- Ты что гонишь, фуфел? Ах, ты, фофон пестрожопый, я тебя сейчас зачушканю, гнида, - сжав кулаки, он выскочил вперед. Толпа зеков встала кругом, Хряк поднял руку:
- Пусть поединок решит, кто из вас прав. Такая предъява жизни стоит, как думаете, братва? - толпа одобрительно загудела:
- Пусть бьются, побежденного - на ножи!
  Противники с ревом кинулись друг на друга. Султан мощным ударом кулака заехал в челюсть Гребню. Клацнув зубами, тот свалился в кучу щебня. Однако, быстро вскочив, головой ударил обидчика в нос. Хлынула кровь, зеки одобрительно зашумели. Началась потасовка не на жизнь, а на смерть. Отлетели в стороны, изорванные в клочья рубахи, кровь заливала лица соперников, но бойня продолжалась. По негласному закону никто не имел права вмешиваться. Гришка стоял в стороне, переживая за отца. Как же он хотел, чтобы скорее победил батя. Но, вот, Султан изловчился, подставил подножку противнику, навалился на него всем телом. Жилистыми ручищами ухватил врага за горло, со всей силы взялся душить. Гребень пытался убрать руки, но снизу было неловко. Толпа стихла, вор в законе быстро терял силы…
  Гришка видел и слышал, как захрипел отец. Больше он не мог терпеть, ринулся на выручку. Ударом ноги со всех сил пнул Султана в висок… Зек, уже почуявший радость победы, мешком свалился на пыльную землю, потеряв сознание.
  Хряк громко закричал:
- Ты, что сделал, ты кто такой? - в руке его сверкнуло лезвие ножа. Один из приятелей Гребня его остановил:
- Не трожь, пацана. Это сын Гребня.
 Хряк отступил назад.
  Сергей Гребнев начал вставать, соперник также пришел в сознание. Сообразив, что к чему, Султан выхватил нож из руки Хряка. Прыжком одолел расстояние до парня, замахнулся ножом. В доли секунды среагировал Гребень… Ловко выдернул из-за голенища финку и метнул в грудь Султана. Лезвие вошло чуть ниже сердца….Сделав удивленное лицо, Султан встал на колени, из раны толчками вытекала кровь.
 - Ты меня убил, - прошептал он, завалившись набок. И тут все услышали рев милицейской сирены. Будто по команде толпа уголовников кинулась врассыпную, оставив на земле мертвое тело своего товарища. Отец  с сыном убежали вместе. Скрывались в старых зданиях, отсиживались в темных местах. Старый уголовник догадывался:
 - Все уйти не могли. А если кого-то взяли, значит, скоро придут за мной.
Часа через три они зашли в дом брата Николая. Хозяин сидел на кровати изрядно пьяный, рядом спала девица. Гребень разбудил проститутку, выгнал из квартиры. Гришку трясло от напряжения и стресса. Он налил  стакан вина, выпил. Потом еще и еще… Дядька довел племянника до дивана, укрыл одеялом. Гребень умылся, переоделся и подсел к брату:
 - Колька, я должен идти в бега. Султана мочканул, теперь уже ищут. Хата у меня есть надежная, дня три пересижу, потом свалю из города.
 Он подошел к Гришке, тихо снял с шеи крест:
 - Пусть сын простит, деньги мне очень нужны. Не знаю, Колян, увидимся ли еще… Ладно, бывай! 
  Братья обнялись на прощание, и Сергей Гребнев покинул квартиру.
  Григорий открыл глаза, на улице уже стемнело. Поднялся, подошел к умывальнику, взглянул в зеркало и обомлел - на шее не было креста. Похлопал по карманам - кроме мелочи ничего не было. Дядька на кухне открывал банку с солеными огурцами.
- Дядь, Коль, ты мой крест не видел? - спросил он. Родственник загадочно улыбнулся, попил рассол и нехотя ответил:
- Не ищи, Гриня, его отец твой забрал. В бега подался, деньги очень были нужны. Если словят брательника, за мокруху посадят.
 Гришка разозлился, пропажа любимой вещи сильно расстроила парня:
 - Да как же он мог украсть у родного сына? Эта вещь самая дорогая для меня… Никогда не прощу такую подлость. А еще вор в законе… Козел он, больше никто!
 - Ты, племяш, не говори так никогда. За базар отвечать надо, - заступился за брата дядька.
- Да пошел ты, будешь меня учить, - рассвирепел парень. - Лучше бы я его никогда не встречал, гад он. Вино у тебя осталось?
  Не дождавшись ответа, подошел к ящику, вытащил бутылку и, сунув в карман, вышел из квартиры. Встал, напротив открытого окна, позвал дядьку:
- Слышь, дядя Коля… Ты к нам больше не приходи, не хочу тебя видеть. Брату своему передай, если встречу по жизни - шею набок сверну. Я его от смерти спас, а он украл у меня самое дорогое. 
  Григорий направился к реке, где стояла лодка, оставшаяся от деда Назара. Он, сидя на днище лодки, цедил из горлышка вино. Время от времени ругался матом и клял своего отца. Был злой на себя, на батю и на весь мир. Ему до слез жалко драгоценный крест. С его утратой, он словно потерял смысл жизни, не знал, что делать дальше. А столько планов роилось в его голове, но все исчезло в один миг, благодаря папаше. Гришка вдруг опомнился:
- Наверное, правда, крест обладал магической силой. Недаром про золото говорят, будто оно съедает человека и считается самым презренным металлом на земле. Ничего, все переживем, будет еще у меня золото, что-нибудь придумаю.
                Глава пятая
    В день отъезда Лены, Гриша подошел к её дому. Спрятавшись за углом, наблюдал за дверью подъезда. Девушка вышла с чемоданом в руках, долго смотрела в сторону, откуда, всегда появлялся Гришка. Он не хотел выходить, ему было стыдно за недавний поступок. Гордость не позволяла подойти к ней, хотя очень хотелось. И лишь когда Лена с отцом сели в такси, у парня зачесались глаза, хотелось разреветься. Так проводил свою девушку, не посмел выйти навстречу, даже не взял ее адрес. Когда машина скрылась за поворотом, прислонился лбом к холодной стене, навзрыд заплакал. Проклинал себя за слабость, за малодушие и гордость.
 - Ничего, я ее все равно найду…  Пусть через год или два, но я тебя отыщу. Будь счастлива, Леночка, - шептал он и бился головой о кирпичную стену.   Вытер слезы, зашагал в сторону реки.
  Лето Григорий провел, гоняя лодыря. Иногда ловил рыбу, сдавал улов знакомому торгашу на рынке. Вырученные деньги тратил на себя, часть подкидывал в кошелек матери. Раза два нанимался на разгрузку вагонов, но эта работа ему не нравилась. Любимым занятием парня стало хождение по ювелирным магазинам. Глаза загорались при виде золотых украшений, любил рассматривать кольца и серьги. В руки никогда не брал, словно чего-то боялся.
  Неожиданно пришло письмо от Лены. Гришка от радости запрыгал до потолка. Девушка коротко сообщила о себе, просила прислать ответ. Он тут же написал длинное на три страницы письмо. Попросил прощения, за свои выходки. Было приятно, что Лена его не забыла и простила. Заклеив конверт, несмотря на позднее время, побежал к главпочтамту. В дверях, едва не столкнулся с Яковом Натановичем. Старик опираясь на тросточку, медленно двинулся в сторону дома. Гришка осторожно последовал за ним, прячась за углами домов. Доведя Якова до подъезда, повернул назад. Взглянул на окна квартиры, где загорелся свет. Лихая мысль пришла в голову:
- Надо бы старика пощупать, наверняка у него есть золотишко. Что же он в такое позднее время на почтамте делал? Скорее всего, получал или отсылал перевод… За червонец не пойдет ночью по городу, значит, деньги у него есть.
 Вдруг Гришку осенило:
 - Надо узнать, часто ли он заходит на почту.
  Купив в киоске записную книжку, направился на главпочтамт. Подошел к окошку, где происходили операции с переводами, спросил у женщины:
- Извините, пожалуйста, вам знаком старичок с тросточкой? Кажется, он записную книжку выронил. Я хотел отдать, но он уже скрылся… 
  Работница почти сразу ответила:
- Это, наверное, Яков Натанович? Он здесь бывает каждый вторник, все кому-то переводы посылает. Странно, вроде бы всегда очень внимательный… Вы, молодой человек, можете книжечку оставить у нас, мы вернем…
- Да, ладно, я сам отдам, - буркнул парень и вышел.
Долго не решался Григорий осуществить задуманное…
    В начале сентября отдал документы в училище, но на занятия ходил редко. Искал профессию по душе, хотя, особой тяги ни к чему не испытывал.
 
    Гришка пошел на дело в ноябрьские праздники. Вытащив из-под доски пистолет, с минуту вертел в руках. Положил обратно, взял кастет, ранее отобранный у бандита. Оказалось, что оружие, предназначенное для увесистого удара, было изготовлено в Германии. На стали выбит номер кастета, а также выдавлен двуглавый орел. Парень полюбовался орнаментом, сунул в карман пиджака:
 - Такой штуковиной запросто можно череп проломить, тяжелый какой…
Дождавшись вечера, Григорий направился к главпочтамту.
  Старика заметил сразу, едва открыл двери. Тот рассчитывался у кассы. Крутанувшись на месте, парень вышел наружу. Быстрым шагом пошел к дому скупщика. Как только вдалеке замаячила фигура Якова Натановича, парень заскочил в подъезд, встал у противоположной стены, сделав вид, что открывает замок. Он внимательно слушал шаркающие шаги поднимающегося старика, не поворачивая головы. Лишь щелкнул второй замок, Гришка прыжком подскочил к двери, сильно толкнул вперед тело Якова Натановича. Держа за воротник, правой рукой ударил чуть ниже блестевшей макушки. Кастет мягко ткнулся в затылок, дедок тотчас повалился на пол. Подхватив обмякшее тело, Григорий положил его на диван. Закрыл двери, включил свет:
  - Где-то должен быть сейф, не будет он свое добро хранить под матрасом.
  Зашел в другую комнату, щелкнул выключателем. Огромный шифоньер занимал большую часть пространства: железная широкая кровать, кресло и два стула составляли мебельный ассортимент. В центре комнаты стоял круглый стол, покрытый черным бархатом. Ажурная бахрома покрывала свисала до пола, закрыв полностью резные ножки. Гришка лихорадочно стал искать драгоценности, выдвигал ящики, рылся в вещах и белье. Вдруг услышал тихий стон старика, пришлось вернуться в соседнюю комнату. Связал ему руки ремнем, рот и глаза перетянул шарфом, снятым с его же шеи. Вернулся, глазами поискал место, где еще могло быть золото:
 - Куда же ты спрятал, старик?
 От злости, Гришка резко сдернул со стола покрывало. Взгляд сразу уперся, в металлический сейф, привинченный к полу. Он с облегчением выдохнул:
 - Кажется, повезло.
  Вытащив из кармана Якова Натановича связку ключей, открыл сейф. На верхней полке лежала картонная коробка, рядом пачка червонцев. С нетерпением рванул бумажную крышку, от удивления открыл рот - на дне лежал его золотой крест:
  - Ни хрена себе, вот это находка. Как же я раньше не догадался, батя давно хотел его продать. А, может, специально подстроил драку? Хотя я сам видел, как он человека убил…
 Деньги сунул в карман, крест надел на шею. Старику развязал руки и, выключив свет, ломанулся в двери. По дороге домой размышлял:
 - Денег мне хватит, в Белоруссию поеду. Учиться не хочу, да и не буду, наверное. Завтра же куплю билет. Интересно, обрадуется Лена моему приезду? Утром, не желая будить мать, написал короткую записку:
«Мама, не теряй меня. Буду через неделю, в училище отпросился. Целую, Гриша».
  Надев новое пальто и костюм, отправился на вокзал.

     Минск встретил путешественника проливным дождем. Переждав ливень, парень решил найти место ночлега. Долго бродил по улицам города, пару раз заходил в гостиницы. Гришка знал - номер не дадут, так как еще не достиг совершеннолетия. Изрядно устав от ходьбы, присел на скамейку возле небольшого парка. Идея возникла сразу, едва заметил, двух подвыпивших парней.
 - Пацаны, выпить не хотите? - спросил он приятелей.
- А чё, есть что ли? - поинтересовался один из них.
- Деньги есть, а где брать - не знаю, - ответил Гришка.
Парни подошли ближе, оба с длинными волосами в коротких модных полупальто. Присели рядом, тот, что здоровее сразу спросил:
- Не местный что ли? В гости, наверное, приехал или сбежал откуда? - он смело протянул руку:
- Меня Лехой зовут, а это мой друг Саня. А ты кто?
- Гришка, - коротко произнес незнакомец, ответив на рукопожатие. Вытащив десятку, протянул Лешке.
- Санек, сгоняй за винищем, бери на все, - попросил Леха друга. - Мы тебя здесь подождем.
  Сашка быстро исчез, а через десять минут явился с полной авоськой «Портвейна». Из кармана вытащил три плавленых сырка:
 - На сдачу взял.
  Лешка предложил:
- Пойдемте, парни, здесь стремно сидеть. У нас свое место есть, там никогда ментов не бывает.
Вскоре приятели сидели в укромном месте, среди груды пустых деревянных ящиков.
- Мы здесь всегда обитаем, чужие сюда не заходят. Стеклотару тут принимали, теперь мы хозяйничаем. Главное, свет есть и не дует, - пояснил Сашка.
  Через час компания молодых людей по-дружески хлопали, друг друга по плечам. Стало весело, каждый что-то рассказывал о своей жизни. На улице стемнело, Сашка включил свет и обратился к приятелям:
 - Жалко, девчонок нет, было бы веселее.
 Леха поддержал друга:
 - Если бы деньги были, то и девчонок найти не трудно.
Григорий, молча, положил на ящик двадцать рублей:
- Этого хватит? Или добавить?
Друзья уставились на нового кореша:
- Откуда такие деньги? Ты не подпольный миллионер? Случайно фамилия твоя не Корейко?
Гришка обиделся, он попросту не слышал такую фамилию. Читать не любил, но сообразил, что это, какой-то персонаж:
- Нет, парни, я Гребнев.
Лешка схватил деньги:
- Сидите, пейте. Я до клуба сбегаю, есть там парочка девчат, которые не прочь выпить и расслабиться. Ждите, я мухой…
  Вернулся скоро, под руки держа двух расфуфыренных девиц и авоську с вином. Стало уютней, девчонки, не стесняясь, цедили вино через горлышко и беспрестанно курили сигареты. На вид обе симпатичные: чернявая назвалась Жанной, а рыжая Нонной.
  Вскоре вино ударило в головы, Жанна смело уселась на колени Григорию. Леха долго обнимался с рыжей, затем они, обнявшись, куда-то исчезли. Пришли через полчаса веселые и довольные. Санька опьянел, уронив голову, спал возле стенки. Гришка воздерживался, еще не договорился, у кого сегодня заночует. Неожиданно из темноты возникли три фигуры, подошли ближе.
 Григорий сразу понял: парни ищут приключений. Он сунул руку в карман пальто, привычным движением надел на пальцы кастет. Самый наглый из незнакомцев взял бутылку с ящика, приложился, запрокинув голову.
- Привет частной компании, - произнес он.
- Привет, Лука, - откликнулся Леха. - Когда откинулся?
- А это ты, Леня, давно тебя не видел. Всего неделю на свободе, пять лет от звонка до звонка. Что это за пацан с тобой сидит, не знаю? - переспросил Лука.
- Да это наш знакомый в гости приехал, - объяснил Лешка.
- Ну-ка, пацан, уступи место старшему, - с нажимом произнес Лука. Гришка не думал вставать, нисколько не дрогнув, ответил:
- Ящиков много, бери и садись.
Зек полез в бутылку:
- Ты чё, борзый такой? Может, помочь встать? - он подошел вплотную, пинком ударил парня по коленной чашечке.- А ну быстро сдернул отсюда…
  Григорий нехотя поднялся, коротким хуком ударил Луку под челюсть. От тяжелого удара кастетом, наглый зек свалился, словно убитый. Один из его приятелей кинулся на Гришку, схватив пустую бутылку, но, тут же,  был сбит мощным ударом стального оружия. Третий отскочил подальше, с угрозой выкрикнул:
- Ну, все, парень, за Луку тебя замочат! У него корешей полгорода, считай, что ты покойник!
Он быстро исчез в темноте. Молчавшая до сих пор Жанна вскочила:
- Пойдем скорее отсюда,- она потянула Гришку за рукав.- Бежим, сейчас толпа друзей появится. Всё, расходимся…
  По дороге она коротко рассказала о себе:
- Я одна с бабкой живу, у меня переночуешь. В этом районе тебе нельзя появляться, здесь Лука хозяин. У него несколько друзей, они самые настоящие беспредельщики.
  Позвякивая бутылками (предусмотрительно захваченными девушкой), молодые люди темными переулками уходили с места происшествия. Придя в сознание, Лука с корешами кинулись на поиски обидчика, но безрезультатно. Компания исчезла, оставив спящего пьяного Сашку. Озлобленные приятели избили его ногами, хоть, как-то сорвав злость.
  Жанна остановилась перед дверями дома:
 - Гриша, иди тихо, соседи могут услышать. Квартира коммунальная, народу много, каждый норовит подсмотреть в щелку. Бабка у меня старая, почти не видит, да и слышит плохо.
  Тихо поднялись на второй этаж, девушка открыла дверь. Прошли по длинному коридору, зашли в комнату. В дальнем углу за ширмой храпела старуха, Жанна поставила вино на стол:
  - Раздевайся, садись ближе ко мне. Кровать одна, спать будем вместе. Или ты против?- Гришка не смутился:
  - Я с огромным удовольствием.
  Выпили, закусили бычками в томате, больше ничего не нашли. Девушка разделась, нырнула под одеяло:
- Гриша, выключи свет. Залазь ко мне.
  Парень покорно выполнил просьбу хозяйки, смело завалился в кровать. Через два часа неуемной ласки, уснул, как младенец.
С первыми лучами солнца вышел из квартиры, у прохожих узнал, где находится, нужная ему улица. Доехал на автобусе, нашел дом Лены. Это оказалось семейное общежитие: старое трехэтажное обветшавшее здание. Сел у подъезда на лавочку, пристально вглядываясь в лица. Прошло много времени, Гришка терпеливо ждал. Неожиданно открылась дверь, появилась Лена с папкой в руках. Увидев любимого, остановилась, затем бегом кинулась навстречу. Повисла на шее, целуя его. Вдруг резко оттолкнула в сторону, нахмурилась и строго произнесла:
- Гриша, как ты мог? У тебя вся шея в засосах. Я так ждала этой встречи, а ты… Забудь меня!
  Она резко развернулась, пошла прочь. Гришка что-то кричал, звал девушку, но она не повернула головы. Он подошел к окну, вгляделся в отражение. Под сбившимся шарфом темнели на шее кровавые пятна:
  - Вот, гадина, всего разукрасила! Лена не простит, надеяться не на что. Придется идти к Жанке, все равно больше никого не знаю. Эх, выпить бы…
Двери открыла старуха, уставившись на парня белесыми глазами, прошамкала:
 - Нет ее дома, иди отсюда. Надоели, кобели проклятые.
 Долго бродил по улицам, затем решил сходить к месту драки. С трудом нашел знакомый переулок, отыскал пункт приема посуды. Сел на ящик, задумался:
 - Куда теперь? Наверное, надо ехать домой. Сяду на автобус, поеду на вокзал.
 Достав из кармана мелочь, принялся пересчитывать. Одна из монет сквозь пальцы упала на землю, Гришка нагнулся, чтобы поднять, вдруг почувствовал сильный удар по спине. Поднял голову, увидел Луку с палкой в руках, рядом стояли его приятели.
 - Я же говорил, он обязательно сюда придет, - произнес радостно зек.
Григорий понял:
  - Они просто так не отпустят, изобьют, до потери пульса или прирежут.
Друзья окружили его с трех сторон, прижав спиной к стенке киоска. Сжав кулаки, медленно подступали. Парень решил схитрить, нащупав в кармане две десятки, бросил им в ноги. Взгляды противников невольно устремились на банкноты. Этой секунды хватило Григорию, чтобы ударить кастетом по голове крайнего и, оттолкнув другого, кинуться бежать. Он ломанулся, через кусты, обдирая руки и лицо, выскочил на тротуар и со всех ног пустился по улице. Сзади слышались крики и топот ног: шум подстегивал убегавшего, придавал ему силы. Впереди заметил Волгу с горевшим зеленым огоньком. Рывком открыл дверь и произнес:
 - Трогай быстрее, иначе меня прибьют. 
  Таксист взглянул в зеркало, увидел разъяренных парней и резво тронулся с места.
 - Батя, давай на железнодорожный вокзал, - попросил Гришка.
 Взяв билет на проходящую электричку, сел в вагон. Он не знал, в какую сторону едет, лишь бы подальше от Минска.
В родной город прибыл к концу вторых суток. Мать встретила его со слезами:
  - Сынок, ты что натворил? Тебя милиция ищет, до самого вечера у подъезда дежурили.
   Гришка догадался:
 - Старик подал на меня заяву. Надо срочно спрятать крест, я его никому не отдам.
  Как мог, успокоил мать, ночью вышел из дома. Долго ломал голову, не знал где сделать тайник. Взяв в гараже лопату, отправился на кладбище. Со страхом ходил между могил, искал место захоронения деда Назара. Ночью Гришка был здесь впервые, вздрагивал, от каждого шороха, поминутно оглядываясь. Фонарь тускло освещал кресты и оградки, батарейка явно садилась. Ему стало, не по себе, но, пересиливая страх, искал знакомую могилу. Наконец слабый свет фонаря скользнул по табличке деда.  Рядом с крестом вырыл ямку, завернул драгоценность в носовой платочек и закопал. На душе стало спокойнее, исчезли кошмарные мысли. Окинул взглядом могилу и произнес:
 - Сослужи мне, дедушка, в последний раз, сохрани золото. Если придется побывать в церкви, свечку поставлю за упокой. Прощай!
                Глава шестая
Утром за Гришкой пришли два милиционера. Зинаида заревела:
 - Что ты натворил, сынок? Как же я боялась, что ты по стопам отца пойдешь…
 Григорий на прощание поцеловал мать и сказал:
- Прости меня, мама, но видно, судьба у меня такая.
 Григорий сидел в КПЗ, за что его задержали - он только догадывался. Вскоре доставили к следователю, лейтенант в первую очередь откатал пальцы на обеих руках:
- Если совпадут твои отпечатки, с теми, что на сейфе у старика, поедешь, Гриша, баланду хлебать. Давай, рассказывай, как деду по башке дал, сколько денег прихватил?- Гришка молчал:
- Сознаваться не буду, пусть копают. Отец предупреждал ничего на себя не брать и ничего не подписывать. Интересно, что же написал Яков в заявлении?
Лейтенант будто услышал вопрос:
- Старик тебя узнал, говорит, что ты его ударил и забрал из сейфа две тысячи рублей. Правда это? - парень не сдержался:
- Врет, гад, там тысяча лежала. Хочет на мне навариться, хрен ему…
  На следующий день дефектоскопия подтвердила наличие Гришкиных отпечатков в квартире Якова Натановича. Парня перевели в общую камеру дожидаться суда. Долго тянулись дни заключения, Гришка тосковал по свободе, сильно переживал и скучал по матери. По ночам часто видел сон, как видит в руках золотой крест и кто-то с силой его выхватывает. Просыпался в страхе, глядел на руки и понимал, что все приснилось.
Состоялось заседание суда, Григорию дали три года общего режима. Восемь месяцев предстояло отбыть на «малолетке», затем по этапу -  на «взросляк». Мать ревела белугой, все хотела подойти, обнять сына на прощание. Конвой, как всегда, был непреклонен, Гришка лишь успел помахать матери рукой.

