Она и Вадик?

Рассказ написан по подборке ключевых слов:

Яйца, v6(двигатель), таро, инфантил, бордюр.
***

Бордюр был длинным, а ножки у Таси короткими. Путаясь в собственных сандалиях, она сосредоточенно балансировала на нём, высунув кончик языка. Расставив руки в стороны, шла вперёд.

- Ну давай помогу, - чуть ли не взмолилась Яна.

- Нет, мамочка, я сама, - девочка поправила свои белокурые косички и старательно пошла дальше.

Яна нервно посмотрела время на экране телефона.

А Вадик крутил на пальце ключи от машины, уперев одну ногу в этот же злосчастный бордюр и лыбился как дурак.

- Янка, ну ты чё, ну поехали! Ты ж даже тачку ещё не видела.

- Да все уже видели твою тачку, Вадик, - Яна вздохнула, и сняла с себя пиджак. Становилось жарко, - Полдвора занимает.

- Ну так ты же изнутри ещё не видела… Движок v6, 4 литра, 270 лошадок, кондиционер, кожаные сидения, аудиосистема – закачаешься!

Вадик был щербатым и улыбчивым, таким Яна помнила его ещё со школы. Учились они в параллельных классах. Жили в соседних подъездах и знали друг друга чуть ли не спелёнок. Только раньше он был пацаном, с испачканными в синей ручке руками и до вечера гоняющим мяч во дворе. А сейчас - здоровым лбом в майке с именем какого-то футболиста на спине и трениках. Впрочем, в футбол во дворе он до сих пор гонял, даже со школьниками. За что над ним во всём доме и посмеивались.

- Ну чё ты, ну поехали покатаю. И там это - посидим, кофе попьём. Или чего ещё хочешь.

- Я хочу поскорее уже пойти, - она снова обратилась к дочери, - Тася, ну давай в другой раз походишь. Мы сейчас спешим.

- Мама, ну я же как в цирке. Нельзя представление останавливать. Я ещё чуточку-чуточку.

- Ты там не подумай ничего такого, - Вадик стушевался, - Я же это по-дружески.

- Я понимаю, Вадик, понимаю, - она переминалась с ноги на ногу в неудобных туфлях, которые с дуру надела, поленившись достать из шкафа босоножки.

И тут Яне вспомнилось, как точно так же нелепо он звал её гулять и пять и десять и ещё сколько-то там лет назад. И ей каждый раз было от этого неловко. Ведь даже представить себе сложно: она и … Вадик.

А потом гуляния её и вовсе закончились. Сергей - большая любовь, случайная беременность, болезненное расставание и долгие слёзы.

- Ну, Янка…

В этот момент из-за куста сирени показалась тётя Вера с какой-то женщиной. Они явно спорили.

- А я те говорю, что были яйца по восемьдесят месяц назад! – кричала тётя Вера.

Она была в своей неизменной желтой панаме с загнутым спереди козырьком.

- Да не бреши, не было такого, - ответила спутница.

- А я говорю, что было. Ещё крупные такие. А это, - она потрясла пакетом из магазина, - Яйца что ли? Так, семечки.

Знакомая махнула рукой. А Яне захотелось сквозь землю провалиться. Тётя Вера, которая для многих за последние лет десять уже стала «бабой» Верой, была из тех надоедливых соседок, с кем встретиться около подъезда было мало приятным делом. Она за несколько минут разговора могла выведать у тебя всю подноготную, вытащив за одно и всю душу.

Надо было срочно делать ноги, дабы не попасть под обстрел соседкиных вопросов.

- Вадик, всё, - резко оборвала его Яна. – Тася, пошли кому говорю.

- Ладно, пока, - Вадик убрал ключи в карман треников, - Извини.

Он помахал рукой Тасе:

- Пока, циркачка!

- Пока дядечка-вадечка, - девочка весело помахала ему рукой.

Яна выдохнула, когда тот скрылся за дверью соседнего подъезда. Но тут же снова вздрогнула, потому что за спиной раздался голос тёти Веры:

- Всё кадрит, не успокоится?

- Да что вы такое выдумываете, тётя Вер, какое кадрит, - Яна смахнула со лба чёлку, - Так, дурью мается.

- А что же ты на доченьку-то панамочку не надела, во какое солнце.

- Да мы просто до магазина, тёть Вер, туда и назад.

- Зря ты Вадьке отворот-поворот всё даёшь. Столько лет он по тебе сохнет, - она покопалась в своём пакете, вытащила оттуда конфету, - На-ка Тасенька, чайку попьёшь.

Девочка её поблагодарила, сунула конфету в карман сарафана и вернулась к своей игре.

- Это было, когда мы в школу ходили, - вздохнула Яна, - Сто лет уже прошло.

- Сто лет прошло, а любовь нет. Какой парень видный вырос. Серафиму Степановну, царствие ей небесное, до последнего дня выхаживал. Помины такие ей устроил! А после её ухода квартиру отремонтировал – как музей стала. Машину вон взял, танк – не машина. Любая за Вадьку бы пошла. А он только на тебя глядит. Даже несмотря на то, что ты с прицепом, - она кивнула на Тасю.

- Ох, тёть, Вера. Некогда мне сейчас об этом думать. Не судьба. Извините, мы спешим. Тася, пойдём уже наконец.

- Ну мамочка…

- Ишь, не судьба, - тётя Вера переложила пакет из одной руки в другую, - Золовка моя тоже вон на судьбу всё пеняла. Пошла к гадалке. Та перед ней карты разложила и давай всё подряд собирать. Только деньги вытянула все до последнего рубля. А ты молодая. В ерунду-то не верь. Судьба наша вот где, - она вытянула вперёд открытую ладонь, - у нас в руках. Вадька хоть и простофиля, а добрый мужик. Это ж надо в пятнадцать лет за домом нашим всю площадку испоганить. Помню тогда, в четыре утра кот мой Маркизка  как давай орать под окном. Я пошла ему форточку открыть, чтобы домой запрыгнул. Вижу – Вадька стоит задом к верху с ведром краски, корячится. До сих пор все с балконов на имя твоё любуются. Я его тогда наругала, мол нечего асфальт поганить. А он мне: «Тётя Верочка, вы только никому, а я вам что угодно». Вот и взял с меня слово. А за это все мои цветы под окном целое лето пропалывал. Вот тебе и судьба.

Тётя Вера попрощалась с ней и Тасей и ушла домой.

А Яна так и осталась стоять посреди двора. Она вернулась на много лет назад. В тёплое летнее утро первого дня каникул. Когда она совсем девчонкой открыла шторы и увидела, как на бетоне баскетбольной площадки за домом белой краской было выведено: «Яна, я тебя люблю» и большое сердце. Все соседи ещё месяц усердно ей улыбались в лифте и подшучивали над этим. А она всю голову сломала, спросила всех знакомых, но тогда так и не узнала, кто был автором этих букв.

Теперь узнала.