Пропажа

Платья на ней не было. Ну, то есть, на ней было не платье. Понял он это гораздо позже, когда вечером, вернувшись в свою берлогу, прошел в комнату прямо в ботинках, сел на диван, уткнулся взглядом в стену и в который уже раз начал прокручивать в голове "событие".

В общем-то, ничего особенного и не произошло, но ведь это зависит от того, с чьей колокольни смотреть.


***

Он всегда разглядывал платья и их обитательниц и отчетливо помнил, когда началось это хобби.

С той девочки, появившейся в их детсадовской группе всего на один день. Почему на один и как такое возможно, он не вникал, а просто спрятал детское впечатление в дальнюю комнату своей души и нес ее образ сквозь буераки и пропасти взросления, надежно укутав его покровом тайны. Иногда даже казалось, приснилась, привиделась. Но нет. Он ясно помнил легкость, невесомость, хрупкую беззащитность, грацию, и вообще, красоту, впервые осознанную им и заставившую содрогнуться от силы, исходившей от нее.

Она стояла рядом с воспитательницей и, волнуясь, перебирала пальчиками подол розового платья.

Магия. Лешка, вечный задира, лупил его в тот момент по плечу, намереваясь отобрать грузовик, но когда мельком оглянулся и увидел ее, то замер вдруг и опустил занесенную для очередного удара руку. Так они и стояли, продолжая вдвоем держать грузовик, не в силах отвести взгляда от новенькой.

Платье. Да, розовое, с какими-то бледными цветочками, с оборками на рукавах и подоле, с пояском, завязанным на бантик, оно делало ее похожей на новую куклу его сестры. Точно. Фигурка кукольная. А вот лицо - совсем нет.

Немного печальное, даже несмотря на робкую улыбку, оно казалось взрослым. Может быть взгляд делал его таким... Да, пожалуй, взгляд. Расцвеченный небесной синевой, спокойный и проницательный... Хотя, какой там проницательный - просто рентген. Робко улыбаясь, она переводила широко распахнутые глазища, рассматривая своих новых одногруппников, и, когда очередь дошла до него, он почувствовал, что стал совершенно прозрачным, и что теперь она знает о нем все. Но удивительнее было то, что и он теперь знал все о ней, и их знание было вечно. Что значило это "все" он вряд ли бы объяснил даже сейчас, потому что... ну, как перевести в слова миг озарения, узнавания, растворения. . Он почувствовал тогда, что, наверное, взлетит от переполнившего его волшебства и даже отпустил грузовик, чтобы ничего не мешало.

Весь день он не сводил с нее глаз. Хотелось подойти и потрогать розовую оборочку на ее рукаве, проверить, точно ли она из ткани, потому что, казалось, это было что-то живое, напоминающее прохладные лепестки пионов, которые так любит его мама.

На прогулке отмахнулся от товарищей, зовущих поиграть, и обосновался в песочнице, делая вид, что строит трассу для своего гоночного автомобиля. Это было стратегически верное решение, потому что песочница располагалась посередине площадки, и он видел каждый ее шаг.

Перед тихим часом она потеряла заколку, а он нашел и, зажав во влажной ладошке, не сомкнул глаз, - ловил будоражащие волны, поднимавшиеся из пульсирующего кулака.

Подойти решился только в конце дня, и только потому, что нужно было отдавать пропажу.

За ней уже пришла мама, заглянула в дверь и, найдя глазами дочь, улыбнулась. Он видел, как она вспорхнула и радостно устремилась навстречу. Поколебавшись еще несколько секунд, он расстегнул пуговицу на рубашечном кармашке, вытащил свою драгоценную находку и пошел в раздевалку.

Они разговаривали, вернее мама слушала ее, помогая застегивать кофточку.

Он подошел и молча протянул заколку на раскрытой ладони.

- Нашел, - сказала она.

Он кивнул и отважно поднял на нее глаза.


...На следующий день она не пришла. И никогда больше не пришла.

С того самого дня он начал рассматривать платья. Первую неделю только розовые, с воздушными оборками. Но быстро понял, что она может быть и в каком-то другом, и даже испугался, что мог пропустить ее.

Взрослел и искал. Подруги ревновали, замечая его пристальные взгляды, обращенные на встречных девушек, но он ничего не мог, а главное, не хотел с собой поделать. Он ждал, но чем больше проходило времени, тем меньше он надеялся снова испытать вот это, в буквальном смысле потрясающее все его существо чувство.


***

Сегодня оно его настигло...

Он моргнул, на секунду осознал, что разглядывает загогулину цветочного стебля на серых обоях, и снова погрузился в "событие".