  Так Григорий Гребнев стал зеком - отбывать наказание пришлось в родном городе. Среди нового коллектива оказались знакомые пацаны. Гришка решил держаться обособленно: ему не нужны друзья и приятели. Пришлось учиться в школе: администрация обязывала иметь среднее образование. Кроме занятий обучался работе на токарном деревообрабатывающем станке. Ему не нравилась эта профессия, Гришка знал точно - эта работа ему не пригодится. Иногда задумывался:
- А что же мне нравится в жизни, кем бы я хотел стать? - ответа не находил, ничто его не прельщало. На занятиях сидел вместе с корейцем Лешкой, парень он был спокойный и молчаливый. Гришка заметил за ним одну странность - где бы он не находился, всегда руки его заняты. Лешка постоянно обо что-то набивал ребра своих ладоней. Не удержался, спросил:
- Зачем ты это делаешь? - в ответ паренек протянул руки:
- На, потрогай.
Гришка хотел было ущипнуть за ладонь, но не тут-то было. Ребро ладони словно каменное…
- Это называется джиу-джитсу - японский стиль самообороны. Меня брат двоюродный учил, вот он действительно настоящий мастер. Разбивает ребром кирпичи, деревянные бруски. Его в районе все боятся, один против троих дерется и побеждает.
  Вскоре Григорий убедился в его словах, на Лешку Кена набросились двое друзей из числа приблатненных. Хотели унизить парня, сделать «шестеркой». Кен легко вырубил одного ударом по шее, второму выбил челюсть. Гришка удивился, слегка даже завидовал приятелю. После отбоя подсел к Лешке и затеял разговор:
- Леха, научи меня джиу-джитсу, понравилось очень. Боксом занимался немного, но твой стиль хорош.
Кен согласно кивнул головой:
 - Что же, тренируй руки для начала. Будет больно, но придется терпеть. Как ладони окостенеют, так покажу несколько приемов и ударов.
 Со следующего дня Гришка принялся лупить ребрами ладоней по всему, что выступает. К вечеру руки заболели, пришлось временно прекратить занятия. Лешка невольно рассмеялся:
- Ты с дури, и лоб расшибешь, нельзя же так. Чуть было мозоли не набил. Аккуратнее.
  Через два месяца тренировок Григорий заметил - ладони стали жесткими и не чувствовали боли. Прошло полгода - Гришка уже одним ударом колол кирпичи.
  Ко дню рождения на свиданку приехала мать. Получив передачку, сын настоял на скором ее возвращении. Поговорив с ней часа два, отправил домой. Ему было не до чего, со дня на день предстояло этапироваться в ИТК. Он ничего не боялся, однако задумывался, как стоит себя вести во взрослой зоне. С первого дня он должен поставить себя так, чтобы никогда не пожалеть об этом.

   Утром Григория Гребнева отправили в Пятигорск, где предстояло отбыть два с лишним года наказания. Довольно – таки,  быстро его представили руководству лагеря. Выдав спальные принадлежности, перед ним открыли дверь общей камеры.
 - Сейчас устроят прописку, - подумал он, зайдя вовнутрь.
Зашел, поздоровался, медленно обвел взглядом присутствующих, выискивая глазами смотрящего.
 - Кто таков? Садись, рассказывай, - произнес высокий коренастый мужчина средних лет, поднимаясь из-за стола.- По первой ходке, наверное?
Гришка прошел вперед, бросил матрац на свободную шконку, присел к столу:
 - Зовут меня Григорий Гребнев, попал сюда по недоразумению. Ходка первая, еще вопросы есть?
Мужчина присел рядом, прищурив глаз, тихо спросил:
- Случайно Сергей Гребнев тебе не родственник?
- Не знаю такого, - ответил парень.
- Не хочешь говорить - не надо. Про твои недоразумения узнали еще вчера. Меня зовут Никодим, я здесь смотрящий. Ложись, паря, отдыхай, сегодня тебя на работу не погонят, - объяснил мужчина.
  Гришка аккуратно повесил новую рубашку (её недавно подарила мать), разделся до трусов и сел на кровать. Никодим, сидя за столом, пил из кружки чифир. Он поднял руку вверх, тотчас к нему подскочил шнырь, длинный сухощавый парень в грязной майке, руки которого синели от сплошных наколок.
 - Тухлый, ну-ка проверь фраера на вшивость, посмотрим, что он из себя представляет, - приказал шепотом смотрящий. Шнырь метнулся к кровати новенького, двумя пальцами поднял вверх новую рубаху:
- Слышь, фраер… Мне твоя рубаха понравилась, давай махнем на майку.
Гришка сжался, словно пружина. Понял  - без драки не обойдется. Легко вскочил, медленно промолвил:
 - Убери ручонки, шестерня, а то переломаю.
Тухлый только и ждал этого момента:
 - Ты на кого пасть разинул? Порву, как фуфайку…
 Гришка не стал медлить - коротким ударом резко обрушил ребро ладони на тонкую шею противника. Утробно хрюкнув, словно поросенок, Тухлый рухнул на колени, затем распластался на полу вниз лицом. Несколько человек поднялись на ноги, но Никодим громко крикнул:
 - Ша, всем назад. Пусть пацан отдыхает. Молодец, за себя постоит.
Шнырь очнулся, какое-то время сидел на полу, ничего не понимая и не зная, что же случилось? Утром конвой выгнал всех на работу, а Гришка категорически отказался выходить. Его повели к начальнику ИТК, но парень заявил:
 - Работать не пойду, я к вам не устраивался.
 Всячески уговаривал его майор, но убедить не удалось. Григория посадили в карцер на трое суток, но выйдя из каземата, он не изменил мнения. Еще пару раз закрывали в карцере, предварительно избив дубинками. Парень продолжал терпеть и не сдавался. Начальство махнуло на него рукой:
- Пусть сидит в четырех стенах, надоест - сам попросится.
На работу пришлось выйти - администрация пригрозила перевести в БУР(барак усиленного режима).
   Вечерами он тренировал свое тело, накачивал мышцы. Ежедневно ходил на прогулки, в свободное время обучался игре в карты. Часто вспоминал мать, тосковал по Елене. Писать девушке не стал, мешала гордость. Сокамерники остерегались Григория, он большее время молчал и неохотно вступал в разговоры. Его стали бояться- вспыльчивость и жестокость в драке резко охладила пыл желающих почесать кулаки. Однажды во время прогулки к нему прицепились двое блатных. Оба выше и плотнее новичка, откровенно стали навязывать драку. Толпа зеков с интересом наблюдала за происходящим. Никодим, также стоял среди зевак, ждал, чем это закончится.
  Гришка молча стоял, сжав кулаки, первым решил не ввязываться. Лишь когда один из парней погладил его по щеке, нервы не выдержали. Одной рукой он перехватил ладонь наглеца, второй резко ударил по ключице. Григорий явно услышал хруст кости, затем громкий вой. Рука блатного повисла плетью. Не дав опомниться второму, Гришка изо всех сил ударил его в переносицу кулаком. Приятель рухнул на колени, из сломанного носа ручьем хлынула кровь. Конвой видел от начала до конца попытку затеять драку, но не придал этому значения. Григорий спокойно вернулся в камеру, где его поджидал Никодим:
- Ну, ты, Гриша, сегодня прямо герой, этих блатных на зоне боятся. Лихо, ты их уделал. Но теперь жди ответку. Они обязательно отомстят, хотя, теперь многие на твоей стороне. Пора тебе, Гриша, кликухой обзавестись, особенно после сегодняшнего случая. Что ты на это скажешь?
- Да, я как-то не думал об этом, - ответил Гришка. - Но, если так нужно - далеко от своей фамилии не уйду, зовите меня. Греб. Как я слышал, Гребень уже есть, не  стану  брать чужое погоняло.
- Вот, так и порешили. Садись, Греб к столу, чифирнем малость, - Никодим подвинул табурет.

