Тоська Часть 2

Тоня,  валяясь  на  больничной  кровати,  вспоминала  своё  детство.

Старшая  сестра  жила  в  Ленинграде,  появляясь  в  селе  раз  в  год  и  то  не  надолго.  Тоня  гордилась  сестрой  и  с  нетерпением  ждала  её  приезда.  Сестра  привозила  подарки  и  любимые  овсяные  печенья.  Уделяла  ей  немного  времени,  а  потом  пропадала  с  подругами  и  мальчишками.  Но  спать  приходила  домой.  Спали  они  вместе  на  сеновале.  Над  кроватью  висел  марлевый  балахон,  защищавший  от  комаров.  Слушая  противный  писк  насекомых,  бьющихся  об  марлевую  завесу,  они  долго  не  могли  уснуть.  Когда  комар  залетал  под  полог,  они  подпрыгивали,  пытаясь  прихлопнуть  его.  Поймать  комара  в  темноте  редко  удавалось  и  сёстры,  закутавшись  с  головой  в  одеяло,  пытались  уснуть  под  его  писк.  Не  тут - то  было!  Эта  сволочь  пробиралась  через  отверстие,  оставленное  для  носа  и  садилась  в  самых  неожиданных  местах.  Комар  топтался  по  щекам,  щекоча  их  изогнутыми,  ворсистыми  лапками.  Он  делал  множественные  пробы  своим  острым  и  от  того  болезненным  жалом.  Сёстры  били  себя  по  лицу,  пытаясь  попасть  в  кровососа,  но  комар,  отлетев,  опять  начинал  противно  пищать  над  ними.
-  Да  напейся  же  ты,  гад,  наконец,  крови  и  отвали  от  нас!
Психовали  они.   
Комары  были  повсюду  и  постоянно  их  кусали.  Почесав  место  укуса,  девчонки  забывались  глубоким  здоровым  сном.  Обычно  следов  на  теле  не  оставалось  и  о  комарах  быстро  забывали.      

Я  завидовала  сестре  и  хотела  быть  похожей  на  неё.  Быть  похожей,  значить  делать,  как  она. 
Сестра  ещё  днём  прятала  нарядную  одежду,  чтобы  вечером  свалить  на  танцы.  После  ужина  мы  чинно  переодевались  в  пижамы  и  шли  спать  на  сеновал.  Усталые  родители  мгновенно  засыпали.  Сестра,  выждав  немного,  переодевалась  и  спрыгивала  с  сеновала  вниз,  в  огород.  До  земли  было  метра  три.  Я  сбрасывала  ей  сверху  босоножки  на  огромных  толстых  каблуках.  Как  она  на  них  бегала,  я  не  понимала  и  иногда,  в  её отсутствие,  тренировалась  на  них  ходить.
Раз  я  припрятала  её  вечерние  наряды.  Перерыв  всё  сено,  она  уставилась  на  меня.
-  Признавайся,  твоих  рук  дело?
-  Я  тоже  хочу  на  танцы.
-  Мала  ещё.
Огрызнулась  она.
-  Я  родителям  всё  расскажу,  если  не  возьмёшь  меня  с  собой.
Так  я  впервые  попала  на  танцы.  Сидя  тихо  в  уголке,  наблюдала  за  сестрой.  Её  всё  время  приглашали  мальчики,  она  классно  танцевала.  И  она  была  самой  красивой  на  танцплощадке.  Я  так  гордилась  ею.

