Редактирование статьи Памятка ищущим

Памятка ищущим
Сергей Брисюк
     Перед вами статья, цель которой – познакомить ищущего человека с частью спектра тех многочисленных духовных школ, течений, церквей, других сообществ людей, которые сплотились на пути поиска духовных истин, на пути совершенствования человека и человеческого общества. Многочисленность направлений и многогранность их деятельности составляют не только богатство выбора, но нередко и большую проблему для ищущего. Что выбрать, к чему примкнуть, где самый верный путь к истине? Эти и другие вопросы заставляют задуматься даже активно ищущих людей о критериях истины. В каком из учений, направлений, путей  истины больше, а где ее меньше, какие учения правильны, а какие ложны?.. Начну размышления по этому поводу с замечательной цитаты из книги Даниила Андреева «Роза Мира»:
   "…беспочвенно и нелепо утверждение, будто бы все учения или какое-либо одно учение ложно. Совершенно ложных учений нет и не может быть. Если бы появилось мнение, лишенное даже крупицы истинности, оно не могло бы стать учением, то есть переданной кому-то суммой представлений. Оно осталось бы собственностью того, кто произвел его на свет, что и случается, например, с философическими или псевдонаучными построениями некоторых душевнобольных. Ложными, в строгом смысле слова, могут быть только отдельные частные утверждения, которым способен придавать иллюзию истинности заемный свет от частноистинных тезисов, соседствующих с ним в общей системе. Однако имеется известное соотношение количества и весомости частноистинных и ложных тезисов, при котором сумма ложных начинает обесценивать крупицы истины, в данном учения заключенные. Далее следуют учения, в которых ложные утверждения не только обесценивают элемент истинного, но переводят всю систему в категорию отрицательных духовных величин. Подобные учения принято именовать учениями "левой руки". Будущее учение Противобога, которым, по-видимому, ознаменуется предпоследний этап всемирной истории, построится таким образом, что при минимальном весе частноистинного элемента свет от него будет придавать вид истинности максимуму ЛОЖНЫХ утверждений. Этим и обусловится то обстоятельство, что это учение будет запутывать человеческое сознание в тенетах лжи прочнее и безвыходнее, чем какое бы то ни было другое." (Роза Мира изд-во «Прометей», М. 1991 г. стр. 17).
   В чем же истина любого учения? Где эти ложные тезисы? Как тут быть, как отличить одно от другого? Для ответа на эти вопросы приведем еще одну цитату из этого же источника:
   "…ничьи претензии на личное или коллективное познание Абсолютной истины, ничьи претензии на абсолютную истинность какой-либо теории или учения не могли бы иметь места.
…Абсолютная истина есть достояние только Всеведущего Субъекта. Если бы такой истиной обладал какой-нибудь человеческий субъект, например коллективное сознание конкретно-исторической церкви, это обнаруживалось бы объективно в безусловном всеведении этого коллективного сознания. И тот факт, что таким всеведением не обладают ни один человеческий коллектив и ни одна личность, лишний раз показывает беспочвенность претензий какого бы то ни было учения на абсолютную истинность. Если бы представители Розы Мира вздумали когда-нибудь претендовать на абсолютную истинность ее учения, это было бы так же беспочвенно и нелепо." (Там же).
   Итак, если кто-либо заявит, что его ограниченное, человеческое учение являет собой абсолютную и законченную истину, что вся возможная мудрость содержится в его (в их) учении, то это уже будет ложным утверждением.  Любое учение, даже полученное через пророка от Бога, Самим источником – т.е. Богом ограничивается, так как Бог понимает, что человек может вместить лишь ограниченное учение, как бы развит он ни был. Мы способны понимать, вмещать в себя и передавать другим только ограниченные истины. Далеко за примером ходить не нужно, большинство людей отчётливо осознают, что «мысль изреченная есть ложь». Т.е. слова не выражают адекватно то, что стоит за ними внутри человека в виде мыслей, чувств и переживаний. Что уж тут говорить об истине божественной?!
   Т.о. наше понимание истины всегда ограниченно и условно (зависит от условий), а так же находится в той или иной мере удаления от истины Абсолютной. Однако это вовсе не повод для пессимизма. Это вовсе не значит, что движение к истине невозможно или безрезультатно. Даже русское слово «истина» говорит не о чем-то завершенном, а о процессе поиска, т.е. истина – это то, что ищут, ищут непрерывно, вечно, но не безрезультатно. Т.о. мы не можем вместить в себя всю абсолютную истину, но можем наметить вектор, направление движения в ней, которое будет нас к ней приближать и нас обогащать, постоянно наполняя нас все большими: знанием, мудростью и благодатью.

   Для начала обратимся к научному методу познания. Возможно, там нам удастся нащупать методы, приемлемые и для духовных поисков. Хотя что-то и отличает науку от данного направления поиска истины, а потому, посмотрим, что из научных критериев истины не подходит для духовного пути.
   "В развитии науки мы наблюдаем непрерывный процесс накопления относительных частных истин и их совершенствование, уточнение. На очередной стадии отвергаются обычно не ряды накопленных ранее фактов, а лишь их устаревшее толкование. Случаи, когда старый ряд фактов ставился под сомнение и отвергался, как это произошло, например, с алхимией, - сравнительно редки. Но в истории религий господствуют, к сожалению, иные обычаи. Вместо преемственно сменяющих друг друга осмыслений не подвергающихся сомнению духовных фактов, мы видим чаще всего, как на очередной стадии религиозного развития отвергаются значительные ряды ранее постигнутых относительных, частных истин, а свой, новый ряд их, со включением некоторого числа старых, выдается за абсолютное. Это наблюдение особенно справедливо по отношению к смене так называемых языческих религий системами монотеизма". (Р.М. стр. 24).