   Через три месяца однообразной и скучной жизни Григория неожиданно вызвали к хозяину зоны. Майор Копаев предложил присесть:
 - Вот, что, Гребнев, с Ростова пришла радостная для тебя весть. Умер твой заявитель, Яков Натанович, теперь дело могут пересмотреть. Конечно, будет нужен толковый адвокат, очень толковый…
Матери своей срочно сообщи, может, она что-нибудь предпримет. Деньги-то у нее есть?
  Гришка пожал плечами:
- Откуда они возьмутся, она из простых рабочих. Напишу на всякий случай, - он поднялся. - Разрешите идти, гражданин начальник?
  - Майор махнул рукой:
  - Ладно, иди, тебе еще долго зону топтать. За полтора года, может, что-то изменится.
  Вскоре и, правда, все изменилось, через несколько дней от матери пришло обнадеживающее письмо. Зинаида сообщала сыну, что дело будет пересмотрено. Нашелся адвокат, пожелавший вызволить Григория на свободу. В конце письма мать написала:
  - Сынок, у меня не было денег на защитника, думаю, что заплатил за все твой папаша. Больше просто некому.
  Настроение парня круто изменилось, он с удовольствием выходил на работу. Теперь все его мысли сходились на одном - Гришка мечтал о свободе. Часто видел во сне Лену: они шли по берегу реки и весело смеялись. Сегодня увидел мать, она грозила ему пальцем и тихо говорила:
 - Гриша, будь осторожен, береги себя.
Рассказал сон Никодиму, смотрящий задумался:
- Сдается мне, что на тебя, Греб, зубы точат. Пришло время, тебе отомстить. Вот и мать предупреждает, неспроста все это. Будем впредь оглядываться.
Сон оказался вещим, в этот же день на Гришку совершили нападение. В цех по производству ящиков, где работал Григорий, среди бела дня вошли незваные гости. Прямиком направились к своему обидчику: двое старых знакомых и еще здоровый мужик с лицом дауна. Греб сразу понял:
- Будут убивать.
  Он не испугался, ни один мускул не дрогнул на лице. Положил инструмент и вышел на свободное от ящиков место. Сразу заметил, как в дверном проеме мелькнула колоритная фигура Никодима. Смотрящий, не окликая вошедших, обрушил на голову дауна деревянный брусок. Схватившись за голову, недоумок согнулся пополам. В руке одного из блатных сверкнула заточка, Гришка смело пошел навстречу. Отбив в сторону руку, коротко нанес удар в горло чуть ниже кадыка. Нападавший захрипел, лицо исказила гримаса боли. Заточка упала из ослабевших рук. Никодим нагнулся, подхватил оружие и слегка ткнул в живот растерявшегося напарника:
  - А ну, чешите отсюда, пока охраны нет. Мой вам совет - никогда не подходите к  Гребу, иначе вас порешат.
  Вечером, сидя за столом, смотрящий затеял разговор:
- Зря ты, парень, отказываешься от отца, пересекались мы с ним. В молодости он тоже резким был, всегда давал сдачи. Лицом ты на него похож, тут к бабке не ходи. Я сразу просек, что ты сын Сереги.
  Гришка сидел, не отвечая, не хотел говорить на эту тему. Переломив себя, сознался:
- Да, какой он мне отец, без него вырос. В последнее время пересекались пару раз, да и то я жалею. С мамкой разошелся, за все годы один раз денег дал.
- Ты пойми, Гриша, он ведь не имеет право жить в семье. Ведь он коронованный,- заступился Никодим.
- Ну и что, а имеет он право у сына вещь украсть? Дорогую вещь, золотую, - не сдавался парень. - Не прощу!
 Смотрящий не отступал:
- Зря ты так, все он тебе вернет или поможет в трудную минуту. Твой отец - человек слова, запомни.
                Глава седьмая
     Прошло полгода после этого разговора, Григория вызвали к начальнику. Майор приветливо поздоровался, как-то по-доброму произнес:
 - Радуйся, Гребнев, дело твое заочно пересмотрели. Теперь ты свободен, иди, простись с корешами, а я пока тебе справку напишу.
  Гришка оцепенел, с трудом вник в слова начальника. Простившись с сокамерниками, вышел за ворота ИТК. На попутке доехал до города, направился на вокзал за билетом. Он искренне радовался свободе, глубже вдыхал свежий воздух и улыбался прохожим. Домой прибыл на следующий день. Мать встретила сына со слезами, долго обнимала и глядела в глаза:
  - Скажи честно, Гриша, надолго приехал? Может, опять что-нибудь задумал? Пора остепениться, взрослый стал.
  Григорий поел, лег отдохнуть. Однако,  сон не шел, к вечеру надумал сходить на кладбище. Могилу деда Назара нашел сразу, достал нож, принялся копать ямку у креста. С нетерпением  вытащил носовой платок. На ладони заблестел и засверкал камнями его драгоценный крест. Надел на шею. Холодный металл обжег грудь, но на душе стало тепло и спокойно:
  - Вот, мы и опять вместе, думаю, надолго.
  Сел на соседнюю лавочку, долго сидел, погруженный в раздумья, пока полностью не стемнело. Где-то в стороне кладбищенских ворот послышался громкий разговор, потом звук автомобильного двигателя. Григорий вышел на тропинку, освещенную желтым фонарем луны. Вдалеке слышались удаляющиеся быстрые шаги, кто-то спешил скрыться. Калитка ворот оказалась прикрыта, он толкнул рукой и почувствовал, что она уперлась во что-то мягкое. Сразу услышал тихий стон. Гришка перемахнул через железный забор, подошел ближе… На земле лежал мужчина, голова и лицо в крови. Парень оттащил тело от ворот, нагнулся, чтобы рассмотреть: человек в дорогом костюме, на вид лет пятидесяти, в белой рубашке и галстуке. Боковые карманы пиджака вывернуты на изнанку. Мужик зашевелился, что-то невнятно произнес.
- Подожди, я сейчас, - сказал Гришка.
 Он быстрым шагом пошел в сторону дома, где  жил сторож. Постучал в двери и тут же увидел закрытый замок. Рядом с крышей сторожки заметил железную бочку с водой. Нашел пустую бутылку и наполнил. Плеснул водой в лицо, полил на голову. Человек очнулся, открыв глаза, спросил:
 - Ты кто? Где я нахожусь? Машина должна быть здесь…
  Гришка объяснил мужчине все, что мог, помог сесть на колени. Незнакомец долго охал и ахал, ладонями ощупывая голову. Затем произнес:
- Парень, помоги мне до машины дойти, сам не смогу. В багажнике аптечка есть, надо башку забинтовать.
«Волга ГАЗ-21» стояла метрах в ста от ворот, на черной полированной поверхности отражались блики луны. Мужчина был довольно упитанный, Гришка кое-как оторвал его от земли.
  - Как тебя зовут, ангел-хранитель? - спросил мужик. - Ты машину водить умеешь? А то я, правую руку совсем поднять не могу.
  - Ездить не умею, но как скорости переключать знаю, - ответил Григорий.    -  Гришей меня звать.
- Добро, Гришаня, садись рядом. Будешь моим пилотом. Сейчас меня до дома довезем, дальше видно будет. Меня, кстати, Юрий Иванович зовут. Для тебя просто Иваныч. Включай первую, поехали.
   Домом оказался бывший купеческий двухэтажный особняк из красновато-желтого кирпича. Квартира Юрия Ивановича находилась на втором этаже: три огромные комнаты и гостиная, больше похожая размерами на приличный танцевальный зал. Гришку поразила роскошь и великолепие стен, лепных потолков с хрустальными люстрами и изысканная резная мебель из ореха. Множество портретов знаменитых людей, статуи из бронзы величиной в человеческий рост и вещи, которых прежде никогда не видели его  глаза. Самое большое впечатление произвела коллекция старинного оружия: шпаги и сабли с золотыми и серебряными эфесами, длинноствольные ружья и дуэльные пистолеты, покрытые серебром с замысловатыми гравюрами.     Прежде Григорий никогда не видел такой роскоши, любовался, не отрывая глаз.
     Юрий Иванович позвонил по телефону, минут через десять пришла молодая женщина с аптечкой в руках. Обработала раны на голове хозяина, туго забинтовала и тихо исчезла. Гришка, сидя в кресле, думал о кресте, о своей жизни:
  - Опять в историю влип, что же мне так везет на приключения. Особенно с тех пор, как нашел крест.
Юрий Иванович открыл шкаф, достал бутылку коньяка и вазу с фруктами:
 - Что, спаситель, выпьем по маленькой. Разливай, у меня рука болит. Ты пей, Гриша, я только пригублю. Расскажи-ка мне о себе… По глазам вижу, недавно от хозяина вернулся. Как тебе мой музей?
  Григорий выпил, закусил яблоком:
- Хорошо у вас, Юрий Иванович, богато. Не иначе, как все это честным трудом заработали?
  - Хозяин от этих слов едва не поперхнулся коньяком:
  - Ох, ты и наглец, Гриша… Видишь человека в первый раз и такое ляпнуть… Не пойму, то ли смелый, то ли дурак
 Гришка засмеялся:
- А вы что, умный? Свою голову под удар подставили, кто же вас отоварил? Вижу, что человек вы не бедный, наверняка, охранник есть.
  Юрий Иванович с неохотой ответил:
 - Не подумал, водителя отпустил домой. Он спортсмен, КСМ по боксу. По затылку меня ударили, выбрали место. Наверное, караулили на кладбище, я каждую неделю туда приезжаю. Теперь сообразил, пасли меня несколько дней. Видел же, что двое парней преследуют, не придал значения. Деньги забрали, правда, всего-то рублей двести было. Надо найти их, обязательно наказать. Ты, парень, здесь новенький, поможешь найти? Я тебя отблагодарю. В нашем районе тебя никто не знает, будет проще.
  Гришка, не думая, ответил:
 - Согласен, приду через день. Тебе, Юрий Иванович, надо отлежаться, может, врача вызовешь?
 - Нет, так обойдусь. Буду ждать послезавтра. Пока.
  Гриша пришел домой поздно ночью, осторожно открыл двери и прошмыгнул в свою комнату. Зинаида робко постучала костяшками пальцев:
- Сынок, иди, поешь. На столе рыба жаренная, ты любишь.
- Нет, мама, не хочу. Иди, ложись, я тоже с ног валюсь, - ответил Гриша. Завтра обо всем погорим.
  Весь следующий день он находился дома, настроение было прекрасное, даже с Дмитрием нашел общий язык. К вечеру мать налепила пельменей, достала бутылку вина. Сын заметил, что матери не терпится что-то рассказать, но расспрашивать не хотел. За ужином Зинаида не стерпела:
  - Сынок, новость у нас хорошая. Диме на работе очередь на машину подошла, на «Жигули». Наверное, будем покупать. 
Дмитрий, молчавший до этого, разоткровенничался:
- Купил бы вола, да задница гола. Где деньги-то возьмем? Четыре тысячи рублей никто в долг не даст. Воровать я не умею…
  Он вдруг виновато отпустил голову в тарелку, догадался, что нечаянно сказанное слово, могло задеть вспыльчивый характер пасынка. Гришка не обиделся, отмахнулся рукой:
- Да, ладно, не бери в голову. Ляпнул, не подумавши, но я не в обиде. Берите, если хотите. Я вам не советчик.
   Буркнув «спасибо», направился в свою комнату. Долго лежал на кровати, затем присел к столу. Вспомнил глаза матери с чуть заметными морщинками, руки с проступающими синими венами. Ему вдруг стало её жалко:
- Она ведь уже не молодая, сколько же лет отнял я у нее, сколько слёз она пролила за последние годы!  Надо ее как-то отблагодарить, она у меня одна.
Снял с шеи крест, положил перед собой, заговорил с ним, как с живым существом:
- Вот, и все, мой драгоценный, пора нам проститься. Удачи ты мне не принес, лишь одни неприятности. Завтра тебя постараюсь продать, деньги мамке нужны. Не сверкай на меня камнями, я так решил. Надо тебя толкнуть, тем более мужичок богатый попался.
 Он еще раз взглянул на крест, ему вдруг показалось, что блики от камней и металла заметно потускнели, стали мрачными. Прежний ослепительный блеск исчез. Обреченно вздохнув, накрыл его ладонью и, скомкав, сунул в карман брюк. Упал на кровать и мгновенно уснул. Лагерная привычка давала о себе знать, Гришка вскочил ровно в шесть утра. Сделал несколько упражнений, пошел умываться. Мать уже суетилась на кухне, увидев сына, спросила:
- Гриш, съешь пару бутербродов?
Он перекусил, стал одеваться:
- Пойду я, мам, надо сегодня на счет работы поговорить. Сидеть дома не буду.
  Пришел на свое излюбленное место, побродил по берегу Дона, нашел свою лодку. Она уже не представляла ценности, в бортах светились щели, дерево стало мягким и рыхлым.
- Да, видно, нет ничего вечного, моя посудина сгнила, - с грустью подумал он. Медленным шагом направился к дому Юрия Ивановича.
  Дверь открыла женщина, что бинтовала голову хозяина. Без слов проводила раннего гостя в гостиную. Вскоре подошел Юрий Иванович, одетый в атласный голубой халат и домашние шлепанцы. Повязки на голове не было. Сделал рукой знак, и тут же женщина подкатила столик на колесах. В вазе лежали всякие фрукты, а на тарелках - готовые бутерброды с колбасой.
- Присаживайся, Гриша, - пригласил хозяин. - Что будешь, чай или кофе?
- Я с утра позавтракал. Давайте ближе к делу, - отказался Григорий.
- Чтобы ты знал - я работаю в музее. Люди меня называют книжным червяком, ведь я заведую архивом, - начал Юрий Иванович.- Две недели назад заметил за собой слежку. Думал, что это органы, потом сообразил - кто-то из недругов. Завистливые люди часто идут на преступления, наверное, я стал их объектом. Наверняка, хотели убить на кладбище, но ты помешал. Благодарю! Как говорят, спасший однажды, отвечает за жизнь спасенного.
Иванович коротко рассказал о своих подозрениях, описал приметы парней. Задумался на минуту и произнес:
 - Вспомнил! Первый раз я их видел в кафе «Астория». Иногда захожу туда, люблю съесть мороженое и выпить чашку кофе. Один из них - рыжий и высокий, второй - крепыш, явно из бывших спортсменов.
 - Хорошо, сегодня же в кафешку заскочу, может, увижу, - согласился Гришка. - Может, со мной сходите?
- Нет, Гриша, с тобой Валера пойдет, мой водитель. Скоро он подойдет, - ответил Иванович.-  Вижу, что-то ты, мой друг, мнешься, хочешь узнать чего?
Парень вытащил из кармана крест, положил на стол:
 - Посмотрите, Юрий Иванович, назовите цену.
Хозяин, едва взглянув на золотое изделие, вскочил, вышел в соседнюю комнату. Вернулся, держа под мышкой толстую книгу. Сосредоточенно начал листать страницы, то и дело, поглядывая на крест. Обрадованно вскрикнул:
- Нашелся, слава Богу! Где ты его взял? Это очень дорогая вещь, почти реликвия. До войны крест хранился в одном из соборов Киева, я много о нем слышал, но в глаза не видел. Рассказывай.
  Григорий коротко пересказал о своих приключениях, не упомянул лишь о пистолете.  Юрий Иванович не отводил взгляда от изящного изделия, то и дело, рассматривая сквозь очки. Наконец спросил:
- Ты что, хочешь его продать?- парень кивнул головой.
- Деньги нужны, хотел матери помочь. Они с отчимом хотят машину покупать, четыре тысячи не хватает. Вот такие дела…
 Хозяин задумался, затем предложил:
- Ты, Григорий, потерпи малость. Я попробую связаться с коллекционером, думаю, что непременно возьмут. Но это не сразу делается, надо будет подождать. Денег я тебе одолжу, потом рассчитаешься. А пока забери крест и никому не показывай.  Спрячь подальше, за него и головы можно лишиться. Трижды раздался звонок в двери, хозяин попросил:
- Иди, Гриша, открой, Валера пришел.
В комнату прошел молодой мужчина спортивного телосложения на вид лет тридцати.
- Знакомьтесь, - предложил Юрий Иванович, - а я пойду на минутку в кабинет.
Вскоре вернулся, словно извиняясь, обратился:
 - Григорий, не обессудь, дома таких денег нет. Сейчас меня до музея довезете, там возьму. А вы тогда  - в кафе…
  Гришке мельком показалось, что Иванович ведет себя странно:
- Только что пообещал дать денег, и вдруг не оказалось… Рана на голове слишком быстро зажила, хотя крови было очень много. Ладно, разберемся…
Он перевел взгляд на Валерия, лицо его, несомненно, было знакомым. Он знал, что видел его раньше, но вспомнить не мог.
До музея ехали молча, Григорий ломал голову, в каком месте и когда он пресекался с Валерой. Неожиданно «Волгу» обогнал старый «Москвич», резко перестроился и встал перед самым носом машины.
- Твою мать, - выругался Валерка. - Но, я тебе сейчас устрою, козлина. Ты меня запомнишь…
- Сиди спокойно, не лезь, - громко приказал хозяин.- Водитель затих, однако, от злости ударил кулаком по баранке:
- Надо было ему морду разбить. Он что, в первый раз за руль сел? Зря ты, Иванович, прощаешь. Еще немного и радиатор бы угробили.
  Гришку мгновенно осенило, он вспомнил, где видел Валерия. Когда-то давно, еще занимаясь боксом, он обратил внимание на молодого парня в старшей группе. Он видел, с какой жестокостью юноша работает в спарринге. Он был явным лидером среди сверстников, его побаивались и уважали за силу. На ринге Валера становился свирепым, тренер не раз делал замечания. Однажды во время соревнований Валера дважды ударил соперника после гонга, в кровь разбил лицо. Его дисквалифицировали на полгода, больше он в зал не вернулся. Ходили слухи, что ушел к другому тренеру, начал драться за деньги. Больше о нём ничего не известно. Сидя на заднем сиденье, Григорий невольно осмотрел голову Юрия Ивановича - ран на голове не было:
- Как же так, кровищи столько натекло, а на первый взгляд ничего не видно? Но ведь он был явно избитый…
 Подъехали к музею.  Иванович отозвал водителя  в сторонку, что-то прошептал на ухо и предупредил:
- Пацаны, будьте осторожны. Дело серьезное.
 В кафе Валера вел себя по-хозяйски, было наглядно видно, что он здесь постоянный клиент. Уселись за столик, заказали мороженого. Зал оказался полупустым: среди посетителей не было ни одного мужчины. Молча ели пломбир, пялились в окна на прохожих. Гришка заметил - к двери подошли двое парней, обличьем схожи с описанием Юрия Ивановича. Один из них рыжий и высокий, другой коренастый с мощными широкими плечами.
- Валера, глянь, похоже, что это те самые, - шепотом произнес Григорий. 
Парни, постояв минуту, направились вдоль по улице. Водитель вскочил:
- Пойдем за ними, ты иди первым.
 Гришка медленно тронулся следом, краем глаза успел увидеть, как Валерка залез в машину, не упуская их из виду, он двигался, беззаботно глазея по сторонам. Не спеша парни шли к небольшому скверу, находившемуся подальше от жилых домов. Это место Гришка знал: здесь невдалеке жил его дядька. Он оглянулся назад - «Волги» не было видно:
 - Где же Валерка? Он должен ехать за мной, неужели, струсил?
  Сквер совершенно пуст, из брошенного фанерного домика под названием «Комната смеха» донесся возбужденный разговор, и он шагнул к открытой двери. Переступив невысокий порог, оказался в темноте.
 - Эй, есть тут кто-нибудь? - тихо спросил Гришка и  тут же почувствовал страшный удар по затылку. Теряя сознание, успел закрыть голову руками и подогнуть колени. Через какое-то время от бесконечных и сильных ударов по телу, Гришка  впал в небытие…
                Глава восьмая
  Очнулся среди ночи от холода, неимоверными усилиями удалось выползти на улицу. Идти не мог, попытался встать на ноги, но тут же свалился наземь. Голова страшно болела, ныло все тело, и беспокоил частый кашель, от  него он  терял сознание и ничего не помнил, напрочь отказала память. Гришка лежал в траве, мысленно прощаясь с жизнью.
  Очнулся, какая-то бродячая собака обнюхивала его, пару раз лизнула запекшуюся кровь на лице. Он застонал, пес отбежал в сторону. Кое-как смог поднять руку, пальцы совсем не гнулись, наверное, были переломаны. Тыльной стороной ладони вытер сочившуюся из носа кровь, коснулся разбитых губ и сообразил, что шатаются передние зубы. Уронил руку на грудь и сразу ощутил, что нет привычной тяжести золотого креста. От бессилия потекли слезы, он тихо завыл.
   Наступало утро, на востоке появилась светлая полоса. Гришка не мог шевелиться, боль отняла все силы. Напряг слух, показалось, что где-то недалеко послышались шаги. С трудом приподнял голову, попытался крикнуть.  Получился странный хрип, больше похожий на рычание. Попробовал еще раз, шаги стихли… 
Неожиданно услышал мужской голос:
 - По-моему, кто-то стонет? Пойдем, глянем. Эй, мужик, ты живой? Вот, это ни хрена себе!..
  Григорий приоткрыл набрякшее от крови веко, разглядел две фигуры, склонившиеся над ним.
 - Скорую надо вызвать, а то загнется, - заговорил мужчина. -Наверное, убивали, но не смогли. Я побегу, позвоню в неотложку, иначе помрет.
  Гришка слышал, как говорили мужики, но не мог произнести ни слова. Попробовал сесть на колени, однако, приступ острой боли вновь выбил его из сознания.
  Он пришел в себя спустя сутки, по очертаниям белых стен и потолков догадался - это больница. Повернул голову, рядом стоял штатив, на котором блестел большой сосуд с прозрачной жидкостью. От него к руке шла трубка.
- Наверное, капельница? -подумал Гришка.- Значит, я живой, а что же со мной произошло?
Урывками начал вспоминать события последнего дня. Сразу понял: его подставил Юрий Иванович.
- Заранее спланировал, как забрать у меня крест. Не учел того, что живой останусь. Но ничего, оклемаюсь, и найду вас с Валеркой. Этого я им не прощу.
  Открылись двери, и в палату впорхнула медсестра. Радостно подскочила к больному:
 - Слава Богу! Наконец-то очнулись, я так переживала, - она без умолку щебетала, наклонившись к лицу Гришки.- Как вас зовут, как фамилия? Мне надо  карту заполнить.  А где вы работаете? Есть ли у вас родные? - Григорий шепотом ответил:
- Потом все скажу. Спать хочу.
- Спите, больной, сон - лучшее лекарство. Я побегу к врачу.
На душе у парня стало спокойнее, он заснул. Перед обедом его разбудил доктор, медсестра с блокнотом в руке стояла рядом:
 - Рассказывайте о себе, молодой человек. Слишком много вопросов накопилось, милиционер в коридоре ожидает.
 - Гриша тихо произнес:- Дайте воды, пожалуйста…
  Сестра приподняла голову, дала попить. Он коротко рассказал о себе, назвал адрес матери и дядьки. К вечеру прибежала запыхавшаяся мать, села в изголовье и заплакала:
- Сынок, кто же тебя так? Как же ты выжил после таких побоев…
- Ничего, мама, все будет хорошо. Скоро оклемаюсь, - ответил сын. - Жаль с деньгами вам не помог. Машину берите, на ноги встану, заработаю.
Зинаида отмахнулась:
- Да, уж, какая теперь машина, дай Бог тебе здоровья. Лечить тебя надо.
В дверях появился Дмитрий, с сожалением посмотрел на пасынка:
- Да, Гриша, здорово они тебя.
Зашел доктор, отозвал Зинаиду в сторону:
- Пойдемте в коридор, разговор есть.  Едва вышли, Зина спросила:
- Доктор, что-то серьезное?
- А вы как думаете? Сломаны четыре ребра, пальцы рук переломаны. Это очень серьезно. Но самое главное, - голова пробита. Необходима операция с трепанацией черепа, слишком большая гематома. Операция не сложная, но я обязан взять ваше разрешение. Скажу честно, вашего сына пытались убить. Почки отбили, но это все излечимо. Так вы даете согласие? 