Жизнь  в  детстве  казалась  мне  лёгкой  и  счастливой.  Пока  не  утонул  папа.  После  его  похорон  наша  жизнь  покатилась  под  откос.  К  нам  стали  постоянно  приходить  гости  с  вином.  Мама  быстро  уставала  и  засыпала.  Вскоре  женщин  стали  вытеснять  мужчины,  грубые,  неотёсанные  и  наглые.  Мне  шёл  восьмой  год,  что  я  могла  придумать,  кроме  как  запереть  дверь?  Какое - то  время  мне  удавалось  защищать  маму.  Пока  не  появился  здоровенный  бугай.  Он  матерился  и  грохотал  дверью,  срывая  легкий  крючок.  Ворвавшись  внутрь,  избивал  меня,  угрожая.   
-  Если  ты  не  исчезнешь,  я  прибью  твою  маму  до  смерти!
За  шиворот  вышвыривал  меня  на  улицу  и  запирался  изнутри.  Рыдая,  я  шла  ночевать  к  бабушке. 
Утром  обиженно  кричала  на  маму,  чтобы  она  перестала  встречаться  с  этим  уродом.  Бабушка  тоже  пыталась  образумить  её.  Но  мама  ничего  не  помнила  и  не  верила  нам.  Она  не  воспринимала  действительности,  только  глупо  и  тупо  смеялась.  Я  люто  ненавидела  её  в  эти  минуты! 
И  одновременно  любила  её  больше  всех  на  свете.
Через  год  мама  уже  не  могла  обходиться  без  вина,  она  медленно,  но  верно  спивалась.  Вечно  пьяная  шла  на  работу,  где  засыпала.  Хитрые  деревенские  жители  быстро  смекнули  свою  выгоду  и  стали  обчищать  магазин. 
После  школы  я  бежала  за  мамой,  будила  её  и  вела  домой.  Одному  богу  ведомо,  сколько  слёз  я  тогда  выплакала.  Жить  в  этом  кошмаре  было  непосильно,  частенько  мне  хотелось  умереть. 
А  жизнь,  словно  издеваясь,  готовила  следующие,  более  тяжёлые  испытания.  Наступил  самый  тоскливый  год  в  моей  жизни.  Маму  обвинили  в  растрате  и  выставили  ей  огромный  счёт.  Или  плати,  или  садись  в  тюрьму.  Денег  у  нас  после  смерти  отца  совсем  не  было,  мама  всё  пропивала  с  бугаём.  Он  частенько  отбирал  у  неё  все  деньги.  У  родственников  такой  суммы  тоже  не  было.  И  мама  выбрала  тюрьму.
Как  говориться,  нет  худа  без  добра.
Я  переехала  жить  к  бабушке.  У  нее  было  сытно  и  спокойно.
-  Сиротинушка,  ты  моя.
Причитала  она  и  мы  на  пару  плакали  вечерами.   
Я  писала  маме  письма,  рассказывая  о  школьных  успехах  и  о  своей  жизни  у  бабушки.  Мама  писала,  что  работает  с  вредными  химическими  отходами  без  всяких  средств  защиты.  Ей  тогда  не  было  и  сорока  лет.  Писала,  что  их  отвратительно  кормят,  нет  элементарных  условий,  нет  обыкновенного  мыла,  чтобы  помыться.  Бараки  холодные,  в  матрасах  клопы.  У  всех  заключённых  вши.  Командуют  всем  грубые  надсмотрщицы,  которых  надо  ублажать  подарками,  если  хочешь  жить  сносно.  Она  просила  прислать  сала,  которое  было  там  особым  деликатесом.  Мы  посылали  ей  по  несколько  кусков  мыла,  которые  она  меняла  на  еду.  Год  в  тюрьме  заставил  её  пересмотреть  прежнюю  жизнь  и  крепко  задуматься  о  будущем.  Вернулась  она  оттуда  постаревшей  и  больной.  На  спиртное  без  содрогания  смотреть  не  могла  и  никогда  больше  не  прикасалась  к  вину.  С  деньгами  работать  наотрез  отказалась,  устроившись  в  совхозный  свинарник.
-  Хватит  с  меня.  Я  досыта  насмотрелась  на  чловекоподобных  тварей,  лучше  буду  работать  с  безобидными  свиньями.
Вскоре  к  маме  прибился  механик  из  местного  гаража,  простоватый,  недалёкий  мужичок.
-  Пусть  живёт,  всё  защита  от  местных  кобелей.  Да  и  в  хозяйстве  без  мужика  тяжело.  Здоровье  моё  тюрьма  совсем  подорвала.
Так  и  прижился  Петро  у  нас.  Был  он  младше  мамы  на  десять  лет,  но  кого  интересует  возраст  в  селе,  в  котором  с  утра  до  вечера  надо  работать.  Выживать  в  одиночку  тут,  ой  как  трудно.
В  этом  подобии  семьи  мне  стало  спокойнее.  Постепенно  я  привыкла  к   Петру.  Он  даже  слегка  меня  побаивался.  Иногда,  выпив,  он  носился  кругами  по  дому,  доказывая,  что  он  тут  главный.  Напетушившись,  валился  в  кровать  и  засыпал.