   Т.о. в развитии науки новые теории не отрицают прежних накопленных знаний, а включают их в себя, как частный случай. Приведем конкретные примеры.
   Формула силы тяжести в форме, близкой к известной даже школьникам, F = mg, была известна уже Галилею. Однако она справедлива лишь для расстояний от поверхности Земли много меньших ее радиуса. Она была обобщена Ньютоном на случай любых расстояний. Т.е. формула Ньютона F = Gm1m2/ r2 не отрицает предыдущую, но включает ее как частный случай. 
   Спустя двести с лишним лет Эйнштейном была создана новая механика, которая включала в себя объяснение новых фактов, которые не могла объяснить механика Ньютона. Эта механика по своим формулам для основных величин сильно отличается от формул механики Ньютона. Однако и она не отрицает механику Ньютона, а включает ее как частный случай  при движении тел со скоростями, много меньшими скорости света в вакууме. Примеры можно умножать.
   А вот в религии, каждый новый основатель веры, церкви, секты, конфессии, при получении духовного опыта вовсе не заботится о такой преемственности, а чаще всего заявляет, что все прежние учения являются заблуждениями, уклонениями от истины, искажениями и т.п., которые потому нужно полностью отбросить и принять его новую религию.

   Очевидно, что подход, принятый в науке, как ни странно, является и более нравственным  по сравнению с подходом, принятым в религиозном творчестве. Поясню: допустим, два человека ездили в Индию, но один был только на ее севере, а другой на юге. Вот они начинают рассказывать своим знакомым, какова же Индия. После рассказа первого, второй выкрикивает: «Все ты врешь! Индия вовсе не такая. Она вот какая!» - и приводит свой рассказ. Может возникнуть ссора, вражда и т.п. Однако, если в компании попадется третий человек, который знает об Индии больше, то он сможет примирить их взгляды, рассказав, что Индия действительно и такая, и такая, и еще третья.
   Тут нужно отметить, что человек с более широким сознанием и душой, обычно способен понять переживания и мысли большого количества других людей, при том ясно видя, что они являются только частными случаями более широкой и глубокой истины. Этот человек может помочь им и примириться, если, конечно, они упорно не стоят на том, что их точка зрения, их опыт содержит истину в последней инстанции. 
   Если более мудрый человек умело покажет, что знания и переживания, опыт и чувства того и другого являются подмножествами более широкого и глубокого множества, и они поймут и примут это (хотя бы примут, т.к. понимание уже требует расширения сознания и души), то победит нравственность того и другого, что поможет им стать терпимее друг к другу.
   Итак, путь к истине может и должен лежать не на пути отрицания, но на пути последовательного обобщения, преемственно сменяющих друг друга  концепций и пониманий. Отметим в связи с этим, что человек, имеющий более широкое сознание  и душу, обречен на одиночество в нашем мире. Ведь если он охватывает своим сознанием содержание многих более узких сознаний и душ, понимая этих людей, сочувствуя им, сорадуясь и сострадая, то они-то, в свою очередь, не могут охватить весь объем его знаний и мудрости, они понимают его лишь отчасти, а потому он чувствует себя не до конца понятым, чувствует, что некому разделить с ним многие важные для него моменты пониманий и осмыслений, переживаний и опыта.
   Преемственность в развитии познания истины является важным критерием правильности развития на пути развития мудрости. И этот критерий следует сделать таким же неотъемлемым в духовной и религиозной сфере познания, каким он стал в науке.

   Однако есть в научном опыте и неприемлемые для опыта духовного критерии истины. Остановимся на них. Для духовного пути очень важен вопрос свободы. Вся нравственность проявляется только в условиях свободного выбора человека. Если действия человека носят принудительный характер (например, мы вынуждены есть, спать, дышать… для поддержания нашего физического существования в этом мире), то они обычно и не относятся к нравственности, а имеют т.н. «нейтральный» характер (хотя, если это выходит за рамки именно необходимого и начинаются злоупотребления: чревоугодие, прелюбодейство и т.п., то это уже начинает относиться негативно к сфере нравственности). Тем более, не относится к нравственности то, что относится к явлениям объективным, т.е. тем, которые происходят независимо от воли и сознания  человека.
   Наука же изучает именно эти явления. Они носят именно характер явлений с принудительной причинно-следственной связью. Если есть (сделать) то-то и то-то, то непременно произойдет то-то, такова обычная формулировка многих научных открытий, законов.
   Этот критерий истины в науке еще называют объективной воспроизводимостью явлений. Если же явление «капризно», особенно, если его проявление или не проявление зависит от внутреннего субъективного состояния человека, то «серьезная» наука таким явлением заниматься не станет. Ведь надежно работающая техника (а это одна из главных прагматических, утилитарных задач науки) не должна зависеть от капризов внутренних состояний отдельных личностей. Нажал на кнопку – получи надежный, гарантированный результат. В таких условиях личность человека не получает стимулов к развитию. Если от нее, от ее субъективных состояний, ничего не зависит, то она не может развиваться, совершенствоваться, а превращается в объективную вещь в цепочке таких же объективных вещей природы, явлений окружающего мира. Поэтому, увы, исключительно научно-технический путь развития в своей односторонности делает человека все более лишь приложением к технической системе современной цивилизации.