Зинаида согласилась.
- Вот, и хорошо, пусть недельку полежит, организм восстановится, тогда и сделаем вскрытие,- согласился врач.
Перед окончанием смены забежала медсестра Валя:
- Выздоравливайте, больной, я домой побежала. До завтра. 
Гришка попросил:
- Валюша, ты не смогла бы к дядьке моему зайти? Сообщить надо, что я в больнице. Адрес я сейчас скажу. И девушка согласно кивнула:
- Говорите, мне не трудно добежать.
  Дядька появился на следующий день перед обедом. По обыкновению навеселе, но держался достойно. Прошел в палату в белом халате, присел на стул:
  - Ну, как ты, племяш? Здорово тебя отметелили. Я так думаю, что опять из-за своего креста пострадал. Расстаться надо с ним, золото до добра не доведет. Рассказывай, может, чем-нибудь смогу помочь?..
 Гришка был рад приходу дяди Коли, знал, что в городе у него большие связи с бывшими сидельцами. По молодости дядька тоже топтал зону, да и авторитет родного брата что-то значил.
Григорий попросил лишь одно - найти Юрия Ивановича и его водителя Валерия. Назвал адрес купеческого дома.
- Если смогу, то разыщу. Гриша, может, хлебнешь немного? - под полой пиджака блеснула бутылка вина.
- Нет, не хочу, - отказался племянник. - Ладно, ты иди, мне отдыхать надо. Спасибо, что навестил.
- Дядька поднялся, тихо прошептал:
- Отца твоего словили, пятерик накрутили. Сейчас в Гаграх сидит, ждет этапа. Могу в маляве привет передать, он будет рад.
- Передай, конечно, я уже давно его простил…
 Неделю спустя Грише сделали операцию. После выхода из наркоза перевели в общую палату. Мать приходила ежедневно, приносила фрукты и молоко:
- Пей, в нем кальция много, быстрее кости срастутся.
Сын благодарно кивал головой:
- Спасибо, мама.
  Вскоре Григорию разрешили прогулки, он подолгу сидел в парке, думал про свою беспутную жизнь. Из головы никак не выходила мысль о кресте, искренне переживал об его утрате. Лишь через месяц появился дядя Коля, в руке - полная авоська апельсинов:
- Я, как вижу, на поправку идешь, вот, тебе витамины. А теперь слушай… Никого мы не нашли, исчез твой Юрий Иванович, как в воду канул. Самое интересное: он оказался племянником Якова. Вот, такие дела. Дом опечатан, наверное, его прокуратура ищет. Тот еще фраер. Но как он ловко тебя кинул, умный, гад! - дядька закурил, на лице появилась ухмылка. - Не все так плохо, Валеру отыскали. Сейчас он в Сочах, думаю, скоро появится. Деньги закончатся и приедет. Так, что выздоравливай, вместе его найдем.
  В начале сентября Гришка выписался из больницы, переломы срослись, но тело было чужим, мышцы стали дряблыми. Первым делом зашел к дядьке, попытался узнать что-нибудь о Валерке. Дядя Коля предложил выпить:
- Присаживайся, Гришаня, наверное, стоять еще тяжело. Считай, что с того света вернулся. Валеры еще нет, но скоро обязательно появится. 
Гришка пить отказался:
- Слабый я еще, да и не хочу. Надо дома побыть недельки две, бицепсы подкачать, а то я не в лучшей форме. Позовешь, если что будет новое.
 Дядька улыбнулся:
- Может, Светку позвать? Потренируешься по старой памяти. Она про тебя вспоминает.
Гришка пропустил слова родственника мимо ушей:
- Ладно, пойду я, дядя  Коль, наверное, уже мать потеряла.
Дома перекусил, посмотрел телевизор и направился в гараж. Достал пистолет, подержал в руке и опять спрятал:
- Еще время не подошло.
Вытащил грушу, вытер пыль и подвесил на перекладину. Ударил несколько раз и сразу выдохся:
- Нет, надо медленно начинать. Дыхалка не работает, долго придется восстанавливаться. Пойду, по городу пройдусь, прошвырнусь по магазинам. Хотя куда без денег идти, в кармане ни копейки. У матери просить стыдно. Ничего, что-нибудь придумаю.
   Шмотки его не интересовали, проходил мимо витрин, не оглядываясь, неожиданно остановился перед дверьми ювелирного магазина. Зашел, покупателей мало:  женщина-продавец откровенно зевала за кассой. Он прошелся вдоль прилавка, нагнулся, будто прицениваясь.
- Что-то интересует, молодой человек? - тотчас спросила женщина. Гришка не удостоил ее ответом, продолжал разглядывать мужские перстни. Ему понравились массивные золотые печатки, несколько штук  с черными камнями. Хотел примерить, но что-то его остановило. Быстро вышел наружу.
- Надо сходить еще в ювелирный. Где-то он должен быть рядом, - неожиданно для себя подумал Григорий - Меня будто, тянет смотреть на золотые украшения. Может быть, прав оказался оценщик из ломбарда? А вдруг золото действует на меня магически, и я не могу без него?
  Ноги сами понесли парня на улицу к ювелирному магазину. Под толстым стеклом прилавка лежало несколько штук женских золотых часов. Сверкающие миниатюрные часики притягивали взгляд, смотреть на них можно бесконечно. Вдоволь налюбовался украшениями и нехотя покинул магазин. По дороге домой подумал:
- Вот, бы грабануть… Наряд подъедет минут через пять, после того, как сработает сигнализация. Можно успеть забрать самое ценное и дальше убежать темными переулками. Надо все обмозговать.
  По три раза в день Гришка уходил в гараж, усиленно тренировал свое разбитое тело. Через силу, до изнеможения пытался восстановить мышцы до прежнего состояния. Через три недели упорных занятий, почувствовал, как руки и ноги стали намного сильнее. Мысль об ограблении ювелирного не выходила из головы, он уже запланировал, когда пойдет на грабеж. Планы прервал визит дяди Коли:  он неожиданно появился около подъезда:
- Нехорошо, Гриша, дядьку иногда навещать надо, тем более новости есть для тебя. Два дня назад вернулся Валера, он с компанией корешей пропадает на даче одного из дружков. Веселятся ребята, пьют и проституток привозят, наверное, бабки есть.
- Спасибо за сообщение, - обрадовался племянник, - отвел дядьку в сторону:
- Скажи мне адрес, я подумаю, как его выцепить. Он ведь не один, наверняка с друзьями - бывшими спортсменами. Надо все рассчитать, один не попрешь. Ты иди домой, я завтра заскочу.
  До полуночи Гришка ломал голову, потом неожиданно решил вопрос:
 - Возьму с собой пистолет, так вернее будет. Если вдруг что-то не так - пальну пару раз под ноги. Напугаю хотя бы!
 Как только мать с Дмитрием вышли из квартиры, примерил плащ отчима и серую фуражку. На улице сыпал мелкий дождь, Григорий дождался нужного автобуса и запрыгнул в салон. До дачного поселка добрался через час. Прошел мимо деревянного забора, внимательно оглядел двор. Дом оказался большой: на втором этаже - длинная застекленная лоджия, из приоткрытого окна негромко звучала музыка. Перешел улицу, спрятался от дождя под кроной старой ели. Ждал, наблюдал за дачей и входной дверью. Калитку полностью скрывали разросшиеся кусты белой сирени.
- Это хорошо, к двери можно подойти незаметно, - успел подумать Гришка и тут же из ворот выбежал долговязый рыжий парень. Натянув куртку на голову, бегом припустил в сторону дачного магазина.
 - Наверное, за допингом рванул, трубы-то горят, - сообразил Григорий.
  Он подошел к калитке, открыл створку и шагнул на дорожку. Рукой придержал, чтобы не хлопнула тугая пружина и, скрываясь под нависшими ветвями сирени, быстро побежал к двери. Достал пистолет, снял с предохранителя и приоткрыл дверь. Свет в коридоре не горел, и Гришка на цыпочках осторожно двинулся вперед. Темная штора висела перед входом в комнату. Он аккуратно взялся за край и слегка отодвинул… Прямо перед ним выросла фигура. Человек удивленно вытаращил глаза на вошедшего:
 - Ты кто такой? Как сюда попал? Зачем ты… 
 Не дав ему договорить, Гришка с размаху ударил парня по голове рукояткой пистолета. Даже не успев ойкнуть, тот свалился на ковер. Прислушался, за одной из дверей слышалось журчание воды, затем в проходе появился Валерка с полотенцем на плече. Вытирая на ходу лицо, плюхнулся на диван. Держа пистолет в руке, Григорий вышел из-за шторы:
 - Сиди, не дергайся, пристрелю!
Валера, изумленно хлопая ресницами, проговорил:
 - Ты? Тебя же грохнули, неужели выжил?
 - Да, вы меня не добили, добрые люди отправили в больницу. Теперь моя очередь, - произнес Гришка. - Говори, где мой крест? Куда скрылся Иванович?
 Бывший боксер пришел в себя, он не верил, что в него могут выстрелить. Нагло улыбнувшись, резко вскочил на ноги:
- Ты меня хочешь на понт взять? Пистолетом игрушечным угрожаешь…
Словно на ринге он сделал стойку, пошел на противника. Гришка быстро решил исход поединка, опустив ствол вниз, нажал на курок… Раздался выстрел, затем мычание и громкие маты. Пуля, выпущенная из «Вальтера», насквозь пробила ступню спортсмена и ушла в паркет. Он грохнулся на диван, схватившись за ногу, завыл…
- Неужели больно? - с издевкой спросил стрелок.
   В это время стал приходить в себя парень, лежащий на полу. Гришка сдернул с него ремень, туго затянул за спиной руки. Подошел к раненому, спокойно спросил:
- Я буду задавать вопросы, а ты отвечай. Выделываться начнешь - прострелю вторую ногу. Полотенцем рану перевяжи.
  Валерка разорвал полотенце, сморщившись от боли, попытался сделать перевязку… Заматерился, бросил тряпку на пол:
- Нет, не могу сам, сильно болит.
 Неожиданно во дворе громко хлопнула калитка, через минуту в зал вбежал рыжий с двумя бутылками коньяка. Хотел что-то сказать, но увидев парня с пистолетом, растерялся и побледнел. Григорий направил на него оружие:
- Чего встал? Иди сюда, завяжи ногу корешу, а то кровью изойдет. Что рот открыл, иди быстро!
 Рыжий поставил коньяк, склонился над раненым. Очнулся парень, лежащий на полу, начал орать и материться. Гришка подскочил к нему, ударил пинком по ребрам:
- Слышь ты, заткнись…. Иначе башку прострелю. Я вас узнал, это вы меня хотели убить.
Подошел к боксеру, направил ствол прямо в лоб:
- Рассказывай, гадина, иначе у меня терпение кончится, перестреляю всех к чертовой матери…
- Гриша, не стреляй, - взмолился Валера. - Все как на духу расскажу, пожалей ради Бога. Историю с тобой полностью отрежиссировал Юрий Иванович. Все продумал капитально, даже исполнителей убийства нашел. Этот здоровяк, что на полу  лежит, физически силен, однако, умом слабоват. Зовут его Генка, за сотню рублей готов любого забить до смерти. Витька рыжий под стать своему другу, только хитрый и жестокий, со слабыми. Где этих уродов нашел Иванович, я не знаю. Это они тебя били, я лишь крест снял. Зачем я связался с дебилами… Рыжий покосился на Валерку:
- Что, себя выгораживаешь? Ты тоже избивал, козел!
- Заткнись, гнида, сейчас челюсть сверну, - угрожающе рявкнул Валера, сделав попытку приподняться. Витька невольно отпрянул назад к столу, где стояли  бутылки. Григорий заметил движение, понял:
- Он хочет меня оглушить. Ладно, пусть попробует…
  Рыжий сделал полшага назад, нащупал горлышко бутылки. Гришка перехватил руку, прижал к столу и дважды ударил пистолетом. Раздался вой, схватившись за ладонь, Витька от боли заплясал по комнате.
- Сядь на пол! - приказал Григорий.- А ты рассказывай дальше, куда крест дел?
Спортсмен не на шутку перепугался, продолжил говорить:
- У Ивановича голову снесло, когда твой крест увидел. Нашел в каком-то источнике, что эту вещь таскал на шее Емельян Пугачев. Сразу принялся искать известных коллекционеров, звонил в Москву и Ленинград. Кажется, дозвонился, вот, и сорвался. Мне по секрету сказал, что хочет вывезти его заграницу и устроить аукцион.
  Валера попросил пить, Гришка плеснул из графина, подал стакан.
- Он даже мне не сказал про стоимость, лишь произнес: «Это реликвия, я даже боюсь назвать цену, наверняка ошибусь. Историческая реликвия России - она бесценна!». Отвалил мне денег за твое убийство и исчез… Я на юг умотал, ждал, когда все утихнет. Ты слишком живучий оказался, никто не подумал, что сможешь выкарабкаться. А кстати, Рыжий, не ты ли хотел его повесить? Я не разрешил!
- Да, я смотрю, веселая команда у вас подобралась, один другого хлеще, клеймо ставить негде,- с угрозой произнес Григорий. - Ума не приложу, что с вами делать… Может, подскажете?
- Рыжий упал на колени, взмолился:
- Прости нас, не убивай… У Валерки деньги остались, забери… Не лишай жизни, мы все отработаем.
  Гришка взял коньяк, открыл бутылку и глотнул из горлышка:
- Ладно, живите. Напишите мне свои адреса, вдруг пригодитесь. Если честно, хотел вас всех завалить, но злость прошла. Лучше уйду, пока не передумал. Деньги где? А то я сейчас на мели…
 Валера выдвинул ящик стола, достал начатую пачку пятирублевок:
 - Это все, что осталось. Больше нет.
У Григория даже притупились эмоции, он не хотел мести. Молча сунул деньги в карман, неторопливо покинул дом. Приехав в город, зашел навестить дядьку. Коротко рассказал о поездке на дачу, умолчал лишь про пистолет. Дядька открыл бутылку вина, предложил выпить. Племянник на сей раз не отказался:
- Сегодня можно, наливай.
Выпили, повторили. Дядя Коля спросил:
- Что делать собираешься, племяш?
- Не знаю, что-нибудь придумаю, но работать, не пойду. Искать Юрия Ивановича бесполезно, так что ушел навеки мой крест, - с досадой проговорил Гришка. - Жалко до слез, он для меня как талисман был.
- Не переживай, парень, будет еще золото в твоей жизни. Один раз повезло, значит, повезет еще, - обнадежил дядька.
- Я тоже так думаю, может, клад найду, - замечтался племянник. - Ладно, дядя Коль, пойду золото искать. Бывай.
По дороге домой заглянул в универмаг, купил кожаные перчатки и небольшую спортивную сумку. В гараже отыскал кувалду, отставил в сторону:
 - Думаю, для витринного стекла хватит. Оно не очень толстое, разобью. Сегодня не пойду, выпил немного.
  Дома покопался в нише, нашел старую вязаную шапку и вырезал отверстия для глаз и рта.
- Все, теперь спать. Завтра предстоит бессонная ночка, надо хорошо отдохнуть, нас ждут великие дела, - закончил он словами великого комбинатора Остапа Бендера.
     Проснулся, в квартире - никого. Сделал зарядку, позавтракал и вышел погулять. Свернул на улицу, где находился ювелирный магазин. У подъезда одного из домов увидел двух старушек, сидевших на лавочке. Присмотрелся, бабушки с утра кому-то уже перемалывали кости, поочередно сморкаясь в носовые платки.
- Табак нюхают, - догадался он. - Надо бы купить, говорят, он собак со следа сбивает.
   Долго бродил по городу, незаметно вышел к Дону. Прошелся по берегу, оказался рядом с лодкой деда Назара. Присел, перед глазами возникла Лена:
 - Здесь мы впервые встретились, она наступила на стекло. Как же я хочу ее увидеть, обнять, вдохнуть запах ее волос. Где же ты сейчас, Леночка? Наверное, уже замуж вышла… Какой же я дурак, упустил свое счастье. Вот, на этом месте она любила сидеть, смеялась, подставив ветру густые волосы.
Гришка ладонью погладил шершавые, пересохшие доски, напомнившие о любимой девушке.
 - Если все пройдет удачно, обязательно поеду к ней, а вдруг она меня еще не забыла, - решил он.
   Шум дождя разбудил его в два часа ночи, порывистый ветер швырял капли дождя в открытую форточку. Он взял все необходимое, на цыпочках прошел к двери, и тихо открыв замок, проскользнул на площадку. Через полчаса остановился, через дорогу стал наблюдать за улицей. Город спал, ярко горела одиночная лампочка над вывеской ювелирного магазина «Карат». Надел перчатки и маску, решительно пересек дорогу. С размаху ударил кувалдой по витринному стеклу, крупные осколки полетели вовнутрь, одновременно сработала сигнализация. Звук не очень громкий, но достаточно противный и пугающий. Ногой выбил остатки стекла, спрыгнул в здание. Не теряя ни секунды, обеими руками начал сгребать золото из-под прилавков. Брал все подряд, не забывая отсчитывать секунды. В сумку полетели перстни, кольца и серьги, а вот и золотые часики… Смахнул перчаткой десятка два цепочек с кулонами, не забывая вести отчет. Двести шестьдесят один, двести шестьдесят два… Пора бежать… Гришка кинул кувалду в лампу дневного света, на голову посыпались кусочки матового стекла. Перелез через высокий подоконник и бросился бежать.
   Обратный путь продумал заранее, метнулся в темный переулок, с крыши сарая спрыгнул на противоположную улицу.
- Теперь по тротуарам между домов, там есть проход в другой квартал, - лихорадочно  соображал он.
  По трамвайному пути пробежал остановку, услышал далеко за собой вой милицейской сирены. Дождь не прекращался, Григорий решил передохнуть под крышей остановки:
 - Удачную погоду выбрал, в такую ночь только воровать, все следы смоет. Вроде бы получилось! Куда идти? Надо дождаться рассвета, хотя лучше все-таки домой явиться.
   По-тихому прошмыгнул в двери подъезда.  Аккуратно открыл замок, прошел в комнату. Разделся, залез под одеяло, его охватила дрожь. Трясло не от того, что замерз - трясло от пережитого стресса. Кое-как успокоился, заснул.
  Мать, уходя на работу, захлопнула дверь. Гришка встал, содержимое сумки вывалил на стол. Золото сверкало, переливалось в свете лампочки. Он откровенно любовался, брал в горсть изделия и ссыпал в кучу. Взяв ножницы, стал срезать ценники. Отошел метра на три, издалека глянул на горку, она казалась довольно внушительной. Улыбнулся, вспомнил поэта Пушкина:
               Там царь Кощей над златом чахнет,
               Там русский дух, там Русью пахнет.
  Полного удовлетворения не испытывал, чего-то не хватало.
- Нет, я бы с легкостью поменял эту груду золота на одну вещь - мой крест, - подумал Григорий.
  На кухне нашел круглую жестяную коробочку из-под леденцов, часть изделий положил в нее:
 - Теперь нужно найти покупателя, может, дядька поможет?
Дядя Коля оказался трезв, как никогда, поинтересовался успехами племянника. Вместо ответа Григорий спросил:
- Леденцы будешь? Угощайся…
Николай Гребнев с улыбкой протянул руку, открыл крышку и удивленно вскрикнул:
 - Ни хрена себе, вот это леденцы! Так это ты ювелирку обнес? Ну, ты, Гриша, мастер! Всю ментуру на ноги поднял, ловкач!
  На ладони прикинул вес, отставил в сторону:
- Я полагаю, тебе сбыть надо? Есть у меня кореш, но он в области живет, давно с ним не виделись. Он из цыган, они любят золотишко. Сразу предупреждаю, третью часть от сделки забираю, в общак отдам. Отцу твоему передачку закину, да и себе оставлю.
  Племянник кивнул головой:
- Без разговоров.
- Значит так, я сегодня уеду, вернусь дня через три. Денег мне на дорогу дай, у меня кончились, даже вина не на что купить. Я так понимаю, что это не все рыжье? Что-то себе оставил? Жди меня дома. К тебе обязательно менты придут, проверят.
 Гришка молча отсчитал сто рублей.
 - С Богом, удачи!
  Милиция явилась к вечеру, проверили документы, поглазели по сторонам. Зинаида с Дмитрием подтвердили, что сын ночевал дома. Потоптавшись у порога, ушли ни с чем.
  Григорий переживал, если бы пришли с обыском, - обязательно обнаружили золото- сумка до сих пор лежала под кроватью.
- Нужно сегодня же перепрятать, как стемнеет, пойду в гараж.
Замотав драгоценности в рукав от старой рубахи, сунул сверток в дымогарную трубу на крыше гаража. Буржуйка проржавела, ею давно не пользовались, стояла вместо мебели.
  Этой ночью видел во сне Лену, девушка целовала его в губы и несколько раз спросила:
- Гриша, когда же ты приедешь? Я скоро замуж выйду.
Он подскочил с кровати, словно ужаленный. Долго сидел, обхватив руками голову:
- Я до сих пор ее люблю!
  Три дня провел на реке, рыбалка не отвлекала. Часами глядел на воду, но образ Лены не выходил из головы. Решил,  как только дождется дядьку,  поедет в Минск. Николай вернулся к концу третьего дня, молодая женщина вызвала Григория из квартиры. Коротко шепнула:
- Идите за мной, вас ждут.
Пришли в парк, дядька прохаживался вдоль аллеи, увидев племянника, обрадовался:
- Пойдем ко мне.
В квартире хозяйничала симпатичная девушка. На столе - несколько бутылок вина и хорошая закуска. Григорий с удовольствием выпил стакан, налил еще:
- Ну, что, дядя Коля, давай за почин… - посидели, вспомнили Гребня, дядька предложил:
- Может, у меня останешься?
- Нет, мне с утра на вокзал. Надо в гости съездить, - решительно отказался племянник. - Всё, я ушел.
  Как стемнело, достал драгоценности, отобрал два колечка и золотые часики. Остальное привязал за проволоку и опустил в трубу. Встал рано, мать готовила завтрак. Она попыталась с ним заговорить, но сын отмахнулся:
- Мам, давай потом. Я сегодня уеду ненадолго, как приеду, так все порешаем.
Ушел в комнату, через минуту вернулся, держа в руках деньги:
- Мама, вот вам две тысячи на расходы, пока у меня больше нет.
Зинаида с подозрением взглянула на купюры:
- Деньги, наверное, ворованные? Я не возьму. Убери! - пряча от сына лицо, с тяжким вздохом отвернулась.
  До Минска добрался на вторые сутки, сразу направился к дому Елены. Долго ждать не пришлось, вскоре на тротуаре увидел знакомый силуэт, рядом с Леной шагал парень в форме лейтенанта милиции. У Григория от неожиданности застучало в голове, резко заболел затылок. Девушка, смеясь, весело махала сумочкой, то и дело, заглядывая спутнику в глаза.
- Зачем я приехал, годы юности не вернуть. Лена, наверное, счастлива, глаз не сводит с лейтенанта. Может уже замужем, обо мне наверняка забыла. Лучше мне уйти…
    Он свернул в сторону, присел на корточки под раскинутым тополем. Взглядом продолжал следить за счастливой парочкой, увидел, как они скрылись в одном из подъездов.
Короткая жизнь промелькнула в памяти, он словно прозрел:
- Я сам все разрушил собственными руками. А теперь что я могу ей дать, да и кто я, вообще? Бывший зек и грабитель, и что меня ожидает? Скорее всего, опять зона корячится, это неизбежно. Рано или поздно на меня выйдут… Наверное, это моя судьба. Ладно, хватит ныть, буду жить, как смогу, как карта ляжет.
  Ждал долго, но уйти не решался, хотелось в последний раз поговорить с Леной, сжечь мосты. Она появилась одна, быстро направилась к остановке автобуса. В последнюю секунду он успел схватить ее за руку:
  - Лена, стой!
Елена испуганно выдернула руку и повернулась:
- Ты? Гриша, ты как здесь оказался, из тюрьмы сбежал?
- Нет, Леночка, я освободился. Тебя повидать приехал, - сбивчиво объяснил он.
- А ты подумал, зачем? Детство ушло, Гриша, я уже не такая наивная, как была раньше. Через неделю выхожу замуж за человека, которого полюбила, - резко ответила Лена.