Мои  грустные  воспоминания  детства  прервал  стук  в  дверь. 
Пришла  сестра.  Сев  на  край  кровати,  она  взяла  меня  за  руку.
-  Я  еду  в  Слудку.  Хоронить  маму.
Меня  словно  обухом  по  голове  ударили.
-  Но  ведь  она…
-  Прости.  Ты  была  настолько  слабой,  что  я  побоялась  сказать  правду.  Непонятно  к  чему  бы  привели  одновременно  два  сильных  потрясения.  Я  боялась,  чтоб  ты  не  свихнулась.
Я  плакала,  не  желая  верить  ей.
-  Плачь,  плачь.  Не  держи  в  себе  горе,  не  по  плечам  оно  нам.  Я  выезжаю  через  час.
-  Я  хочу  увидеть  маму!  Я  поеду  с  тобой!
-  Врач  говорит,  что  ты  не  выдержишь  дополнительных  стрессов.  Иди  к  Дику,  вместе  вам  будет  легче.  И  ещё.  Его  обвиняют  в  убийстве  мамы,  хоть  и  в  неумышленном.  Ему  грозит  тюрьма.
Помолчав,  сестра  продолжила.
-  Я  против  суда  и  хочу  отменить  процесс,  хватит  одной  жертвы.  Его  родители  места  себе  не  находят.  Да  и  ты  останешься  совсем  одна.  Люди  быстро  отворачиваются  от  несчастных.  Иди  к  Дику.  Кто  знает,  может  там  ты  найдёшь  себе  новую  семью.  Мне  пора.
-  Да  что  же  это  такое!  Все  люди,  как  люди,  только  мне  всю  жизнь  не  везёт!
Рыдала  я  навзрыд. 
Вошла  медсестра  и  вколола  мне  снотворное.
Родители  Дика  посещали  меня  каждый  день  и  утешали,  как  могли.  Анатолий  сказал.
-  Считай  меня  своим  отцом.  Я  буду  называть  тебя  дочкой.  Обращайся  ко  мне  с  любой  просьбой,  да  и  просто  так,  если  захочется  поговорить.  Я  никому  не  дам  тебя  в  обиду,  даже  Дику.