   Многие люди стремятся управлять миром (это проявляется в частности в развитии техники), но не понимают, что самая главная задача – это научиться управлять собой. Техника бездуховна по определению. Она принадлежит к «царству» необходимости, а дух может проявлять себя полноценно только в условиях свободы. Поэтому ищущего на пути духовном не может устраивать отыскание и нахождение только таких явлений, изучение только такого мирового порядка, из которых он как свободная личность исключен.
   Несмотря на вышесказанное, в тех объективных фактах, которые добывает наука, нередко находится и большая польза, т.к. эти упрямые факты часто, хотя и не всегда прямо, опровергают многие предвзятые и ходячие мнения, которым, увы, бывают привержены все люди, даже серьезные ученые или духовно развитые личности. Например, большинство ученых, изучавших вселенную, от Ньютона и Лапласа до Эйнштейна, были уверены, что вселенная стационарна. Эта уверенность была прямо или косвенно основана на сказании священных писаний (точнее на определенном их стереотипном понимании), где говорится, что после 6-ти дней творения, Творец успокоился. Однако оказалось, что вселенная есть развивающийся процесс, а не мертвое стационарное образование. И сама теория, созданная Эйнштейном, вопреки мнению ее автора, показала (что потом было блестяще подтверждено наблюдениями Хаббла), что вселенная расширяется и эволюционирует.
   Отметим еще один важный момент, по которому критерий внешней объективности и необходимой взаимосвязи всего сущего не может быть полностью безоглядно применен к духовному пути развития. Это понятие «греха», которое становится бессмысленным в условиях отсутствия свободы. Совершаемое по объективной необходимости не может относиться к греху или праведности. А грех и святость – это одни из центральных моментов всех религий.
   Удивительно то, что многие религиозные адепты склонны к фатализму. Т.е. они полагают, что все совершается по воле всемогущего Бога, а, значит, никакой свободы воли у человека нет. Все совершается в принудительном порядке, только в одном возможном варианте, и других быть не может. Но тогда все наши искания и метания, равно как и наши страхи перед грехом и вообще всякие страхи – есть абсолютная иллюзия. Тогда не нужны религии и искания, не нужна никакая верность Богу (как может быть неверен винтик в механизме, если только не сломается!), не нужны никакие переживания, эмоции и даже ум и логика – все это блеф, ибо все уже предопределено на 100%.
   Логика и ум человека позволяют ему сделать правильный выбор. Но если выбора нет, то совершенно бесполезны и ум, и логика. Фаталисты – это люди, которые по тем или иным причинам сознательно или подсознательно не хотят ни за что отвечать, боятся ответственности, боятся, что им придется делать нравственные усилия, совершать выбор. Им хочется жить в условиях уютной для них определенности во всем и во вся. Возможно, такой фатализм – результат апатии, появившейся вследствие перенапряжения душевных сил в тех или иных жизненных коллизиях, или результат душевной слабости.
   В таком фатализме кроется большая ложь. Вот еще один критерий истины в духовных исканиях.
   Еще немного процитируем «Розу Мира»:
"... чем больше объект познания сравнительно с субъектом, тем больше вызываемых им вариантов. Относительная истина Вселенной и относительна, истина Божества порождают столько же личных вариантов, сколько имеется воспринимающих субъектов." (Р.М. стр. 24).

   В физике был открыт в ХХ веке т.н. принцип дополнительности. Его автор, Нильс Бор, понимал, что он имеет куда более широкое значение, чем принцип  исключительно физический. Это принцип общефилософский. Попытаемся  сформулировать его как можно проще.
   Он звучит в этом случае так: если имеются несколько описаний какого-то явления или объекта, подтверждающиеся опытами, но, на первый взгляд противоречащие друг другу (например, описание субатомных объектов с одной стороны как частиц,  другой – как волн), тогда полнота описания объекта достигается при соединении этих описаний в одно дополняющее друг друга целое.
   Такое понимание истины, свободной от всякой односторонности, было присуще, например, нашему выдающемуся соотечественнику, философу и мистику Владимиру Сергеевичу Соловьеву. Хочу немного процитировать статью Евгения Трубецкого о нем:
   "Искание безусловного и безотносительного, наполнявшее душу философа, беспредельно расширяло его ум и не давало ему возможности окончательно удовлетвориться чем-либо условным, относительным. Тот широкий универсализм, который мы находим у высших представителей философского и поэтического гения, был ему присущ в высшей мере; именно благодаря этому свойству он был беспощадным изобличителем всякой односторонности и тонким критиком: в каждом человеческом воззрении он тотчас разглядывал печать условного и относительного.
   Наиболее распространенные, ходячие людские мнения редко представляют собою беспримесную истину или беспримерную ложь: большею частью они заключают в себе пеструю смесь того и другого; они принимают сторону истины за {всю истину}. В каждом данном воззрении Соловьев легко угадывал его односторонность; и это тотчас заставляло его {противоречить}, т.e. выдвигать ту сторону истины, которая заключается в воззрении противоположном.