- Да, я дурак, виноват во всем, но я по-прежнему тебя люблю, - в глазах Гришки блеснули слезы. - В последний раз тебя увидеть хотел, проститься навсегда. Не поминай меня лихом, будь счастлива, Леночка! - он взял ее ладонь, приложился губами, одновременно свободной рукой кинул часики в сумочку:
- Поздравляю тебя с замужеством, прости за все!
  Развернувшись, Григорий пошел в противоположную сторону. Вечером того же дня, выпив для храбрости, постучался в  знакомую дверь. Сначала никто не открывал, позже раздался женский голос:
 - Кто там? Встань к глазку.
  Щелкнул внутренний замок, в проеме появилась Жанна:
 - Глазам не верю, Гриша! Ты каким ветром к нам? Заходи быстро, раздевайся. Рада тебя видеть!
Он достал из сумки вино и водку, палку колбасы и хороший ломоть «Российского сыра».
 Девушка, действительно, обрадовалась, но, скорее всего, запасам спиртного. Без устали молола языком, рассказывала новости:
- Бабка моя зажмурилась, теперь я одна. На стройке штукатуром работаю, надоело за копейки вкалывать. Завтра не пойду, сейчас подруге постучу, пусть меня прикроет перед прорабом. Скажу, что жених приехал. Как ты-то, Гриша, где был, что делал? Давай уже, наливай.
 Выпили, потом еще и еще. Враз поднялись, разложили диван и предались любовным утехам.
  Солнечный луч проник через окно, скользнул по подушкам и остановился на Гришкиной переносице. Он открыл глаза, огляделся. Рядом спала обнаженная девушка. Тряхнул головой, вспомнил все сразу. Луч продолжал ползти, подобрался к подбородку, опустился на шею Жанны. Григорий вдруг заметил следы ожогов на груди девушки. Он тряхнул ее за плечо:
- Жанна, проснись. Откуда у тебя ожоги на груди, ты мне вчера ничего не сказала…
 Девушка вскочила, надернула халат:
- Сейчас, Гриша, все расскажу. Пойду, умоюсь, - она нарезала закуски, позвала к столу:
- Давай по маленькой, а то с утра что-то голова трещит.  Закурив сигарету, начала вспоминать:
- Ты когда уехал, через неделю меня нашел Лука с корешами. Все спрашивал, где ты есть. Я честно ничего про тебя не знала, но они не поверили. Отвезли в частный дом, стали пытать. Хотели меня по кругу пустить, потом просто избили и выкинули на улицу. Отомстить я не могла, нет ни братьев, ни родственников, так и сошло все с рук.
 Гришка задумался, встал, оделся:
- Адрес-то хоть запомнила?
- А то! На всю жизнь запомнила. Ты что, Гриша, мстить за меня будешь? - испугалась девушка. - Это страшные люди, полные отморозки, про их жестокость уже легенды в городе ходят. Не надо их трогать, убьют, - попросила Жанна.
Григорий не хотел прощать, в его голове начал созревать план. Он приказал девушке:
- Иди, заказывай такси, нужно Луку навестить.
Прошел на кухню, выдвинул ящик стола и принялся что-то искать. Наконец, из нижнего отделения извлек алюминиевый молоток для отбивки мяса. Сунул в сумку, присел в ожидании подруги. Девушка прямо с порога воскликнула:
- Гриша, такси через десять минут подъедет.
Подошла машина, Жанна села рядом с водителем:
- Нам на Партизанскую одиннадцать. Я покажу, где встать.
Водитель остановился на другой стороне улицы, Григорий рассчитался и попросил:
- Вам, если не трудно, постойте здесь, я доплачу.
  Обзор хороший: ему видна дверь и часть двора. Ждать не пришлось, подошла «Волга».  Из салона вышел Лука с приятелем. Открыли замок и вошли.
- Жанна, нам с тобой повезло. Выходим, - приказал Гришка.
 Он отпустил таксиста и решительно направился к воротам. Постучал кулаком по доске, дождался, когда откроется входная дверь. Вытащил молоток и прошептал:
- Теперь твоя очередь. Придумала, что скажешь? - девушка плаксивым голосом заныла:
- Помогите, пожалуйста! С мужем плохо стало, упал и лежит, я его поднять не могу. Помогите, ради Бога!
  Парень открыл воротину, высунул голову:
 - Сейчас помо…
 Григорий с размаху ударил тяжелым молотком в лоб. Заскочил во двор, уложил на дорожку потерявшего сознание. Рывком отворил дверь. Лука, сидя за столом, ковырял что-то в тарелке. Не дав ему опомниться, Гришка саданул кулаком в челюсть. Поверженный на пол противник, отрубился на время. Жанна несколько раз ударила его ногой в лицо.
- Это тебе, мразь, за мои ожоги, садист проклятый. Пойду, выгляну, вдруг второй очнулся. 
  Она тихо приоткрыла дверь со страхом:
- Гриша, он приходит в себя, что делать?
 Григорий выскочил на улицу, схватил не вполне пришедшего в себя парня, заволок в дом:
- Сиди смирно, я предупреждаю, иначе, еще раз оглушу.
Из сумки вытащил заранее приготовленный капроновый шнур. Завозился Лука, с ненавистью произнес:
- Ты кто такой? Даже не догадываешься на кого руку поднял, - внимательно присмотрелся. - Вроде знакомая морда,  кажется, узнал, это ты приезжий, вроде, тебя Гришкой звать? И девка твоя здесь…
 Он попытался подняться, но Гришка стукнул молотком по локтю. Лука взвыл от боли, схватившись за руку:
- Ну, сука, я тебя замочу, - посыпалась матерщина…
- Скажи мне, Лука, ты фашист? Откуда такие садистские наклонности девушку огнем жечь? Среди уголовников извергов недолюбливают. Я ведь тоже чалился, наслышан. А хочешь, на зоне узнают про твои дела? Мне не трудно маляву заслать, авторитет сразу потеряешь.
- Давай, засылай, думаешь, что я испугался. Кто тебе поверит? - пробормотал Лука.  Он сел на колени, и вдруг в его руке появился нож. Гришка на секунду растерялся, не успел среагировать - лезвие ножа блеснуло перед горлом.
  В этот момент на помощь пришла Жанна, схватив с плиты чугунную жаровню, опустила на голову бандита. Тяжелая посудина сбила Луку с ног, картошка с мясом вывалилась на пол.
- Ах, ты, мразь, еще с ножом кидаешься…  Я тебе сейчас устрою, - сквозь зубы процедил Григорий.  Обоим он связал руки сзади, посадил на пол спиной к спине. Даже сейчас, будучи связанным, Лука не мог успокоиться. Ругался, пытался укусить, пробовал плеваться. Жанна не смогла сдержать эмоций, прикурив сигарету, подошла к своему мучителю и, схватив за волосы, сунула горящий окурок в ухо Луке. Раздался вой, от жгучей боли у него потекли слезы, Лука заплакал.
- Теперь ты почувствовал, что испытала я. Терпи, -  злорадствовала девушка.
- Что ты сопли распустил, с бабами только можешь воевать, герой. Запомни, захочешь мстить, на зоне про твои подвиги узнают все, зуб даю… За такие дела и опустить могут, - закончил Григорий. Сделав большую петлю, затянул на шеях.
  - Сидите смирно, будете вставать - друг друга задушите. Отдыхайте, если вас найдут, обязательно освободят. Захотите ужинать - картошка с мясом рядом лежит, - засмеявшись, добавил Гришка.
  Взяв девушку за руку, вышел на улицу. Вскоре добрались до квартиры Жанны, устроили небольшой сабантуй. Целую неделю отдыхали, ходили в кино и ужинали в ресторанах. Гришка даже забыл о Елене, постарался вычеркнуть из памяти годы юности. На работу Жанна не вышла, взяла две недели отпуска за свой счет. Быстро пришло время расставания, ему нужно было возвращаться.
  - Я тебе напишу, как доберусь, мой адрес у тебя есть.
                Глава девятая
   Она проводила его до вокзала, плача, посадила на поезд. В квартире под скатерть он положил деньги и колечко. Кольцо оказалось обручальным, но он этого не знал. Прибыв домой, лег отдыхать после долгой дороги. Вечером сели ужинать, раздался звонок в дверь. Зинаида открыла замок, в комнату ворвались три милиционера, за спиной сына защелкнули наручники.    Григория увели, посадили в камеру. Утром доставили к следователю, начался допрос. Молодой смешливый парень с погонами капитана пригласил Григория присесть, с улыбкой представился:
  - Михаил Петрович! Рассказывайте, Григорий Сергеевич, как отдохнули в Минске, как ваше здоровье? Короче, долго думать не надо, - он выложил на стол полиэтиленовый пакетик, внутри которого поблескивали золотые часики.
  - Ваше украшение? - спросил он, улыбаясь.
Гришка решил молчать, хотя понял, что влип бесповоротно.
  - А, вот, небольшая улика, которую случайно обнаружили в вашем пиджаке во время ночного обыска в квартире. Михаил Петрович вытащил из стола золотое кольцо. - Кстати, колечко тоже из серии украденных вами золотых изделий, также и часики. Рассказывайте, как ювелирный ограбили? А главное, где остальные изделия, - настаивал следователь.
 - Ничего я говорить не буду, золота у меня нет. Можете записывать, что хотите. Это мое последнее слово. Все.
 - Ладно, картина ясна. Все-таки, не хотите услышать, как золотые часики оказались у нас? Что же вы, Григорий, так подставились, вроде бы уже опыт есть. Легкое дело мне досталось, даже возиться не пришлось.
   Михаил Петрович развалился на стуле, закурил: - На бывшую девушку Лену не обижайся, она ни при делах. Пришла домой, нашла в сумочке часы золотые, ничего не поняла. Жених сообразил, что подкинули. Как законопослушный гражданин настоял, чтобы сдать в милицию. По часам тебя и вычислили, а девушка до сих пор ничего не знает. Молодец, лейтенант! Вот такие дела, Григорий Сергеевич, срок тебе светит. Ладно, иди в камеру, подумай хорошо.
 Гришка за ночь не заснул ни на минуту. Проклинал себя за собственную глупость, за страсть к золоту:
- Идиот, что я наделал! Поздравил с замужеством. Зачем? Надо было вычеркнуть ее из жизни. Что я натворил, теперь на полную катушку намотают. Мать подвел, заболеет теперь с горя.
  Под утро неожиданно успокоился.
 - Будь что будет. Золото я не отдам, еще пригодится. Я молодой, ничего, отсижу свой срок.
  Через два месяца следствия Григория Гребнева осудили, на сей раз дали семь лет строгача. Этапом отправили в Московскую область, подальше от Ростова-на-Дону.
  В камере новые постояльцы решили по обычаю, прописать вновь прибывшего. Гришка повел себя дерзко, дал понять, что далеко не новичок и постоять за себя всегда может. На вопрос смотрящего о статье, гордо ответил:
- Статья у меня серьезная, ювелирный магазин ограбил. Не думаю, что среди вас есть подобные ухари. Кликуха - Греб, прошу так и называть, всем понятно?
Мужчина лет сорока, выбранный смотрящим, протянул жилистую руку:
  - Цыва. Проходи, Греб, выбирай шконку.
От работы сразу отказался:
 - Передайте начальнику, что я после операции. Мне нужно беречь здоровье.
Ежедневно Григория вызывали к начальнику оперчасти капитану Юхтину. Кум пытался расколоть осужденного, на предмет спрятанного золота. Греб шел в отказ:
  - Ничего у меня нет. Побрякушки продавал цыганам, деньги тратил в ресторанах и на девок. Начальник, ты сам посуди, чтобы снять нормальную шлюху, надо отдать пару колец или цепочек? Лоханулся по неопытности, все спустил до копейки. Теперь, вот, каюсь, что не оставил на черный день.
  Юхтин не верил Гришке, однако, со  временем ослабил хватку и перестал придираться. На днях пришло письмо от матери, она писала:
«Не послушался ты меня, сынок, пошел дорогой отца. Тот всю жизнь по тюрьмам скитается, а теперь и ты. Ограбил магазин и что, богатым стал? Семь лет будешь сидеть в вонючей камере и дальше что… Пройдет молодость, а у тебя даже семьи нет, да теперь уже и нечего ждать. Не буду рвать свое сердце, писать тебе не хочу, живи, как можешь. На меня не обижайся, надоело всю жизнь ждать. Целую, мама».
  Такого письма он не ожидал получить, тем более, от самого близкого человека. Григорий сидел на шконке, слезы катились по щекам. Подошел Цыва, участливо положил руку на плечо:
  -Что, Греб, письмо плохое пришло? Терпи, сожми зубы и терпи. Такая наша доля, сами виноваты.
 - Как тут терпеть? Родная мать писать мне отказывается, наверное, достал своим поведением. У меня больше никого нет, отца почти не знаю, тоже всю жизнь сидит. 
Цыва предложил:
 - Может, девушка есть, напиши. Ежели нет, могу заочницу предложить. Все легче будет, многие переписываются, иногда и женятся.
 Григорий сразу вспомнил о Жанне, вечером накатал письмо. Ответ пришел через месяц, девушка радостно ответила. В конце письма написала:
 - Если хочешь меня увидеть, я с удовольствием к тебе приеду на свиданку. Напишу начальнику зоны, скажу, что твоя невеста. Тебе решать.
  Греб загорелся желанием увидеть Жанну, тем более девушка ему нравилась. Утром попросился на прием к подполковнику Старыгину. Начальник ИТК славился среди зеков порядочностью, принял осужденного. Долго расспрашивал про жизнь, даже предложил стакан чая. Григорий обратился с просьбой о свидании с невестой. Старыгин против не был, лишь произнес:
- Я не против, но, вот, не знаю, что скажет капитан Юхтин. Если согласится, я подпишусь.
  Кум ответил полным отказом:
 - Гребнев, ты, наверное, забыл о золоте, которое припрятал от государства? Пока я здесь начальник оперчасти, свиданий тебе не видать. Запомни мои слова. Сдашь золотишко, я решу вопрос. Ты подумай, на следственном эксперименте на родине будешь, мать увидишь. Шесть с половиной лет тебе еще находиться, а это хоть небольшой шанс на свободе побывать. Думай, Гребнев, думай. Скажу честно, от твоего решения зависит мой карьерный рост, да и тебе будет намного легче сидеть.
  Григорий, ничего не сказав, вышел из кабинета. Долго раздумывал о словах капитана, решил поговорить с Цывой. Смотрящий к тому времени имел уже не первую ходку, многие приходили к нему за советом. Выслушав приятеля, произнес:
 - Предложение стоящее, слушай, что я скажу. Если не согласишься, кум будет тебя гнобить. Мало того, тебя еще раз посадят, когда вытащишь золото на свет. Придётся тебе, Греб, за одно и то же преступление два раза зону топтать. Поверь мне, за тобой будет наблюдение, ты все равно где-то проколешься.  Соглашайся, хоть свиданки будут раз в год, а ежели, зарегистрируетесь и вернешь краденое, то появится шанс уйти по УДО. Мое мнение такое, даже раздумывать не надо. Я все сказал.
  Выслушав опытного сокамерника, Григорий ночью ломал голову, прикидывал, как будет лучше. Полный решимости, он утром отправился к Юхтину. Капитан едва не заключил его в объятия, несказанно обрадовался приходу осужденного, даже не скрывал чувства. Попросил выйти охранника, пригласил Григория присесть, написать повинную. Через час откровенной беседы кум убрал бумагу в сейф:
 - Я рад, что ты во всем признался. Пока буду оформлять документы на следственный эксперимент, пройдет недели две-три. Поедем вместе, сразу предупреждаю, если попытаешься бежать - дам команду стрелять.
Греб заверил начальника оперчасти:
 - Гражданин капитан, я не побегу, даю слово.
 - Вот, и отлично, - кум расцвел в улыбке, достал из шкафа бутылку водки. - Давай, Гребнев, выпьем за сделку. 
  Налил в два стакана. Григорий с удовольствием выпил, без спроса взял со стола горсть конфет.
 - Ладно, ступай, у меня теперь работы много, - кум нажал кнопку вызова охраны.
  Спустя месяц Григория в сопровождении охраны привезли на вокзал. Одет он в гражданку, но правая рука пристегнута наручниками к милиционеру. Юхтин провел арестованного в вагон, купе откупил полностью. Григория пристегнул к ножке стола, сам отправился искать вагон-ресторан. Пришел изрядно поддатый, в руках бутылка коньяка и закуска. Вскоре подошел сержант милиции, принес на подносе обед. Перекусив, Греб лег на нижнюю полку отдыхать. До границы Ростовской области ехали поездом, затем пересели в автозак. Только к вечеру следующего дня прибыли на место. Заночевали в гостинице, ближе к полудню подъехали к дому, где жили Гребневы.
  Зинаида в окно увидела автозак, поняла, что привезли сына. Надернув пальто, выскочила на улицу. Переминаясь с ноги на ногу, возле гаража стоял Гришка в окружении милиционеров.
 - Сынок! Гришенька, - закричала мать и кинулась к сыну, но на ее пути возникли серые фигуры в погонах. Капитан Юхтин отвел женщину в сторону, словно извиняясь, произнес:
 - Нельзя подходить близко, не положено. Как закончим эксперимент, я разрешу вам подойти. Такие у нас правила.
 Зинаида протянула капитану ключ от гаража. Григория завели внутрь, он рукой показал на трубу:
 - Золото в ней, надо с крыши вытащить проволоку с загнутым концом.
Юхтин скомандовал сержанту:
- Давай, залазь на гараж.
 Милиционер ловко забрался по воротам на крышу, сунул руку в трубу и зацепил проволоку. Медленно достал свернутый кусок тряпки, опустил капитану в руки. Подходили посторонние любопытные люди, всем интересно увидеть и узнать, почему собрался народ. Толпу оттеснили в сторону, оставив лишь понятых. Вытащив из портфеля газету, Юхтин осторожно пересыпал на нее ювелирные изделия. Лучи солнца заиграли на драгоценном металле, золото, словно вновь ожило. Ярким светом заблестели кольца, перстни, серьги и цепи с медальонами. Золотые часики комком вывалились на кучку желтого металла. Капитан впервые увидел такое богатство, от удивления выразился:
- Вот, это ни хрена себе! А как блестит-то! -  он свернул золото в газету, положил в заранее приготовленный матерчатый мешок и положил в портфель. Застегнул замок на ключ: так будет надежнее и спокойней.
Сержанту коротко приказал:
  - Подведи Гребнева к матери, пусть простятся.
 Зинаида повисла на шее сына, пыталась дотянуться губами до его лица: у Гришки повлажнели глаза. На ухо он успел сказать:
  - Не переживай мама, у меня все нормально. Не успеешь оглянуться, и я уже буду на свободе, - он поцеловал ее в лоб, и тут же их разъединили.
 Юхтин скомандовал:
  - Всем в машину, надо торопиться. Вперед, Гребнев, нас ждут дела в колонии.
  Прибыв на место, Григорий отправил письмо Жанне. Сообщил, что со свиданием нужно подождать, но пусть заранее напишет начальнику ИТК. Сразу по приезду его вызвал Юхтин:
- Гребнев, пора тебе найти подходящую работу. Долг перед государством нужно оплачивать, да и свидания у нас в виде поощрения. На работе время быстрее летит.
   Вечером в камере поговорили с Цывой. Смотрящий предложил попроситься в столярку:
  - Там, хоть деньги какие-то капают, у тебя ведь долг большой. Хотя в последнее время грузины наглеть стали, своих земляков в цех набирают. Русских притесняют, у них вроде бы своя крыша. Слышал, что здесь вор в законе с Кавказа, вот они и осмелели. Ты, Греб, с ними осторожнее, особо не нарывайся.
  - Себя  я в обиду не дам, постоять всегда смогу, - со злой иронией ответил Григорий. – Теперь, я специально напрошусь в столярку, давно кулаки чешутся- соскучился по настоящей драке.
                Глава десятая
    После утренней проверки он выразил желание работать в столярной мастерской. Начальник охраны предпочел согласовать этот вопрос с капитаном Юхтиным. Вскоре вернулся:
 - Иди, работай, кум дал добро.
 Греб направился в столярку, рывком открыл дверь. Около циркулярки на пачке необрезанных досок сидели четверо грузин, о чем-то оживленно разговаривали, одновременно жестикулируя руками. Не удостоив вошедшего взглядом, они продолжали громко говорить на родном языке. В стороне двое русских парней складывали в штабеля толстые плахи. Григорий смело подошел к сидящим:
  - Здорово, мужики! В помощь к вам пришел, кто старший?
 Высокий с огромными залысинами грузин привстал, небрежно, словно делая одолжение, протянул волосатую руку и, коверкая слова, поинтересовался:
  - Ти хто такой? Как тыбе звать? Ты зачем не стучал дверь?
  Услышав невнятную речь горца, Григорий невольно улыбнулся, крепко стиснул ладонь грузина:
  - Меня зовут Греб, буду работать в цеху. Стучать я не привык, захожу без предупреждения, -  он сильнее сдавил руку кавказца.
Увидев, что грузин сморщился от боли, ослабил хватку.
  - Я Гиви, здесь самый старший. Меня все боятся, я в столярке главный зек. Кто тыбе посылал?
  - Кум меня направил. Может, рекомендацию вам предъявить? Вы, парни, откуда, наверное, с гор спустились? Нехорошо так незнакомых встречать, я слышал, что грузины очень гостеприимны, - с обидой произнес Григорий.
  - Ты че смеешься над нами? Борзый, что ли? - сидевший рядом кавказец, сжав кулаки, начал подниматься. - А, ну, иди сюда, свинья…
  Греб не дал ему встать: резким ударом в подбородок опрокинул грузина навзничь. Нелепо взмахнув руками, горец ударился головой об бетон. Остальные вскочили, но Григорий уже заметил смятение в их глазах.
- Может, еще кто-нибудь хочет попробовать? - он встал в стойку. - Ну, кто смелый?
   Открылись большие ворота, в цех закатили по рельсам несколько штабелей необрезанного пиломатериала. Четверо зеков обступили готовых к драке грузин. Седой с короткой стрижкой мужчина спросил:
  - Что у вас тут, опять ары на русских наезжают?
  - Да нет, просто поспорили, кто первый на разгрузку встанет. Все миром решили, никто не в обиде, - ответил Греб седому, в котором безошибочно определил уголовного авторитета.
  Мужчина улыбнулся, выставив напоказ широкие золотые зубы:
 - Коли так - работайте. Ты кто по жизни, как кличут? Меня зовут Золотой, если что - позовешь. 
Григорий подошел ближе:
 - Я, Греб. По жизни просто вор. Предпочитаю обходиться без помощи.
 - Одиночка, значит. Запомни, в нашем мире одному не выжить. Ладно, удачи тебе, бывай.  Золотой развернулся, быстро вышел на улицу.
  - Ну, что, мужики, становимся на разгрузку, - предложил Греб. 
 Зеки с неохотой взялись за работу, неподъемные широкие и сырые плахи гнулись под тяжестью веса, смола стекала с толстой коры. Работа требовала силы и внимания, нередко люди оставались без пальцев.
  Гиви объявил перекур- толпа уселась на корточки, предпочитая не садиться на мокрые плахи. Поняв, что старшой хочет поговорить, Греб сел поближе.
 - Слушай, ты извини Анзора, у него горячий голова. Резкий парень, джигит. Сразу драка лезет, - произнес Гиви. - У него дядя-вор в законе, уважаемый человек. Молодой еще, вот и ступает речка, не зная переправа. Помиритесь, я не хочу война.
 - Ладно, я тоже психанул, да и кому понравится, если тебя свиньей назовут, - Григорий протянул руку Анзору.  Со злобой в глазах, горец пожал ладонь, что-то сквозь зубы прошептал на родном языке.
   Зона уже давно разделилась надвое, в одной половине хозяйничали кавказцы, другая подчинялась московскому вору в законе. Часто происходили стычки: согласия между авторитетами не было.
  Греб никому не писал, отвечал лишь матери. Но вот однажды, получил весточку от дяди Коли. В чистом листе бумаги свёрнута газетная статья:

Реликвия возвращена государству.

Уникальный золотой крест с цепью, когда-то принадлежащий Емельяну Пугачеву, найден при попытке вывоза за границу. Драгоценность, похищенная во время войны с немцами, снова вернулась на родину. Подозреваемый находится под следствием.
Главное управление МВД СССР.

  Он выронил листок из рук, тяжело задышал:
 - Вот, и все, прощай мой крест. Больше я его никогда не увижу, а как бы хотелось, еще хоть раз взглянуть на него, почувствовать тяжесть на груди… До сего дня еще теплилась  надежда, теперь, она окончательно исчезла.
Григорий оцепенел, чувство утраты оказалось настолько сильным, будто он потерял самое дорогое на свете. К вечеру заболел, появилась слабость и сильная головная боль. Сокамерники вызвали фельдшера, а ночью отправили в медпункт. Диагноз не установили, напичкали витаминами и выгнали обратно в камеру. Врач доложил начальству:
 - Я думаю, что он сильный стресс пережил. Организм здоровый, дай Бог каждому. Это не симуляция, какое-то известие свалило его с ног.
  На третьи сутки Григорий словно очнулся, разом ушла болезнь, появилось прежнее желание жить. Вскоре Греба вызвали к куму. Юхтин сидел в кресле, на его плечах отливали золотом погоны майора.
 - Подписал я согласие на свиданку с твоей девушкой. Пусть собирается, дам вам трое суток, кувыркайтесь. Я ведь не душегуб какой, за добро - добром плачу, - кум взглядом указал на новые звезды. - Вчера вот узнал про твоего папашу… Что же ты не сказал, что он у тебя вор в законе?
 - Да какой он мне отец, он с нами не жил. Тем более они с матерью давно развелись, - ответил Греб.
- Ладно, не прибедняйся, теперь на зоне к тебе совсем другое отношение будет. Местный авторитет Вахтанг, наверное, о тебе уже знает, они первые обо всем осведомлены. Работай спокойно, бояться нечего, - произнес майор.   -Иди, пиши письмо девушке.
  Зайдя в столярку, Григорий заметил резкую перемену в лицах грузин. Гиви участливо расспрашивал о здоровье, лишь Анзор отводил глаза в сторону. Греб неоднократно ощущал спиной ненавистный, пронизывающий и не предвещающий  ничего доброго взгляд молодого горца.
- Этот будет выжидать удобного момента, обязательно решит отомстить, - понял Григорий.
  Бригада работала дружно, никто не отлынивал от трудностей, все подчинялись приказам Гиви и слушались Греба. Небольшой коллектив пополнился еще одним русским парнем по имени Славка Здень. Парень ничем не отличался от остальных, однако, имел способность предугадывать будущее. Экстрасенсом не был, но после нескольких минут раздумья, мог точно определить исход дальнейшего события. Был задумчив, нередко за день не произносил и слова. Среднего роста щуплый Славка поражал всех взглядом голубых глаз. Казалось, будто, они пронзали человека насквозь, выпытывали, о чем думает и что хочет сделать. Григорий сразу определил:
- Ох, и не простой парень, надо его взять под свое крыло. Думаю, обязательно пригодится.
Вчера он, воочию, убедился в способностях Славки. Бригада расчищала снег на путях подъемного крана, стропальщик, как обычно, зацепил тросами тяжелую пачку сырой пятидесятки. Крановщик поднял груз, начал разворачиваться над толпой, пачка плах раскачивалась в воздухе на высоте двадцати метров. Мужики, сбившись в кучку, решили перекурить, Славка вдруг истошно закричал:
 - Быстро уходите отсюда, сейчас трос лопнет!
 Он кинулся отталкивать мужиков в сторону, бригада в недоумении посмотрела вверх. В этот момент раздался металлический щелчок, лопнула  одна из строп… Толпа кинулась врассыпную, давя друг друга, а на их место с грохотом посыпались тяжеленные мерзлые плахи.
  Греб, до этого случая никогда не веривший в Бога, с облегчением перекрестился.
- Как ты узнал, что трос лопнет? - спросил он.
  Здень, загадочно улыбнулся:
- Я просто почувствовал, сам не знаю как, но иногда могу предсказывать. Наверное, что-то есть во мне…
   С этого дня Славик стал героем, многие зеки приходили к нему за предсказанием.
  Григорий отправил Жанне письмо, теперь с нетерпением ожидал ответа. Девушка отписалась сразу, сообщила, что приедет недели через три. Долго тянулось время, но в одно прекрасное утро парня вызвал Старыгин:
- Ну, что, Гребнев, радуйся, приехали к тебе. Девушка назвалась твоей невестой,  я и разрешил. До обеда отработаешь, потом уйдешь. Сегодня у вас разгрузки много, как-никак, а конец квартала.
  Греб вернулся в столярку, во время короткого перекура к нему подсел Славка:
 - Будь осторожен, Греб, на тебя будет нападение. Я видел глаза Анзора, он решился отомстить. Сам знаешь - горцы мстительный народ, берегись…
  Бригада, разделившись надвое, выполняла свою работу. Одна половина подвозила плахи к пилам, чтобы снять кромку, другая - грузила готовый материал на вагонетки и отправляла по рельсам в огромный сушильный цех. Рельсы изначально уложены под уклон, чтобы легче столкнуть  с места, не тратя лишних сил. Вагонетка набирала скорость, иной раз приходилось и притормаживать. Нагрузив две вагонетки досками, Григорий с напарником столкнули первую с места и, придерживая, покатили в сушилку. Напарник побежал открывать ворота. Греб шел сзади по рельсам…  Он не видел, как вторая вагонетка, набирая скорость, едва его не догнала… Кто-то успел крикнуть:
  - Греб, берегись! Раздавит!
Он успел прыгнуть в сторону, сделав кувырок, распластался на полу. Тяжелая махина врезалась с силой в задние доски. Григорий вскочил на ноги:
 - Кто толкнул? А ну, признавайтесь?
Толпа обступила его, Гиви окинул всех взглядом: из присутствующих не было лишь Анзора.
 - Он сбежал сволочь, надо искать. Наверное, к дяде ушел, спрятался. Теперь разборка будет.
  Почувствовав слабость в ногах, Греб присел на доски, по телу пошла мелкая дрожь. Сейчас он осознал, что чудом уцелел:
- Да, видно, Боженька пока на моей стороне, значит, я ему для чего-то нужен.
Дверь столярки открылась, вошел Золотой и парочка его головорезов. Парни крепко держали за руки побледневшего Анзора.
- А я смотрю, убегает от кого-то наш ара… Думаю, наверное, за ним косяк есть, - объяснил Золотой зекам. - Что натворил сей уголовный элемент? - обратился он к бригадиру.
Гиви засмеялся, затем объяснил авторитету:
 - Хотел Греба вагонеткой задавить.
  Лицо законника вмиг стало серьезным, стиснув зубы, он коротко бросил заученную фразу:
 - Разберитесь с падлой!
Словно сторожевые псы, услышав команду «Фас», парни бросили перепуганного горца на пол. Принялись с ожесточением охаживать пинками по ребрам. Били долго, до тех пор, пока Анзор не перестал шевелиться. Золотой поднял руку:
 - Пусть валяется здесь, вечером люди Вахтанга унесут.

