Два портрета. В лодке

    - Расскажи, как вы там?
    - Мы пока формируемся и тренируемся. Я как буксировал, так и буксирую, правда, военные грузы между Нижним Новгородом и Астраханью, - беззастенчиво врал Серафим, чтобы жена меньше волновалась. - Нас перевели на военное положение и кормят централизованно или выдают сухпай. Работы по перевозке хоть отбавляй. Там на нижней Волге теплее, и сезон судоходства длиннее на два месяца. Вы-то как?
    - Девчонки учатся, Марию привлекли к дипломатической работе, Григорий в Ленинграде проходит курсы артиллерийских лейтенантов, город в немецкой блокаде. Я, Ирина и Анна перешли на работу медсёстрами в госпиталь. В городе идёт эвакуация авиационного "двадцатого" завода в Уфу. Два раза прилетали фашистские бомбардировщики, но зенитки к дамбе не подпустили их. Население кормится по карточкам. На ГЭС запущены два электрогенератора. Шексна в устье не замерзает из-за сброса воды.
    - Ясно, я вам чемодан тушёнки привёз и хозяйственного мыла. Денежное довольствие тоже переведено на наш адрес. Мне нужно отметиться в военкомате, а потом буду свободен, - сказал Серафим, обнимая крепко жену. - Буду тебя соблазнять. Я жутко соскучился.
    - У меня до шести госпиталь, перевязки и раненые, да и стол вечерний надо организовать, Ирина с дочкой зайдут.
    - Конечно-конечно, меня же не ждали.
    - Дурачок, никуда ты от меня не денешься, - улыбнулась Ева. - Целая неделя впереди. Главное, ты здесь и жив.
    Серафим приехал рано утром и, когда проснулись дочери, задремал на диване. Он очнулся в десять, всполошился, привёл себя в порядок и отправился в центр регистрировать увольнительную.
    Город изменился, посуровел и словно почернел, как после революции, опустел и обезлюдел. Многие магазины за ненадобностью были закрыты, на многих заведениях уныло висели старые амбарные замки. Снег нерасчищенными сугробами лежал не только в переулках и дворах, но и на центральных улицах. То ли зима выдалась мягче, то ли на погоду влияло образовавшееся искусственно рыбинское море, было всего лишь минус пять по Цельсию. Серафим, пытающийся проникнуться вновь родными кварталами и видами Волги, несколько вспотел от быстрой ходьбы. Он по-прежнему ходил с тростью, облегчающей передвижение. Волга от Сретенской церкви застыла в белом покрывале, на котором косыми, извилистыми линиями вились тропинки на противоположный берег реки - народ из Заволжья ходил на работу в "город". Со стороны водохранилища подул ветер и припустили мохнатые крупные снежинки, залипающие глаза. Серафим по инерции дошёл до городского сада, поклонился фантому старого драматического театра и зашагал по набережной Черёмухи на Стрелку домой.
    Мокрый и продрогший, он разжёг камин и приступил к приготовлению обеда для дочек, которые пришли вместе и, наконец, обняли папу. Серафим потчевал девчонок пловом по-речному, с тушёнкой вместо мяса, и поил компотом из привезённых астраханских сухофруктов. Евгешка закидывала отца вопросами:
    - Папа, когда мы победим? Как долго будет война? Чем я могу помочь?
    - Я не знаю когда, но мы обязательно победим. Видишь, Москву отстояли. Враг очень силён. Русские обычно вначале проигрывают, однако потом выигрывают всегда, а помочь ты можешь мысленно. Важно верить и жаждать победу.
    - Ты надолго уедешь? - спросила Антонина.
    - Да, на год точно, но если вы по течению Волги будете посылать мне хорошие мысли, я буду чувствовать и отвечать вам. Я вам рассказывал, что меня ваша бабушка родила прямо в лодке при пересечении Волги?
    - Нет, мама не говорила.
    - А мама и не знала. Бабушка - моя мама - не распространялась об этом, и я впервые говорю.
    - Скрытный ты, оказывается.
    - Нет, просто люблю сообщать что-то вовремя. Хорош анекдот или стих, которые ко времени и к месту.