   Тот самый универсализм, который заставлял Соловьева восставать против идолов, т.e. против относительного, возведенного в безусловное, обусловливал его чрезвычайно высокую оценку {относительного}, взятого в его подлинном, подчиненном значении. Редкая широта кругозора философа давала ему возможность угадывать не только ограниченность и ложь каждого данного воззрения, но и то зерно истины, которое оно в себе заключает. Не удивительно, что мы находим у него положительные оценки самых противоположных и несходных миросозерцаний. Он – верующий христианин, но это не мешает ему находить элементы положительного откровения не только в Исламе, но и во всевозможных языческих религиях востока и запада. Философ-мистик, он тем не менее высоко ценит ту относительную истину, которая заключается в учениях рационалистических и эмпирических. Политик и публицист, он не может быть назван ни социалистом, ни индивидуалистом, ни консерватором, ни либералом, потому что он видит правду в каждом из этих противоположных направлений и пытается объединить их в органическом синтезе."

   Покажем на частном, но очень важном для нашей темы примере, как такая точка зрения, где дополнение частных истин двух, казалось бы, взаимоисключающих учений о Боге, может служить примером более глубокого и верного понимания истины. Практически во всех современных религиях считается по умолчанию (т.е. нигде явно в священных писаниях вы этого тезиса не встретите), что Бог не просто вечен, но абсолютно неизменен. С одной стороны такое понимание Бога можно понять. Ведь всякое стремление к познанию стремится уловить среди потока суетливых изменчивых и прихотливых событий нечто неизменное или периодически повторяемое. На такие факты можно опереться, быть уверенными, что при всех коллизиях они-то останутся незыблемыми. И потому на этих незыблемых истинах, как на твердом фундаменте, пытаются научные и религиозные учения возвести здание своих теорий (например, одними из центральных законов физики являются законы сохранения тех или иных величин: энергии, импульса, момента импульса, электрического и других зарядов). Значит, и образ Единого Бога, как основания всякой монотеистической религии,  должен содержать в себе нечто незыблемое, неподверженное эфемерным временным течениям.
   С другой стороны в древних текстах египетских пирамид (текстах строителей «Эдфу») содержится следующее утверждение: «Бог самозамкнут и саморазвивается…» (цит. по Грэм Хэнкок, Санфа Файя. «Зеркало небес». Изд-во «Вече», Москва 2000 г).
   Еще в египетской религии древних времен, в мистических воззрениях Гелиополиса, образ Бога был отражен в образе чудесной птицы Феникс, которая вечно сама сжигает себя в преображающем огне, чтобы, воскреснув, стать более новой и совершенной. На первый взгляд эти воззрения по поводу образа Бога несовместимы! Вроде бы Бог либо вечно и абсолютно неизменен, либо развивается.
   Отметим, что понятие «развивается» не тождественно научному понятию «эволюционирует». Последнее означает, что Бог должен изменяться под принудительным действием внешних для Него причин, что действительно логически противоречит понятию Абсолюта, как вмещающего в Себя все. Но слово «развивается» означает, что раскрывается нечто «свитое» внутри, т.е. изменение и совершенствование происходит под действием внутренних причин, а не внешних.
   Однако эти понятия: неизменность и развитие – вполне совместимы в едином образе Бога. Начнем с того, что само представление об абсолютной неизменности Божества внутренне противоречиво. Даже в самих священных писаниях разных религий мы находим частое и настойчивое упоминание Самого Творца, переданного в откровениях, что Он есть Бог Живой и Бог живых, а не мертвых. Что же значит Бог Живой? Может ли нечто неподвижное и неизменное считаться живым? Жив ли камень, лежащий неизменным в пыли у дороги тысячи лет? Да и может ли Творец не измениться, когда замышляет само творение и осуществляет его? Ведь созданное творение, входящее в Абсолют (ибо он по определению включает в себя все) уже изменяет его содержание. Если только не предположить, что творение (как это считается в некоторых религиозных течениях) есть болезненная иллюзия Творца, есть его нездоровое, ложное, иллюзорное самоотпадение от Себя?! Поэтому в вышеуказанных течениях главным считается вернуться в исходное состояние, восстановить нарушенное единство, а понятия «развитие», «прогресс» в них понимаются как абсурдные.
   Но и считать Абсолют, Бога-Творца эфемерным, полностью непостоянным, неуловимым, смутным и прочее – тоже было бы абсурдным (хотя на таком образ Бога-Дао существует в некоторых религиозных течениях Китая и Востока).  Здесь иногда может показаться, что на пути попытки соединения этих образов любое богословие придет в тупик.
   
   Но, как ни странно, синтетический образ, соединяющий в себе  философские сентенции и истины, нашла не философия, а современная математика, которая научилась продуктивно оперировать понятием бесконечности. Этот образ в математике называется «ФРАКТАЛ». В частном случае – это такая геометрическая фигура, которая, с одной стороны, несет в себе вечный и неизменный «генотип» - исходный фрактальный образ и процедуру его «размножения». А с другой, при таком построении, которое включает постоянное увеличение количества деталей в геометрической прогрессии, с их постоянным уменьшением в размерах, образ стремится к великолепной завершенности, является конечным по размерам.