  Успокоившись, Григорий направился в комнату свиданий. Едва успел отрыть дверь, Жанна бросилась к нему на шею. Долго стояли, обнявшись, затем девушка, словно очнулась:
- Гриша, ты, наверное, голодный? Скорее к столу, я продуктов свежих купила, фруктов…
Только присели обедать, как постучался охранник:
- Гребнев! Начальник срочно вызывает.
  Гришка психанул:
- Что он другого времени не нашел? Пожрать спокойно не дадут.
Выскочил из-за стола, пошел следом за дубаком. Старыгин, скрестив за спиной руки, прохаживался по кабинету:
- Слушай, Гребнев, что бы не было никаких нарушений, тебе вместе с девушкой нужно написать заявление, на ваше бракосочетание. Надо все сделать по закону, иначе мне могут и по шапке дать. Согласен? Возьмет кто-нибудь из офицеров бумагу и напишет на меня кляузу. Полномочия у меня есть - зарегистрирую. Так будет правильно, согласен?
  Григорий молча обдумывал предложение, затем кивнул головой:
 - Хорошо, гражданин подполковник, если надо, значит, так и сделаем.
Взяв со стола бумагу и ручку, он вернулся к девушке. Рассказал и стал ждать ответной реакции. Лицо Жанны  раскраснелось, но Гришка понял, что предложение ей понравилось. Она взяла его за руку, тихо созналась:
- Как жалко, что это предложение не твое. Я давно мечтаю о замужестве, только все по-другому представляла. Гриша, я тебя люблю! Хочу быть твоей женой и родить от тебя ребенка. Буду тебя ждать!
  Григорий немного растерялся, он не ожидал такого поворота событий, но портить девушке настроение не захотел. Он поцеловал ее в губы:
 - Будь моей женой, ты мне очень дорога.
Прежде, чем садиться за стол, написали два заявления на имя начальника колонии, поставили свои подписи. Забрав бумаги, Григорий побежал к Старыгину. Подполковник  приятно удивился:
- Молодец, Гребнев, быстро всё оформил. Завтра подпишу документ и поставлю печать. Что же, поздравляю с законным браком!
  Он сунул руку в стол, вытащил бутылку водки, – шампанского, к сожалению, нет, но и водка неплохо.
   Григорий опешил, не мог и предположить, что Старыгин настоящий человек. Не ожидал, получить от него в подарок бутылку - это дорогого стоит.
- Большое спасибо! - пробормотал Греб, еще не веря в произошедшее. Он ликовал, сердце от волнения едва не выскакивало из груди.
Ворвался в комнату, девушка, томясь ожиданием, взглянула ему в глаза:
- Все, сегодня подпишет документ, ты станешь моей женой! - радостно воскликнул Григорий.
 Он торжественно поставил на стол бутылку:
- Садись, Жанна! Давай обмоем наш брак. Если честно, я сильно есть хочу, не обедал сегодня.
 Не успев, как следует поесть, молодые завалились в кровать. Слишком долгим оказалось ожидание, чтобы наконец-то заняться любовью.
Третьи сутки подходили к концу, Григорий никак не мог вспомнить, что же он хотел спросить у Жанны. Наконец, догадался, с тревогой спросил:
- Жанна! Ты больше с Лукой не встречалась?
 Девушка спокойно ответила:
- Гриша, они меня не искали. Видела Луку, так он сделал вид, что меня не узнал. Наверное, в прошлый раз в штаны наделал. Зачем, я ему без тебя. Ты знаешь, я что-то надумала квартиру поменять на Подмосковье. Все к тебе поближе, да и ездить чаще можно.
Он задумался, сразу ответить не мог и перевел разговор на другую тему:
- Делай, как хочешь, как душа тебе подскажет.
Слишком быстро пролетели дни свидания, Жанна уехала. Опять томительно потянулись дни и ночи. Выйдя на работу, Григорий, в первую очередь, поблагодарил Славку Зденя за предупреждение:
  - Как ты догадался? Анзор проболтался?
  - Да нет, просто чутье сработало, - ответил он.
  Славка внимательно посмотрел в глаза Григорию:
  - Что-то тебя гложет в последнее время. Ты мне расскажи, может, чем-нибудь помогу.
 Греб не хотел говорить, но взгляд пытливых глаз Славки вынудил рассказать историю о кресте.
  Здень задумался, и неожиданно привстал:
- Дам я тебе совет, сделай наколку креста на груди. Сразу станет легче, поверь мне…  Клянусь! Скажу тебе, Греб, скоро ты увидишь человека, который забрал у тебя твой амулет. Когда не знаю, но обязательно вы встретитесь. Думаю, что скоро.
 Григорий не предал значения словам парня:
- Допустим, что угадал два раза…  Но не может же он все наперед знать. Думаю, что цену набивает.
Вечером задал вопрос сокамерникам:
 - Мужики, мне наколку надо сделать. Может, кто-нибудь есть на примете? Пайкой рассчитаюсь или через магазин. –
 Цыва крикнул из угла:
- Иди сюда, Греб. Знаю я одного умельца, здорово тату набивает. Завтра увижу, договорюсь. Хотя нет, прямо сейчас в третью камеру «коня» загоню.
Немного позже дверь открыл охранник, пропустил в камеру худощавого мужчину средних лет.
- Меня зовут Сергей Зодчий, - представился он, - кому чего наколоть? Только договариваемся на берегу, я беру чаем и сигаретами.
Греб подошел к Сергею, коротко пояснил, что к чему. Зодчий предупредил:
- Сделай рисунок креста по размерам. Если успеешь, завтра начнем.
 Григорий не раз замечал, что обладает хорошей зрительной памятью. Едва Сергей вышел, сел за стол рисовать. Память не подвела, Греб отлично запомнил все размеры, даже расположение камней знал назубок. Уже на завтра Зодчий взялся за иглу. Сжав зубы от боли, Григорий терпел. К концу второго дня крест был закончен, от уколов болела грудь и воспалилась шея. Через неделю, глядя в зеркало, он любовался отражением. Заранее написал Жанне, чтобы выслала посылку с чаем и сигаретами. Рассчитался с Сергеем. Зодчий предложил Гребу сделать татуировки на пальцах рук.
- Ты уже второй раз чалишься, надо, чтобы народ знал, с кем имеет дело.
Он согласился: скоро на пальцах красовались два перстня (особая примета уголовников).
  Через шесть месяцев его повторно навестила Жанна. Она уже взяла фамилию мужа, но об этом Григорий узнал позже. Девушка привезла много продуктов: литровую банку сметаны, грецкие орехи и свежие яйца. Кормила усиленно мужа, в свободное время не выпускала из кровати.
- Да что с тобой? Ты вдруг стала такой любвеобильной, я что-то не пойму, - спросил Григорий.
 Жанна улыбнулась:
- Ты, Гриша, не догадываешься? Я хочу ребенка. Надоело мне одной жить, пусть рядом будет белокурая девочка или мальчуган. Я очень хочу иметь детей, наверное, природа требует.
 Он ничего не ответил, лишь почувствовал, что Жанна без него хочет решить свою судьбу. Он в этом вопросе только участвует. Ему стало неприятно, но Греб отогнал эту мысль прочь:
- Пусть делает, что хочет. Это её жизнь.
  Девушка уехала, а он словно забыл о ее существовании. Мать писала редко, свое слово она сдержала. От дяди Коли пришла весточка, он сообщал, что отца Григория освободили из-за болезни. Сейчас лежит в профилактории. Григорию стало жалко батю:
- Вот, и жизнь прошла, а что он кроме тюрьмы видел? Редкие вылазки на свободу - и опять зона. Незавидная судьба, но он один виноват.
Незаметно переключился на себя, в одночасье захотелось побродить по улицам города, посидеть на берегу реки родного Дона. Захлестнула тоска:
- А я-то чем лучше? Нет профессии, нет планов на будущее…  Остались только мать и Жанна, да и то уже полгода не пишет. Наверное, любовь закончилась, не нужен ей такой, как я…
Мысли прервал вошедший Цыва:
- Греб, пойдем, посмотрим, на площадку этап новый завезли. Они транзитом к нам, в другое ИТК. Глянем, может, знакомые есть?
   На площадке, предназначенной для прогулок, на корточках сидели несколько зеков. Рядом с каждым стоял вещмешок, руки заключенных - за головами. Греб вздрогнул всем телом - в одном из зеков узнал Юрия Ивановича. Перед его глазами сидел тот самый человек, который обманом завладел его крестом.
 - Прав оказался Славка, вот, и встретил я своего «друга». Ну, что же, вечером за ужином увидимся. Много у меня к тебе вопросов накопилось, Юрий Иванович, - со злобой подумал Григорий. - Я тебе все припомню! Еще не факт, уедешь ли ты из нашей зоны. Может, навсегда здесь останешься…
 И он отправился на поиски Золотого. Авторитета нашел быстро, тот, по обыкновению, находился в сушилке. Вытянув ноги, лежал на теплых досках в укромном месте. Греб присел рядом, затеял разговор:
- Золотой, совет нужен. Дело у меня к тебе…
- Говори, если пришел, - авторитет открыл глаза.
Григорий коротко рассказал суть дела, умолчал лишь о том, где взял крест. Золотой неожиданно рассмеялся:
- Ни хрена себе! Вор у вора украл! Я, конечно, тебя поддержу, твой Юрий обязан возместить ущерб. По нашим законам никто не имеет права обижать вора, тем более,  фраер. Ладно, Греб, в столовой все решим.

   На ужин он не спешил, одним из последних взял чашку с кашей, огляделся по сторонам. Юрия Ивановича заметил сразу, решительно направился к его столу. Выждал момент, когда охрана будет занята, сзади подошел к Юрию. Подняв миску с перловкой, с силой обрушил на лысую голову своего недруга. Ребром ладони ударил по алюминиевому донышку.
  Голова Юрия Ивановича стукнулась об стол, он хотел вскочить, но обернувшись, увидел знакомые глаза Григория, с ненавистью смотревшие на него. Растерялся, лицо стало бледным, как стенка. Хотел что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова…  Охрана, услышав шум, уже шла к столу. Греб, как ни в чем не бывало, сел рядом:
 - Что же ты так неаккуратно кушаешь? Или испугался кого?
Пустую чашку он подвинул под нос Юрию, миску с кашей забрал себе.
Подбежал охранник:
- Что у вас тут за шум?
Греб, спокойно облизал ложку:
- Да вот, не нравится фраеру наш ужин. На башку себе вывалил… Он так протест выражает, не хочет перловку есть.
- Ишь ты, интеллигент, какой, да я тебя за бузу в карцер определю, - возмутился дубак.
- Оставьте его, видимо, перенервничал в дороге. Мы ему все растолкуем, он больше не будет, - вмешался Золотой, примостившись рядышком. 
 Он равнодушно взглянул на новенького, грозя, стиснул зубы:
 - Что, Юрок, вляпался ты по самое не хочу… Греб о тебе все рассказал, сейчас решим, что с тобой сделать. Ты из-за побрякушки хотел человека убить, людей нанял, фуфлыжник… Бросил умирать, как последнюю собаку… Греб - зек правильный, за него всегда впишемся. Ну, что, народ, может, закинем его в петушатник?
Сидевшие рядом зеки одобрительно загудели, Цыва взял право голоса:
- Я кумекаю по-другому.  Опустим фраера, а кто Гребу долг вернет? Может, у него бабки на свободе остались, пусть рассчитается.
 Юрий Иванович с надеждой поднял голову:
- Есть у меня деньги и дом остался…  Я все отдам, только пощадите…
Золотой ударил ладонью по столу:
- Это другой расклад. Завтра все порешаем, надо торопиться: Юрок через неделю уйдет по этапу. Нужно срочно найти нотариуса. Пойдем, Греб, разговор к тебе есть…

   По просьбе Золотого следующим днем начальник зоны привез нотариуса. Сделка состоялась, Григорий стал обладателем загородной дачи в престижном районе Ростова. Плюс к этому десять тысяч рублей, он должен забрать у родной сестры Юрия Ивановича. К доверенности прилагался адрес родственницы. Греб от неожиданно свалившегося на голову подарка, накрыл в камере стол. Взял в долг у Цывы денег и к вечеру охранник доставил спиртное.
 - Вот это по-нашему! Удружил, Греб, хвалю, - Золотой выпил стакан водки, неожиданно его потянуло на откровенность.
  - Когда я впервые попал за колючку, судьба свела меня с корешем по кличке Сохатый. Он в те далекие годы уже был в законе, вся зона на нём держалась. Даже начальство боялось, прислушивались. Вы не поверите - он спал на деньгах. Под ним два матраца полностью набитые банкнотами, и никто их не трогал. Таких воров сейчас нет, да теперь уже и не будет. Эх, было времечко! - Золотой закурил:
- Когда Сохатый откинулся, не смог вынести на свободу ни одного рубля. Такие порядки были! Вышел за  ворота и вдруг понял: «Никто меня нигде не ждет, уже шестой десяток идет, а у меня - ни кола, ни двора».
  А ведь, правда, здесь он был хозяином, король преступного мира, а на воле, словно бродячая собака. Постоял, подумал и давай стучать в воротину… Охранник открыл, а он ему - в морду… Крепко избил краснопогонника, пока не скрутила охрана. Еще пятерик добавили, но зато вернулся на свою шконку, на матрац с деньгами. Не досидел срок, сердчишко отказало… Справедливый был человек! Вот, и мне скоро освобождаться, хотя воля не радует. Я, ведь,  как Ленин - всю жизнь по тюрьмам да по  ссылкам, завидовать некому. Ильич богатым был, а я кто?
  Золотой выпил, как-то,  по-детски заплакал… Видимо, в зрелом возрасте никогда не проронил слезинки, да и не умел.
 - Подумай, Греб, что тебя ждет впереди? Станешь вором в законе, а дальше что? Теперь у тебя есть дом и деньги, только кому они нужны? Жена тебя скоро бросит, я гарантирую, это к бабке не ходи… Мать тоже в возрасте, так что пораскинь мозгами, может, одумаешься, - он поднялся и вышел.
 Ночью Греб проснулся от жажды, глотнул воды и опять завалился. Сон не шел, слова Золотого не выходили из головы. Думал о будущем, но его попросту не было, на несколько лет вперед:
 - Как жить дальше? Даже мечты нет, да и была ли она? Ладно, время покажет, чего это я запаниковал…
  Прошел еще год, Жанна прислала коротенькое письмо с фотографией дочки. Черты лица девочки полностью напоминали материнские. Схожести с отцом не было. Жанна просила развод, хотела выйти замуж за нормального человека. Греб дал согласие:
- Поступай, как хочешь, дело твое. Ребенку помогать пока не смогу, да и нечем. Удачи вам!
   Через два месяца их развели, оборвалась еще одна ниточка. Осталась мать, которая писала два раза в год. В последнем письме сообщила, что они с Дмитрием все-таки приобрели машину. Собираются летом съездить в Сочи. Греб отвечать не стал, взыграла обида на тех, кто на свободе. С ненавистью скомкал письмо и бросил в урну:
 - Да пошли вы все! Без вас обойдусь!
Утром следующего дня в камеру доставили нового сидельца. Сорокалетний мужчина оказался бывшим священником, с порога он заявил:
 - Меня зовут Мирон. Вечером расскажу, как и за что сюда попал.
Один из молодых и наглых сокамерников по имени Виталя сразу решил взять власть над вновь прибывшим. Увидев, что смотрящий не проявляет интереса к новенькому, хотел сыграть по своим правилам:
 - Слышь ты, поп, твоя шконка будет наверху, недалеко от параши. Внизу у нас спят старожилы. Колись, по какой статье зашел?
- Слышь ты, фраер? Ты что здесь порядки наводишь? Может тебя башкой в парашу окунуть? - взбесился Цыва. - Сказал человек, что все позже объяснит, значит, так и будет. Уйди с глаз долой, не испытывай мое терпение.
  Виталик быстро исчез с поля зрения и затаился, словно мышь. После ужина зеки уселись за столом, пустили по кругу кружку с чифиром. Все с интересом ждали, когда Мирон начнет свой рассказ. Эту традицию любили все окружающие, каждый мог задать вопрос новичку, что-то посоветовать и выразить сочувствие. Мирон присел к столу, прокашлялся в кулак:
- Родом я из Подмосковья, вырос в деревне и служил до некоторых пор в церкви дьяконом. Имею жену и двух дочек шести и четырнадцати лет. Живу в пригороде в собственном дому, есть приусадебный участок, где мы всей семьей ухаживаем за огородом. Развели птицу, держим корову. Никого никогда не нанимал, всю работу делаем с супругой. Заготавливаем сено, выращиваем картофель и всякую мелочь.
 Цыва перебил рассказчика:
 - То-то я смотрю, ручищи у тебя мужицкие. Не дай Бог к тебе в лапы попасть, не выпустишь…
 - Что верно, то верно… Силой Бог не обидел, могу еще подковы гнуть. Да не в этом дело, слушайте дальше… Поселились напротив нашего дома новые соседи, а у них пацан лет шестнадцати, ушлый такой и наглый. Стал я замечать, что моя старшая дочка в слезах со школы приходит. Раз спросил, другой - она молчит и плачет. 
  Мирон замолчал, видимо, стало тяжело говорить. Собравшись с духом, продолжил:
- У нас около изгороди черемуха развесистая растет и калитка рядом. Я в тот день картошку окучивал. Поднял голову, смотрю, Танюшка со школы идет. Скрылась за кустами и, будто пропала… Слышу девичий визг, я бегом к калитке. Подбегаю и вижу - соседский пацан прижал мою дочку к забору, целоваться лезет, а одной рукой ей трусы снимает… Я обезумел, сшиб его наземь и ударил тяпкой. Успел охальник голову отвернуть, иначе убил бы… Господь уберег от смертного греха, острием ухо напрочь срубил, кровь ручьем потекла… Пацан с ревом убежал, а я поднял ухо и бросил псу. Кобель поймал на лету и мгновенно проглотил. Осудили меня за членовредительство, дали три года. Вот, мужички, как бывает в жизни. Не думал, не гадал, а угодил в тюрьму. Скажите, правильно я сделал?
  Зеки притихли, каждый думал по-своему. Греб рассудил:
- Конечно, правильно, другой отец совсем бы убил. Таких мочить надо, все равно он не жилец.
Цыва полностью согласился с Григорием, один Виталик жестко произнес:
 - Жаль, нужно было яйца отрубить, он с детства сексуально озабоченный.
  Мирона приняли достойно, не каждый год священники попадают на зону. Греб со временем привязался к нему, часто советовался с мудрым, знающим жизнь человеком. По ночам рассказывал историю своей жизни, иногда злился на то, что остался один, и никто не писал ему писем.
- Чего ты серчаешь, кроме тебя никто не виноват, - заявил бывший священник. - Сам устроил такую жизнь, зачем магазин ограбил? Мой тебе совет - напиши письмо Лене. Если она любит, то обязательно ответит. Поверь мне, я знаю, что говорю. Первая любовь самая сильная, она никогда не забывается.
При упоминании о девушке сердце Гришки вновь заныло, он окончательно понял, что любит  и любил только ее. Жанна не в счет, ей нужен был ребенок и штамп в паспорте. Он написал письмо Лене, попросил прощения за свою глупость и недостойные выходки. На ответ не надеялся, однако, он пришел почти сразу. Лена сообщила, что разорвала отношения с женихом, едва узнала, что из-за этих часиков Гришу посадили. Просила прощения:
- Гришенька  милый! Получилось, что я виновата в том, что ты не на свободе. Я тоже хороша, психанула и прогнала тебя. Теперь каюсь за свое поведение, мне стыдно. Я по-прежнему тебя люблю,  буду ждать,  хоть сколько.  Прости меня, любимый, я так хочу посмотреть в твои глаза. Целую тебя, мой непутевый!
  Греб, прочитав письмо, едва не закричал от радости, ему показалось, что за спиной выросли крылья. От возбуждения обнял Мирона и поблагодарил за совет.
   Со следующего дня он рвался на работу, быстрее прожить время, а ночью думать в одиночестве о любимой.
  Греб стал отсчитывать дни до окончания срока, оставалась ровно половина. Он впервые задумался о досрочном освобождении.
Неожиданно пришло письмо от Юрия Ивановича. Он благодарил Григория за то, что остался жив и поступил с ним по-человечески:
 - Ты меня прости, твой крест затмил мне глаза, захотел его иметь, даже ценой твоей жизни. Хочу тебя обрадовать - крест исчез. Во время следствия его похитили из вещдоков, кто-то из милицейского руководства приложил руку. Дело замяли, теперь раритет бродит  в высших кругах власти, я так думаю. Знаю, ты будешь  искать. Удачи!
  Греб вскочил со шконки, нетерпеливо принялся ходить взад-вперед. Сердце учащено забилось, чувство нетерпения вновь овладело им. Мысли беспорядочно лезли в голову:
- Скорее бы отмотать срок, я все равно отыщу свой крест. Почему я не могу без него? Мистика какая-то…  Неужели он обладает сверхъестественной силой?
 В следующем письме Лена выслала фотографию. Гришка не сразу догадался, кто перед ним. На него смотрела красивая девушка с зелеными глазами и слегка надменным лицом.
 - Господи, как же она изменилась! Стала еще прекрасней, хотя, на вид  совсем не та девчонка, которую я знал.
 Переписка возобновилась с новой силой, теперь Греб ночами писал  любимой.