Без сомнений, это было то же самое чувство, когда тебя сбивают с ног, и ты падаешь, не находя опоры, но падаешь тотально счастливым.

Цветочный стебель, вновь начавший было фокусироваться, вытолкнул из подсознания шальную мысль. А вдруг это она? Но он тут же отверг ее, столкнул в пучину, из которой она появилась. Так не бывает! Вероятность встречи в другом, тем более таком огромном городе, близка к нулю. Это другая... И все же...

Подробности. Он беспомощно тонул в них, а когда выплывал, надеясь на глоток спокойствия, тут же оказывался под шквалом чувств, наперебой убеждавших его в том, что произошло нечто из ряда вон.


...Час-пик, центр города. Он шел по теневой стороне в любимую кафешку, лавируя в людских потоках - попутном и встречном. Обеденный перерыв. Можно весь час ни о чем не думать, а просто жить, плыть и наслаждаться... Хотя бы вот этим весенним ветром и лимонным солнцем противоположной стороны улицы. Он повернул голову, чтобы полюбоваться и светом, и цветом, и вдруг остановился, мгновенно образовав вокруг себя недовольный людской водоворот.

Его задевали, толкали, но он, заколдованный, стоял, не в силах пошевелиться.

В желтом слепящем параллельном пространстве он увидел ее.

Сейчас, сидя на диване, он понимал, что она шла в таком же людском потоке, но в тот момент он не видел никого, кроме нее.

Почему он вообще обратил на нее внимание, как умудрился разглядеть сквозь четыре ряда машин, ползущих в полуденной пробке, - загадка. Но он помнил то мгновение, когда его взгляд выхватил точку пространства, ее силуэт, и тут же картинка изменила масштаб, как будто кто-то растянул, увеличил экран его восприятия, и точка превратилась в нее, юную женщину, реальную, близкую. Казалось, можно протянуть руку и коснуться крупных завитков темно-каштановых волос, пружинками подпрыгивющих при каждом ее летящем шаге.

Вдохновенный профиль, полуулыбка, устремленный вперед безмятежный взгляд, тонкая кисть руки, скользнувшая по лбу, чтобы убрать непослушный завиток, - все было ему настолько давно знакомо, что точнее было бы сказать всегда.

Красивая? Да, несомненно. Но не это заставило его остолбенеть в час-пиковом водовороте. Пушкинское "полувоздушна", что-то нездешнее, неземное и вместе с тем, до спазма в легких, родное.

Не шла - скользила над... Как в девятнадцатом благородном танцевали, едва касаясь пола, красавицы в нежнейших бальных платьях.


... Он откинулся на спинку дивана и вдруг понял, что платья на ней не было. А был длинный серый плащ, расстегнутые полы которого, подхваченные встречным ветерком, трепетали и хлопали, как два крыла. Джинсы, кажется, черные. Серая, в цвет плаща, водолазка обнимала длинную шею. Одной рукой она слегка придерживала черный рюкзак, висевший на плече.


Вечность... и даже немного больше прошло с того момента, как он ее заметил. Из оцепенения его вывел плач идущего навстречу мальчишки, увлекаемого сердитой матерью в направлении пешеходного перехода. Он оглянулся и понял, что это его спасение.

Еще одна долгая секунда ушла на то, чтобы снова отыскать ее в толпе, уже удаляющуюся.

И он устремился за ней.

Но человеческий поток, как будто уловив его намерение, вдруг обрел сознание и превратился в живое существо, змею, стелившуюся по тротуару и своим упругим телом оттеснявшую его от перехода. К тому же, как только ему удалось добраться до обочины, змеиный глаз, пешеходный светофор, горевший мирным зеленым, вдруг хитро пожелтел и затем засветился агрессивным красным.

Машины, истомившиеся ожиданием, решительно заполнили покинутое людьми пространство в надежде на то, что хотя бы в этот раз им удастся выкатиться за пределы ловушки, и тем самым отрезали львиную долю его уверенности в том, что он сможет догнать.

Догнать. Целое столетие ушло бы на смену змеиного настроения. И весь этот век ему пришлось бы просто ждать, пристально глядя в красный глаз. Поэтому он, лавируя между медленно ползущими бамперами и капотами, зашагал по зебре, а потом нырнул в человеческую реку на солнечной стороне. Поплыл, выныривая иногда, чтобы отыскать ее взглядом и никак не мог.

Не то чтобы паника, нет, скорее напряжение охватило его и заставило ускориться в человеческом потоке, рассыпая налево и направо быстрое "извините".


Вот вечно так... Так... Так трудно, так невозможно достичь. Сканируя пространство на полтора десятка метров вперед, он думал о том, что мир ощетинивается по щелчку пальцев, как только приближаешься к чему-то важному, и даже на мгновение порадовался тому, что потерял ее из виду, значит, это действительно событие.