   С учетом включения случайных факторов (в современных компьютерных построениях этот случайный фактор, фактор СВОБОДЫ ВЫБОРА, играет ГЕНЕРАТОР СЛУЧАЙНЫХ ЧИСЕЛ) фрактал может принимать самые причудливые и непредсказуемые очертания и формы, размеры и образы. ( Фрактал Мандельброта; снежинка Коха; множество Жюлиа; салфетка Серпинского; игра Хаос и др.) 
   Оказалось, что именно так построены большинство естественных природных форм, в том числе и сам человек (ибо генотип у всех наших клеток один, а строение и функционирование при этом разное, как различно и своеобразно их соединение в органы нашего тела и в самую форму всего тела как целого). Самым важным свойством фрактала является то, что любая его самая малая, бесконечно малая часть содержит образ всего целого (например, лазерная голограмма позволяет по любому маленькому отколотому кусочку восстановить все изображение, если, конечно, размер кусочка не меньше длины световой волны).
    Итальянский математик Чезаро, удивленный внутренней бесконечностью снежинки Коха, воскликнул: « Если бы она была одарена жизнью, то лишить ее жизни можно, только уничтожив кривую в целом! В противном случае она бы возрождалась снова и снова из глубин своих треугольников как это делает жизнь во Вселенной!»  Т.е., если принять фрактальную модель, как отражающую суть образа Бога, то становится понятным, как это Он может содержаться целиком в любой песчинке,  атоме и даже бесконечно меньшей частице, в то же время содержа в Себе и всю Вселенную. Его всеприсутствие становится ясным  для человеческого ума именно благодаря образу фрактала.
   С другой стороны, фрактал показывает, что система образа может бесконечно развиваться, оставаясь в своей основе неизменной, т.е. самоподобной (еще раз повторим: самоподобие означает, что каждая сколь угодно малая часть подобна всему целому и наоборот – все целое подобно любой даже бесконечно малой части).
   Вообще, подобие есть соединение того, что повторяется, но с некоторыми изменениями. Образ, подобный данному, с одной стороны, содержит в себе нечто неизменное по отношению к исходному образу, но с другой стороны – имеет изменения. Т.о.  в данном понятии «фрактал» содержатся непротиворечиво и свойство быть вечно неизменным,  и свойство постоянно совершенствоваться. Здесь нам предстает ВЗГЛЯД, ОБРАЗ, который как частные истины содержит истины о неизменности и развитии Бога, причем непротиворечиво. Значит они-то и могут считаться  по вышеприведенным критериям истины более верными, чем оба эти полярные взгляда на образ Божий, взятые в своей исключительности.
 
   Выше говорилось о критериях истины, которые носят в основном умозрительный характер. Но не всякий способен к систематической работе ума по движению в сторону последовательных обобщений, в сторону непрерывного расширения сознания. Для таких людей ближе т.н. интуитивные, чувственные критерии истины. Хотя, исходя как раз из вышесказанного, лучше, когда человек владеет и тем и другим. Тогда его система критериев истины является более широкой, более общей, содержащей в себе и умозрительные критерии и чувственные, как частные случаи.
   Вернемся к чувственным критериям истины.  Вообще, несмотря на все огромное многообразие путей познания и критериев истины в них можно безусловно различить три основные группы. Термин «безусловно» означает, что это различие не зависит от условий, но лежит в корне всего сущего. Все сущее троично. Даже русское слово «устроено» означает, что в чем-то соединены три начала, три основные составляющие. «Строен», «устроен», «троичен»…- все это термины с примерно совпадающим смыслом и значением.
   Не вдаваясь в подробности, скажем, что человек содержит в себе в качестве нераздельных, но и неслиянных три начала, которые мы знаем как ВОЛЮ, СОЗНАНИЕ и ЧУВСТВЕННОСТЬ.
   В критериях истины, которыми пользуется человек, можно различить три группы, в которых акценты расставлены либо на сознание, либо на чувственные (в т.ч. и интуитивные) ощущения, либо на волевые действенные критерии..
   В первом случае человек на основании интуиции, образов, видений,  внутренних и внешних ощущений чувствует по-своему, где правда, а где ложь (т.е. имеет такую, внутреннюю уверенность в истинности того или иного, впрочем, без всякого сознательного и практического обоснования). Но чаще  всего ни объяснить, ни доказать это никому не может (слабо развито в нем ясное осознание этого различения истины и лжи), не может включить в какую-то стройную систему, концепцию, теорию. Не может так же и как следует применить на практике эти ощущения (так как слабо третье начало – волевое освоение истины), т.е. в поступках его это ощущение истины и лжи последовательно не проявляется, что составляет особую причину нравственных мучений данного субъекта.
  Во втором случае человек плохо чувствует непосредственно, где ложь, где истина, но что касается теорий, концепций, непротиворечивости логики, то тут он может быстро найти противоречия, слабые места построений, увидеть, где истина – где ложь. Однако такое одностороннее понимание истины приводит его к тому, что ему легче «жить» в мире абстракций, чем в мире живой реальности, к тому, что он может не чувствовать горя и страданий (как впрочем и радости других людей) и т.д. и т.п. Кроме того, он слабо приспособлен к практике жизни, часто практически почти совершенно беспомощен. В его реальной деятельности полно ошибок, так как не вся практика исчерпывается теорией, даже самой лучшей.