   Время летело, но для Григория оно словно остановилось - до окончания срока, еще очень много дней и ночей. Он по-прежнему трудился, не покладая рук,  и вскоре его поставили бригадиром. Из своей бригады он исключил всех кавказцев, оставил лишь славян.
  Через полгода его неожиданно вызвал начальник зоны:
  - Хочу сообщить тебе скорбную весть… На той неделе скончался твой отец, Гребнев Сергей. О смерти воров в законе мы узнаем первые, такие у нас правила. - Старыгин поставил на стол бутылку водки, - на работу сегодня не ходи, у тебя выходной. Помяни отца.
  Уже к вечеру вся колония знала, что у Греба умер отец - вор в законе. С соболезнованиями явился Золотой, затеял непростой разговор:
- Вот, и еще одного законника не стало, и я скоро откинусь. Останутся лишь горцы с Вахтангом и начнут устанавливать свои порядки. Тяжко вам придется, без нашего брата будет беспредел. Как думаешь, Греб?
  Золотой закурил, прокашлявшись в кулак, продолжил:
 - Я через год свалю, надо будет вам на кого-то корону надевать. Подумай, может, ты согласишься? Вторая ходка, да и статьи у тебя серьезные… Если что, я за тебя впишусь…
  Греб молчал, долго осмысливая предложение, и, наконец, ответил:
 - Не знаю, что тебе ответить, но подумаю. Сегодня от дядьки письмо получил, он написал, как отца схоронили. Мало кто пришел проститься (при жизни люди его боялись), даже моя мать не пришла. Всю жизнь слышала угрозы и маты, вспомнить нечего. Купили ему дорогой гроб, плиту мраморную поставили. Закопали отца и на кладбище попойку устроили. Поминки не отводили, негде было. Так-то, Золотой,  на зоне он  был авторитетом, а на свободе и слезу некому уронить. Пришел из ниоткуда и ушел в никуда. Вот, и вся его жизнь. Я, конечно, буду его вспоминать, но не думаю, что добрым словом и часто. Не хочу я такой жизни, и смерти тем более.
  Не дождавшись четкого ответа, Золотой ушел.
В один из осенних дней в камеру Греба доставили нового заключенного. На вид ему около сорока лет, но сразу видно, что он далеко не новичок.    Мужчина поздоровался, с порога заявил:
 - Зовут меня Александр Савойско. Четвертая ходка по сто сорок пятой. Кликуха - Савося. Рецидивист. Где свободная шконка?
 Цыва показал рукой:
 - Проходи, устраивайся.
Под вечер за кружкой чифира Савося рассказал о своей жизни.
- Рос я с матерью, отца не помню, люди говорили, что утонул по пьянке. Мать работала на стройке, в выходные с подружками часто выпивала. С хавкой еле перебивались, учиться я бросил, и в пятнадцать лет начал воровать и грабить прохожих. Связался с ребятами постарше, обнесли несколько квартир и все - лафа закончилась. Угодил на малолетку, а дальше как в кино: украл, выпил, - в тюрьму. Мне уже сорок, а на свободе я, практически, не был. Девятнадцать лет по зонам мыкаюсь, даже про мать ничего не знаю.
  Савося тяжело поднялся на ноги и кое-как добрался до шконки. Бывший священник с интересом спросил:
- Что с ногами-то? Вроде еще не старый, а ходишь, как на ходулях?
  Савося присел на шконку, с облегчением вздохнул:
 - Пять лет назад вышел у меня конфликт с начальником ИТК, так вот он меня всю зиму в изоляторе держал. Едва выйду, а он опять меня в изолятор. Полы бетонные, зимой лед намерзал… Испростыл весь, и ноги начали отказывать. Хорошо кореша вмешались, иначе бы просто замерз. Сейчас опухают до колен, наверное, кровь совсем не поступает. В больничку бы попасть, отлежаться немного… Наколки ему мои не понравились, это я по молодости все тело разукрасил - дурной был.
  Действительно, тело рецидивиста сплошь покрыто наколками: грудь и спина набита красивыми изображениями, руки и ноги совершенно синие, даже на мочках  выбиты серьги. Цыва откровенно признался:
- Знаешь, Савося, я впервые за много лет вижу столько тату, ты как музейный экспонат…  Можно я поближе посмотрю?
 Савося улыбнулся:
- Смотри, коли нравится.
   Толпа окружила новичка и с нетерпением стала разглядывать рисунки на его теле. Молодые парни с восхищением смотрели на искусно набитые пейзажи и лица известных полководцев. Под конец демонстрации Савося скинул с себя штаны и трусы, прошелся перед зрителями с голой задницей - на ягодице был выбит кочегар с лопатой угля, при движении казалось, что он закидывает уголь в топку…
   Толпа зеков грохнула  смехом.
В смотринах приняли участие все сокамерники, в том числе и Мирон. Он надолго замолчал, а вечером вдруг заявил:
- Решил я сделать наколку Иисуса Христа, хочу, чтобы его изображение было со мной всегда.
  Уже на следующий день в камере появился Зодчий, многие из сидельцев решили сделать наколки.
 
   С наступлением холодов в камере резко упала температура, по утрам  виден пар изо рта. Сашка Савойско слег - распухли ноги и стали черного цвета. Лагерный фельдшер посмотрел и покачал головой:
- Все, мужичок, отбегался. Гангрена началась.
 Савосю утащили в санчасть, больше его никто не видел. Позже узнали, что ему ампутировали ноги и отправили в другую колонию. А еще через месяц сообщили, что Александр Савойско покончил жизнь самоубийством - достал лезвие и вскрыл вены. Сокамерники переживали, и по этому случаю больше всех расстроился Мирон. За это короткое время они сблизились, даже стали друзьями.
  После отбоя Мирон поделился мыслями с Гребом:
 - Не сбылась мечта Сашки Савоси, а ведь он с малолетки грезил стать вором в законе. От корки до корки изучил уголовный кодекс, жил строго по воровским законам, и нигде ни разу не накосячил. Хороший был человек, только мечта у него была дурацкая. А ты, Греб, не решил еще, по поводу предложения Золотого?
- Не знаю, что делать, голова идет кругом. С Леной все налаживается, уже о свободе думаю. Годы-то идут, а я еще и не жил. Не хочу сдохнуть, как Савося. Может, попробовать на досрочное освобождение, как думаешь? 
Мирон без раздумий ответил:
  - У тебя своя голова на плечах, делай так, как сердце подскажет. Ты только жить начинаешь.
   Раньше времени пришло письмо от матери, Григорий даже удивился, ведь она всегда держала слово. Почерк оказался настолько корявым, что он не сразу понял, что это писала мать. Зинаида сообщила, что они с Дмитрием ездили в Сочи. На обратном пути попали в автокатастрофу. Машина ремонту не подлежит - продали на запчасти:
- Серьезно пострадал Дмитрий, ему ампутировали ногу. У меня сломана ключица, письмо пишу левой рукой. Жить стало тяжело, за машину остались должны, да теперь оба безработные. Я скоро вернусь на работу, а вот Диме назначат пенсию по инвалидности. Гриша, сынок, может, настало время взяться за ум? Кто же нам поможет, если не ты? Я уже не молодая, а теперь за Димой уход нужен. Только с ним я жизнь увидела, и никогда его не брошу. Выбрось дурь из головы, надо становиться человеком. Найдешь жену, дети пойдут…
 Ради Бога, сынок, отрекись от легкой жизни, забудь про золото. Лучшая драгоценность в жизни - это семья, и нет ничего ее дороже. Когда-нибудь ты это поймешь, и вспомнишь слова матери. А пока - до свидания, целую тебя. Мама. Подожди, Гриша, забыла написать  про дядю Колю. Запился он, как брата схоронил, так и не затыкается. Скоро до белой горячки допьется…

   Григорий дважды перечитал письмо, ему стало невыносимо жаль мать, он едва не заплакал. Что-то в его душе перевернулось, ему показалось, что он зря прожил все эти годы, никого не слушая и подчиняясь лишь собственным инстинктам. Он вдруг задал себе вопрос:
 - А зачем ты живешь на белом свете? Может, ради золота? Кому ты помог в жизни, что сделал доброго людям?
  И тут же ответил сам себе:
 - А, ведь, от меня одно только зло, ничего хорошего… Надо сейчас же решить, стоит так жить или нет? Все, хватит раздумывать, кажется, я решил!
  На следующий день в обеденный перерыв Греб направился к начальнику колонии. Старыгин предложил присесть, с интересом спросил:
- Что, Гребнев, по какому вопросу?
Греб, не выпуская из рук фуражку, поинтересовался:
- Гражданин начальник, ответьте честно, имею ли я право на досрочное освобождение? Или мне не стоит упираться?
 - Слухи до меня дошли, что ты решил короноваться? Если это правда, то забудь про УДО. А, ежели нет, то через полгода мы с начальником оперчасти что-нибудь придумаем. Что ответишь, Григорий Сергеевич? 
 Греб слегка замешкался, затем решительно встал:
- Я передумал, не нужно мне звание вора в законе. Слово даю, вчера решил. Надоел мне тюремный образ жизни, хочу начать жить заново. Еще хочу спросить, может, ли ко мне девушка на свидание приехать? Не подумайте ничего плохого, я с серьезными намерениями. Да или нет?
 Старыгин поднялся из-за стола, посмотрел в глаза Григорию:
- О тебе я наслышан, слово твое твердое. Пойду тебе навстречу, можешь написать своей девушке - свидание разрешу. А ты, вообще, подумал, чем будешь на свободе заниматься?
  Греб пожал плечами, не зная, что ответить. Подполковник пришел на помощь:
- Я тебя переведу в другой отряд - без профессии ты никто. Есть у меня мужик, сварным работает. Настоящий профи в своем деле, вот он тебя будет обучать. Научишься варить металл - корки тебе сделаю. Согласен?
  Григорий не ожидал такого поворота событий, заранее поблагодарив хозяина, с радостью выскочил из кабинета. На следующий день он явился в другой отряд, где его представили парню лет тридцати по имени Василий.   Наставник протянул руку:
- Со сваркой знаком? Держак в руки брал?
- Вообще, понятия не имею, даже близко не стоял.
 Васька улыбнулся:
- Ничего, не Боги горшки обжигают. Научим всему, если есть желание. Только не обессудь, я иногда материть буду, иначе не умею. Не обижайся, мне так удобнее. Пойдем в слесарку, начнем обучение.
  Как ни странно, но через месяц занятий Греб самостоятельно мог варить пластины и требовал от учителя задание сложнее. Профессия сварщика его заинтересовала, хотелось быстрее научиться варить самостоятельно. Василий  ругался, иногда загибал матом:
- Ты куда торопишься? Тебе, прежде всего, нужен опыт, чаще смотри за мной и запоминай все, как я делаю и что.

   Быстро пролетело полгода. Василий понял, что срок обучения подошел к концу. Ученик полностью овладел профессией и мог самостоятельно работать. Наставник предложил Григорию:
- С завтрашнего дня начинаем менять старую теплотрассу. Я буду тебе помогать, а варить и подгонять трубы будешь ты. Это твой экзамен: если все швы будут качественно сварены, то пойду к начальству и заручусь своим словом. Корочки он тебе сделает - человек метлой не метет. Сегодня отдыхай, надо чтобы руки не тряслись.
   Около месяца Греб варил новую трассу, Василий лишь помогал поддерживать и стыковать трубы. Остался последний шов, на запуск теплотрассы пришло начальство, даже прибыли несколько представителей из прокуратуры. Греб заварил последний стык, Василий осторожно приоткрыл задвижку…
  Трубы зашумели, вода быстро заполнила трассу. Греб понял, что очень волнуется - сердце гулко стучало в груди. Несколько проверяющих начали осмотр: все стыки были сухими, ни один шов не запотел. Васька подбежал к Гребу, стал трясти его руку:
- Молодец! Не опозорил меня, теперь ты настоящий сварной. Я тобой даже горжусь! Сегодня же пойду к хозяину, пусть сдержит слово.
  Подполковник Старыгин подошел сам, поманил рукой Греба:
- Что, Гребнев, доволен новой профессией? Продолжай работать, а удостоверение я сделаю. Как-никак, я обещал!
    Григорий вдруг почувствовал себя счастливым, он впервые гордился собой. Теперь он понял, что не пропадет нигде, и есть чем заняться на свободе.
  День выдался удачным, вечером принесли письмо от Елены. Девушка сообщала, что сможет приехать через месяц. Сообщила, что работает в школе преподавателем и только во время каникул будет свободна. Спрашивала о его здоровье, беспокоилась о матери. Зинаиду она видела несколько раз, но сын так и не познакомил их.
  Гришка с нетерпением ждал приезда Лены, не представлял, как пройдет встреча. Каждый вечер делал отметки в календаре, считая пройденные дни.
Наконец-то, пришло долгожданное известие - за Гребом пришел конвой. Открыли комнату свиданий и пропустили его внутрь. За большим столом сидела Лена, напротив - один единственный стул. Гришка присел, взял руки девушки и приложил к губам. Они смотрели друг на друга, по их щекам текли слезы.
- Леночка, прости меня! Какой же я был дурак, - бормотал Григорий. - Я не верю, что снова вижу тебя. Как же я тебя люблю! Прости за все!
 Лена освободила руки и всполошилась:
- Да что же я сижу… Ты, наверное, хочешь есть? Я привезла тебе кое-чего, сейчас достану…
Но он снова взял ее за руки:
- Леночка, оставь…  Я позже поем. Расскажи о себе, я почти ничего не знаю.
- Нет, Гриша, позже мне надо будет уезжать. Скоро вечер, а утром я уеду. Свидание у нас всего на четыре часа.
Греб вскочил на ноги:
- Как же так? Мне начальник обещал, не может быть!
- Может, Гриша, может! Я тебе не жена, не имею права с тобой ночевать. У вас такие законы, я не виновата. Ничего, хоть увиделись… Сядь и успокойся, все будет хорошо.
 Лена вытащила из сумки термос и налила кофе:
 - Поешь, Гриша, не хочу, чтобы ты сидел голодным.
 Время свидания закончилось, открылся дверной глазок и послышался противный голос конвоира:
- Ваше время закончилось, пора прощаться.
Греб вскочил, прижал девушку к себе и покрыл лицо поцелуями:
- Я не хочу, чтобы ты уезжала. Господи, когда же закончится мой срок? До свидания, любимая! Жди меня…
Лена взяла сумку и шагнула к двери:
- Гриша, постарайся вести себя достойно,  я надеюсь. До встречи!
Девушку отвели в специальную комнату для ночлега, а утром она покинула мрачное заведение.

   Они по-прежнему продолжали переписываться, надеялись, на более скорую и окончательную встречу. Месяца через четыре Греба вызвали в оперчасть. Майор Юхтин начал издалека:
- Как поживаешь, Григорий? Как здоровье?  - он вытащил из ящика стола удостоверение серого цвета. - Это тебе, теперь ты настоящий сварщик. К сожалению, наш начальник приболел, возложил на меня обязанность вручить тебе удостоверение. Поздравляю!
  Греб поблагодарил майора и повернулся спиной, но голос Юхтина его остановил:
 - Гребнев! Я тебя не отпускал, подойди к столу. Мы тут со Старыгиным решили тебе помочь. Это то, о чем ты думаешь. Подготовили документы на твое досрочное освобождение. Выйдет он с  больничного и поедет на подпись к руководству. Так что надейся, но не оплошай. А теперь иди!
Окрыленный таким событием, он вбежал в камеру, за столом сидел Мирон. Греб от радости не мог не поделиться новостью с сокамерником, рассказал все:
 - Ну, что же, помоги тебе Бог! Желаю удачи! – поддержал его священник. - Только никуда не вляпайся, а то ты парень с норовом. Будь осторожен, Греб.
Григорий решил умолчать, никому из присутствующих в камере не стал говорить о событии, случившимся с ним. Но старый уголовник Цыва сразу заметил перемену в лице Греба:
- Греб, что случилось? Ты весь светишься, как пасхальное яйцо. 
Гришка отмахнулся:
- Да ничего, просто настроение хорошее.
 Во время обеденного перерыва в столовой прошел слух - на зону пронесли анашу. Греб удивился, он знал, что администрация строго следила и всячески пресекала попытки доставки наркотиков в лагерь. За это преступление сразу добавляли срок.
Через двое суток, в полночь, двери камеры распахнулись - начался шмон. Несколько охранников перевернули все матрацы, обшарили тумбочки и личные вещи. Заключенные стояли вдоль стены с поднятыми руками. Вдруг раздался тревожный голос:
- Повернитесь ко мне! Чья это шконка? - охранник указал на постель Греба. - Кто хозяин?
  Греб повернулся и обомлел: на нижней стороне матраца висел приколотый булавкой тряпочный мешочек. Даже издалека было видно, что в нем что-то есть. Сокамерники с недоумением переглянулись, затем уставились на Греба. Один из охранников снял наручники и защелкнул на его запястьях:
- В карцер его, утром разберемся.
Он отцепил булавку и высыпал содержимое мешочка на стол. По цвету всем стало ясно - это анаша.
Греба несколько раз ударили дубинками по спине и вытолкнули в коридор. В карцере стояла духота, он разделся до пояса и, сев на корточки, крепко задумался:
 - Кто же мне подложил свинью? Даже не на кого подумать, но одно ясно, что кто-то из своих.
 Он стал перебирать в памяти всех до единого, но никто не вызвал подозрений. Под утро он замерз, холодные стены покрылись изморозью. Чтобы хоть как-то согреться, взялся отжиматься от пола и приседать.
В десять утра его повели к начальству. Старыгин сидел в кресле, начальник оперчасти беспокойно ходил по кабинету.
- Рассказывай, Гребнев, откуда анашу взял? А ведь я тебе поверил, - подполковник ударил кулаком по столу. - Что молчишь? Это ЧП в лагере, под суд пойдешь.
Гребнев поднял голову и заявил:
- Это чистая подстава. Зачем мне связываться с наркотой, если мне светит свобода? Вы сами-то подумайте, тем более вы знаете, что я никогда не был замечен в таких делах.
 Майор Юхтин подошел вплотную:
- Я тебе верю, но это ничего не значит. Найдешь ту суку, которая тебе подлянку устроила - простим. Если нет - пойдешь по статье. Даем тебе двое суток, иди…
  Вечером в камере устроили разборку. Все догадывались, что Греб не виноват, но нужно было найти подставщика.
Охранник впустил Золотого и закрыл двери. Повисла тишина, наконец, Цыва попросил всех сесть за стол. К столу подошел Славка Здень и поднял руку:
 - Кажется, я догадываюсь, кто из нас подлянщик… Но если он сам не признается, то рискует попасть в петушатник.
Там разбираться не будут - сразу опустят.
В камере стало тихо и неуютно… Здень поднял руку:
- Итак, я называю…
Из-за стола выскочил Виталик и подбежал к двери:
 - Мужики! Пощадите! Меня грузины заставили, я не виноват. Они давно на Греба зубы точат, а теперь узнали, что он по УДО может выйти. Простите меня…
Золотой поднялся:
- Коли признался, живи. Завтра перейдешь в другую камеру. Утром рано к куму побежишь, все объяснишь.
  Позднее Греб спросил у Славки:
 - Слушай, ты правда знал, что это Виталя?
 Здень улыбнулся. - Это всего лишь психология. Напугали человека, вот он и сознался. Чует кошка, чье мясо съела.
  Инцидент с анашой вскоре забылся, зона продолжала жить своей жизнью. А через две недели Григория вызвал Старыгин. У парня от волнения колотилось сердце, он догадывался, зачем требует начальник. Подполковник предложил сесть, налил бокал чая:
 - Все! Закончился твой срок, теперь ты свободный человек. Вот тебе справка об освобождении. Сейчас получишь деньги, которые заработал и  в путь. Всего хорошего! Надеюсь, что больше не встретимся. Удачи тебе, Григорий.
Через час Гришка с вещмешком вышел за ворота ИТК. Глубоко вздохнул полной грудью и, оглянувшись, прошептал:
  - Прощай, зона, думаю, что навсегда.
 Он направился в сторону дороги, чтобы поймать попутную машину.





Эпилог.

На берегу Дона, навалившись спинами на старую деревянную лодку, сидели двое молодых людей. У девушки с зелеными глазами от счастья блуждала на лице улыбка. Она любовалась обручальным кольцом и крутила его на пальце. На парне расстегнута рубаха, а на груди - наколка в виде креста. Он нежно погладил девушку  по волосам:
- Леночка, пойдем домой, скоро вечер. Мне на работу рано вставать.
  Он поднялся и громко засмеялся. - Как же здесь хорошо! А самое главное, - что ты рядом. Сколько лет я был зависим, как Кощей чах над златом. И только сейчас понял, что мое главное сокровище - это ты.
 Он помог ей встать, поднял на руки и закружил. Девушка обняла его за шею и звонко рассмеялась:
- Как же долго я этого ждала! Теперь нас никто не разлучит.
 Григорий поднес Лену к берегу и опустил на песок. Вытащил из-за пояса пистолет и, размахнувшись, бросил его далеко в воду:
- Это последнее, что связывало нас с прошлой жизнью, я рад этому!
 Они долго стояли, обнявшись, затем медленно двинулись в сторону родного города.