Глава 159. Бетховен. Тридцать первая соната

Людвиг ван Бетховен
Соната для фортепиано №31 ля-бемоль мажор
Святослав Рихтер (фортепиано)

Yuriyauskiev: Наконец вы можете послушать совершеннейший шедевр — Тридцать первую сонату Бетховена, исполненную во втором отделении концерта в ГМИИ имени Пушкина, посвященного памяти Дмитрия Николаевича Журавлева, 8 декабря 1991 года.

musikus: Как приятно, что в фонограмме остались овации. Это — продолжение музыки. Кажется, что в партере стоит сам Дмитрий Николаевич Журавлев и хлопает руками, поднятыми над головой...
Allegro molto мне по-прежнему не очень близко из-за темпа и подчеркнутой акцентировки.

Yuriyauskiev: Сам Святослав Теофилович говорил по поводу этой сонаты:

«Меня порой упрекали в том, что я беру медленный темп  во второй части. Но ведь там, у Бетховена всего лишь Allegro, да и то на две четверти. Как же можно играть эту часть быстро!..»

Могу поделиться собственными впечатлениями от исполнения Рихтером этого великого бетховенского опуса. Сначала немного истории. Приехав в январе 72-го в Ленинград, увидел — это всегда, как удар током — на афишах Малого зала филармонии афиши: 17 и 18 января Рихтер играет Двадцать четвертый концерт Моцарта, и сольный концерт — 1 февраля. В программе сольного — Тридцатая и Тридцать первая сонаты Бетховена и «Симфонические этюды» Шумана. Чувствуете, какие программы. Тут было, от чего почувствовать почти электрический удар. И до сих пор с благодарностью вспоминаю ленинградцев, бескорыстно помогавших мне попасть на два из этих трех концертов. Удивительные люди, удивительные отношения. Я много разнообразных открытий сделал тогда для себя в этом городе. И можно себе представить ожидание концертов с такой программой. Наконец удастся услышать настоящее исполнение произведений, каждое из которых шедевр какого-то высшего уровня. У меня всегда было чувство как бы неполноты знаний о какой-то вещи, если я не слышал ее в исполнении Рихтера. И тут сразу три «личных премьеры» — это я о сольном и еще «премьера» — c-moll-ный Моцарта. Как бы я ни старался, мне не удастся передать, насколько стройной была концепция первой части Тридцать первой сонаты. Грандиозная и хорошо просматриваемая общая конструкция, и тончайшая проработка деталей — все это создает нерукотворный шедевр, хотя сделано и руками. И впечатление, что создается перед тобой и другими сию минуту, никаких намеков на воспроизведение много раз сыгранного и заигранного. И вот вторая часть. Полная неожиданность — темп гораздо более медленный, чем у других пианистов. Соответствует ли это характеру этой музыки? Да, непривычно, но надо слушать и вслушиваться. Дальнейшее развитие показало, что именно при таком темпе более быстрые фрагменты приобретают особую осмысленность. Спасибо Архиву, который помогает без поисков в своей фонотеке тут же послушать других исполнителей. Извините, часто более быстрый темп у весьма многих делает эту музыку поверхностной и какой-то болтливой. У некоторых в этой части сплошные неопределенности. Так и ждешь, когда начнется более насыщенная содержанием третья часть. На самом деле свое содержание есть в каждой части. Это Бетховен, и не надо этого забывать. И скреплено все общей идеей. И какой идеей! И слушая Рихтера — а лучше не раз и не два — начинаешь проникаться его глубоким пониманием этого шедевра. И еще одно наблюдение, появлявшееся особенно в живых концертах: отзвучавшие звуки остаются жить где-то в сознании, в оперативной памяти, говоря современным языком, и это помогает осознавать и ощущать полную картину. Вот оно — «с орлиного полета».
Не думаю, что тут возможна полемика. Во-первых, я не музыкант и не могу судить, почему в нотах, которые сам видел, написано «Allegro molto», а Мильштейн, цитируя Рихтера, пишет «Но ведь там, у Бетховена всего лишь Allegro». Возможно, разные редакции. Далее, у разных людей свое врожденное чувство темпа, и ему чего-то недостает при таком темпе. Меня, повторяю, темп Рихтера убедил окончательно. При быстром темпе, как ни странно, мне становится скучно — быстрые места тогда весьма бессодержательны, но это, разумеется, зависит от исполнителя.

MargarMast: Юрий, спасибо Вам за такой глубокий анализ рихтеровских исполнений. Жаль, что Вы не записывали свои впечатления, как хотели, после каждого концерта. Опять же, удивительно, что для Вас Рихтер оказался некоторым образом жизненным камертоном, я уже молчу о том, что у Вас было полное совпадение с ним в понимании музыки (может быть, Вы были больший рихтерианец, чем сам Рихтер).