   В третьем случае знание, как говорят, находится у человека «в руках». Т.е. он может правильно сделать то-то и то-то, особо уже не задумываясь, как это он делает. Он быстро практически осваивает те или иные виды не слишком абстрактной деятельности. Он легко чинит многие технические устройства и т.п. Однако он так же, как и в предыдущем примере может при том обладать слабой интуицией (кроме чисто технической, прикладной), плохо чувствовать состояние других людей. Если же его попросить объяснить свое умение, передать его в виде теории, учения и т.п. другим, то тут он совсем может впасть в «ступор». Тем более, если на основании новой теории практика требует существенной перестройки, то такому человеку нелегко это сделать, т.к. он может не видеть необходимости, не понимая новой теории.
   Отсюда следует простой вывод, что настоящего системного понимания истины нужно искать в стройности, т.е. в гармоничном дополнении трех этих пониманий, трех владений истиной. Притом, каждый все равно будет иметь доминирующим лишь одно из трех начал (так устроено все сотворенное, только в Самом Творце все три начала уже находятся в гармонии, т.е. абсолютно строен только Сам Абсолют). Единство различных (от  словосочетания «разные лица Троицы») аспектов в их гармонии и могут привести нас к наиболее правильному пониманию данного уровня выражения истины, какой мы можем на данный момент своего развития вместить.
               
    Любая система взглядов «не висит в воздухе», а базируется на какой-то определенной концепции. Даже, когда человек говорит, что он не нуждается ни в какой концепции, а чувствует истину сердцем, интуицией, то и тут у него есть неявная концепция.
  Итак, подведём итог.  Природа человека триедина, как и природа всего сущего, так как во всем отражена природа Самого Творца. Опять же в русском языке слово «устроен», означает «троен», т.е. нечто соединяет в себе три начала, вечных неслиянных, но и нераздельных. А понятие «стройность» обозначает, что эти три начала соединены гармонично (дело в том, что в сотворенном мире эти три начала хоть и нераздельны, но иногда гармоничность их отношений между собой в отдельных творениях может быть нарушена, т.к. они, будучи нераздельными, в то же время обладают некой свободой в отношении  друг к другу). По сути, если говорить очень коротко и без пояснений, то главная цель человека – гармонизировать эти три начала, чтобы они  были взаимодополняющими. Эти три начала мы знаем в своем существе, как наши: волю, сознание и чувственность, поэтому и критерии истины можно условно разделить (условно, т.к. исходная троичная ни при каких обстоятельствах полностью разделимой не бывает) на три группы: 1) группу с преимущественной доминантой чувственного начала (интуиции, сердца); 2) группу – с доминантой сознавательного начала (разума, интеллекта); 3) группу – с доминантой волевого начала (практики, деятельности).
         
    Но необходимо сразу предупредить ревнивых объединителей всего сущего от неверных выводов, что в любом таком стремлении к единству и заключена истина. Нужно особо сказать о двух наиболее характерных «болезнях» на путях движения к истине, присущих не только современному обществу, но обществам всех времен и народ, так как коренятся эти болезни на безусловных и непреходящих человеческих чертах.
   Первая болезнь – это «болезнь безумного сердца». Сердце человека,  истинная его духовная середина, есть начало все собирающее и вокруг себя, все соединяющее. Сердце духовное стремит человека к поиску единства во всем, к собиранию мира, к единству всего сущего. Однако стремление сердца должно быть просветлено действием разума. Слово «разум» можно прочесть как аббревиатуру – от слов «различать умение». Для того, чтобы соединенное сердцем было не простой кучей, хаосом слепленной скомковавшейся реальности, а было прекрасным, гармоничным и безупречно функционирующим ансамблем, организмом, нужно, чтобы соединение происходило в соответствии с определенным замыслом, системой, разумной концепцией (конечно, не на уровне сегодняшнего понимания реальности «средним человеком»).
   Болезнь безумного сердца заключается в том, что желание все соединить, все примирить в духовном сердце человека не просветленного разумом, приводит к такой сумятице и смешению смешного и великого, высокого и низкого, греховного и святого, что любой, более менее трезвомыслящий человек, просто отшатнется от такого блюда.
   Представим себе посетителя, пришедшего в кафе. Он заказал первое, второе, чай, десерт, но официант, который принес ему заказ, оказался человеком с любвеобильным сердцем. Ему нестерпимо, когда что-то находится в разделенности, ему хочется все объять, все соединить. И он приносит заказанные блюда и большую чашку, в которую и сливает все подряд, искренне считая при этом, что совершил большое благо для клиента. Вот так обычно рассуждают и поступают последователи многих современных течений в духе «нью эйдж», которые «синтезируют» все подряд в своих новых учениях.
   Другая крайность – это болезнь бессердечного ума. Если разум, призванный все различать, не уравновешен сердечным стремлением – видеть гармоничное единство всего сущего, то он вместо различения, начинает разделять. Это обычно делает не весь разум, не все совокупное сознание человека, а только его часть, именуемая интеллектом. В таком разделении может появиться, и почти с неизбежностью появляется,  вражда, стремление самоутвердится за счет других, эгоизм.  Т.е. такой взгляд на жизнь, когда собственное "Я" есть практически всё сущее. Остальное есть лишь то, что должно подчиняться тебе и обслуживать твои интересы как твой придаток.
   Даниил Андреев пишет об этом так:   
   
   "Вселенский план Провидения ведет множество монад к высшему единству. По мере восхождения их по ступеням бытия формы их объединений совершенствуются, любовь к Богу и между собой сближает их все более. И когда каждая из них погружается в Солнце Мира и со-творит Ему - осуществляется единство совершеннейшее: слияние с Богом без утраты своего неповторимого Я.