Не нашел... Растворилась... Была ли девочка...


Дорабатывал этот день на автопилоте, на нем же спустился в метро, и вот теперь, не раздеваясь, сел на диван.


***

Вчера вечером она решила, что утром наденет платье. И даже надела его, но сейчас, бросив короткий взгляд в зеркало, передумала. Для платья нужны силы, настроение, вдохновение. Сегодня их у нее нет. Она секунду помедлила и вытянула с полки старенькую серую водолазку, уютную, любимую. Потом подхватила со спинки стула джинсы и улыбнулась себе в зеркале. То, что надо!


Выйдя из дома, она пошла вниз по улице, но взглянув на ее солнечную противоположную сторону, не смогла устоять перед соблазном ощутить весеннее уже такое настойчивое тепло, поэтому тут же воспользовалась подаренной услужливо переключившимся светофором возможностью.

Сегодня у нее выходной. Куча дел отодвинута в сторону, и захотелось просто погулять.

Подставив лицо солнцу и нетерпеливому прохладному ветру, она шла и наслаждалась моментом. Суетливая толпа вокруг нисколько не мешала, наоборот, оттеняла непрерывное весеннее чудо, сквозь которое шли, в котором жили эти напряженные человеческие лица.


Почти в самом конце улицы она толкнула узкую прозрачную дверь под надписью "Кофейня", которая вела в малюсенькое пространство с тремя столиками, наполненное умопомрачительным ароматом.


Дождалась, пока бариста, улыбчивая девушка, поставит на стойку любимый цитрусовый раф, а потом из двух свободных мест выбрала то, которое было обращено к входной двери. В узком прозрачном проеме ежесекундно появлялись и исчезали новые персонажи. Вот женщина прошла торопливой семенящей походкой..., два парня хохочут, размахивая руками..., неспешно прошагал седовласый пожилой человек с белой окладистой бородой..., девчушка ухватила маму за руку..., молодой мужчина в черном распахнутом пальто на ходу приподнялся на цыпочки, выискивая кого-то взглядом впереди...


Звонок. Мама просит зайти. Она встала, накинула на плечо рюкзак и, подхватив недопитый кофе, пошла обратной дорогой к метро....


***

... - А помнишь мальчишку в детском садике, в который ты пришла всего один раз?

- Того, с заколкой? Да, а почему ты вдруг вспомнила?

Мама улыбнулась,

- Папа с утра напомнил.

- Про мальчишку?!

- Неет.. Про перевод в Москву. А мне вспомнилось опять, в какой суете мы уезжали. И тот мальчик. Взгляд ангела. Он ведь влюбился в тебя.


Она всегда его помнила.

Его внимательный взгляд, от которого было не спрятаться весь тот единственный день. Она уже знала, что будет с ним дружить. Собиралась завтра принести ему единственную машинку, зачем-то живущую в ее игрушках. Но весь следующий день они готовились к отъезду, а наутро уехали.


***

Проснулся очень рано. Просто открыл глаза задолго до всех своих многочисленных будильников и больше не заснул.

Неспешно собрался и понял, что времени ещё уйма, чтобы догулять до работы пешком.


Прозрачное и уже солнечное утро. Но все же холодно. Он поежился и застегнул пальто на все пуговицы.


***

Проснулась. Половина седьмого. А ведь второй выходной, - можно было спать себе и спать.

Она потянулась и выглянула в окно. Волшебное утро! Светлое и какое-то хрустальное. Захотелось немедленно попробовать его на вкус.

Быстренько оделась и поскакала вниз по лестнице.

Прохожих было ещё мало. Она постояла минутку, вдыхая прохладу и думая, в какую сторону идти, но так и не решила. Идти не хотелось, а хотелось стоять и наслаждаться. Она даже закрыла глаза и рассматривала солнце сквозь веки, ставшие изнутри слепяще-рыжыми.


***

Он заметил ее издалека и возликовал! Да, подходящее слово, чтобы передать весь букет его ощущений, сравнимый, пожалуй, только с полетом во сне!

Захватывающее дух чувство, осязаемое миллионами сладких покалываний во всём, почти потерявшем вес теле, заставило его ускорить шаг практически до бега, чтобы успеть, чтобы снова не исчезла!


***

Она услышала чьи-то быстрые шаги и открыла глаза. Оранжевые блики не сразу рассеялись, поэтому она увидела его, стремительно приближающегося, в апельсиновом ореоле.

- Нашел, - выдохнул он и отважно протянул ей руку.


1 июня 2023