Сестра  улетела  обратно,  она  училась  в  финском  университете.  Через  две  недели  меня  выписали  из  больницы.  Дик  вышел  с  титановым  штырём  в  бедренной  кости  и  на  костылях.  Не  желая  ходить  с  палкой,  как  его  отец,  он  с  утра  до  вечера  тренировался  в  спортзале.  На  свадьбу  он  пришёл  без  палки.  Упорство  и  молодой  организм  победили. 
Свадьбу  сыграли  скромную.  Из  Финляндии  прилетела  сестра.  Критически  осмотрев  её  наряды,  мы  с  подружками  всё  забраковали.  Уже  не  помню,  чьё  было  то  тёмно - зелёное  платье,  но  оно  было  великолепно. 
Загс.
Звучит  марш  Мендельсона.  Свадебный  регистр  торжественно  зачитывает  речь,  мы  одеваем  друг  другу  кольца.  Какая  никчемная  формальность,  а  сколько  волнения  и  счастья  связанно  с  этой  бюрократической  процедурой.
Муж  и  жена.   
Законная  жена.
Мужняя  жена.   
Сочетание  этих  слов  ласкает  мой  слух.
Ресторан.
Мы  утопаем  в  тостах  и  бокалах  с  шампанским.  Винные  пары  обволакивают  мою  голову.  Гудящий  весельем  зал  кружится  вместе  с  гостями  и  уноситься  далеко  от  мирской  суеты.  Я  так  счастлива.  Моя  мечта  сбылась.
На  следующий  день  сестра  уезжает,  а  моя  жизнь  входит  в  обычную  рутинную  колею.  Муж  занимается  бизнесом,  я  домом,  чередуя  его  с  салонами  красоты.  Чтобы  я  не  бездельничала,  муж  предлагает  пойти  учиться  в  экономический.  Ни  экономика,  ни  учёба  меня  не  привлекают.  Сидеть  снова  с  утра  до  вечера  на  лекциях,  я  не  хочу. 
На  улице  девяностые  годы,  то  есть  полный  хаос.  Все,  даже  вчерашние  праведники,  стали  продажными,  всё  можно  купить,  продать,  обо  всём  договориться.  Институты  можно  заканчивать  не  выходя  из  дома,  лишь  сходить  на  экзамен,  который  проплачен  заранее.  А  если  заплатить  щедрее,  то  диплом  принесут  на  дом.  Это  сильно  облегчает  мою  жизнь.  Два  раза  в  год  я  хожу  на  экзамены  с  готовыми  ответами  и  вскоре  получаю  диплом  экономиста.  Все  так  восхищаются  моими  успехами,  что  я  и  сама  начинаю  верить  в  свою  учёность.  Гордо  и  без  зазрения  совести  выставляю  всем  на  показ  диплом,  не  имея  при  этом  элементарного  понятия,  кто  такой  экономист  и  чем  он  занимается.  Зато  появился  очередной  повод  для  праздника. 
Но  что  со  мной  происходит?  Я  устаю  от  веселья,  меня  от  всего  тошнит.
-  Уж  не  беременна  ли  ты,  невестушка?
Спросила  свекровь.
-  Не  должна.  Вроде.
-  Может  тест  сделаешь?
Две  красные  полоски!  Ужас! 
Я  не  готова  к  детям,  я  не  насытилась  праздностью,  мне  хочется  ещё  пожить  для  себя.  Но  свекровь  счастлива  и  долгожданная  новость  мгновенно  разноситься  по  знакомым.  Поздравления,  советы,  поучения,  приметы  и  подарки  посыпались  со  всех  сторон.  Все  вокруг  рады,  только  я  втихаря  страдаю.  Мне  не  нужен  ребёнок,  но  об  аборте  и  речи  быть  не  может. 
Тяжёлая  беременность  течёт  медленно.  Огромный,  как  арбуз,  живот  выпирает,  утомляя  мое  тело.  Ждём  мальчика.  Дик  счастлив.
-  Парень,  настоящий  мужик  будет!
Мне  сделали  кесарево,  сын  родился  крепким  и  здоровым.
Жизнь  моя  основательно  поменялась.  Покупка  новой  квартиры,  ремонт,  обстановка.  Комната  для  сына.  В  добавок  муж  принёс  щенка  ротвейлера.  Этот  глупыш  с  огромной  головой  и  пастью  рос  не  по  дням,  а  по  часам.  Он  радостно  носился  по  квартире,  сметая  всё,  что  попадалось  на  пути,  но  возле  ребёнка  тормозил.  Иногда,  лизнув  мальчика,  он  осторожно  обходил  его  и  опять  радостно  мчался  вперёд.  Как  он  не  расшибал  себе  голову  и  как  умудрялся  не  покалечить  малыша,  для  нас  осталось  неразгаданной  загадкой.

08.06.2023
Хельсинки