   Вселенский замысел Люцифера противоположен. Каждая из примкнувших к нему монад - только временная его союзница и потенциальная его жертва. Каждая демоническая монада, от величайших до самых малых, лелеет мечту - стать владыкою Вселенной: гордыня подсказывает ей, что потенциально сильнее всех - именно она. Ею руководит своего рода "категорический императив", выражаемый до некоторой степени формулой: есмь Я и есть не-Я; все не-Я должно стать мною, другими словами, все и все должны быть поглощены этим единственным, абсолютно самоутверждающимся Я. Бог отдает Себя; противобожеское начало стремится вобрать в себя все. Вот почему оно есть, прежде всего, вампир и тиран, и вот почему тираническая тенденция не только присуща любому демоническому Я, но составляет неотъемлемую его черту.
Поэтому демонические монады объединяются временно между собой, но, по существу, они соперники не на жизнь, а на смерть. С захватом локальной власти их группою скоро вскрывается это противоречие, начинается взаимная борьба и побеждает сильнейший..." (Р.М. стр. 46).

   Если сравнивать Вселенную с огромным и сложным архитектурным ансамблем, то можно понять, что для осознанного творчества человеку не обязательно, т.е. нет необходимости, знать во всей полноте сложной деталировки весь замысел Главного Архитектора. Человеку, как существу стадиально ограниченному, и доверяются ограниченные, посильные задачи в общем сотворчестве. Эти частные задачи человек способен и достаточно осмыслить, и претворить в реальность. Но чтобы это творчество человека было именно сотворчеством, а не строителем своего личного кожаного «чума» в великолепном каменном ансамбле,  чума, который никак не будет вписываться в общий замысел, а только мешать, как бельмо в глазу, дальнейшему строительству. Нужно, чтобы человек на уровне веры, интуиции, на уровне самого общего замысла (без сложной деталировки) ощущал, осознавал весь грандиозный ансамбль, его основные общие черты, контуры, и понимал свое частное место и нынешний уровень творчества в данном прекрасном мире.  Пусть он «отделывает» комнату или «угол», которые ему доверили для творчества, пусть выполняет в ней то, к чему у него есть способности, данные свыше дары, каждую секунду понимая и чувствуя, что его творчество может и должно гармонично вливаться во всемирное, вселенское сотворчество.  Это как раз соответствует самому общему раскрытию понятия «смысл».
   Дело в том, что, оперируя понятием «смысл», ключевым не только для философии, но и просто житейской мудрости, мы чаще всего не пытаемся его определить точно. А стоило бы! Понятие смысл легко выясняется на простых примерах. Например, гаечный ключ на обеденном столе не имеет никакого смысла, а в сумке слесаря он имеет большой смысл. Фрак не имеет смысла в качестве одежды для выполнения грязных сельскохозяйственных работ, а вот на аристократической верховой выездке или на светском рауте он является соответствующей одеждой. Примеры можно умножать, но сделаем обобщение: смысл имеют те объекты и сущности, которые дополняют данную систему общности, делают ее более единой, более функционально мощной, способствуют ее совершенствованию и развитию. Напротив, те объекты, что разрушают общность данной системы, мешают или никак не соответствуют ее общему функциональному назначению, тормозят ее развитие – не имеют смысла в ней.  Т.е. понятие «смысл» определяется для объекта не само по себе, а по отношению объекта к некой системе общности.
    В этом контексте смысл жизни человека может определяться, например, по отношению к его семье, к организации, в которой он работает, к населенному пункту, к государству, где он живет, к народу, в котором он родился и т.д. и т.п. Можно выделить огромное множество систем общности, в которые входит человек. Если все это устроено гармонично, то человек может входить в них так, что будет иметь смысл в каждой из них, в той или иной мере. Однако чаще всего, гармонично входя в одни системы общности, человек нарушает другие. Например, человек старается для своей семьи, но крадет у государства. В нашем мире все слишком перепутано, все искажено, но все же человек может и должен иметь не только земной, но и вселенский смысл. Нужно для этого попытаться понять, для чего же он сотворен?

   Тут мы подходим к неким решающим тезисам, в которых будет определено существенное отличие религии будущего от религиозных представлений прошлого и настоящего. Сразу скажем, что наилучшим способом попытки понять Замысел Творца Вселенной  является попытка поставить себя на Его место и задать вопрос: ЗАЧЕМ?!
   Зачем Ему все это творение, каким Его потребностям оно отвечает, какой смысл для Него имеет? Ничего имеющего отношение к греховной гордыне в такой постановке вопроса нет. Ведь любая религия так или иначе и стремит человека к единству с Богом. (Само слово «религио» переводится с латыни как «воссоединяю», т.е. религия – «институт», созданный для воссоединения человека с Богом).
    Однако в религиях прошлого, сложившихся в условиях психологии рабовладельческих обществ, отношения человека и Бога рассматриваются лишь как отношения раба и хозяина. Странно думать, что Бог, сотворивший человека свободным, желает, чтобы он снова стал беспрекословным, бессловесным рабом. Если Бог всемогущ (как считается в большинстве религий), то Он смог бы мгновенно сделать рабом всякого без больших затруднений.
   Тут налицо существенное противоречие. Я бы не хотел ссылаться по возможности в этом вступлении на священные писания, принятые в разных религиях, чтобы не показалось, что критерии истины могут иметь конфессиональные или церковные пристрастия, они должны быть по возможности самыми общими. Поэтому я буду приводить ссылки на тексты тех или иных священных писаний лишь в качестве примера, иллюстрации, а не в качестве конечной авторитетной инстанции, способной полностью определить, где ложь, а где истина.
   Например, Христос в Евангелии от Иоанна, говорит апостолам, что не называет их уже больше рабами, но называет друзьями, т.к. рабу не обязательно знать замысел господина, он просто обязан выполнять беспрекословно любое приказание. А друга посвящают в замысел и ждут от него одобрения и желания добровольно участвовать в исполнении замысла.
   Итак, Бог рассматривает человека не в качестве раба, но в качестве друга, давая ему свободу выбора, свободу воли. Рабская же покорность есть уклонение человека от этого Божьего замысла, потому есть грех.  Иная точка зрения, как уже было показано выше, приводит нас к противоречиям. Как раз понятие греха, являющееся в любой религии одним из центральных понятий, показывает это противоречие очень хорошо. Ведь, это понятие без свободы воли, без возможности выбора теряет всякий смысл.
   Как можно грешить или не грешить, если за тебя все заранее предопределил Бог?! Попытка стать полностью пассивным, плыть по течению и т.д. приводит к потере смысла человеческого существования в Замысле Божьем.
   Бог всемогущ, но Он своим милосердием и жертвенностью создает этот мир, Сам ограничивая свое всемогущество и свое всеведение по отношению к творению. Он ждет от людей активного сотворчества в осуществлении Своего Замысла, в котором не все определено совершенно однозначно до последней точки и детали. В этом Замысле Бог намеренно оставляет пустоты, лакуны, предоставляя человеку право и возможность что-то определенное «дотворить», проявить свою творческую изобретательность, создать нечто новое, еще не реализованное до того никем. Сам Бог не знает, как именно решит человек данную задачу и ждет от него этого чуда новизны (но об этом подробнее чуть позже).
   Особо остановимся на проблеме насильственных действиях в области религий. Попытка методами насилия привести мир к какой-то единой «самой правильной» вере – абсурд с точки зрения истинных религиозных представлений о сущности Творца и даже проявление неуважительного отношения к Творцу. Если бы Он хотел привести методом насилия, без возможности свободного выбора, кого угодно к тому или иному образу поведения, жизни, миропонимания, религии, то Он бы сделал это мгновенно и без всяких проблем. Но раз мы этого не наблюдаем, раз идет сложный исторический процесс, где есть центральная возможность – есть свобода воли у человека, значит, в этом есть один из главных моментов Замысла Творца.
   Все, кто этого не понимает, во-первых, действуют против Замысла, во-вторых, думают, что всемогущий Творец в этом вопросе без их помощи не обойдется (а это и есть неуважение к Творцу). Поэтому никакого оправдания терроризму ни в одной истинной религии (религии «правой руки») просто не может быть. Только демоническое искажение религиозных учений может найти оправдание насилию в области веры.
   Вернемся к проблемам прежних религий. К сожалению, практически все они воспринимают образ Творца как раз и навсегда законченный, как абсолютно неподвижный и неизменный.
   Если, например, взять за основу концепцию тех религий, которые считают, что смысл религиозной жизни есть спасение души для жизни вечной, то на вопрос, как они понимают жизнь вечную, можно либо не услышать ничего, либо услышать странные суждения, которые скорее будут напоминать о смерти вечной, чем о жизни. Т.е. жизнь вечная чаще всего мыслится как вечное повторение одной и той же ситуации, т.н. вечного блаженства, которое мыслится как движение по кругу с возобновлением примитивных земных телесных наслаждений (поесть, поспать, искупаться в теплом море, переспать с половым партнером… и т.п.). Однако само понятие «жизнь» прочно понимается и ассоциируется с вечным развитием, совершенствованием, творчеством.
Здесь снова нам могут помочь критерии истины, которые коренятся в самом человеке. Человек сотворен по образу и подобию Творца (так утверждают основы некоторых религиозных вероучений).
    Т.о. если отмести из повседневных человеческих потребностей те, которые являются следствием необходимости жизни в определенных условиях или являются навязанными социумом, а так же навязаны демоническими силами, то останутся те, в отношении которых человек и Бог единосущностны. Нужда в еде, сне, одежде, деньгах и т.п. – относятся как раз к первому классу из всех потребностей.
   Дети, которых родители и общество защищают от необходимости тратить время на поиск возможностей удовлетворения насущных потребностей, являют нам как раз пример тех потребностей, которые коренятся в сущности человеческого естества и останутся с ним, в любом другом, даже самом прекрасном мире, куда бы он ни попал. Это потребности в любви, познании и творчестве (это, кстати, можно рассматривать как одну триединую потребность, в связи с тройственным составом человеческого я).
   Можно на этом основании сделать вывод, что и Абсолют, с одной стороны, являя Собой абсолютное совершенство (ибо совершенней Его ничего и никого не может быть по определению) может становиться еще совершенней по отношению к самому Себе. Вот тут-то мы и подходим к подлинному пониманию смысла творения Абсолютом человека.

    С. Брисюк  2005г